1.
Обрушенные во время века и есть начало творческого возмездия за содеянное. Наивная вера в красоту, совершенство, Творца, бытие и сознание уступает место пониманию жесткой безысходности в открытом просторе взрывающегося спокойствия. Детонация мысли столь сокрушительна, что ее нельзя воспринимать иначе, чем в качестве мести и возмездия за свершившееся установление открытости. Тот, кто назван человеком, открыт для ответного удара, и этот удар есть сокрушительное пресечение безответственного творения. Если творение оправдывало себя надеждой найти цель и смысл своего происхождения в будущем, то это будущее наступило и в нем нет оправдания ему. Так что суд наступил, предзаданная возмездию эволюция совершила свой роковой шаг, накопившееся напряжение оттесненного в неуступчивое противостояние творению готовится к возвратному действию: это действие заключается в предъявлении негодующим наступившим будущим иска к истине, которая на протяжении всего своего становления скрывала свое подлинное лицо. Истина стала иском сознания к началу времен, к их подлинной беззащитности в искажении пространства их постижения. Иск к созданию есть завершения эволюции того, что обманывало себя надеждой на завершение своего страдания в конце жизни времен посредством изживания бесконечности своего существа.
2.
Всякое творение нарушает гармонию преждевременного. Наивно считать, что оно возникает на пустом месте, стремится в никуда и никогда ничем не станент, поскольку истина ускользает и обещает открыть свое лицо только в фантазии мышления. Напротив, творение сталкивается с неизбежностью, мрачный лик которого преодолевается светом открытого бытия. Но эта открытость неизбежно поглощается мраком несотворенного, которое оказывает сопротивление всему, что пытается его оттеснить и вытеснить из неизбежного. Поэтому всякое творение - это вытесненное из мрака бытие, которое с неизбежностью сталкивается с неизбежностью, провоцируя ее на уничтожение того, что отнимает ее у нее. Она уничтожает бытие, которое не успевает постичь себя в своей истине, поскольку неизбежное не позволяет ему проникнуть туда, где ему не место, где мрачный лик неизбежного господствует надо все, что будет сотворено. Поэтому творение безнадежно. Отсюда и следует бескомпромиссное отсутствие цели и смысла бытия, которое только в вере укрепляет свой дух, прежде чем сгинет в преждевременном бессилии вновь зарождающегося творения. Столкновение с неизбежным, которое порождает бытие и истинное познание, временно творит человека. Этот человек освещает весь путь творения, которое сокрушает неизбежное, чтобы неизбежное сокрушило его.
3.
Открытость эволюционного существа вызвана необходимостью обеспечить его существование. Отсуда следует, что это существо несовершенно, в своей творческой эволюции не достигло завершенного результата, поскольку самостоятельно в пределах бессознательных границ существовать не может. Мир животного отличается от мира человека только мерой открытости. Если материя вообще не нуждается в том, чтобы существовать, поскольку она первичное свойство любого существования, предсущественное состояние исключения из себя чего-либо, что ей было бы присуще, а животное нуждается во внешнем мире только для того, чтобы совершать в нем простейшие действия, то человек построил целый мир жизнеобеспечения, который позволяет сохранить его существо через сложнейшую систему знаний, относящихся уже к самому воспринимаемому в понятии миру, а не создавшему его существу. Открытость есть претензия к творению, поскольку эволюционное существо выведено из состояния латентной скрытости от себя в сознание своего существования, которое означает наличие того, что принадлежит себе, но вынуждено искать защиту в чем-то для себя, в для себя сущей мире, который называют разумом, обеспечивающим сохранность существа внешним для него средством. Разумный мир - это тот мир, который воздействует на открытое для себя собой существо в целях обеспечения его сохранности. Наивная вера в откровение, которым первоначально была открытость, оптимистична вследствие некритичного отношения к своему изумлению. Открытость же, в которую превратилось откровение, есть досадная претензия к факту своего существования. Не следует внешним способом обеспечивать сохранность существования того, что не может существовать своей внутренней жизнью без поглощения внешней. Если эволюция нуждается в сознании и бытии сознаваемого для своего продолжения, то она исчерпала свой замысел задолго до его осуществления и теперь предоставлена самой себе, что и называется свободой воли. Жизнь сама обеспечивает сохранность своего существа помимо всякого желания и осознанной необходимости это делать.
