- Булыжник девятый том дописывает, а ты ни одного не написала.
- Тебе хочется, чтобы я написала том?
- Представь, я приезжаю в санаторий, все спрашивают меня: кто это? А я им: это моя подруга Ирка, это она написала - не я. Прикинь?
- А я где? У тебя в рюкзачке за спиной?
- Не придирайся к словам. Пиши!
- Без проблем. Роман будет называться: "Как мы победили НАТО".
- У Евпатия романы с таким названием.
- И еще у три тысячи пятьсот одного писателя.
- Согласна.
- "Смеркалось. Народ выбежал на улицы..."
- Давай без этого. "Выбежал из тайги, выбежал на улицы". Ты еще не классик, чтобы так писать. И "смеркалось" убери. Это слово заслужить надо.
- Хорошо. "Вечерело, народ спал по домам". Сойдет?
- Отлично.
- "На заимке...".
- "Заимка" будет, когда нобелевскую премию получишь.
- "Иван отложил топор и прислушался...".
- Ирка, ну, пиши ты нормальным человеческим языком!
"Вооруженная толпа обходила квартиры согласно спискам, предоставленные председателями домкомов. Стучали прикладами, ломали двери, выволакивали несчастных со всем семейством на улицу. Расправа была короткой. Крюками тела закидывали в Камазы и вывозили за город.
- Спасите, пустите! – услышал Иван за дверью.
- Не открывай. Это с третьего этажа. Судья.
- Дык, мы вроде дружим?
- Ага, с книксенами. Иди спать. Постель стынет. А то самим не поздоровится.
- А чего это они тогда к нам? - Иван прижался к супруге и засопел.
- Дураков нашли. В списках, кроме них, еще пятеро из нашего подъезда.
- Откуда знаешь? – жарко шептали супруги друг другу в ухо.
- Я и составляла. Всех знаю. Кто военный, кто прокурор, кто судья, кто чиновник, патриоты, менты, омоны, а кто и просто нос воротил. Спи...
В дверь жалобно скреблись.
- Пожалуйста, пустите, хотя бы ребенка возьмите.
- Не могу я так. – Иван встал с кровати и надел трусы. – Не по-божески это. – Приоткрыл дверь. – Давайте мальца сюда, через цепочку. А вы ступайте с богом.
В подъезде наступила тишина. Иван принес рогожку и кинул в прихожей.
- Пока здесь будешь.
Скоро раздались крики и выстрелы. Затем кто-то снова, но уже требовательно заколотил в дверь.
- Именем революции! – услышали они знакомый голос.
- Свои тут! Свои! – голос Ивана неожиданно задрожал.
- Иван, ты что ли?
- Я, Федор, я! – Чуть ли не заплакал Иван, вспомнив, что давеча не дал Федору на бутылку.
- Один, или укрываешь кого? Открой, проверим. – Федор не забыл тот случай.
- Супруга приболела. Утром приходите. – умоляюще заканючил Иван.
- Ладно, но смотри ежели что. – Федора позвали, и он с сожалением засунул наган в кобуру. – Ну, чего еще? Без меня справиться не можете? Кончай их!
Иван снял трусы и попытался подлечь к супруге.
- Куды ты! А малец? Погубит он нас, как утром придут! Сведи его куда-нибудь.
Иван вздохнул и надел трусы.
- Записку напиши, кто, чей и откуда. Чтобы не вернулся. - зашипела вдогонку супруга.
Иван накинул плащ. Взял мальца за руку.
- Пойдем к папке и мамке.
Во дворе было тихо. Черной тенью стоял Камаз накрытый тентом. Иван помог мальцу забраться в кузов.
- Бумажку эту покажешь утром главному. Там написано, чтобы тебя накормили и отвели к родителям. Сиди тихо и не вылезай, чтобы ни случилось. – строго сказал Иван, глядя как на землю стекает из щели кузова густая черная жидкость...
Иван снял трусы и с облегчением прижался к теплому женскому телу. Супруга спала". Конец.
- На самом интересном оборвала!
- Так думаешь?
- Иван ее разбудит?