Утром приехал папаша Маргариты, мистер Дюма, как я назвал «автора королевны Марго». Едва послышался шум двигателя, Алексей, как договаривались, закрыл меня в доме на замок, а отцу Маргариты сказал, что я здесь больше не живу.
Мистер Дюма не поверил. Под надуманным предлогом он прошёл в ограду, оглядел огород, восхищённый трудолюбием Алексея.
— Удивительно, такой большой участок содержишь в идеальном порядке. В одиночку? — спросил отец Маргариты.
— Друг Яша частенько помогает.
— Твой друг хороший, — мистер Дюма потрогал замок и пошёл к калитке.
Я наблюдал за происходящим из-за тюлевой занавески, не беспокоясь, что отец Маргариты увидит меня. Мужчина завёл автомобиль и поехал прочь. У меня от напряжения вырвался нервный смешок.
То же самое было на следующий день. Чтобы положить конец визитам, через три дня я пересилил себя и пошёл к Марго.
— Да будь, что будет! — говорил я.
Подходя к дому Маргариты, я увидел гроб. Я подумал, что она из-за меня покончила с собой. В смятении я чуть не убежал, будучи уверенным, что девочку убил я. Навстречу вышел мистер Дюма.
— Что случилось? — спросил я у отца, показывая на крышку гроба.
— Умерла бабушка Маргариты. Она долго болела и вот вчера преставилась…
Я выразил формальное соболезнование. Отец Маргариты настойчиво, но ласково пригласил меня в дом. Так, что не было сил бороться за свободу.
Вопреки ожиданиям, Маргарита встретила меня равнодушно–холодно. Настолько равнодушно, что в груди шевельнулся червячок досады. Она даже не ответила на мой поцелуйчик.
Выяснилось, что Маргарита нежданно влюбилась в некоего артиста–гитариста, и целыми днями грезила о нём. Все разговоры были об артисте, на меня она смотрела равнодушно-холодно, даже презрительно.
— Теперь твой папаша поедет к артисту — уговаривать… — сказал я перед уходом. Вроде себе под нос, но так, чтобы она услышала.
С чувством выполненного неприятного долга я покинул Маргариту.
— Я свободен! Я свободен, — напевал я себе под нос. — Теперь её папаша поедет уговаривать артиста–гитариста. А я в этот дом больше ни ногой!
Избалованному женским вниманием артисту–гитаристу размазня–Маргарита была, естественно, не нужна. Через несколько дней она вместе с папашей приехала к Алексею и попыталась меня вернуть. Даже устраивала сцены на тему «несчастная отвергнутая девушка бросится под поезд».
Но я был непреклонным. Уродина, а всё туда же: предательница. Своими сценами Маргарита добилась лишь того, что отец повёз её прямиком в психиатрическую больницу. Ту же самую.
Я опасался повторения сцен, поэтому перестал ходить в клуб, где меня мог выловить папаша девочки. Это же было поводом уйти от Алексея и вернуться домой.
— Алексей, вижу, ты счастлив… Никак не могу привыкнуть к громадному синяку на лице Ольги, — говорил я после очередного визита к невесте Алексея.
— Яша, не переживай! синяк сойдёт, всё нормализуется. Приживала–наркоман отдыхает теперь в местах не столь отдалённых.
И я поплёлся в направлении дома.
— Нагулялся, сын? — как–то буднично спросила мама. — Исхудал, сыночек! Кушать садись.
Я посчитал разумным не нагнетать конфликт и принял мамину игру. Сделал вид, что ничего не произошло. Был приветлив и даже ласков. Но про себя решил при случае пользоваться гостеприимством Алексея.