7.
Когда Лукич ввалился с кипой книг и ворохом кассет, в рубке были только Слен и Мозг.
- А где остальные?
- Спят.
- Ну вот вам, читайте, слушайте, а я тоже пойду, вздремну. Как магнитофоном пользоваться разберетесь?
- Лукич, я теперь про магнитофон знаю все, что знаешь ты, – ответил Мозг, лихо перелистывая станицы книги каким-то новым шлангом.
Перед сном Лукич решил покурить на свежем воздухе, уселся на завалинку, закурил.
- Небо-то какое звездное – красота! Интересно, а с какой они? – Лукич не помнил, сказал он это вслух или просто подумал, но в голове тут же возник ответ Мозга:
«Отсюда не видно. Слышишь, я вот тут прочитал:
«…Не мог он ямба от хорея,
Как мы не бились отличить…»
Почему? Это же легко, он что, совсем дурак?»
«Это тебе легко, ты же у нас мозговитый. Любого спроси, никто и слов-то таких не знает. Поэты современные и те понятия не имеют, как пишут: ямбом, хореем или еще какой лабуденью, лишь бы в рифму было. А ты-то откуда знаешь?»
«Ты сам книгу принес «Мысль, вооруженная рифмой». Там все написано»
«Хм… Я про нее забыл совсем, неплохая книга»
«Прекрасная, я тут как раз провожу классификацию нашей поэзии, у нас оказывается тоже несколько основных стилей, просто никто не пытался все это систематизировать. Утром отправлю свой доклад Великому Хранителю Словесности»
«Ты что, делаешь все на свете одновременно? Когда ты книгу успел прочитать?»
«Мой мозг развит гораздо лучше вашего, плюс практически неограниченная память. Так что сам понимаешь…»
«Понимаю. Ладно спокойной ночи» – за последние сутки Лукич, казалось, полностью утратил способность удивляться, но все эти мысленные разговоры как-то уж слишком утомляли его, видать с непривычки, но не смотря ни на что, а может быть именно из-за всего этого, сон пришел моментально – крепкий, здоровый сон.
«Лукич!» – взорвалось в мозгу. Лукич вскочил и уселся под истошный скрип кровати, он еще не успел понять, что произошло, а Мозг уже во всю тараторил в его голове: «Это великолепно, Лукич! Ты только послушай, это великолепно:
«Я встретил вас, и все былое…»
«Знаю, читал» – перебил Лукич.
«А вот это» – не обратил внимание Мозг: «Слушай:
«Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали…»
«Есенин» – так и не успев окончательно проснуться, Лукич отключился, но ненадолго, через мгновение в его голове опять ревел голос Мозга корабля «Тилен»: «Ты только послушай, какой напор, какая сила в каждом слове:
«Разворачивайтесь в марше,
Словесной не место кляузе,
Тише, товарищи,
Ваше слово, товарищ Маузер!»
«Маяковский! – Лукич опять провалился, но это уже был не сон, а какая-то судорожно-конвульсивная дрема.
«Лукич, я тут не понял:
«Не в землю нашу полегли когда-то,
А превратились в белых журавлей…»
Кто такие «белых журавлей?»
«Журавли…» - Лукич сидел, покачиваясь на кровати.
«Спасибо, понял, картинка была четкой. Когда их много, они – журавли, а когда один – журавля?»
«Журавль…» – Лукич рухнул на пол, но удара не почувствовал.
«Лукич! Лукич, что с тобой?!»
Лукич вскочил на ноги, окончательно проснулся и заорал не человеческим голосом.
- Сволочь! От тебя экранироваться как-нибудь можно? Может мне кастрюлю на голову одеть?! Ведро эмалированное?! Бочку деревянную?! Что мне сделать, чтоб тебя не слышать?!
- Ты что, Лукич? – рявкнул Мозг, во всю силу корабельных динамиков.
- Что, что, спать я хочу, вот что! Вон Солнце уже всходит, ночь кончается, а я еще не спал по-людски!
