Перед сном думал об Алине. Пытался в подробностях восстановить в памяти последовательность событий того дня, проигрывал варианты развития.
Вот я увидел Алиночку; рядом был “родственник” девочки. Но разговор для деда и внучки не был обычным: она называла “родственника” на “вы”, а “дед” несколько раз переспрашивал, как “внучку” зовут, где “внучка” живёт… — Девочка, ты городская? Внучка, школу поехала? — Какая, дяденька, школа? Каникулы сейчас. Лишь когда они зашли в автобус, я понял: что-то здесь неладное. Мне б ворваться в автобус, кинуться вдогонку, но двери автобуса захлопнулись…
Уснул я поздно, убеждённый, что в произошедшем несчастье только моя вина.
Утром проснулся с рассветом. Все тревоги остались в прошлом. Перед погружением в сон я всё же убедил себя, что в происшедшем моей вины нет ни капли: приятно быть невиновным! Я приводил множество доводов в пользу того, что девочка жива и невредима, что она спокойно спит дома в своей кроватке.
Я лежал и наслаждался защищённостью и уверенностью в незыблемости моего существования… Что нужно для такой уверенности? Всего-то знание, что мама не сдёрнет одеяло со словами «вставай, лежебока» и не начнёт упрекать меня во всех жизненных неудачах. Ещё наслаждался некой нарождающейся надеждой, что однажды мои стремления к чистой и светлой любви исполнятся.
Я вспоминал вчерашний разговор… Алексей читал житие Петра и Февронии. Великий князь и девушка плыли в лодке по реке… Феврония зачерпнула воды с одной стороны, зачерпнула с другой…
— Феврония сказала князю: тут вода и там вода… — Алексей акцентировал внимание на этих словах.
Потом Алексей взял книгу и прочитал:
— Феврония заставила князя “испити” водицы с одной стороны лодки, и с другой, а потом спросила: «Равна ли убо си вода есть, или едина слажеши (слаще)?» Получив утвердительный ответ: «Едина есть госпоже, вода», Феврония с мудростью наставила его на путь истинный: «И едино естество женско есть. Почто убо свою жену оставя, чюжиа мыслиши?» … не в обиду князю будь сказано, сразу же «уведе (понял – уведал), яко в ней есть прозрения дар» и впредь «бояся к тому таковая помышляти».
— Получается, что ты… или я почему-то должен жениться на первой встречной?
— Нет, но если… пришло время, если было указание свыше…
— И что, тебе было указание сверху? — язвительно спросил я. — Какое же, от кого? Откуда такая уверенность, позволь спросить.
— Указание было, — Алексей помолчал, потом уверенно продолжил. — Я не знаю, как выразить, но абсолютная уверенность.
— Есть, наконец, биологическая и психологическая несовместимость. Есть ещё юридические нормы, возраст, в конце концов. Сумасшедший.
Вчера перед сном я лежал и продолжал мысленно спорить с Алексеем.
— Тут вода и там вода… Для тела, действительно, разницы нет. Но душа кричит: только во-он возле того берега, в тех зарослях кувшинок, вода вкусная, никакую другую воду пить не захочу! А почему бы и нет? Тут вода, там вода…
Утреннее солнце заглянуло в окно, солнечный свет тронул моё лицо. Но я не открывал глаза. Я лежал и слушал.
«Радуйтеся, святии и преславнии чудотворцы Петре и Февроние…» — тихо пел Алексей.
Голос Алексея был низким и мягким. Я сосредоточил внимание на голосе Алексея и тихо подпевал рефрен акафиста. Радуйтеся, святии и преславнии чудотворцы…
Пришла уверенность, что все проблемы разрешатся сами. Алексей поможет. А что, если наперекор Базарову, который даже перед лицом смерти держал фигу под подушкой, пересилить себя и вместе с Алексеем пойти в церковь да сдаться на милость Божию?
— Но не сейчас, Господи! — беззвучно кричал я.
После Алексей сказал, что эти же слова повторял Августин Блаженный.
Минут через двадцать Алексей зашёл в комнату. Я хотел притвориться спящим, но вместо того бодро встал и блаженной улыбкой приветствовал Алексея.
— Доброе утро, Яша! Я читал акафист Петру и Февронии чуть громче, чтобы ты слышал.
— Да, Лёша! Я молился, как умел… вопреки атеистическим убеждениям.
— Яша, давай по лесочку пробежимся? Или сначала чай?
— Пошли в лес! Для бодрости.
— Тогда даю слово, какую бы женщину… девушку ни встретил, я женюсь на ней… если согласится.
— Алексей, мне кажется, что зарок… насчёт любой преждевременен. Кто знает, кто встретится?! Вдруг встретим замужнюю женщину или ннн… ннесовершеннолетнюю? Вдруг встретим бабу Ягу?!
— Я верю, что бабы Яги не будет! Несовершеннолетнюю… Подожду, пока вырастет!
— Сумасшедший! Хотя, возможно, именно так и надо решать проблемы — с ходу, с маху!
Я всполоснул лицо студёной водицей, и мы скорым шагом двинулись в сторону леса. В лесу сразу пошли к зарослям смородины. Как оказалось, не зря: кусты были усыпаны спелой ягодой. Мы лакомились красной смородиной, продвигаясь сквозь заросли мокрого от росы кустарника.
— Лёша, смотри, там кто-то есть! — громким шепотом сказал я.
