Любовь forever

«Самые прекрасные истории любви – те самые,
прожить которые нам не хватило времени»
(Клод Лелуш)


Сегодня в Альпах выпал снег. За ночь тридцать пять сантиметров снега. В одночасье горы перевоплотились. Она курила уже вторую сигарету, глядя на это грандиозное перевоплощение. На террасе было уютно и тепло. Куда бежать дальше? Самое трудное заключалось в том, что она не знала от кого бежит. Вокруг все  приветливы и добры, но то от чего она бежала, казалось бестелесным и холодным. И еще ОНО знало секреты ее жизни. Страх, доходящий до ужаса, иногда просто вводил ее в оцепенение. Она боялась заходить в номера отелей, где останавливалась. Ладони становились влажными  непроизвольно, когда звонил телефон. Она не могла понять цель: зачем все эти ее прошлые вещи и эпизоды ее жизни кто-то ей возвращает. Началось это, когда она два месяца назад поехала в Юлианские Альпы, на маленькое горное озеро Блед с одной лишь целью – отдохнуть. Наслаждаться окружающими пейзажами, дышать свежим горным воздухом и купаться в термальных источниках. Если рай существует, то там, наверное, такие  же пейзажи как здесь. И также благоухают осенние розы. Здесь можно гулять часами в любую погоду: плакучие ивы, резвые утки, румяные старики и старухи. Бодрым шагом они совершают бесконечные прогулки по вечнозеленым газонам. Здесь старость блаженствует, а зрелость вкалывает в поте лица. Много лет назад многоуважаемый доктор Рикли облюбовал это чудное местечко для лечения знати от дискомфорта. Купание в термах, чистейший горный воздух, пешие прогулки и катание по озеру на лодочках, имитирующих гондолы, и дискомфорта как не бывало. Ах, да, еще необходимо попить чудодейственной водички «Donat» и никаких проблем с кишечником после обильной и вкусной местной еды. А еда здесь отменная. Одно только «мясо мешано на пару» чего стоит. Это своеобразный местный шашлык из оленины, медвежатины и кабанятины. Если все это вкушать в рыцарском ресторане, открытом в старинном замке на краю утеса! В общем, романтичнее и целебнее, и краше нет места на земле. Играй себе в гольф между вкушениями местных удовольствий. Попей кофейку в местной кофейне, да полюбуйся видами на картинах местных живописцев. Купишь одну и поймешь, наконец, разницу между картиной и фотографией. Покормишь местных уток, которые толще поросят, и ляжешь спать с чувством покоя и счастья. Счастья что вкусил местного всего.
На второй день пребывания на Бледе, когда вечером в номере отеля она откинула одеяло, чтобы забраться в постель, ее взгляду предстало лежащее под одеялом колье. Оно было из ее прошлой жизни. Это колье она собственноручно выбросила в реку, показывая тем самым человеку, который его подарил, что между ними закончены всяческие отношения. И уж тем более те отношения, которые называются нежностью и любовью. Весь ужас ситуации состоял в том, что тот человек умер несколько месяцев назад. Она положила на его гроб огромный букет темно- бордовых, почти черных роз и выразила соболезнование его вдове. До этого скорбного букета они были лучшими подругами. После первого шока, она попросила портье вызвать такси и спешно съехала из отеля. Такси везло ее по ночным горным дорогам вниз к морю.
Она поселилась в старинном городке Пиран, с трех сторон омываемом волнами Адриатики. Шум воды успокоил ее. И она решила, что подумает о том эпизоде позже. Через некоторое время. Но увы, кто-то дал ей слишком мало времени на передышку. Весь следующий день она гуляла по городку, наслаждаясь его стариной и солнечным блеском от моря.  Здесь всегда и отовсюду можно смотреть вдаль и видеть лазурь- самый полезный для здоровья цвет.
После обеда она зашла в кофейню. В этом городе никто не говорил по-русски. Итальянский, словенский, английский, немецкий. Вот те языки, на которых объяснялись здесь. На этих языках здесь заказывали еду, благодарили за все хорошее, признавались друг другу в любви, ссорились и желали спокойной ночи. В зале кофейни играл музыкальный автомат. Он был очень древний, будто сошедший с черно-белых голливудских фильмов. Заказав чашечку кофе, она подошла к автомату, опустила пятитолларовую монетку и наугад нажала на кнопку. Но так и осталась стоять словно оглушенная. Из автомата полилась мелодия ее романтических встреч с тем, кого она давно похоронила. Потом зазвучали слова песни на чистом русском языке в исполнении известной российской группы. Посетители кафе стали удивленно оглядываться на нее и на этот раритетный музыкальный экземпляр. Даже официант появился в зале и с нескрываемым удивлением уставился на них: на нее, замершую, вернее – затаившуюся и на старичка-весельчака, на этот неодушевленный предмет из прошлого столетия, стоявший тут испокон веков, запевший вдруг на совершенно им неизвестном языке неизвестную им песню. Слезы уже сами собой катились по щекам. Ей было страшно. И горько. Так и не вернувшись к своей чашке кофе, она на ходу расплатилась с официантом и выскочила в объятия вечерней прохлады, плескавшейся о прибрежные камни. Она шла быстро по улицам вдоль кромки моря, выгоняя из себя страх. Страх и печаль.



***
- Боже мой! Что ты опять придумала? – в изумлении хохотала Ольга, разглядывая меня со всех сторон – Только не говори, что ты на самом деле это сделала!
- Да! Да! Да! – весело кричала я, со всего размаху плюхаясь на диван в Ольгиной гостиной. Диван был большой и уютный, купленный недавно в самом дорогущем магазине нашего города. Ольга трогала мои волосы и изумленно смотрела мне в глаза.
- Скажи мне цель всего этого? – строго спрашивала она.
- Цель проста как дважды два: я влюбилась! Поэтому мне захотелось перемен. Я пошла и подстриглась – как на духу докладывала я своей закадычной подруге.
С Ольгой они дружили с первого дня их бурной студенческой жизни. Они знали друг о друге все. Привязанности, вкусы, идеалы. Каждая из них всегда знала как поведет себя подруга в той или иной ситуации. Они вместе любили жизнь и пили ее огромными глотками. На каком то этапе уже и сама жизнь не представлялась им друг без друга. Они всегда были уверенны, что имеют право друг на друга и могут постучаться в дверь друг другу в любое время и сказать «Ты мне нужна». Они были нужны друг другу и в радости, и в печали. И даже просто за обедом, за завтраком или ужином. Сейчас Ольга занимает высокий пост в городской администрации и наконец то собирается оформить брак с каким то пока неизвестным мне Игорем. Это первый в жизни Ольгин секрет от меня. Ольга всегда  реально относится к себе и к своей внешности. Поэтому, поняв, что Ромео в ее жизни не будет, да может и вообще никого не будет, она позволила своему будущему жениху поухаживать за собой на какой то вечеринке. Вела себя нарочито правильно, говорила нужные речи, вместо глупого кокетливого щебетания. И, очевидно, мужичек понял, что вот она та, которая не будет претендовать на его свободное время. В доме всегда будет горячий ужин и хорошо выглаженные рубашки под его костюмами. Решение пришло само собой. Они словно заключили договор о намерениях. Я, с одной стороны была рада за подругу, но с другой стороны, себе  такого не желала.
Ольга прервала мои сиюминутные раздумья: «Мань, кто счастливчик ради которого все эти перевоплощения?»
Он –мужчина! Больше ничего про него не знаю, кроме глубины его глаз.
Но имя то ты его знаешь?- начинала волноваться подруга.
- Зачем? Я же не письма ему писать буду! – я чувствовала себя героиней книжного романа.
- А как ты будешь к нему обращаться?
- Пока мы с ним обедаем в одном и том же заведении. Вчера он уже сел за соседний с моим столик – я победно задрала голову и мы обе прыснули от смеха.
- Значит объект ничего и не подозревает о буре чувств, мутузящих твою душу? – полувопросительно полу утвердительно констатировала подруга.
- Да!- утвердительно кивнула я. Мы еще долго строили планы на будущее, хохотали, обсуждали предстоящую Ольгину свадьбу.


***
Здесь было красиво. Горы и море. Как в Сочи, куда она ездила каждый год. Только горы здесь были не Кавказкие, а Юлианские, море не Черное, а Адриатическое. В повести «Вероника желает умереть» Пауло Коэлье написал о словенской девушке, которая решила покончить жизнь самоубийством, только потому что никто не знал где находится ее страна Словения. Но в книжке той все закончилось хорошо. Девушка стала жить в свое удовольствие, наслаждаясь жизнью, потому что ей попался талантливый врач- психиатр. Но увы, она то одна в этой маленькой милой Словении. И спасаться ей придется самой. Слава Богу у нее есть деньги. Низкий поклон ее бывшему мужу, семейная жизнь с которым была недолгой, но бурной. Человек этот и после развода оказался благородным. Ей без всяких судов отошли две бензоколонки и маленький заводик неоновой рекламы. Везде были наемные управляющие, деятельность которых контролировал бывший супруг. Это полностью лишало ее головной боли и приносило несравнимое удовольствие тратить деньги без лишних раздумий. Деньги… Она сама променяла любовь на них. У нее был выбор. Но она выбрала деньги. Хотя долго не могла себе в этом признаться. Вернее – не хотела.
В этом древнем городе, многие века простоявшем между горами и морем, она опять чувствовала, что кто – то неведомый ей идет по следу. На причале стояло больше двухсот яхт и яхточек, лодок и лодочек. Она попробовала начать считать их, чтобы успокоиться, но на 134 сбилась со счета. И теперь просто любовалась видом, изучая каждое из этих плавсредств. Она решила, что завтра непременно наймет небольшую лодку и прокатиться вдоль побережья, прямо до хорватского берега. Она медленно побрела в отель, расположенный на узкой итальянской улочке в доме, который по ее представлениям, был очень похож на дом Джульетты. По дороге она пожелала спокойной ночи маэстро Паганини, памятник которому возвышался над главной площадью. Потом залихватски подмигнула глиняной Мадонне, стоявшей на подоконнике в одном из окон. Колье и музыка…Что дальше? Она решила порыться в сундучке своих душевных тайн, когда улеглась в свежайшую постель отельного номера. Не выключая старинной лампы, она мысленно перебирала свои раритеты.