«Ой, прости, Лукич, - ответил Мозг уже мысленно. – А я и не подумал, забыл совсем. Прости».
«Да, ладно, понимаю как тебя эмоции захлестнули, а теперь можно я посплю?»
«Конечно, конечно. Прости, что так вышло. Ложись, я все сделаю»
И действительно сделал. Что-то приятное и успокаивающее коснулось сознания. Что-то такое… Э-эх… Лукич еще ни разу в жизни так хорошо не спал.
8.
Проснулся Лукич бодрым и счастливым. Приятное удовлетворение поселилось в душе, казалось, будто он сам растворился в океане любви и спокойствия. Он потянулся.
- Хорошо! А-а-ах… - зевнул и глянул в окно, Солнце светило во всю. - Храпанул, однако.
Из соседней комнаты доносилось бренчание гитары. Лукич вошел. Клен смотрел телевизор, не проявляя к гитаре не малейшего интереса. Свежеиспеченный помощник командующего Ди Длен чем-то гремел на кухне. И только Слен проявил интерес к музыкальному инструменту, но если б кто-нибудь спросил гитару, то она, наверное, предпочла бы его равнодушие, но Слен ни у кого спрашивать не стал и мучил ни в чем не повинный инструмент, усевшись на стул и зажав гриф ногами. Лукич подошел к нему.
- Давай покажу, - он взял гитару, пробежал пальцами по струнам, настроил и исполнил любимую песенку жены, сочиненную одним из ее друзей. Чистенькую, свеженькую, полную детского романтизма и безбрежной тупости. Лукич вообще не любил песни у костра. Он с великим трудом переваривал, когда к жене приезжали ее городские друзья-туристы. Уж больно они напоминали великосветскую дамочку, попавшую на деревенский скотный двор, которая, зажав носик двумя пальчиками, восторженно щебечет: «Ах, какая кугочка, какая кугочка! Пгелестно! Пгелестно!» А потом убегает в город и делится с подругами впечатлениями: «Ах, милая, там такие кугочки! Такие кугочки! Это пгелесть!» – и всю жизнь считает себя большим знатоком сельской жизни. Так что, то, что он исполнил эту песню, удивило не только гостей, но и самого исполнителя.
- Что это я? Вот уж действительно, с кем поведешься…
- Лукич, ты же Хранитель Леса, а не музыки. Как ты научился так играть? – полюбопытствовал Слен.
- Ну… - протянул Лукич. - До настоящего музыканта мне еще дальше, чем вам до дома. Послушай, а ведь ты со мной сам говорил, без этой коробки. И Клен вон телевизор смотрит без перевода. Вы что, русский выучили?
- Это ночью Мозг поработал.
- Но он же не может с вами телепатически общаться, он сам сказал.
- Напрямую нет, а косвенно – это когда мы спим – запросто. Думаешь почему мы так технически продвинулись? Наша цивилизация не старше вашей, да и мозгов в наших головах не больше, а мы к вам прилетели раньше, чем вы к нам. Про омоложение тебе Мозг уже рассказал? Их заслуга, Р’кандров, а поэзия, живопись, театр, тут мы от вас сильно отстали. Некогда было, воевали все, но благодаря войнам техника развивалась стремительно. Что-что, а убивать мы себя научились. Ну, а когда Р’кандры заняли свое нынешнее положение, воевать стало невозможно, ты еще изобретаешь врагу гадость, а враг ее уже знает. Это Р’кандры между собой общаются, им все равно, что ваши, что наши, они-то между собой не воюют. Как-то сами собой исчезли границы, знания объединились и вот мы прилетели к вам. А учеба, благодаря Р’кандрам, стала вообще сплошным удовольствием, на что раньше уходили годы, теперь можно выучить за месяц.
С ужасным грохотом в кухне что-то рухнуло.
- Да что он там делает? – встрепенулся Лукич.
- Не волнуйся, он просто усовершенствует твой аппарат для получения воды.
- Что?.. – Лукич захохотал. – Помощник адмирала собирает новый самогонный аппарат. - …Охренеть…
9.
