Май 1986 года. Отравление грибами
4 мая на пасху собрались на кухне в квартире Хомичевых/Гранкиных: я с еще женой и Гранкины с приехавшей из Белоруссии мамой. Хомичев уехал в Киев к родителям, жены его тоже не было дома.
На столе была открытая литровая банка маринованных маслят. К сожалению (к счастью!) у нас не было картошки, поэтому съели только по несколько грибочков. Женщины выпили по немного шампанского, мы с Гранкиным ничего спиртного не пили.
На следующий день я поехал во Фрязино отвести фото одноклассникам, потом покатался на велосипеде. К вечеру стал плохо себя чувствовать – было легкое подташнивание, а утром стало совсем плохо: болела и кружилась голова, была общая слабость, подташнивало, но ни рвоты, ни расстройства желудка не было. Вызвали скорую. Внизу у машины заметили маму Юры Гранкина – ей тоже вызвали скорую. Нас повезли в Пушкинскую районную больницу. У меня заподозрили непроходимость кишечника и сделали большой разрез живота для осмотра кишечника. Ничего серьезного не нашли, зашили и положили в реанимацию. Просыпаюсь, из меня торчат пять трубок. Потом на скорой помощи нас отвезли в Москву в Боткинскую инфекционную больницу, куда позже привезли и Гранина. Идентифицировали у нас всех ботулизм.
Ботулотоксин – сильнейший органический яд из известных науке органических токсинов и одно из самых ядовитых веществ. В XX веке при подготовке к химической и бактериологической войне разрабатывались методы производства токсина ботулизма для военных и диверсионных целей. Попадание ботулотоксина в пищеварительную систему организма вызывает тяжёлое токсическое поражение – ботулизм. При раннем введении противоботулинической сыворотки, прогноз благоприятный. Если не проводить лечение, летальность может достигать 30-60 %.
Тяжелее всего пострадали мы с Юриной мамой. У нее еще в больнице добавилось воспаление легких. У Юры было полегче.
К нам, особенно ко мне, ежедневно приводили то студентов, то врачей с повышения квалификации. Рассказывали о симптомах ботулизма, связанных с нарушением нервно-мышечной передачи (парезом): в глазах двоиться, дышать тяжело и т. д. Но самое интересное, что спрашивали, сколько мы выпили. Оказывается, если бы мы пили спиртное, то не заболели или заболели легко. Что и проявилось у наших молодых женщин, которые выпили немного шампанского – у них было только легкое недомогание. Я спросил, а сейчас нельзя выпить? На что мне ответили, что уже поздно.
Как нас лечили? Сказали, что лекарства (антидота) от ботулизма нет: то ли еще не знали в то время, то ли пропустили время начала лечения. Меня лечили капельницами и путем помещения в барокамеру (раз десять, наверное). Еще около моей кровати была трубка с подачей кислорода: когда мне было трудно дышать, я дышал кислородом. А еще я был после операции.
Лечила меня молодая врач, которая писала диссертацию по ботулизму. Ей нужны были данные по нарушению электропроводности тела большого. Для этого она приносила «пыточный» аппарат для пропускания тока через мою руку. Было довольно больно, но чего не сделаешь ради науки. После выписывания из больницы я еще приходил к ней больницу для повторных «экзекуций». Она продлевала мне больничный, в результате чего я «проболел» полтора месяца.
Я ждал приезда Нади в мае, а тут больница. Как ей сообщить? Позвонил в ИПУ Диасу с просьбой, если приедет Надя, сказать ей в какой больнице я лежу.
Через неделю приехала в командировку Надя. Пришла ко мне и принесла мне цветы, которые я передарил своему лечащему врачу.
Меня также навещали жена, которая приезжала со своим Сережей. Она позвонила маме в Евпаторию, что я в больнице, и мама приехала. Она навестила один раз меня в больнице, а так сидела с ребятами.
Я запланировал на вторую половину мая поездку с Надей в Харьков. Осталось только одно – выздороветь к тому времени. У меня была сильная мотивация. Я начал усиленно питаться: кроме того, что съедал всю больничную пищу, еще меня подкармливал Гранкин. Стал заниматься гимнастикой, правда, в основном, лежа в постели. Через две недели я уже был «на воле». Я был, конечно, слаб, слегка кружилась голова, но к поездке в Харьков был морально готов.
Через неделю приехала Надя в командировку. Я взял билеты в Харьков на вечер пятницы. Мы приехали в Харьков утром и пошли бродить по городу. Съездили в парк, где я искупался в пруду (это после болезни и операции!). Потом я позвонил дяде Мише, и мы поехали к нему ночевать.
Уезжали из Харькова в воскресенье вечером. Заранее билеты не брали, так как на единственный поезд «Харьков-Москва» все билеты были проданы. Простояв пару часов, взяли билеты на проходящий поезд.
Сходил к врачу и мне продлили больничный еще на две недели.
Продолжение: http://proza.ru/2023/06/28/706