— Какие-то оборванцы… — так же шепотом ответил Алексей.
— Пошли отсюда! Похоже, бомжи или алкаши.
— Вдруг им помощь нужна?
— Помощь… денег на фанфурик?
— Денег всё равно нет.
Алексей подошёл к оборванцам. Мы, наконец, смогли разглядеть их. Один, чуть поболе, в выцветшей фуфайке, прижимал к себе маленького.
— Люди добрые, вам помощь нужна? — спросил Алексей, склонившись над бомжами.
— Чикается с ними, как с господами, — усмехнулся я.
Один бродяга испуганно посмотрел на Алексея. Лицо пьянчуги было сплошным синяком. Кровоподтёки усиливали впечатление безобразия.
— Лёш, пошли отсюда!
Но бродяга вполне членораздельно спросил:
— Добрые люди, не подскажете, где можно обогреть и накормить ребёнка, — бродяга показал на спящего, который оказался ребёнком.
Голос был девичий. И, если бы не всхлипы, весьма мелодичный.
— Кто ж тебя так изуродовал? — спросил Алексей, помогая оборванцу встать. — Если не погнушаетесь моим жилищем, я обогрею и накормлю вас… мы накормим, — Алексей посмотрел на меня.
— Лёш, неужели… — тихонько спросил я.
— Яша, никуда не денешься, — так же тихо ответил Алексей. — Я дал Богу обет! Придётся жениться.
Несмотря на сочувствие к Алексею, я съехидничал:
— Вообще-то, какая разница? Здесь вода, и там вода… Не так ли?
Бродяга сорвал с себя платок и принялся громко рыдать. Из-под платка вывалились аккуратно заплетённые косы. Я представил, как добрая нянюшка заплетала волосы у девицы–красавицы… Но синяк во всё лицо производил жуткое впечатление.
— Поднимай своего ребёнка да пойдём в наше скромное жилище.
— Светланочка, сестричка, вставай. Добрые люди нас накормят, — а голос певучий, словно колокольчик.
Девушка подала сестрёнке руку и помогла подняться.
Через заднюю калитку мы прошли к беседке. Уже в беседке, когда найдёныши сняли тулупы, нашему взору открылась совершенная красота. Фигура девушки была идеальной. Если бы не синяк во всё лицо, если бы не кровоподтёки, её можно было бы назвать идеальной красавицей.
Алексей отправил сестрёнок, а это были родные сёстры, умываться и приводить себя в порядок. Он нашёл для сестрёнок тёплые кофты и подал им полотенце.
Я тем временем разогревал завтрак. А сам думал: «Ничего так Лёшке повезло! Синяк? Раны до свадьбы заживут!»
Уже за завтраком мы узнали трагедию сестрёнок.
— Наша мама — вдова. Она готова была пожертвовать своей личной жизнью ради нас. Но экономический кризис в стране затронул и нашу семью. Мама перебивалась случайными заработками. Наконец, нашёлся мужчина, который обещал поддержать маму в тяжёлой ситуации. Мама только ради нас со Светланкой была готова уступить новому знакомому. Мужчина был намного младше мамы. Галантный и обходительный, он в первый же день засыпал маму подарками. Но реальность оказалась печальной. Об этом мы узнали лишь через несколько дней, когда он пришёл в невменяемом состоянии и стал требовать потраченные на подарки деньги назад — ему срочно нужны были деньги на наркотики. Он стал требовать деньги каждый день, угрожая в случае неповиновения убить нас со Светланкой.
— Однажды мама отказалась давать деньги и хотела даже вытолкать наркомана взашей, — вступила в разговор Светланка. — Но он начал бить маму. Оленька попыталась защитить маму, но он стал жестоко бить Оленьку. Оттого–то её лицо стало сплошным синяком. Хорошо, что мы убежали.
— Я хотела сразу обратиться в милицию, но наркоман преградил путь к остановке. Пришлось бежать в сторону леса и прятаться до ночи в лесу. Наркоман ходил вдоль кромки леса, не пытаясь углубиться в заросли смородины, где нас застали сумерки, где вы нас нашли.
— Лёша, пусть сестрёнки отдохнут от волнений, а ты вызывай милицию! Наркоман всех угробит! И маму девочек, и девочек, и даже нас.
— Да, Яша. У соседей есть телефон. Я позвоню. А вы сидите в беседке. Здесь вас никто не увидит.
Совсем скоро к дому Алексея подъехала милицейская машина.
Лейтенант опросил сестрёнок. Потом взял показания свидетелей: Алексея и меня.
— Брать этого наркомана–прихлебателя надо, пока тёпленький! — лейтенант пригласил найдёнышей в машину.
Мы с Алексеем тоже поехали в отделение милиции, и уже через полчаса наблюдали, как наркомана в наручниках выталкивали из машины.
После всех формальностей сестрёнок и нас с Алексеем увезли домой.
Мы с Алексеем вышли вместе с сестрёнками, чтобы сдать найдёнышей в руки их матери.
— Заодно познакомлюсь с будущей тёщей, — подмигнул Алексей.
— Лёш, неужели ты окончательно решил? Ты ж её в лицо не видел! Такое уродство…
— Синяк сойдёт. Вот увидишь, под лягушачьей шкуркой обнаружится неописуемая красота!
— А если вдруг…
— Если вдруг?! — Алексей задорно подмигнул. — Тут вода и там вода!