Новый самогонный аппарат вышел на славу. От прежнего аппарата осталось только название, а действовал он по какому-то совершенно непонятному для Лукича принципу. Совсем непонятно, как из обычной воды, он умудрялся выдавать десять литров чистого спирта в час. Но факт был налицо. Инопланетяне повеселели. Через несколько дней водный отсек на корабле был заполнен. Все аварийные работы были окончены, и тилеане наконец смогли заняться изучением культуры планеты Земля с трезвой головой и в прекрасном расположении духа.
Капитан Клен увлекся политикой и историей. Он смотрел все телепрограммы на эти темы. Прочитал все найденные им книги и газеты, которые Лукич подшивал и копил годами.
Ди Длен, как и положено механику, был неравнодушен к технике. Он выволок всю техническую литературу, что нашел в доме, а потом освоил и, к огромной радости Лукича, отремонтировал и усовершенствовал старенький мотоцикл «Урал».
Стремление к музыке проявили только Слен и Мозг корабля. У Слена оказался великолепный слух. За неделю он освоил все, что знал Лукич. На самоучитель игры на гитаре, который Лукич так и не смог осилить за 15 лет, ему понадобилась ночь работы Мозга и два дня репетиций.
К концу недели гости проштудировали и тщательно изучили все, что только было в доме, и Лукич решил ехать в поселок, в библиотеку, а заодно, если получится, договориться с учителем музыки для Слена.
- Ну, хорошо, допустим Слен мой племянник, лицо красное – ожоги, в аварию попал, но как я ее сюда-то привезу? Здесь же вас трое, краснокожих. И миска эта ваша в огороде.
- Не волнуйся, Лукич. Мозг будет поддерживать с тобой связь. Если что, мы погрузимся на корабль и исчезнем из поля видимости, – успокоил землянина Клен.
- Как знаете, - Лукич подошел к мотоциклу и воткнул ключ зажигания. Не успел надавить на стартер, а двигатель уже завелся и работал мягко, ровно и практически бесшумно. – Здорово, молодец, Ди Длен.
В поселковой библиотеке: маленьком, стареньком деревянном зданьице, Лукич выбрал всю историческую, техническую и политическую литературу, даже «Справочник молодого атеиста» и тот был загружен в коляску мотоцикла.
- Скучно, на пенсию пошел. Глядишь, хоть под старость мозгами обзаведусь, – объяснил он библиотекарше.
- Ты бы лучше бабой обзавелся, а то так и помрешь бобылем.
- И кого ты предлагаешь?
- Да хоть себя, - и дородная библиотекарша колыхнула своими пышными формами.
- У тебя ж вроде муж есть, Петровна?
- Муж… Какой там муж – объелся груш, вечно в лежку и он, и у него.
«Что такое в лежку?» - возник в голове вопрос Мозга корабля, когда Лукич выходил из библиотеки.
«Пьяный постоянно, аж стоять не может ни он, ни у него»
«Что у него? А, понял, картинка была четкой. Не может размножаться. У тилеан тоже два пола»
«Слушай, Мозг, а эта троица, они кто? Мужики?»
«Да, полностью соответствуют вашим мужским особям, даже половые органы такие же»
С молодой учительницей музыки Лукич знаком не был, поэтому сильно волновался, но, когда он ей рассказал о своем «попавшем в аварию племяннике», она как-то подозрительно быстро согласилась давать ему уроки музыки.
«Что-то уж больно легко», – подумал Лукич.
«Да скучно ей здесь. Учеников почти нет. И потом в Слене она видит потенциального мужа, хоть сама об этом и не знает».
«Кстати о Слене, у меня не может быть племянника с таким именем».
«А какое ты хочешь дать ему имя?»
«Любое, какое ему нравиться»
Мозг замолчал, а через несколько минут выдал:
«Виктор, он выбрал Виктор»
«Ну, Виктор, так Виктор»
- Все, я готова, - учительница выпорхнула из калитки с огромной нотной папкой. – Так говорите, инструмент у вас есть.