***
- Ну что, он еще не садиться за твой столик обедать? – раздался Ольгин звонкий голос в телефонной трубке.
- Ты знаешь, его сегодня не было – печально ответила я.
- Может у него заболел зуб и он пошел к стоматологу? – с ходу предположила подруга.
- Он не похож на человека у которого болят зубы.
- Мань, а кто похож на человека у которого болят зубы? Таких людей нет. – уверенно возразила Ольга, - Или у него нет зубов?
- Есть – автоматически ответила я. Потом спохватилась и спросила: Ты ездила в свадебный салон?
- Да! Это просто кошмар в моем возрасте! Постоянно приходилось себя одергивать, вспоминая что я не юная невеста. А хотелось нацепить на себя все. Игорь, по –моему, умаялся, сопровождая меня – по голосу было ясно, что Ольга счастлива.
- Когда уже покажешь этот бриллиант, которого ты именуешь своим женихом и Игорем? – из вежливости спросила я. По рассказам Ольги Игорь был чем то абсолютно неинтересным, но весьма необходимым дополнением к интерьеру Ольгиной жизни.
- В субботу у нас с тобой девишник. Игорь заедет к нам перед мужским походом в баню, познакомиться с моими подругами – Ольга всегда ставит людей перед фактом, а не предупреждает их.
- Скажи хоть где и во сколько состоится столь пафосное событие? – спросила я, давно не удивляясь Ольгиным закидонам. Она назвала самый шикарный в городе ресторан.
- Оль, ну почему в присутственном месте?! Девишник предполагает полный расслабон и мальчиков! – возмутилась я.
- Мальчики ныне жутко дороги, а для дам нашего возраста еще дороже. Копи лучше на подарок! – это моя подруга так пошутила. Манера шутить у нее тоже своеобразная. Ресторан так ресторан. Хотя задушевная женская пьянка была бы куда как уместнее. Мы обсудили список участников этого шоу и кто что оденет. Списочек оказался внушительным, а списочный состав предвещал тоскливый чинный вечер с официальными выступлениями. Но Ольгу это ничуть не смущало.
Когда мы определились с нашими нарядами, Ольга вдруг сказала: «Слышь, Мань, выкинь из головы этот фантом с больными зубами. Ты уже один раз так попала. Ладно хоть бензоколонки и заводик при тебе. Может ты хочешь еще заводик? Но вдруг у этого зубного мученика кроме зубов и нет ничего?»
- Оль не хами. Это любовь, - пылко ответила я.
- Тогда тоже была любовь…
- А кто тебе сказал, подруга, что любовь в жизни человека бывает одна?
- Тебе видней. Ну, пока! До субботы.



***
Сон раскололся надвое. И все крошился и крошился под новыми настойчивыми телефонными звонками. В номере была темнота. За окном ночь. Она сняла трубку, вынырнув из осколков своего сна. Кто-то ни каким голосом, ни мужским, ни женским, ни детским, никаким, начал рассказывать ей историю, которую она давно знала, но пыталась забыть. Это было наваждение. Ее теплый уютный сон превратился в кошмар. Она не могла вдохнуть, чтобы что-нибудь сказать. Чтобы остановить голос в трубке. Послать его ко всем чертям. Шелк пижамы лежал на ее груди кирпичом. Ни единого вдоха. Она положила трубку на рычаг и шумно глубоко вдохнула. Может быть, это первая ее маленькая победа? Ведь она прервала гипнотическое воздействие ужаса, не дослушав до конца свою же историю. Но по-прежнему боясь пошевелиться в кровати, она всматривалась в темноту номера и предметы начали обретать свои очертания. Почему это что-то навязывает ей ее же прошлое. Кому пришла в голову дурацкая идея эксплуатировать это прошлое и крутить его калейдоскопом для нее же? ОНО не дает ей обдумать, ОНО не дает ей понять. ОНО вбивает гвозди в ее душу, как когда то их вбивали в плоть Христа. Но когда в душу, это ужаснее чем в плоть. Кто и где достал эти гвозди памяти? Все о чем напоминал ей этот живодер, знали только они вдвоем. Его больше нет. Кто? Наконец она встала и подойдя к окну, открыла его настеж. Вдохнула воздух, через край наполненный запахами моря. Потом курила и смотрела на спящий город. Вопрос тот же: куда бежать?
Когда то давно она вот так же курила и смотрела в распахнутое окно. Тогда перед ней расстилался аккуратно подстриженный зеленый газон, по которому чинно разгуливали два павлина с хвостами, словно осыпанными драгоценными камнями. Ее бывший муж считал, если павлин это нечто величавое, царское, божественное, значит, обладая этой птицей сам приближаешься к королевскому или божественному сану. Павлины были его страстью. Он знал о них все. Про древнеримскую богиню Геру, которая разметала глаза всевидящего великана многоглазого Аргуса на хвосте павлина. Про то, что павлин посвящен Богом Юноне. Про то, что по зороастрийскому гороскопу сам ее супруг родился в год павлина. Согласно этому же гороскопу это год обольщения, игры. Год страшных обманов. Так и вышло в ее не павлиньей жизни. Было блистательное обольщение и возбуждающая игра. Все обернулось страшным обманом судьбы. По большому счету даже ее брачный контракт в котором было прописано, что при разводе она получает две бензоколонки и неоновый заводик, был обманом. Потому что там стояло одно «но»: но если она решит выйти замуж повторно, то бензоколонки и неоновый заводик больше ей не принадлежат. Ей остается в приданое нищета. А если она оставляет бензоколонки и заводик, то в придачу может преподнести себе парочку незаконнорожденных детей. Вот так. И она выбрала бензоколонки и заводик, а не нищету и любовь.

***
Девишник был назначен на семь вечера. Из парикмахерской она ехала в означенный ресторан и была очень довольна собой, вспоминая незабвенную Софи Лорен и ее знаменитую фразу о том, что прическа влияет на то как складывается жизнь. Красивое платье и сапоги, новая прическа и ярко-красный лак на узких длинных ногтях, вселяли в нее чувство легкости и уверенности в себе. За их столиком уже сидели две «кукушки» из администрации. Ольга развлекала их милым щебетанием о какой –то среднестатистической фигне. Да и «кукушки» обе были среднестатистическими и дополняли друг друга как близнецы братья. Не отличая девишник от заседания областной Думы, обе пришагали в ресторан в деловых костюмах с начесами на головах, густо политых лаком. Мне понятно, что Ольге хочется продемонстрировать свое счастье и коллегам по работе. Я, лучезарно улыбаясь, расцеловалась с Ольгой и церемонно поздоровалась с начесанными тетками. Ольга представила меня не как свою подругу, а официально по должности. Мол это не моя подруга лепшая Манюня, а помощник депутата Куроедова – Анна Марковна Центель. Вот так. Я поняла, что водки под селедку сегодня лучше не пить, а придется жеманиться над каким–нибудь коктейлем. Но в данной ситуации благодаря хорошему настроению я выискала два плюса. Первый плюс: я сегодня классно выгляжу. Второй плюс: Ольга счастлива.
На столе стояли креманки с салатом. Похоже «Цезарь». Надеюсь с курицей. Тарталетки с раками и зеленой спаржей таращились черными бусинками. Бутылки итальянского вина перемежались ведерками с «Асти Мартини».
К нам за стол подтянулись еще несколько дамочек «за бальзаковского» возраста и наша общая подруга Зайчехвостик. А в миру – Зоя Черемисовна Хвостова. Одета подруга наша была как и подобает данному мероприятию. Коктейльное платье, ценник от которого хоть и был отрезан, но глядя на него все понимали, что оно отнюдь не с китайского рынка. Миниатюрные туфли от какого-нибудь Гуччи жгли глаз ярко-алым цветом. Как лак и помада. Хвостова всегда подбирает что-то под что-то по цветовой гамме. Туфли к помаде, сумку к тону пудры. Веселая Зойка тут же начала вываливать на меня свои новости громким шепотом. Центральной новостью была конечно-же покупка ее мужем новой Мазды для нее, умницы и красавицы. На ее риторический вопрос: угадай какого цвета? Ответ я знала ровно столько сколько знала и саму Зойку. Красные машины были ее пламенной  страстью.
Официанты подали мясо ягненка в оболочке из ветчины, приготовленное на гриле. К мясу в соусниках прилагался овощной коктейль в котором по вкусу доминировали сладкий перец и сельдерей.
Одна из начесанных теток поднялась со своего стула с фужером шампанского в руке и начала речь о том, какой Ольга незаменимый работник, чуткий и ответственный руководитель. Можно подумать, мы Ольгу не замуж выдаем, а на новую должность назначаем. Ольга благодарила за добрые слова, делала явные комплименты теткам и все угощала и угощала. Наконец, Хвостова не выдержала и прервав всю эту маниловщину, спросила: «Жених то когда придет?» Тетки замерли. Такое чувство, что они при слове жених, готовы были натянуть на себя все чадры мира. Ольга посмотрела на часики и улыбнувшись улыбкой сытой кошки сказала, что вот-вот с минуты на минуту. Мы с Зайчехвостиком выпили по рюмочке водки для стойкости и тут в зал вошел ОН. Предмет моей неземной любви, голоса которого я даже не слышала. Замерев от неожиданности, я не сводила с него глаз, пока он шел по залу. Но что это? Мой рыцарь, моя заветная мечта и страсть подходит к нашему столу и целует мою подругу Ольгу. Ольга розовеет, поднимается из за стола и с кокетливым смущением произносит: «Это Игорь Павлович. Мой будущий супруг. Прошу любить и жаловать». Я полностью теряю над собой контроль и спрашиваю через весь стол: «Почему Вы перестали ходить обедать?» И сама себе отвечаю: «Ах да, свадебная суета». Тут теряет почву под ногами и моя подруга Ольга. Она смотрит на меня и говорит: «Так ты подстриглась из-за Игоря?!» Зайчехвостик пытается спасти ситуацию и как ни в чем не бывало предлагает мне пойти покурить. Я иду за Зайкой, а мысли кружатся в моей голове хороводом и от этого я не могу обрести реальность. Зайка впихивает меня в туалет и шипит: «Дура! Промолчать ты не могла? Разобрались бы потом, все по полочкам разложили. А ты Ольгу идиоткой выставила перед этими партийными шлюхами! Они теперь лет пять будут обсуждать как у Ольги Викторовны выросли рога еще до свадьбы!»
- Но я же люблю его, - робко со слезами возразила я. Мы поплакали, вспомнили здесь же в ресторанном туалете, как  однажды Ольга прислала нам открытку: «Здесь вода цвета малахита, мягкий белый песок усеян веточками кораллов. Безоблачное синее небо над головой. Такой вот он – Реюньон. Жаль, что вы не поехали со мной и слегка жаль, что я здесь одна». Письмо было, что называется «Здравствуй грусть». Я подумала, что надо ей позвонить и рассказать какую-нибудь ерунду. Но Зойка, прочитав открытку, вынесла вердикт: «Ей пора замуж».
- Зай, замуж ей было пора еще двадцать лет назад. А сейчас ей просто не хватает буйства чувств, - возразила я.
- Не думала, что Сейшелы нагоняют грусть, - Зойка поддела вилкой кусочек торта и супер элегантно отправила его в свой всезнающий рот.
- Сейшелы здесь не при чем. У нее, наверное, просто период грусти и он пришелся на Сейшелы, - я не так элегантно как Зойка отправила в рот взбитые сливки с торта.
- Что едят от грусти? – задала риторический вопрос подруга.
- От грусти пьют, а не едят, - авторитетно ответила я.
- Мань, поехали сегодня куда-нибудь выпить для профилактики. Чтобы не грустить,  - предлжила тогда Зойка. И сейчас она сказала: «Для профилактики грусти пить уже поздно. Пойдем выпьем для смягчения этого процесса».