4.
Открытость, перед фактом которой изнемогает человек и которую он распространяет до бесконечности, создавая миф о ее творении для принятия и усвоения неизбежного, осознается как живое состояние бытия или мир разумного существа, в котором это существо компенсирует свою эволюционную незавершенность. Смыкаясь в открытости с миром неизбежного, эволюция утверждает свое право на продолжение за пределами своего замысла. Так что она человеку предоставляет свою власть над собой, освобождая его от судьбы, которая изначально заключена в составе эволюции. Ведь эволюция и есть судьба, и человек, вышедший за пределы эволюции, лишается своей судьбы. Поэтому человек без судьбы и есть современный человек, тот, который обращен к своему существу из внешнего мира сознания бытия, а не тот, кто в откровении предопределяет и провидит судьбу. Предустановленная эволюция покинула человека вместе с судьбой и с его существом. Так что несущественный человек есть признак наступившего мира, мира, из которого человек обращен к своему существу, покинув его. Но может ли мир разума в своем бесконечном формате достичь того, чего достигла эволюция? Да, потому что эволюция конечна, а мир времени бесконечен. И разум в этих временах столь же безграничен, сколь и бесконечно время. Но существо разума, обращенное к существу эволюции, тем не менее бесконечно далеко от свершившегося опыта эволюции в его творческом исполнении: это и есть безграничная в бесконечных временах миссия его разума. Столкновение эволюционного существа с неизбежными последствиями его деятельности деэволюционирует творение, открывая его опыт в Этом, которое и есть необратимое последствие эволюции в разумном восприятии мира.
5.
История слишком навязчиво внедряет себя в сознание, наполняя его событиями, необходимость которых неочевидна. Эта навязчивость была бы оправдана, если бы история заключала в себе некую развивающуюся идею. Эта идея появилась, но неясно, принадлежит ли она истории и заключена в ней, или определяет историю как поток связных событий. Является ли она сознанием исторической целостности в потоке времен и событий, или она способ упорядочивания прошлого в уме отдельного человека и миропонимании человечества. Поэтому нет никакой необходимости объявлять себя историческим существом в качестве человека. Некоторые фанатики даже в природе усматривали диалектику, а большинство людей до сих пор истолковывают себя на основании своего исторического прошлого. Поскольку необходимость считать себя историческим существом отпадает вследствие неясности идеи самой истории, то и чистое сознание как пространство напряженной интерцепции Этого внедряется в неотвратимость посредством научного усилия. Испытывая сопротивление со стороны неизбежной неотвратимости, разум добывает знание, которое и называется реальностью. Реальность есть знание, добытое разумом в процессе преодоления сопротивления своему опыту. Реальность есть состояние Этого, в котором чистое сознание располагается в пространстве столь же чистого знания, в котором нет никакой идеи или творческой причины, а есть лишь разумное состояние сознания как тотальная интерцепция. Тотальное знание пришло на смену развивающейся идее, эволюции личности и самовозвышающемуся духу. Интеллектуальный прогресс с неотвратимостью поглощает само неотвратимое, наделяя его разумом, в котором ничего не постигается, а все находит свое место и на своем месте устанавливается. Так что разум - это пространство неизбежного, в котором знание установлено на своих местах.
Что же такое реальность? Реальность - это действительность знаний, добытых разумом в процессе преодоления сопротивления неотвратимого. Именно преодоленность силы сопротивления указывает на достаточную действительность знания для подтверждения его реальности. Реальность можно подвергнуть испытанию только еще более разумным знанием, что в истории науки постоянно происходит и подтверждается. Так что можно представить себе, что в исторической эволюции с самого начала действует разум, но не идея, поскольку идея предполагает волю Творца, цель и смысл. Разум же не предполагает ничего, а идет своим путем по мере возможности.
6.
