Предыдущая часть - http://proza.ru/2023/05/23/788
Сага ушедшего времени. Роман.
Часть сорок первая. Война Якоба
Якоб был хорошим солдатом. Воевал честно, в окопах не отлёживался, пулям не кланялся. Что чувствовал к немцам, на той стороне? Да поначалу ничего особенного. Доводилось слышать оттуда немецкую речь и это вызывало странные тёплые чувства. Может быть потому, что о доме напоминали. Тогда приходили мысли о ненужности этой войны, о том, что ведь может оказаться, родич против него стоит. Зачем? Он, Якоб, понятно, за Россию, за мать с отцом, за Ольгу, за землю свою. А тот зачем сюда пришёл? Тот, за что воюет? И понимал, поставили под ружьё, не спросили желания, вот и воюет. Вроде даже сочувствие какое-то копошилось. А потом убили Мишку. Они так радовались, когда на призывном пункте их желание учли и отправили друзей воевать вместе. Якоб в тот же день Ольге письмо написал, обрадовал, сказал, что беречь друг друга будут. Не уберёг. И теперь опять надо писать Ольге, зная, что письмо это она обольёт горькими слезами. С той злосчастной минуты враг по ту сторону окопа стал его личным врагом.
А вскоре прошёл странный слух, что всех немцев с Западного и Северного фронтов, где против Германии воевали, перебрасывают на Кавказский, ставят против турок.
Якоб к этим слухам отнёсся с равнодушием. Кавказ так Кавказ, ему теперь всё равно, раз Мишки нет. Возмутился он, когда перед отправкой на Кавказ солдатам-немцам, собранным в одну часть, приказали снять новое обмундирование, а взамен выдали какие-то старые обноски. Солдаты роптали от обиды и несправедливости, но так в обносках и поехали. Подумали, видать, теперь на месте другое получат.
С начала войны и до февраля 1917 года из Поволжья было призвано более пятидесяти тысяч немцев. Все они, за очень редким исключением, оказались на Кавказском фронте. Там всего только около четырёх тысяч направили в боевые части – в пехоту. При этом в роты направляли строго по десять человек, а там раскидывали по одному по взводам и отделениям. Несмотря на всю несправедливость по отношению к ним, немцы оставались хорошими солдатами, верными присяге. Некоторые командиры посылали прошения об увеличении в ротах числа немцев хотя бы до пятнадцати человек. Прошения эти были «категорично отклонены».
Что касается остальных сорока шести тысяч из пятидесяти тысяч призванных поволжских немцев, «главнокомандующий признал невозможным вливать их в военные части, желая избавить эти части от лишних пытливых, зорких глаз людей хотя и русскоподданных, но немцев по духу», - отмечалось в одном из донесений.
Не получили они никакого нового обмундирования и даже оружия им не доверили. Якобу досталась участь, какая постигла основную массу немцев на Кавказском фронте. Их ждала служба в запасных и рабочих ротах. Русские войска наступали, продвигались вглубь Турции. Разрушенные войной дороги, мосты, порты, станции, крепости надо было восстанавливать. Этим и занимались запасные батальоны и рабочие команды. Туда же отправляли пленных турок, но они отказывались делать тяжёлую и грязную работу. Делали её российские немцы.
«Ну и пусть, - думал порой Якоб, укладываясь спать на соломенном тюфяке, слушая, как рядом со стоном расправляют натруженные спины собратья. – Может, кому и похуже досталось. Работа, она и есть работа, сила пока есть, здоровье – тоже, и слава Богу».
Доходили слухи о немцах-солдатах, которых прикомандировали к казачьим войскам. Их казаки за рабочую скотину, а не за людей считали, заставляли биваки оборудовать, позиции. Такое ненавистное отношение было, что казачьи атаманы охотно отказались бы от этой подмоги, опасались самочинных расправ казаков над немцами, и опасения эти были не напрасными.
«И пусть лучше тут на тяжёлой работе ломаться, чем скотиной бессловесной быть. Ведь не стерпел бы измывательств таких, точно забили бы уж давно», - думал Якоб, проваливаясь в желанный отдых.
Случаи несправедливого отношения командования к российским немцам были и на Кавказе. Но даже в таких обстоятельствах немцы остались верными подданными российской короны.
Есть списки русских офицеров, убитых своими солдатами в 1917 году. Но в этих списках нет ни одного офицера 419-го и 420-го пехотных полков, состоявших из российских немцев. Протестантская религия проповедует чинопочитание и уважение к власти как данной Богом. Вероятно, это стало свойством немецкого национального характера.
А начались убийства офицеров Российской армии солдатами именно с офицеров-немцев. Так, по воспоминаниям кавалергарда Звегинцова, в марте 1917 солдаты окружили бараки кавалергардов в Луге и потребовали: «Арестовывай офицеров-немцев! Давай сюда изменников! Всех немцев тут же и порешить!». При этом толпа на фамилии-то особо и не смотрела, главным было личной отношение. Немцем «назначили» и графа Менгдема, и штабс-ротмистра Черткова. Так в одной только Луге в один день были зверски убиты кавалергард генерал граф Менгдем, конно-гренадер полковник Эгерштром, лейб-гусар ротмистр граф Клейнмихель…
Близился 1917 год, всё громче звучали большевистские лозунги и призывы. Как ни законопослушны были немцы, но отношение к ним общества и военного командования не могло не вызвать недовольства и протеста. Немцев- призывников фактически приравняли к военнопленным. Их чувства и настроения стали благодатной почвой для революционных призывов, немцы стали легко поддаваться на большевистскую агитацию. Возмущение и протест меняются на боевое, революционное настроение.
После Февральской революции этот процесс принял особенно широкий характер. Немцы дезертируют с фронта и, возвращаясь в свои колонии, именно они, фронтовики, становятся опорой большевиков, создают Советы, формируют Красную гвардию, взламывали традиционный образ жизни колонистов.
Возмущение Якоба нашло выход. Он стал одним из таких фронтовиков, вершил революцию, воевал в конной Будёнова.
Следующая часть - http://proza.ru/2023/06/29/1093