***
Она купила билет на поезд до Вены. Ей казалось, что очутившись в центре Европы, она не будет столь уязвима.
Осень в Вене накидала на асфальт желтые листья, повесила небо рваными клочьями над городом. Она шагала по этому городу, по этим листьям под этим рваным небом мимо соборов и костелов, мимо людей и собак. Она чувствовала себя уже почти счастливой и думала: Вена-город счастья! Может быть, здесь она тоже станет абсолютно счастливой. Город улыбался ей тысячами улыбок прохожих и она улыбалась городу в ответ. Такими, вероятно, и должны быть столицы бывших империй.
Только в Европе на улицах поздней осенью жарят каштаны. В завесе дыма под открытым  небом их бойко жарят на углях в чугуне латочники –балагуры.
В первый же день она отправилась в Венскую оперу. Моцарт и семейство Штраусов должны были вселить в нее спокойствие, хорошее настроение и добавить чуточку искрометного веселья в ее душевный коктейль. Так все и получилось. В перерыве она бесстрашно выпила фужер шампанского, наслаждаясь его пузырьками и милым послевкусием. Ей нравилось, что среди зрителей не было ни одного угрюмого лица. Все были беззаботны и счастливы. Ее маленькая переливающаяся сумочка казалась ей жизнерадостным щитом. И она поверила в то, что все ее ужасы, ее страшилки позади. Из оперы до отеля она ехала в пустом трамвае. Смотрела в окно на искрящуюся огнями Вену и напевала себе под нос какую то залихватскую мелодию.
Ночной портье был по обычному приветлив на своем немецком языке, подавая ей ключ от номера. Она улыбнулась и поблагодарила его. Войдя в номер и не включая света, она раздвинула плотные шторы на окнах и в номер ворвалась венская осень. Под фонарями метались листья, в доме напротив во многих окнах горел свет. Наблюдая за окнами, она пыталась угадать кто те люди, которые живут за ними. Потом задвинула шторы, включила свет, сняла с себя одежду и отправилась в ванную.

***
- Вы успешны на столько, на сколько развит Ваш собственный PR, - авторитетно вещала Зайчехвостик, не обращая внимания на шум и гам окружающего мира, который от всей души веселился на свадьбе моей подруги и моего возлюбленного. Я пялилась на стоящую передо мной сырную тарелку в которой как на циферблате часов твердый сыр сменялся мягким, голубой классическим, козий овечим. Все это сырное разнообразие украшено орехами, фруктами, зернышками кофе и листочками мяты с подачи нашего Зайчехвостика. Зойка четко воплощала в жизнь постулаты великих французов, англичан, немцев. Разве только африканские племена остались вне ее кругозора. Так вышло и с сырами к Ольгиной свадьбе. Когда шла подготовка меню, то сыр был просто сыр. И все понимали, что речь идет о сыре. Но Зойка процитировав какого то французского поваренка, который решил что трапеза без сыра это как одноглазая красавица, рьяно принялась изучать сорта сыра, их сочетания, культуру потребления этого продукта. И вот результат: свадебный стол отчасти напоминает сырную дегустацию. Бронзовые канделябры на пять свечей придают торжественность свадебному столу. Венок из мирты и мелких белых и розовых цветов, праздничным великолепием обволакивает торт. Ольгино строгое кремовое платье навевало на меня грусть. Теперь моя подруга стала чьей то женой. До этого события вся Ольгина жизнь принадлежала только мне. А сейчас Игорю. Я конечно же смалодушничала и сохранила за собой роль свидетельницы невесты. Хотя Ольга и предлагала мне право выбора. Зойка додавила мои метания словами о гнойных нарывах, которые надо вскрывать через силу. Под «гнойным нарывом» она конечно же подразумевала мои чувства к Игорю, а под скальпелем – мою роль в свадебном действе. Голос Зойки в любой ситуации звучал уверенно и авторитетно. Сейчас она поучала какого то гостя со стороны жениха как правильно идти к успеху через собственный PR. Зойка была еще та пиарщица: муж ее просто обожал, подкрепляя свое обожание весьма не копеечными подарками. А еще была непрерывная цепочка обожателей и поклонников. У Зайки никогда не было головокружения от успехов, потому что процесс построения собственного пиара это непрерывная штука. А успех – это этапы процесса. Зайка уже переходила к подводным процессам построения личностного пиара и гость просто не сводил глаз с Зайчехвостика. Мою подругу абсолютно не смущал тот факт, что рядом с ней с другой стороны сидит ее муж. Крепкий каркас ее PR позволял маленькие шалости и на «открытом» пространстве. Позже Зойка рассказывала нам с Ольгой об этом любителе РR.
- У него типично скандинавская внешность и неискоренимый кавказский акцент, потому что он вырос на Кавказе. Свободно говорит и пишет по-грузински, - вещала Зойка, высоко держа подбородок.
- Прямо витязь в тигровой шкуре, - ёрничала Ольга.
- А внешностью может поспорить с любым витязем в тигровой шкуре! – подбородок Зайки поднялся еще выше, глаза горели, - Одежду он предпочитает покупать на Манхэттене…
- Он ирландец?- перебила я Зойку для того, чтобы только перебить и она прекратила эту нудятину. Ольга с Зойкой вытаращили на меня глаза: «Почему?!»
- Но он одевается на Манхэттене!- по –глупому не сдавалась я. Тут отмерла Зойка: «Какая связь?! Он даже пьет ирландский кофе, но он не ирландец. Я тоже пью ирландский кофе и что?»
- Ну, я думала… -уже неуверенно заметалась я.
- Мань, лучше не думай. Иногда тебе это несвойственно, - поставила точку Зойка.
Да, она права. И яркий тому пример ситуация с Игорем.

***
Вода лилась из душа теплыми, ласковыми струями. Она наслаждалась ее нежными прикосновениями и ощущала себя словно в облаках: стекло душевой плотно запотело. Наконец она выключила воду и отодвинула облачную иллюзию. Белое полотенце было огромным и пушистым. Она протянула руку, чтобы протереть кусочек зеркала от облачности пара. Крик застрял в горле. Она отдернула руку словно ее ошпарили. На туалетной полочке в ЕЕ гостиничном номере стоял флакон мужской туалетной воды той самой марки, которую она покупала много раз много времени тому назад своему ныне покойному возлюбленному. Все иллюзии испарились, уступив место животному страху преследуемого зверя. Бог мой, ну кто? Она смотрела на флакон. Потом взяла его в руки, открыла крышку и побрызгала на запястье левой руки. Поднесла к носу и вдохнула в себя аромат прошлого. Аромат былого счастья. Аромат собственного отчаяния. Было ощущение, что кружиться голова. Но она крепко стояла на ногах, чувствуя как холод от пола по ногам медленно забирается в ее тело. Поставила флакон обратно,  вышла из ванной, завернулась в полотенце и повернув кресло к окну раздвинула шторы, выключила свет и села покурить и подумать. Ей казалось, что она  стала эти экивоки прошлого принимать более стойко и разумно. Если на Бледе иначе как мистику она это не квалифицировала, то сейчас в ней пульсировала мысль: «Кто?». Более мелкая пульсация спрашивала: «За что?» Она докурила задвинула шторы, включила свет и позвонила портье. Он как всегда был любезен и заверил ее, что такси будет у отеля через десять минут. Она побыстрому уложила вещи, высушила волосы и оделась.
За окнами такси дождь флиртовал с огнями фонарей и окон домов. Она опять убегает. Убегает от своих воспоминаний. Прочь. В Альпы. В маленький Богом забытый городок Бад-Ишль. Только там портье смог забронировать ей номер. Бад-Ишль так Бад-Ишль. Только чтобы подальше от флакона с забытым ароматом!

***
Через два месяца после свадьбы моей подруги Ольги, Зайчехвостик «накрыла» нас с женихом, а теперь Ольгиным мужем, в загородном кафе. Мы как раз тщетно пытались упорядочить наши отношения, когда в зал вплыла Зойка с двумя сопровождающими громилами. Хоть все трое и делали вид, что Зойка –хозяйка, а они ее телохранители. Но невооруженным глазом было понятно, что иногда они позволяют себе порезвиться втроем. Зайчехвочтик вытаращила на нас глаза так, что можно было подумать это не она, а я, находясь в законном браке веселюсь со взводом накаченных двухметровых дебилов. Моего спутника при появлении Зойки прошиб холодный пот и страх разоблачения заметался в его глазах. Тогда я в первый раз увидела его приоритеты. В любви так не бывает. Зайка вернула свои глаза в прежнее выражение и как ни в чем не бывало с достоинством проходя мимо нашего столика вежливо кивнула со словами «Добрый вечер». Троица расположилась в конце зала. Зайчехвостик была бы не Зайчехвостик, если бы мгновенно не отреагировала на ситуацию. Через минуту мне уже пришло сообщение на сотовый от нее: «Ты охренела!» Я усмехнулась и послала в ответ: «Надеюсь мое охренение останется между нами?» Мой спутник уже отнюдь не галантно предложил мне выпить. На мой вопрос «За что?», он пожал плечами и буквально закинул в себя содержимое рюмки. Опять запищал телефон. От Зойки не так то легко отделаться. «Выйди в туалет!», - категорично приказывала подруга. Когда я спустилась в дамскую комнату, Зайчехвостик уже была там и нервно перевязывала бирюзовый шейный платочек. Господи, как ей удается быть такой загорелой в конце осени. Увидев меня. Зойка воздела руки к потолку: «О, Боже! Я была уверена, что ты угомонилась. Ольга твоя лучшая подруга. Ты не имеешь права! Муж подруги – это табу!»
- Имею право на то, что слева и то, что справа…- игриво пропела я.
- Тебе что, мужиков не хватает? – все больше и больше заводилась Зойка.
-  Зайка, не знаю поймешь ли ты, но дело не в мужчине, а именно в этом человеке. Я люблю. Ты знаешь ответы на все вопросы. Что мне делать?
- Не знаю, - выдохнула подруга, - про любовь я не знаю. Знаю про секс, страсть, обольщение. А вот про любовь нет,- печально закончила Зайка. Мы обнялись и разрыдались как две Барби в мексиканском сериале. Наши печальные объятия прервал звонок моего телефона. Мой спутник сухо проинформировал меня в трубку о том, что оплатил счет, вызвал себе такси и уезжает домой. «А я?», - только и смогла прошептать я.
- Ты же на машине, - не понял он.
- Ты со мной даже не попрощаешься?- не унималась я.
- Созвонимся, - на этом романтическое свидание закончилось. Я подняла глаза на Зойку.
- Мань, по моему он просто подлец. Прости, но ты опять не того полюбила. Опять много слез из-за того кто это не оценит- Зойка смотрела на меня как на неизлечимо больную.
- Нет, Зая, у него просто стресс от твоего появления. Мужчины, они слабые. А он еще такой романтик, - и я потрогала рукой колье на шее.
- Бог мой! Надеюсь это не стразы? – глаза Зойки горели, пока она изучала колье. Потом ее мысли вернулись на бренную землю и она закончила: «Но твой романтик отъявленный трус. Завтра у Ольги день рождения, что будем дарить?»
- Я присмотрела сумочку к ее новому плащу. Как думаешь ей нужна новая сумочка?
- Ей нужен новый муж. Но этого мы ей не приглядели, пусть будет сумочка! Поехали купим.
А как же твои мордовороты?
Надеюсь, они не последние в моей жизни!
И мы, забрав в гардеробе свои вещи, побежали к моей машине.