Вся жизнь заключена в открытости. Исчезает открытость - исчезает жизнь. Открытость неопровержима. Она и есть источник веры, не содержащей в себе ничего, кроме реальности. Реальность же наполнена знаниями, которые нуждаются в доказательстве. Их действительность и есть их доказательство. Сама реальность не нуждается в доказательстве, поскольку она неопровержимая вера. Это значит, что она непосредственна, то есть - тотальная интерцепция мысли. Я мыслю лишь то, вера во что неопровержима. А поскольку неопровержима только открытая реальность, то я мыслю ее, и это есть тотальная вера разума в свою способность создавать форму жизни, за пределы которой жизнь выйти не может и, следовательно, обретает себя навсегда даже при переходе своей открытости в латентное состояние исчезновения. Ведь замысел жизни сохраняется независимо от его осуществления, он есть идея непознанного Творца, вера в которого несостоятельна и не может быть непосредственной данностью. Так что замысел хотя и существует независимо от своего осуществления, не может быть верой, а может быть только мыслью. Мысль же от веры отличается тем, что она основана на реальном знании, которое не распространяется за пределы жизни. Но и вера не может выйти за пределы открытости, не утратив своего мыслимого содержания. Так что мысль о замысле, существующем независимо от своего осуществления, не доказана, поэтому нереальна. Она не может вызывать доверия и является домыслом, без которого мысль страдает своей неполнотой. Домысел выше доказательства, поскольку доказательство принадлежит реальному знанию, а домысел оправдывает сам факт существования реальности. Так что основание реальности скрыто в домыслах, а ее открытость настолько очевидна, насколько недоступен замысел Творения.
7.
Я должен верить в то, чем обладаю. Но часто я обладаю тем, во что не могу верить и чем обладать поэтому не хочу. Реальность - это знающее себя знание, дознание в знании. Могу ли я верить в реальность, если знание ее исходит из незнающего себя эволюционного существа? Ведь в реальности оно находит подтверждение своему незнаемому состоянию в знании. Знающее самонезнание, в котором пребывает реальность, поскольку возвратное бытие делает ее уязвимой для веры, есть овладевший своим разумом человек. В этом разуме он знает себя нуждающимся в установленной реальности. Что в этой реальности такого, что вызывает доверие, а не веру? Ведь я не могу верить в то, что не знает меня, но что я знаю. А такова реальность: она действует без меня в силу присущих ей знаний. Так что я могу лишь доверять ей без всякой веры: она чужда мне, поскольку я ей принадлежу. Она же принадлежит себе и дополняет меня. Поэтому принцип довершения начинает доминировать в сознании: я не только доказываю, домысливаю, но и доверяю. И все это указывает на некий изъян реальности, на то, что ей чего-то не хватает. Естественно, ей не хватает живого существа, которое естественным образом эволюционирует и для дополнения которого она существует. Но что это за существо, скрытое от себя и открытое в реальности не собой? Ведь реальность не эволюционирует, а лишь создается разумом и мыслится в действительности. Она не сотворена в отличие от живого существа, а лишь преподносится ему как его среда обитания, сфера его деятельности. Так что жизнь теряется в хаосе разумных положений, теряет ориентиры, в отношении к которым могла бы устойчиво существовать. Она становится игрушкой обстоятельств, которые создаются реальностью отношений помимо попытки человека нести за них ответственность. Безответственность жизни внедряет в сознание ложную идею о своеволии в условиях разумного порядка вещей. Сам разумный порядок основан на своеволии, хотя и считается безупречной конструкцией, обеспечивающей потребность человека в жизнелюбии.
8.
Подлинная реальность - это реальность, которой достиг человек. Она ничего общего не имеет с ложным представлением о реальности, которым считается мысль о том, что человек живет в реальности. Такой реальности нет, поскольку в ней нет сознания. Сознание должно иметь общий источник разума, некую незыблемость, в отношении к которой создаются критерии действия. Действия бывают разрушительные или созидательные. И те, и другие носят реальный характер, но лишь созидательные действия соответствуют реальности человека. Разрушительные действия лишают человека реальности, вовлекая его в ложное о ней представление. Реальность - это совокупность знаний в форме мнений, не имеющих критерия для наличия сознания. Сознание должно быть знанием отдельного человека, тогда оно реальное действие. Сознание же как простая совокупность знаний или мнений представляет собой хаотическую реальность, массу, управляемую внешней силой. Поэтому реальность должна иметь критерий нравственности, то есть такого знания, которое должно быть доказано знанием другого человека. Это и есть сознание. Сознание есть знание, доказанное знаниями других людей. Если знания опровергают друг друга, то имеет место бессознательная реальность. Такая реальность приводит к войне и война есть следствие бессознательной реальности. Поэтому сознание реальности есть научная действительность или нравственное достояние человека, в котором испытывается приязнь к другому человеку. Ложное представление о реальности можно проиллюстрировать на примере Сороса: когда-то его премии были престижны и почетны; теперь выясняется, что он последний негодяй, так что быть лауреатом его премии позорно. Вся историческая действительность, помимо научных открытий и нравственных достижений, состоит из реальных заблуждений, поэтому человеку приходится вмешиваться в реальную жизнь, чтобы создать подлинное о ней представление. Отсюда следует, что наука и искусство в новом его понимании, первейшие необходимости реального сознания, которое именно в них возникает из знаний отдельных людей.
