Судовая крыса.
За двое суток до подхода в Сингапур плотник теплохода «Путивль» обнаружил, вернее не обнаружил свои пять бронзовых болванок, которые надежно спрятал в помещении аварийного пожарного насоса. Пятьдесят килограмм цветного металла, купленного у портовиков Владивостока, тянули на приличную сумму. Ну, ни как не меньше, чем на триста сингапурских долларов. Озадаченный и расстроенный плотник начал тихое расследование. Шум то особо не поднимешь. Ведь торговля цветным металлом на судах ДВМП уголовное наказание. По минимуму лишишься допуска за границу. Ведь визы закрывают за малейший намек на любой вид контрабанды. Будь то обмен советских рублей на иностранную валюту. То ли продажа меди, бабита, бронзы. Понятно, что кто то обнаружил эти бронзовые болванки и присвоил. Надеясь, что владелец этого цветного металла шум поднимать не будет. При детальной разборке все это может дорого обойтись новоявленному коммерсанту. Воришка не учел только один момент. В судовом экипаже, как в стеклянной колбе, все на виду. И такого быть не может, что кто то что то не видел и не слышал.
Аварийный пожарный насос находится не просто на баке, то есть в носовой части судна. А он расположен в специальном отсеке, который ниже главной палубы метров так на пять. Куда без особой нужды никто не лазит. Туда и таможня обычно не суется. Кому охота лезть в черную и узкую трубу по скоб – трапу, обтирая спиной влажные переборки, когда тебе в нос бьет запах то ли гнили, то ли еще чего то до ужаса неприятного, что и словами не перескажешь. Да и когда спускаешься в эту преисподнюю, сразу всплывает мысль о крысах, которые есть на любом судне. И для которых вот такие места дом родной.
Аварийный пожарный насос в заведовании второго механика. К нему и направился плотник. И быстро выяснил, что буквально два дня назад электрик проверял пусковое устройство насоса. Сингапурский порт – контроль должен нагрянуть с большой проверкой.
Электрик Боря Малов, глядя честными глазами, уверял плотника, что ничего не видел, не слышал, не брал. У него свой бизнес. Ему чужого не надо.
«Путивль» встал на якорь на рейде Сингапура в десять вечера. Стоянка будет короткая, не больше суток. Планируется получить масло в бочках и немного свежих овощей. И конечно, посещение города моряками, который лучшая мировая барохолка. На следующий день увольнение экипажа в две группы. Все быстро, все в темпе. Кто не успел, тот опоздал.
Как только судно встало на якорь, так сразу к его борту подошел мини катер с двумя малайцами. Зацепились «кошкой» на тонком кончике за перо руля и встали в пяти метрах от кормы сухогруза, начав бизнес по сингапурски. На выброске моряк спускает в лодку малайцев товар. Те его оценивают. И к этой же выброске привязывают деньги. Эта лодка будет торчать у борта, пока судно не снимется в рейс.
Как плотник и предполагал, он оказался в разных группах с электриком. Он увольняется во второй партии после обеда. Ему надо принять воду. С утра подойдет бункеровщик - водолей.
Суточная суета стоянки вымотала экипаж. Все быстро, все бегом при жаре под сорок градусов. И когда к нолю снялись с якоря, все вздохнули с облегчением. Впереди несколько спокойных суток перехода до Гонконга.
Плотник зашел в каюту электрика, когда тот уже готовился спать. И по его испуганному лицу понял, какая кошка мясо съела.
- Денежки верни за бронзу.
- Какая бронза? Ты о чем?
- А та самая, которую ты забрал в помещении аварийного насоса, и которую перепрятал в электрощитовую на корме. Ты ее продал малайцам в пять вечера, во время ужина.
- Я не понимаю о чем ты базаришь.
- Сейчас поймешь. Это не базар, это предьява. Ты работал перед приходом в носовом коффердаме? Что то там менял на аварийнеке пожарном.
- Ну, работал. Ну, и что.
- Кроме тебя там больше никто ни каких работ не проводил. Это слова второго механика. А электромеханик видел в кормовой электрощитовой пять бронзовых болванок, завернутых в мешковину для льял, которая есть только у меня. И это еще не все. Вахтенный матрос Костя, он с шестнадцати стоял и видел, как ты пять бронзовых болванок спускал в лодку малайцев. Я, когда в увольнение уезжал, попросил Костю за тобой очень внимательно приглядеть. Ну, что скажешь?
- А ничего. У меня свой бизнес, у тебя свой.
- Ты даже объяснить не можешь, где взял эту бронзу. Ты же не в курсе через кого я в порту покупал этот цветняк.
- А я ничего объяснять и не собираюсь. Уже проехали. Все уже в прошлом. Почему ты сразу, еще в рейсе не начал выяснять про свою потерю?
- Ты бы мог с перепугу выкинуть все за борт. А так спалили крысу на горячем. Я не собираюсь тебе что то доказывать. Все и так понятно. Этот цветняк стоит триста сингапурских доллара. Доллар сингапурский оценивается в десять рублей. С тебя три тысячи советских рубликов, дорогуша. Кстати, там еще и процент набежит. Ты взял не свое. И за это ответишь однозначно.
- Сходи к помполиту и пожалуйся. У контрабандиста украли контрабандную бронзу. Звучит очень круто.
- Я все сказал. Посмотрим, как на берегу юморить будешь, крыса помойная.
Плотник ушел. На душе у него все кипело. Он не мог поверить, что его так нагло и спокойно обокрали.
После Гонконга судно снялось с контейнерами на Владивосток. Лето, тепло, полный штиль в Южно – Китайском море. Электрик поднимался по трапу в столовую на обед, откуда только что вышел плотник. Он оказался на две ступеньки ниже, когда голова плотника врезалась в его нос. Очнулся он в лазарете, с лицом обмотанным бинтами. Головную боль перебивала жуткая боль в районе носа. Доктор сказал, что у него сотрясение мозга. Правда, не очень сильное. И сломан хрящик носа, который он уже удалил. В общем, ничего страшного. До свадьбы заживет.
Плотник объяснил производственную травму стечением неблагоприятных обстоятельств. Главное из которых, нарушение техники безопасности. Он знает, что в шлепанцах без задников ходить по судну категорически запрещается. Он нарушил, споткнулся и готов понести заслуженное наказание.
По приходу во Владивосток плотника и электрика списали в распоряжение отдела кадров. Плотника как злостного нарушителя техники безопасности, приведший хоть и к не тяжелой, но травме. Чем мотивировали списание электрика, никто не знает. У капитана есть право списать любого члена экипажа без объяснения причин. Хотя все в экипаже отлично все знают и все понимают. Крысы в людском обличии в экипажах не приживаются.