***
Таксист высадил ее у вокзала. Помог внести чемодан внутрь и, пожелав счастливого пути, удалился. Счастье состояло в том, что в этой стране общественный транспорт, включая и железнодорожный, ходил с завидной регулярностью. Поэтому купив билет, она смело отправилась на перрон, по дороге прихватив стаканчик капучино из автомата.
Ночь была полна той осенней теплотой, которая похожа на тепло маминой руки, гладящей тебя по щеке перед твоей свадьбой. Она пила кофе и все больше  успокаивалась.  Пассажиров в поезде в это время суток было не много, поэтому в купе она ехала одна. Не став надсажаться и поднимать чемодан на полку, оставила его посреди купе, выдвинула столик и поставила стакан с кофе. Опять убегаю. Интересно, тот кто травит ее, рассчитывал на такой эффект? Или план был другим? Господи, сколько же еще осталось вещей из ее прошлого? Одни вопросы и ни одного ответа. Много лет назад она тоже ехала в поезде одна в купе. Но поезд тот был не Вена- Бад-Ишль, а Уфа-Тюмень. Она ехала к нему. Она любила. Она надеялась. Он был начинающим предпринимателем, по делам бизнеса уехавшим в Тюмень. И она решила сделать ему сюрприз. Но всю дорогу нервничала, а вдруг он не обрадуется. Он обрадовался. Он был счастлив. Он кружил ее на перроне. А через две недели они поженились. Дела его пошли в гору. Появились первые бриллианты, первые дома, первые по настоящему дорогие вещи. Чем больше прибывало материального, тем быстрее утекала любовь. В какой то день любви осталась одна капля на двоих. А на следующий день не осталось ни капли. Она с детства была уверена, что жизни без любви нет. И подала на развод. Но оказалось, что ее муж против. Вот так. Жизнь без любви его абсолютно устраивала. Он твердил ей о привычке, об уважении. Но ни слова о любви.
Поезд остановился у перрона. Она прошла через крошечный вокзал и остановилась покурить и оглядеться. Карта города уверяла ее, что нужный отель находится в половине квартала от вокзала. И она повезла свой чемодан по брусчатке маленького городка. Почти деревеньки. Бад-Ишль так и называют «императорская деревня». Это чудом уцелевший уголок Австро-Венгерской империи. Темп жизни здесь практически не изменилась с середины позапрошлого века. С чего начинается любая достопримечательность? С легенды. Говорят, что молодой и красивый император Франц Иосиф будучи на охоте повстречал в этих краях молодую крестьянку, которая накормила его обедом. С тех пор император зачастил в это место и в дальнейшем приказал возвести здесь для себя летнюю резиденцию. Так начался Бад-Ишль. Этот «аристократический заповедник» и поныне живет законами империи и даже не подозревают, что на вилле Легара уже давно не живет сам Франц, который уверял всех, что музыка рождается здесь прямо из воздуха. Бад – Ишль родина его «Веселой вдовы».

***
- Ты уверена, что беременна? – не унималась Зойка.
- Уверенней не бывает. Поэтому завтра с утра ты, Манюня, отвезешь меня в больницу. А после обеда заберешь. – давала распоряжения Ольга. Я была в полной растерянности от ее решения сделать аборт. Нам всем троим лет прилично для деторождения. А Ольга добровольно отказывается от будущего ребенка. Зайчехвостик негодовала, напоминая тайфун.
- Зая, прекрати. У меня работа и отлаженная жизнь, - прервала ее Ольга.
- А Игорь знает? – робко спросила я. Ольга резко повернулась ко мне и пристально посмотрела мне в глаза: « Нет! Ему и знать ни к чему. И еще, Манюня, в знак нашей древней дружбы, прошу тебя не рассказывай Игорю об этом на ваших романтических свиданиях».
Мы с Зойкой дернулись и уставились на Ольгу.
- Что вы так на меня смотрите? Я что-то не то сказала?
- Ольга, прости, но я говорила тебе еще до твоей свадьбы, что люблю его, - слезы текли по моим щекам. Слезы  отчаяния, тоски, вины.
- Только до свадьбы я не знала, что объект твоей страсти мой жених, - отчеканила подруга. Потом мы сидели на диване и просто рыдали все втроем. Потом пили Виски и опять рыдали и клялись друг другу в вечной дружбе, проклиная мужиков.
Утром я отвезла Ольгу в больницу, а после обеда мне ее не отдали. Сказали что что-то там пошло не так и она в реанимации. Я в слезах  звонила Зойке. И она примчалась через двадцать минут. И потом мы приняли решение позвонить Игорю. Когда он приехал в больницу, то с порога обозвал нас дурами и я видела как он борется с душившими его слезами жалости и отчаяния. Мне хотелось погладить его по волосам, успокоить, как мать успокаивает свое дитя. И я сказала ему: «Не волнуйся. Я люблю тебя». Он дернулся как будто я его ударила.
- Ты ненормальная! Со своей бесконечной любовью! Жизнь не сказка о спящей царевне! Открой глаза! Проснись! – он уже кричал на весь больничный коридор. Я стояла и в первый раз не знала, что сказать. Он ушел куда то по коридору. А я стояла. Приехал мой бывший муж, а я стояла не меняя позы. Я понимала, что Зойка позвонила ему от страха, что не сумеет «разрулить» ситуацию. Он обнял меня. Я, расслабившись, рыдала ему в плечо, облаченное в дорогущий пиджак. Я вдыхала его аромат, как фимиам прошлой жизни. Он крепко обнимал меня и шептал какую то успокаивающую ерунду. Зойка была счастлива от снятого с нее груза ответственности.
- Ты должен найти его. Куда он пошел? Ему плохо, - стенала я. Мой бывший муж встряхнул меня и глядя мне в глаза, заговорил «страшные» вещи: что я должна быть здравомыслящей женщиной, что Игорь слизняк, а я дура. Что самая достойная уважения в данной ситуации - это Ольга. Свою речь он закончил словами: «Когда она выздоровеет, ты должна перед ней очень извиниться и забыть этого прощелыгу». Он назвал моего возлюбленного прощелыгой! Я оттолкнула его и побежала вглубь больничных коридоров искать Игоря.

***
Она сидела на террасе отеля, курила и смотрела на гору, которая была похожа на линялого кота. Местами она покрыта снегом, а местами грязно-серая. Гора была какая-то пожухлая и унылая. Там, где гора переходила в равнину, маленькие домики местных жителей утопали в разноцветной герани. Кое-где еще цвели розовые кусты, хотя все это великолепие было слегка припорошено снегом. Этакий легкий флер зимы на буйстве лета.
Внизу, под террасой, буддийские монахи, ночевавшие в том же отеле, потянулись к микроавтобусу. Их оранжевые одежды напоминали разбросанные на снегу апельсиновые корки. Их обособленный мир здесь, в сердце Европы бросался в глаза. Но здесь было чувство защищенности от разрушения песочных мандал. Она жила в этом городке уже две недели. Две недели передышки казались ей вечностью. Было неуютно и жутковато от того, что после отъезда монахов она осталась единственной постоялицей. Свет в коридорах отеля включался от фотоэлементов, поэтому сначала на тебя надвигалась тьма и лишь через секунду – свет.
В один из дней она решила, что нет ничего целебнее для женской души, чем шопинг. В городке было два типа магазинов, как и во всей Австрии, фирменные и народные. Фирменные пестрели Дольчегаббанами, Боссами, Гермесами, а народные исключительно безликим ЕС. Было еще одно великое различие между этими магазинами – цены. Если в народных на ценниках были указаны и евроценты, то в фирменных просто не подозревали об их существовании. Самой мелкой купюрой здесь признавали сто евро. Ходить по народным магазинам было гораздо увлекательнее. Огромные залы переполненные вешалками с одеждой и полками с обувью. Здесь можно было примерять все целый день, за тобой не бегали приторно-вежливые продавцы. Она шла через ряды вешалок с одеждой и думала, что сейчас увидит какой нибудь свой или его наряд. Что нибудь в этом духе. Но шопинг-прогулка завершилась без потрясений. Увешанная пакетами с обновками, она решила попить кофейку в самой «крутой» кондитерской этой деревеньки. Заведение это было переполнено кондитерскими шедеврами. Шоколадные конфеты, пралине, крем-брюле, розовая карамель и медовые леденцы… Сахар питает мозг и возбуждает желания. Она остановила свой выбор на яблочном пироге, который здесь готовят не хуже, чем в Вене. Столик у большого окна позволял ей наслаждаться пирогом и местным спокойствием одновременно. Снег за день почти весь растаял, погода чем- то напоминала российский апрель, хоть стояла глубокая осень. Почему то атмосфера роскоши в Австрии не подавляет, а наооборот, позволяет расслабиться. Этакая жизнь в ритме вальса. И она расслабилась. Но, как выяснилось, зря. Хотя две недели передышки после ежедневных «сюрпризов» усыпят чью угодно бдительность.