- Угу, пианино, только на нем в последний раз моя жена играла, так что уж я не знаю. Но воду в баночке ставлю, что бы ни рассохлось. Хотя, за столько лет, какой там.
- Ничего, настрою, – и она грациозно села на сиденье позади Лукича.
«Симпатичная девочка, правда, староват я для нее» – подумал Лукич, заводя мотоцикл. Он уже примерял всех встреченных им женщин на роль матери для своего будущего ребенка, а в том, что ребенку быть, он уже не сомневался.
На пол пути к дому голос, притихшего было, Мозга корабля опять возник в голове Лукича.
«Лукич, я тут сейчас провел полное обследование экипажа, и вот что интересно: за три недели они не заразились ни одной новой инфекцией, в них не поселилось ни одной новой бактерии. У вас что, стерильная планета?»
«Ага, стерильная… Как же. Такие эпидемии были, целые города вымирали. Эта не планета наша стерильная, это экипаж твой стерильный. Они же проспиртованы насквозь! Наши бактерии в них жить не могут. А еще умный. Ты мне лучше вот что скажи, вы миску свою с огорода убрали?»
«Не волнуйся, убрали. Не глупей тебя, между прочим. Как раз сейчас мы подлетаем к Луне»
10.
Занятия шли полным ходом. Слен демонстрировал незаурядные музыкальные способности. Он схватывал все на лету. А вместе с ним музыкальное образование получал и Лукич, так как свои сеансы гипноза Мозг решил проводить для них обоих.
- Вы мой самый способный ученик, Виктор! – говорила учительница на каждом занятии. Постепенно «вы» заменилось на «ты», а Виктор превратился в Витю, а иногда даже в Витюшу, причем каждый раз учительница густо краснела.
С именем учительницы тоже произошли некоторые изменения, так из Татьяны Валерьевны оно последовательно превращалось в Татьяну, Таню и, в заключение логической цепочки, Танечку, Танюшу.
Молодые люди все меньше занимались музыкой, тем более что Слен уже освоил почти все, чему Татьяна могла его научить, и все чаще уединялись где-нибудь в лесу. В очередной раз, когда молодые люди скрылись из виду, в голове Лукича возник голос Мозга:
«Знаешь, когда Танечка учила Слена петь, я как обычно вошел в ее сознание, чтобы почерпнуть все необходимые знания и за ночь вложить их в Слена. И ничего не смог выяснить. Меня просто захлестнула лавина чувств, бушующих у нее в душе, в первый раз я не смог разобраться в этих чувствах. Хочешь я дам тебе их испытать?»
«Давай» – и Лукича закрутило, завертело в бешеном водовороте… И-эх… Лукич вновь почувствовал себя юным и влюбленным.
«Ну, что скажешь?» – голос Мозга бесцеремонно влез в этот фейерверк чувств и, как всякое инородное тело, все развалил.
«А что тут скажешь? На лицо все признаки глупости с высокой температурой. Это любовь, Мозг. Похоже, наша Танечка по уши влюбилась в вашего Слена»
«Слен, по-моему, тоже. И что же нам делать?»
«Понятия не имею. Ты у нас башковитый, вот ты и думай»
«Может доложить Великому Совету?»
«По-моему, не стоит. Пусть Слен сам доложит, когда решится. А Клен в курсе?»
«Естественно, он же капитан. Он тоже не знает, что делать. У нас такое в первый раз»
«Не может быть! Не поверишь, у нас тоже! Хм, дела» – Лукич закурил, задумчиво провожая взглядом клубы папиросного дыма.
В один прекрасный вечер Таня осталась ночевать. Как истинный джентльмен, Лукич ушел ночевать в баню, вернее за баню, где бесшумно приземлилась летающая тарелка и, взяв Лукича на борт, так же бесшумно скрылась в небе. Когда в доме Лукича царила любовь, вырывались на волю чувства, и бушевала страсть, Лукич преспокойно спал в анатомической кровати Слена на борту инопланетного корабля «Тилен», который уютно разместился в Кратере Коперника на Луне.
продолжение http://proza.ru/2023/05/17/381