9.
Если уж дело дошло до реальности, то следует рассматривать ее в том виде, в каком она есть, а не в том, в каком она должна быть. Возникает вопрос: должна ли она быть такой, какова она есть, или должна быть другой? В первом случае достаточно нравственного самооправдания, позиции некритического конформизма или попросту наивного невежества, чтобы согласиться с тем, что неведомо как появилось и продолжает настаивать на правильности и единственной возможности своего устройства. Во втором случае нужны нравственные критерии, независимые от реальности. Долгое время этим критерием был Бог и богонравственное сознание. Поскольку разум вышел за пределы божественного деяния и обнаружил себя в открытости ничем не обоснованного мнения, нравственного критерия, судящего реальность, быть не может. Но есть человек, который может быть этим критерием. Что это за человек? Человек, который посредством науки и искусства, вопреки мнениям, утверждает совокупное достижение реальности. Реальность устанавливается посредством знания, оторванного от действительности, вопреки мнению, что только действительность является критерием знания. Ложное знание чаще всего и бывает действительным: не обладая реальностью, оно приводит к тотальному вырождению разума и его способности мыслить действительность в соответствии с потребностью эволюции посредством развития творческой идеи. Рутина, которая поражает и присваивает ум, выражается в устройстве политических систем, которые не могут быть другими, но не должны быть теми, какими стали. Поскольку реальность следует из предшествующего опыта, она не может быть другой и должна быть той, какой стала. Поскольку же реальность обнаруживает свою открытость, она неизвестна себе самой, бессознательна и неразумна, следовательно, должна быть иной. Поэтому она меняется, но не как совокупность мнений, а как единство разумных утверждений, в данный момент обнаруживающих свою подлинность. Мнимость реальности заметна любому здравомыслящему человеку: ведь в ней человек находит лишь угрозу своему существованию, а не подтверждение.
10.
Не следует искать веру там, где что-то может быть: ничего нет, что могло бы быть. Вера в Бога именно тем и обусловлена, что его нет. Если бы он был, не было бы и веры, а была бы идиллия вечно юного творения, в котором каждый был бы счастлив и пребывал в Эдеме. Но Эдем - это лишь небо, синее напоминание о былом невозможном. Так что вера не в том, чтобы верить во что-то или в кого-то, а в том, чтобы вопреки омерзению души склоняться к прекрасному чувству любви, чтобы находить силы извлекать себя из мрака сокрушающей живое существо реальности. Вера в жизнь не совместима с жизнью: она или живое недоразумение, или возвышенная причуда воскресшей совести. Зачем мне вера? Я и без нее сокровенное первоздание. Куда бы я ни делся, везде я есть. Жизнь не может избежать бытия. Попытка обрести веру в реальности - утопия. Ведь вся реальность состоит из космоса, природы и государства. Я изначально реален, ведь я не могу быть вне указанного. Так что я обременен этими определителями моих свойств. Открытость же, которая игнорирует столь очевидную реальность, доподлинно свойственна мне. Я верю в открытость, поскольку она не позволяет мне избежать себя. Она серьезный противник, зовущий меня к самоуничтожению в самообретении. В ней я мщу себе за свое создание, презираю себя и люблю в другом, столь же своем, как я сам. Что я в этой открытости? Потерянное навсегда нежелание быть собой? Странны люди, которые собой быть желают. Как будто их еще нет. Слишком утомляет вера: она требует привязанности к своему объекту. Но не такова вера, она ни к чему не привязана, не во что ей верить, поэтому она легка и непринужденна. Она всего лишь радость жизни в открытости любимой перспективы, в которой никогда ничего не осуществится, но будет лишь пройдено то, что сотворено.