***
- Зая, может мне работу сменить?
- На какую?
- Не знаю. Просто сменить.
Мы с Зайчехвостиком лежали на соседних кушетках, обернутые в какие то суперактивные водоросли, с косметическими масками на лицах и были похожи на двух инопланетян. Зойка сманила меня в эту клинику на курс омоложения. Подруга тяжело вздохнула и вынесла вердикт: «Люди работают ради денег, а у нас они есть. Значит перемена места работы теряет смысл.»
- А моральное удовлетворение? – попыталась я разрушить ее философскую мандалу.
- Ты уже определись со своим удовлетворением. То ты его начинаешь искать в любви, невзирая ни на какие моральные принципы. То вдруг в работе. Что-то тебя кидает.
Я молчала и думала, что у Зойки в жизни все предельно просто: ты должна быть красива, жизнерадостна и богата.
- Зая, а ты своего мужа любишь?
- В некотором смысле да. Он позволяет мне жить в соответствии с моими представлениями о жизни.
- А если бы не позволял?
- Нашла бы другого.
Вот так. Ни тени сомнения, что нашла бы. А я уже полжизни ищу идеал и ведь не нашла. Думала, что нашла. Но оказалось нет. Два раза думала, что нашла. Но оба раза обманулась. Мой последний фантом идеала уже второй месяц болел какой то хитрой простудой. Моя подруга Ольга ухаживала за ним, как за маленьким ребенком. Казалось, что эта его болезнь подарила им счастье. Счастье семейной жизни.
- Мань, ты правда лучше работу поменяй. А то не приведи господь опять полюбишь кого ни будь.
- Спасибо, Зай. Ты о полюбишь говоришь, как о заразной болезни.
- Глядя на тебя, я все больше убеждаюсь что это так и есть. Где сейчас Игорь? Жрет манную кашу с Ольгиной ложечки и ничего ему в жизни больше не надо. А ты его обожествляла. А он дерьмо! И Ольгу жалко, что она это дерьмо подобрала.
- Зай, будь человеком! Раз мы обе с Ольгой в нем что-то нашли, значит не такое уж он дерьмо.
- Вас просто на определенную экзотику потянуло. Кроме смазливой рожи у него и нет ничего. Зачем ты от мужа ушла? Он настоящий мужик. Богатый, успешный, к тебе хорошо относится.
- Из за этого и ушла, что ты в последней фразе сказала. Ты же не сказала, что он меня любит. А без любви сама жизнь невозможна.
- Опять завела свою шарманку! Меняй работу, Мань.
- На какую?
- Иди прачкой, библиотекаршей. Кем угодно. Мы вечером с Ольгой договорились поужинать, так и попроси ее тебя на работу куда- нибудь устроить.
Для Зойки омолаживающие процедуры без шоппинга – это деньги на ветер. Поэтому до ужина мы бродили по магазинам, изучая ассортимент и примеряя абсолютно не нужные нам вещи. Зойка купила себе очередные часы, предварив покупку весьма меланхоличной фразой: «Отсчитывать часы убывающего дня осени будет не так грустно, если смотреть на золотистый циферблат с россыпью бриллиантов».
- Зая, отчего с такой грустью? – развеселилась я.
- Грусть очевидная примета осени..
- Или признак больших затрат на очередную ненужную вещь?
- Для женщины в магазинах нет ненужных вещей, - вернулась на свои позиции Зойка.
Следующей ее покупкой стала сумочка от Томаса Майера. То была даже и не сумка, а шедевр где краски золотой осени застыли в коже и металле. Мне мы выбрали платье из мышиного шелка со вставками из натуральной кожи. К нему жилет из голубой норки с атласными лентами. Покупка была удачной и необходимой в связи с тем, что мой работодатель устраивал прием в свою честь. 
Больше всего времени мы провели в обувных лавках. Здесь Зойка была неутомима. Пока она примеряла бесконечную череду обуви, я потчевала ее своими познаниями в данной области. Особо поразила Зойку история о туфлях в которых королева Елизавета была на коронации. Лайковая кожа этих туфель инкрустированная гранатами настолько затмила Зойкино воображение, что в итоге обуви мы не купили. Но подруга не выглядела печальной и это подсказало мне, что теперь у нее появилась очередная цель. И я точно знала, что она ее добъется. Велика роль личностного PR в достижении целей!
Походя, в одном из Пассажей мы выиграли новый аромат от Sisley в элегантной упаковке. Едва вдохнув его, мне показалось, что тысячу лет любила этот аромат, который словно таинственный лунный свет, притягивает и волнует одновременно. Мы с Зойкой правильно ответили на главный вопрос конкурса одной из парфюмерных лавочек. Менеджер этой лавочки смотрела на меня и на Зойку так, будто мы сестры Ломоносова. Если, конечно, она слышала эту фамилию. Вопрос был прост для нас – девушек продвинутых: назовите основателя марки Ланком. Кто из нас почитателей этой марки еще со времен советской фарцы не знает имя Армана Птижана! Он дал советским женщинам самые лучшие композиции ароматов. Хотя были нам известны тогда и Нина Ричи, и Коко Шанель. Но Птижан был мужчиной и это возбуждало воображение, когда вы пользовались косметикой Ланком.
К назначенному времени встречи с Ольгой, кредитки наши поубавили свою дебиторскую стоимость. Но мы были по своему умиротворенными. Ольга опоздала на 20 минут из-за кого то сверх важного совещания.
- Ну что, день прошел не зря? – весело спросила она, усаживаясь за наш столик.
- Для Манюни похоже зря. Она работу сменить хочет, - не утерпела Зойка.
Ольга ошалело уставилась на меня: «Мань, не иначе как сиделкой у Игоря?» Последнее время подруга со мной не церемонилась. Мне на помощь подоспела Зойка: «Оль, не будь злюкой. На душевно больных таких как Манька, не сердятся».
- На тебя, Манюня, никто не сердится. Твой бывший муж  по первой твоей просьбе заберет тебя назад в жены. Я с тобой по прежнему дружу и не могу без тебя. Повезло тебе, Манька, в жизни.
- Насчет повезло ты подруга погорячилась, - возразила я, отрезая кусок апетитной на вид свиной отбивной.
- Что купили?- как ни в чем не бывало сменила тему Ольга. И Зайчехвостик начала увлеченно в красках описывать наши приобретения. А я от души уплетала свой ужин. Потом мы поехали ко мне примерять свои обновки. Потом «обмыли» их почти целой бутылкой «золотой текилы» и общим собранием постановили ехать играть в боулинг.
Домой я приехала ближе к четырем утра. Душ я все таки приняла и плюхнулась на кровать. Но тут зазвонил телефон. Ольга или Зая. Не спиться им. Я сняла трубку. Моя подруга Ольга коротко сказала: «Игорь умер». Короткие гудки в трубке заставили меня острее почувствовать свое одиночество. Я думала, что надо позвонить Зайке и Кире, но все лежала и слушала гудки.

***

Ее бег напоминал бег по кругу. Она бежала и снова и снова натыкалась на одни и те же препятствия из ее же истории. Сегодня посыльный принес ей в номер розы. Не известно от кого. Те самые розы, которые она положила на гроб Игоря. После похорон Ольга отказалась от нее. Да, она так и сказала: «Мань, между нами все кончено. Я больше не хочу тебя знать». Коротко и больно. Она решила пойти и напиться. С Зайчехвостиком. Это она рассказала, что в тот день у Ольги не было ни какого совещания. Ее муж проверял. Потому что муж Зойки был фэсбешником. А Игорь когда-то работал у него. Бывших фэсбешников не бывает. Когда здоровый молодой мужик умирает от простуды, этот факт не грех проверить.
- Люди подозревают, что Ольга его отравила, - закончила рассказывать тайну пьяная Зойка. Выпили мы уже прилично. А «людьми» Зойка всегда называла коллег мужа вкупе с самим мужем
- Зай, не говори ерунду! – слабо сопротивлялась она. На сопротивление не было сил. В голове звенели колокольчики, Зойка двоилась. В скором времени за Зойкой приехал муж, а она уснула тяжелым сном. Потом она поехала в Словению лечить нервы. Но не вышло. Кто то как зайца стал гонять ее по Европе, в надежде, что выдохнется. Попадет в психушку, сопьется, покончит с собой. Но ее нервы и ее психическое здоровье оказались крепче, чем предполагал преследователь.
Она потушила в пепельнице окурок, взяла с дивана розы и выкинула их в окно. А потом отправила SMS Зойкиному мужу: «Твои усилия напрасны. Экономь деньги, скоро пенсия».
В тот же вечер она заказала билеты в Москву. Домой. Жить своей жизнью.
Через четыре часа она уже сидела в уютном салоне Боинга Австрийских авиалиний и смотрела в темноту иллюминатора. Музыка из наушников вселяла покой и легкость. Допив кофе, натянула плед до подбородка. Пассажиров в самолете было мало. Почти все спали. А она сидела и вспоминала свою жизнь до Игоря. До Кирилла. Она вспоминала свою жизнь с Викентием. Это была одна на двоих пламенная страсть. Тогда не было еще в ее жизни Зойки. Она появилась, когда Викентий женился на Зойке. Слова ее подруги Ольги оказались пророческими «Если ты его когда-нибудь бросишь, он тебе жестоко отомстит». Да, большей жестокости придумать сложно. Викентий болел ею. Она думала, что отпустило, когда он женился на Зойке. Она думала, что прошло, когда они подружились с Зойкой. Оказалось нет. Она перестала любить его. Просто в один прекрасный день за совместным обедом она, глядя на него, поняла, что больше его не любит. Поняла, что больше не хочет его прикосновений. Что больше не хочет слышать его голос. Вот так. Перед десертом за этим же обедом она рассказала ему все о своих чувствах. А вернее о том, что они прошли. Он долго не мог понять почему у нее иссякла любовь к такому умному, красивому и успешному. Вся эта любовь, потерявшая смысл, непроизвольно осталась тайной на троих: его, моей и Ольгиной. Мы с подругой уже давно об этом не вспоминаем. А бедный Викеша все эти годы жил с этим грузом. Из любимого он превратился в преследователя, пытающего ее. Пытающего ту, с которой когда то было все общее: интересы, увлечения, друзья, постель, обеды и ужины, завтраки часто в этой самой постели, где к утру еще сохранялось тепло от их горячего дыхания. От этого кофе казался более обжигающим. Они пили его большими глотками, глядя в глаза друг другу. И один из них не знал, что скоро возненавидит другого. Они тогда были счастливы и полны друг друга. Но жизнь без любви невозможна. Один из нас быстро через край выпил все чувство. А другой так и не сумел понять, что чаша пуста.
Да, Ольга отказалась от меня. Но я ей должна. Хотя, наверное, нельзя отдать долг чести, дружбы или любви. Если Викентий взялся за Ольгу так же как за меня, то одной мне не справиться. Обвинение в убийстве это дело не шуточное. Единственный человек, который мне поможет это Кирилл. Он уважает Ольгу. Он не позволит Викентию отправить ее в тюрьму. «Наверное, не позволит», - осеклась я мысленно. Мы выходим замуж за незнакомцев. Что у них на уме одному Богу известно. Чужие люди становяться самыми родными. А становятся ли? Может быть это общечеловеческая игра воображения? Этакая массовая галлюцинация.

***
В чем, в чем, а в организации Gala Party Зойка толк знала. Если бы за организацию этих вечеринок давали Нобелевскую премию, то ежегодно она была бы Зойкиной. Одно меню этой Gala Party чего стоило: велюте из порея, белужья икра, тюрбо, новорожденные морепродукты, гусинная печень, фазан тушеный в миндальном молоке. В этот раз Зойка превзошла саму себя. На хозяйке было одето шикарное платье из муслина, декорированное страусинными перьями. Но самое приятное, что она была по настоящему рада меня видеть. И вечеринку эту она закатила в честь моего приезда. Но то была не веселая Gala Party. Ольги не было, а Игорь умер. Близких мне людей здесь было двое: Кирилл и Зойка. Муж ее был по официальной версии в какой то далекой и длительной командировке. Но я то знала  какой.
Для успешного функционирования в круговороте светской жизни следует четко соблюдать три правила: н6е приходить слишком рано, не уходить слишком поздно и ни с кем не разговаривать слишком долго. Поэтому Gala Party не подходит для серьезных разговоров и я решила лишь договориться с Кириллом о встрече. Не знакомые мне люди слушали его очередную веселую историю. Кир всегда любил быть в центре внимания. И истории эти он рассказывал элегантно складывая слова в предложения, легко импровизируя. Когда он закончил, я тронула его за локоть: «Ты можешь завтра выслушать меня?»
- Я могу и сегодня выслушать тебя. В чем проблема, Манюня?
- Хочу рассказать тебе о Викентии.
- О том, что у вас был роман до нашей встречи с тобой, я уже знаю. Ко мне Викентий приезжал и все рассказал.
- Вы никогда не были близки, с чего бы Викентия так прорвало?
- С того, с чего скоро прорвет и меня. Жаль, что у тебя нет третьей подруги. По законам жанра я должен был бы на ней жениться, - желчи в его словах  было предостаточно. Я не знала, как реагировать. Но Кирилл продолжал говорить обо мне как о растратчице чужих чувств, о том, что я не умею любить. Что я эгоистка, которой повезло в жизни с людьми. Что они все меня любят, прощают мою беспринципность. А я только тем и занимаюсь, что порчу этим милым людям жизнь.
Так, сторонников поубавилось. Похоже, Викентий обработал Кирилла на пятерку с плюсом. Профессионал! Не дослушав своего экс-супруга, я взяла  с подноса у проходящего официанта бокал белого вина и пошла прочь от Кирилла, с трудом проскальзывая мимо многочисленных гостей.

***
Может быть мне следовало обратиться в милицию, но я самостоятельно кинулась в водоворот событий. Ольге я звонить не могла. Викентию тоже. Как узнать заведено ли на Ольгу судебное дело. Зойка единственная к кому я могу обратиться за информацией. Но не факт, что она ей владеет. Я поспешно набрала Зойкин номер телефона. Ее голос звучал как всегда уверенно, бравурно, жизнерадостно. В Зойкиных интонациях вся правда ее жизни. На мой вопрос о последних новостях в Ольгиной жизни, Зойка печально вздохнув, ответила: «Главная новость уже устарела, но не потеряла своей актуальности – у Ольги стало на одну подругу меньше».
- Я не об этом. Как она живет после смерти Игоря?
- Живет. Эпитетов никаких добавить не могу. По-моему в ее жизни остались только глаголы, а все обстоятельства остались в прошлом.
Эк Зойку понесло! Просто поэтесса. А сама наверно мужу помогает Ольгу в тюрьму засадить. Интересно, знает Зойка правду или впрямь чиста как агнец божий? Да, Зойка очень красивая, уверенная в себе женщина. Но по внешнему виде не определишь сволочь этот человек или нет. Вон Викеша красоты неописуемой, плюс фигура. А комплексы, населяющие его душу, превратили его в настоящего злодея. Как узнать, что происходит с Ольгой? И вот план созрел. Надо позвонить общему другу Викеши и Игоря. Просто побеседовать. Парнишка болтлив сверх меры. Всегда удивлялась как немногословный и сдержанный Викеша дружит с этим  трещеткой и позером. Мило распрощавшись с Зойкой, я на всех парах рванула в машину. Едва захлопнув дверцу, я уже набирала нужный мне номер телефона.

***
Мой визави рассыпался в комплиментах. Я весьма неделикатно прервала его эскапады и спросила в лоб: «Правда, что Игоря отравили?» Мой собеседник изменился в лице. Спина его напряглась и он, глядя мне в переносицу, не шевеля губами, будто выдохнул: «Да».
- Кто? Кто его отравил? – я продолжала двигаться в нужном направлении как медведь сквозь лесную чащу.
- Сначала следствие подумало на его жену
- Ты что несешь?! – перебила я его, - следствие не думает. Следствие ищет факты и улики! Не морочь мне голову! Из нас двоих юрист- я! С чьей подачи это чертово следствие подумало про жену Игоря?
Хорошо, что зал был пуст. Из посетителей только нас двое. Я вела себя как настоящая истеричка. Понимала, но никак не могла держаться спокойно. Я в первый раз самостоятельно предприняла какие то действия и это меня очень угнетало. Раньше за меня все решали другие. Это создавало иллюзию защищенности. Сейчас я чувствовала себя как на передовой во время военных действий.
- Анна Марковна, не шумите, пожалуйста. Моя карьера не предполагает публичности. А встретиться с Вами я согласился только из уважения к тому факту, что Вы бывшая супруга Викентия Павловича.
- Учитесь уважать не факты, а людей, - не удержалась я от Зойкиной привычки умничать ни к месту. Мой собеседник встал со словами: «Все что знал, рассказал» и быстро удалился. Тоже профессионал. Я даже отреагировать не успела. Расплатившись по счету, поехала в свою любимую кофейню. Попить кофейку и подумать. Сначала следствие подумало. Значит сейчас оно уже думает по другому. Коварный план Викентия сорвался? Интересно, по какой причине? Одни вопросы. Где искать ответы? Все ответчики по делу со мной не в очень добрых отношениях.
Латте как всегда здесь был самым лучшим в городе. Тонкая, почти эфемерная грань соотношения кофе и молока в этом заведении была мне по душе. Перепробовав везде этот сорт не то кофе, не то кофейного молока, я поняла, что лучше чем здесь нет нигде. Итак, где Ольга?  Позвонить ей на работу и расспросить помощницу Таисью, прикинувшись родственницей издалека? Легко, но Таисья прекрасно знает мой голос, меня и все, что мне принадлежит. Она даже знает что из всех импрессионистов я предпочитаю любоваться творениями Ван Гога. Так что номер с Таисьей в моем исполнении не пройдет. Еще варианты? Поделиться своими опасениями с Зойкой. Но я подозреваю ее в сообщничестве с Викентием. А кого я не подозреваю в этом самом сообщничестве? Да всех подозреваю. Я одна должна бороться за спасение Ольги. И буду бороться.
Домой я вернулась с больной головой, обуреваемая страстями и сомнениями. Сегодня я решила лечь спать, а завтра с утра съездить на кладбище к Игорю и решить вопросы с Ольгой.
Мне снился странный сон, будто я лечу над Веной, словно ангел и вижу дома, дворцы, парки, людей и среди этих людей взглядом я ищу Игоря. А потом понимаю, что не Игоря, а Ольгу. И на это мое понимание обрушивается звуковая буря. Я просыпаюсь. Кто-то по хамски звонит у входной двери. Все еще не до конца разделяя сон и реальность, я спешу к двери. В глазке вижу улыбающееся лицо Кирила. Я открываю дверь и все. Самостоятельность заканчивается. Пришел он, извечный носитель моей защищенности. И я удивляюсь почему не позвонила ему с Бледа, из Пирана, из Вены, из Бад–Ишля? Почему металась между страхом и своим прошлым, между непониманием и жаждой понять «кто?» в совершенном одиночестве? Вот он стоит передо мной красивый и счастливый. И я вновь поверила в то, что Кирилл мне поможет вырвать Ольгу из Викешиных сетей.
- Уважаемая Анна Марковна, - глаза Кирилла смеются как в старые добрые времена, - не соблаговолите ли Вы повторить опыт Вашего замужества? Я предлагаю Вам руку, сердце, душу и все радости мира, которые смогу подарить Вам на свои скромные сбережения!
Как у факира у него в руках, из ниоткуда, появилась открытая коробочка, в которой на черном бархате, как красавица наложница на шелковых покрывалах, бесстыдно сияют не один и не два карата. Кир в своем репертуаре: ослепить, заворожить и взять без боя. Я беру себя в руки и, стирая блаженную улыбку со своего заспанного лица, говорю тоном настоятельницы средневекового монастыря: «Кирилл, мне не до шуток. Ольга попала в беду. Ее надо спасать. Одна я могу не справиться. Помоги мне». Кирилл отодвигает меня, проходит в гостиную, ставит коробочку с сияющим бриллиантом  на край горки с коллекционными английскими тарелками. Потом спокойно разваливается на моем диване, фамильярно закинув ногу на ногу. Красивый и уверенный в себе мой бывший муж смотрит на меня хитровато и весело.
- О какой беде, Манечка, ты ведешь речь? – он вопросительно поднимает брови и выжидательно смотрит на меня. Он пришел сегодня без цветов. Только с каратами. Это говорит о том, что решил не размениваться по мелочам. Решить дело по крупному. Я вернулась к своим проблемам и сев напротив него в кресло, рассказала ему все как на духу. И про колье, и про музыку, и про телефон, и про парфюм, и про розы. Про все Викентия проделки. И про свои умозаключения относительно Ольги. Кирилл слушал меня внимательно, не перебивая ни единым звуком. Даже не единым вздохом. Когда я выдохнула последнее слово своего страстного рассказа, мой Кир, мой милый, добрый, прекрасный Кир, сказал: «Да, Викентий взял Ольгу в оборот! Я через месяц буду шафером на их свадьбе. Не хочешь быть подружкой невесты? Два раза можно. Это в  третий нельзя – старой девой останешься». Кирилл веселился вовсю, неотрывно глядя на меня.
- А почему Зойка мне ничего не сказала? – обиженно промямлила я.
- Потому что Зойка как всегда занята своей собственной персоной. Викентий оказался в своем роде за бортом ее жизни. А люди за бортом ее не интересуют.
Я долго выспрашивала у Кирила подробности про Ольгу. Потом мы пили мартини, кофе, снова мартини. А потом мы целовались. Обстоятельно и с удовольствием. Целоваться с Кириллом просто счастье. А потом мы решили поехать кататься по ночному городу. От предвкушения всеобщего счастья, я надеваю на средний палец кольцо из коробочки, про себя окрестив его «наложницей». И абсолютно счастливая, не переставая целоваться в лифте с Кириллом, наконец усаживаюсь в его хищный, грациозный, до неприличия сексуальный черный «Ягуар». В салоне пахнет свежей кожей, парфюмом Кира и еще чем- то неуловимым, но чужим. Одинокий мужчина имеет право на чужие  запахи, одернула я себя. Мы ехали по улицам, ловящим блики фонарей, Мы ехали в прошлое и в будущее одновременно. Я волновалась. Хотя чего уж волноваться? Со мной Кирилл, который все сделает как надо. И если будет надо, он заставит весь мир полюбить меня. Долой сомнения! Так проще. Человеку нужно счастье, а не сомнения. Когда мы вернулись ко мне домой, то счастье продолжалось. Счастье прикосновений и горячего дыхания, пылких объятий и блаженных передышек. А когда мы засыпали, Кирилл сказал: «Это не Викентий. Это я. Но, согласись, расчет был верным?»
Я даже не дернулась. Слишком верным. «Наложница» обнимает мой палец. И это было не насилие. Это произошло по моей доброй воле. Значит расчет был верный. Павлинья жизнь возвратилась. Она опять окутала меня обольщением и обманом.
Надо было встать, накричать, ударить его по лицу, разбить как минимум две вазы и указать Кириллу на дверь. Ничего этого категорически не хотелось. Пусть все будет так как есть: его упругое сильное тело рядом, его нежное и страстное дыхание, знакомый запах дорогого табака, его бесподобная «наложница» на моем пальце. Давно я не думала ни о ком так долго…Все как всегда, Поиски любви окончены. Под   эти размеренные мысли я незаметно для себя уснула. И мне снилась печаль. Печаль в образе красивой белой птицы. А вместо глаз у нее сверкали по «наложнице». А мы сидели в кафе, где столики и стулья стояли в воде, и наши ноги по щиколотку были в воде. Все остальное пространство в том сне занимало солнце. 

***
- Мне было трудно без тебя, - слеза катилась по Ольгиной щеке. Оркестр в парке играл ностальгический джаз. Я курила, а слезы сами собой капали и капали. Я не могла ничего сказать, потому что если бы начала говорить, то разрыдалась бы в голос. А мы с Ольгой сидели в городском парке, вокруг нас было много народу. И еще вокруг нас была весна. Наконец я взяла себя в руки: «Оль, я ведь думала, что ты в тюрьме».
- На это у Викеши руки коротки. Он только и может, что устраивать спектакли таким плаксам как ты, - по щекам Ольги уже текла вторая слезинка, но она улыбалась и глаза ее сияли.
- А что будем с Зойкой делать?
- Дружить. Она не имеет никакого отношения к этому отрезку нашей истории. Викентий ее муж. Если он решит ей рассказать, это их дело, - Ольга как всегда была рассудительной.
- Но мы же должны ей сказать, что помирились?
Мы позвонили Зойке и она приехала в парк через 15 минут. Мы были счастливы. Мы ели настоящий узбекский плов с тающей бараниной, прозрачным рисом и яркой морковью. Узбек у казана паркового кафе улыбался нам улыбкой счастливого идиота. А мы пили холодную водку, ели горячий плов и снова радовались жизни, щурясь от яркого апрельского солнца. В этот счастливый день мы еще не знали о том, что впереди нас ждет Ольгино новое замужество, громкий развод Зойки с Викентием и мое возвращение к Кириллу. Оказывается любовь иногда возвращается… После Ольгиной свадьбы с Викентием, Зойка уехала в один из арабских эмиратов по личному приглашению местного шейха с которым Зойка умудрилась познакомиться в Париже. Именно в этот город Зойка поехала покупать себе костюм для бракоразводной процедуры. Туфельки для этого случая из лайковой кожи инкрустированной гранатами, ей и подарил ее новый дружок –шейх. Ну, кто после этого скажет, что личностный пиар не могучая сила?
А отдыхать мы теперь  ездим вчетвером в Объединенные Арабские эмираты к Зойке и ее душечке- шейху. И никто из наших мужчин не понимает почему друг другу мы уделяем больше времени, чем им – таким умным и красивым. Любовь forever, но без друзей в ней можно задохнуться.

***
У Зойкиного шейха длинное заковыристое имя. Поэтому мы называем его просто Али. Но то был не бедный Али из сказки. Дом у него был огромный и весь, словно оренбургский платок, украшен каменной кружевной резьбой. «Кружевной дом» прозвала я его про себя. На самом деле это был дворец. Но я, девушка из советского прошлого, никак не могла до конца осознать, что такой милый и земной Али живет во дворце, где живут только принцессы из сказок. Внутреннее убранство дворца, при всем минимализме, роскошью бросалось в глаза. С непривычки мы подолгу находили свои комнаты, путаясь в лабиринтах нефтедолларовой роскоши. Хотя, практически всегда, нас провожали служащие Али. Когда я называла их так, Кирилл и Викентий очень веселились: у шейхов во дворцах слуги, а не служащие.
Зойка была настоящей женой царской особы. Роль королевы ей очень нравилась и она играла ее с достоинством. Али сносно говорил по-русски, потому что его отец учился в Москве и привил своим домашним любовь к русскому искусству. Во дворце часто звучит Рахманинов. Али его просто обожает. В огромной библиотеке много альбомов русской живописи. Мы регулярно привозим ему новинки, переиздания российских книг. Али уверяет, что у наших народов есть много общего. В пример он всегда приводит страсть к роскоши, сравнивая дворцы шейхов и дворцы российских царей. Только в нашей стране в этих дворцах уже давно никто не живет.
Сегодня у Ольги день рождения и Али устраивает в ее честь торжественный обед. С утра наши мужчины уехали на верблюжий рынок, а мы сочувственно махали им вслед: там такая вонь! Для большинства арабов верблюды - это самое ценное животное, к которому они относятся очень трепетно и ласково. В среднем верблюды живут пятнадцать лет, а когда они умирают - их кремируют.
Ольга с ужасом спрашивает Зойку: «Зай, надеюсь они не подарят мне верблюда?»
- Планы Али никто никогда не знает до конца, - хитро щурится Зойка.
- Значит - верблюд, - обреченно вздыхает Ольга.
- И самолет, - заключаю я.
Подруги встрепенулись и вопросительно уставились на меня. Пришлось пояснить: на чартерный самолет нас с верблюдом не пустят. Мы смеялись долго и беззаботно и по - настоящему весело. Как в старые добрые времена. Потом принимали ванны с лепестками роз и с какими-то маслами. Зойка стала просто профи в арабской косметологии.
Когда мужчины вернулись, мы были уже при «полном параде». Зойкин парад состоял из чего-то сказочно- невесомого, сияющего и переливающегося при каждом ее движении. Мы с Ольгой выглядели по сравнению с ней скромными служанками. Стол ломился от явств. Мясо ягненка с рисом и орехами - «гузи», шашлык «тика», традиционная арабская «шаверма», котлеты из баранины с травами «кустилетта», знаменитый шашлык из маринованной баранины - «кебаб», бараний «шиш - кебаб», мясо со специями и рисом «макбус», традиционный кебаб из рубоенного мяса «кофта», жареные мясные шарики «кебе», своеобразная пицца «райс», фаршированный молодой бараниной перец. Тихая восточная музыка дополняла и подчеркивала колорит нашей вечеринки. Все было как полагается на банкете по-арабски. После обильной трапезы мы расселись на ковре среди множества подушек и восточные красавицы, одна сменяя другую, танцевали нам умопомрачительные восточные танцы. Жар от их темпераментных тел смешивался с музыкой. Звон монист поддавал жару, привнося в это чувственное восточное действо свои нотки. Нега и желание окутывали нас так же как немыслимые восточные ткани - их упругие бедра.
Гипнотическое состояние прервал звонок телефона Кирилла. Он поспешно вышел из залы. Девушки продолжали танцевать. Мы с Ольгой объедались виноградом. Когда действо закончилось, Али пригласил нас пройти в кофейный зал. Здесь не было стола. Все было накрыто по-восточному на коврах. Лучился солнцем щербет, снежными вершинами возвышался рахат-лукум. Интерьер сказки про Шехерезаду да и только! Слуга нашего друга услужливо разливал нам в маленькие пиалы кофе из традиционного арабского кофейника, называемого здесь «дала». Кофе был с кардамоном. Аромат завораживал каждого, кто вдыхал его.
Викентий огляделся и спросил: «Где Кирилл?» Зойка томно отвечала: «Вики, пей кофе. Он говорит по телефону» и нежно чмокнула Али в его смуглую гладкую щеку.
- Он уже час говорит по телефону, - настороженно заметил Зойкин бывший муж, которого она теперь называла на американский манер. Когда они были женаты она звала его гораздо проще, как попугая из мультфильма. А как называла его я? Да никак. Почему то у него не было имени для внутреннего использования, когда он жил со мной.
Али увлеченно рассказывал нам о своей верблюжьей ферме, молоко с которой он поставляет в Вену одному из самых известных и титулованных кондитеров, который изготавливает новый шоколад. В основе этого шоколада лежит уникальная композиция из верблюжьего молока с фермы Али и меда из Йемена. Первые партии этого шоколада, по словам Али, скоро начнут продавать в duty free Дубая и в самых дорогих отелях страны. Всезнающая Зойка просветила нас и о косметологической ценности этого молока. Здесь же было принято решение завтра всем принять ванные из верблюжьего молока.
В комнате бесшумно появился один из работников Али. Подойдя к хозяину, он наклонился и так же бесшумно стал что-то говорить ему. Али резко повернулся к нему и что-то спросил на арабском. Слуга часто закивал головой. Али быстро поднялся и, направляясь к двери, обернулся к Зойке: «Я сейчас, бесценная», вышел из комнаты. Викентий спросил у Зойки куда пошел Али.
- «Вики, планы Али никто никогда не знает до конца, - повторилась Зойка. Викеша явно вспылил: «Не называй меня этим чертовым именем! Я не американский кот!» Ольга хранила почти философское молчание. Решив разрядить ситуацию, я спросила: «Где же Кирилл?» Викеша вскочил с ковра, отбросив подушки: «Именно это я и хотел бы знать!» И он стремительно направился к двери. Но не дошел. Дверь открылась.  В дверях стоял Али. Он пригласил нас пройти за ним. Викентий весьма грубо перебил его вопросом: «Где Кирилл» Али настаивал, чтобы мы все пошли с ним. Именно сейчас я поняла, что что-то произошло. Произошло то, чего нельзя отменить, исправить, повернуть вспять. Все пошли за Али, а я сидела среди подушек и почти уже понимала, что это что-то произошло с Кириллом. С моим Кириллом.

***
Я лежала и вспоминала свои тревоги и печали. Свои надежды и мечты. Любовь и счастье. Кровать под балдахином была огромной. Легкий белый шелк постельного белья напоминал больничную палату. Я болела. Болела от потери вновь обретенной любви. Кирилл пропал. Его похитили прямо из дворца шейха. На полу остался только его телефон и один шлепанец. Али уверяет, что это сделали враждующие племена. Дикость страшная! Почему они не похитили одну из жен Али? Их у него четыре. Почему не похитили Зойку? Почему именно моего Кирилла? Хотя, увидев ярость Али, я и поняла, что по местным обычаям похитить или обидеть (что одно и то же) гостя шейха это страшное оскорбление. В тот же день наш арабский друг организовал поиски похитителей и моего Кирилла. А я в тот же день потеряла чувство реальности и земной твердости. Все мои друзья называли это обмороком. Но я то все слышала и понимала. Только не могла стоять на ногах. Под моими ногами исчезла опора. Что называется «земля уходит из-под ног». И она ушла. Земля покинула меня вместе с исчезновением Кирилла. Я нуждалась в синеве его глаз, в его аромате, в его голосе, в его руках.
Ко мне много раз за эти дни заходили Ольга и Зойка. Заходил Али, с трудом сдерживая слезы в маслянистых оливковых глазах. За мной ухаживают его люди. Но я ничего не хочу. Мне нужен только Кирилл. Я смотрю на призрачно-прозрачный белоснежный балдахин. Прижимаю к губам сокровенную «наложницу» и беседую с ней о нем. Меня поглотило горе, как пафосно выразилась Зойка. И вот она входит ко мне в комнату. Красивее прежнего. Я вижу  печаль в ее глазах. Ей жаль меня. И я начинаю плакать. Я всегда плачу, когда кто-то меня жалеет.
- Мань, не надо. Сама знаешь, что слезами не поможешь.
- Зай, а чем поможешь?
- Не знаю, Манюня. Али уже два дня как уехал по следам этих разбойников. В пустыне могут ориентироваться только арабы. Не горюй. Али вернет Кирилла, - Зойка гладит мою руку. А я смотрю в ее красивое лицо и спрашиваю: «Ты не горюешь по Викентию?»
- Он попал в хорошие руки. Ольге я доверяю как самой себе.
Зойка продолжает гладить меня по руке, а я продолжаю плакать.
- Али не взял с собой Викентия и он сейчас в ярости. Возбужден и очень опасен, - пытается развеселить меня Зойка.
Потом приходит Ольга и предлагает мне попробовать походить по комнате. Я отвечаю им, что земля покинула меня. Подруги переглядываются. И я понимаю, что им мысль пригласить психиатра уже не кажется далекой. В этом сказочном восточном раю от меня оторвали мою часть. Часть моей души. Мою любовь. И ни при чем здесь все психиатры мира. Земля вернется ко мне только вместе с Кириллом. Или не вернется. Никогда.

***
Через шесть дней после похищения Кирилла из пустыни вернулся Али вместе со своими людьми. Без Кирилла. Земля не вернулась. За эти дни люди и верблюды стали похожи: гордая осанка, не смотря на усталость.
Ближе к вечеру в дверь его комнаты постучали и вошел Али. Он сел в кресло передо мной и стал говорить. Спокойно и убедительно. Говорил он о том, что ему на смену отправились надежные люди искать моего Кирилла. Молодой шейх убеждал меня, что он жив и с ним ничего не случится. И что я должна начинать ходить, чтобы ни что не омрачило радость нашей с Кириллом встречи. Я верила Али, но по-прежнему страдала.
Через неделю Али решительно вошел в мою комнату, плотно закрыл дверь. Лицо его было как никогда серьезным.
- Анна, ты должна встать, потому что ты и я уезжаем в Ас-Саиди за Кириллом. Мои люди доложили, что он там. Но мы уезжаем без лишних разговоров. Я пришлю Зойтуну и Ольгу, чтобы они подготовили тебя.
Шейх так же стремительно удалился в ореоле своих белых развевающихся одежд. Он всегда называет меня Анной, а Зойку- Зойтуной. Обхохочешься. Но к всеобщему удивлению она позволяет это своему новому супругу. Я не до конца верила, что Кирилла нашли. Сомнения как то уж очень настойчиво пожирали надежду. Мне хотелось противостоять этим вероломным сомнениям. Я встала с кровати и сделала шаг, потом другой. Земля вернулась. Значит Кирилл жив. Я найду его. Славный Али - мой добрый ангел. Пусть наша Зойка сделает его еще в тысячу раз счастливее.
Ольга с Зойкой приносят мне все необходимые вещи. Помогают одеться. Потом мы обедаем в полной тишине. Никто ни о чем не говорит, не шутит, не смеется. Все понимают, если в Ас- Саиди Кирилла нет, значит мы его уже никогда не увидим. Все мы стараемся не думать об этом. Чтобы земля не ушла. Чтобы счастье вернулось. От радостной сказки не осталось и следа. Не изменилась только кулинария во дворце. Люди Али бесперебойно подавали нам все новые и новые блюда. Я особенно полюбила здесь фаршированные маленькие кабачки, которые арабы называют «куса махиш» и очень вкусный хлебный пудинг «умм али», Запив еду ароматным аравийским кофе, мы стали прощаться. Раз двадцать расцеловавшись с подругами, уже не сдерживая слез, я спросила: «А где Викентий?» все слегка напряглись, а Зойка заговорщецки сказала, что Али силой запретил Викеше ехать с нами. Так что пришлось посадить его под домашний арест. Это вызвало во мне удивление. Почему Викентий не может ехать с нами? В последнее время Кирилл и Викентий стали очень дружны. Али как всегда, с безмерным восхищением и любовью глядя на Зойку, произнес: «До скорой встречи, бесценная».
Мы уселись в огромный, более шести метров длинной, перламутрово- розовый Maybach, на котором красовались номера с одной цифрой. В этой стране чем беднее человек, тем больше цифр у него на номере автомобиля. Одна цифра - это привилегия шейхов. Стиль и обустройство каждого лимузина Maybach является результатом подробных обсуждений между клиентом и дизайнером. Каждый такой автомобиль изготавливается в единственном экземпляре. Плавный силуэт этого авто оставляет величественное впечатление, проезжая мимо. Почему-то в пустыню мы поехали на машине и это никого не удивило. Ни каких тебе верблюдов, специального снаряжения. Водителя я не разглядела, так как гутра защищала его голову и шею от лучей солнца.
Ехали мы не долго в полном молчании. Когда наша машина въехала на аэродром, я поняла, почему нет верблюдов. Мы полетим за моим Кириллом на самолете.
Али подает мне холеную руку всю в перстнях, которые горят на солнце. Я элегантно выхожу из эксклюзивного авто. Вот такая я искательница своей любви. Шикарная россиянка в красивом костюме и на безразмерных шпильках.

***
Самолет, на котором на предстояло лететь, оказался огромным красавцем Боингом 747. Внутренняя отделка самолета и его убранство были не подвластны моему описанию. Скажу только, что и огромным бассейном с джакузи был оборудован этот самолет серебристо- розового цвета. Такого же как и неповторимый автомобиль шейха.
Я волновалась перед встречей с Кириллом. Али почувствовал это и как ни в чем не бывало сказал: «Анна, душенька, Вам рано волноваться. Нам еще лететь шестнадцать часов». Я ошалело уставилась на шейха. Понимаю, что пустыни Аравийского полуострова не маленькие. Но за шестнадцать часов до Луны можно долететь. Шейх спокойно продолжал:
- Кирилл жив и здоров. Сейчас он ждет Вас, душенька, в Сиднее. Мой самолет рассчитан на такие дальние рейсы. Все будет благополучно.
- Али, Вы же говорили, что Кирилл в Ас- Саиди?
- Позже, душенька. Вы все узнаете. А сейчас отдыхайте, наслаждайтесь полетом. Мои люди предоставят Вам все, чего Вы пожелаете.
За время полета я успела почитать, поспать, посмотреть чудный мультик о французском крысе- кулинаре. Кормили меня в пути легкими закусками и пирожками. Рубленные баклажаны, обжаренные с кунжутной пастой и сметаной, которые в стране шейха называют «мутабаль» и артишоки с лимонным соусом оказались сытной, но легкой едой. А арабские пирожки со смешным названием «самбусики» поражали воображение разнообразием начинок: с мясом баранины, с сыром, со шпинатом.
Я почти обрела утраченное счастье. Кирилл жив, я под опекой шейха. Впереди долгожданная встреча и новый виток жизни. Облака в иллюминаторах розовели, заря превращалась в день. В бассейне вода со множеством мелких пузырьков расслабляла и одновременно бодрила. Парикмахер Али уложил мне волосы, а юная арабская девушка помогла мне одеться. Через полчаса Боинг шейха приземлится в Сиднее.
Самолет заходит на посадку над круглым заливом. К северу видна Сиднейская бухта и небоскребы Делового центра. Местность в иллюминаторах чем-то напоминает Тбилиси - множество крутых склонов, особенно у океана.
Мое волнение стремительно нарастало. Ладони взмокли как у школьницы, которую вызывают к доске. Али ободряюще улыбается. Когда к самолету подали трап, то от волнения я уже была близка к обмороку. Али как радушный хозяин провожает меня к выходу. О, Боже! На верхней ступеньке трапа стоит Кирилл. Он весь состоит из ослепительной улыбки и бронзового загара. Сначала я хватаю за руку шейха и смотрю ему в глаза. Потом бросаюсь к Кириллу. Я, как комнатная болонка, готовая описаться от радости, что хозяева вернулись домой. Попав в объятия Кирилла, я попала в объятия жары. Необычной для меня австралийской жары. Али смеется. Я смеюсь. Кирилл смеется. Жить стоит ради таких моментов, когда хочется смеяться. Смеяться от радости. От вмиг позабытых печалей. От напрасных теперь тревог. Мой Кирилл снова со мной!
Али прощается с Кириллом. Потом поворачивается ко мне и говорит:
- Душенька, а Вы волновались. Шейхи слов на ветер не бросают, - он целует мою руку и идет вглубь самолета. Мы спускаемся по трапу на плиты самого большого в южном полушарии аэропорта. Именно здесь самая длинная в мире взлетная полоса.
Кирилл крепко держит меня «под локоток». А я не перестаю улыбаться. Улыбаться моему любимому, людям вокруг, самолетам, солнцу.
- Я приведу тебя сюда вечером, говорит Кирилл, - перед закатом.
Я вопросительно смотрю на него. И он продолжает:
- Перед закатом, стоя лицом к заходящему солнцу, видишь огни заходящих на посадку самолетов. Их черные силуэты четко вырисовываются на чистом предзакатном небе. Они медленно пересекают все обозреваемое пространство.
Восторженно горят мои глаза, когда я смотрю на Кирилла. Я люблю его! Люблю за романтизм при всем его прагматизме. Люблю за страсть. За нежность.
- Зачем ты ходил смотреть на самолеты?
- Я тосковал. Я ждал тебя.
Мы целовались здесь же, на взлетно-посадочной полосе. Среди красавцев - лайнеров со всех концов света. Потом мы ужинали в ресторанчике близлежащего отеля, где перепробовали множество шедевров австралийского виноделия. По очереди меня пленило то молодое вино вишнево- красного цвета с ароматом терпких ягод и шоколада, то вино глубокого красного цвета с фиолетовыми оттенками чувственного аромата сливы, то светло лимонное вязкое вино с фруктовыми ароматами. Венцом всех этих творений оказался местный Мерлот с ароматом мяты, диких зрелых ягод и кофе. Вино это имело насыщенный, надолго запоминающийся вкус. От него счастье становилось осязаемым.

***
Счастье становилось осязаемым несмотря на то, что рассказал мне мой возлюбленный о своих проблемах с партнерами и инвесторами, из-за которых ему пришлось сымитировать свое собственное похищение и срочно перебраться в Австралию. Без помощи Али Кирилл бы не справился. И неизвестно что было бы при другом развитии событий. Ну что ж, Австралия так Австралия.
Здесь океан наполнял душу дерзкими мечтами, как ветер наполняет паруса. Его вид завораживает меня при каждой встрече. Из города он кажется просто еще одним архитектурным изыском. Но когда ты ступаешь на его берег, океан захватывает всю тебя. Без остатка. Сквозь шум воды и ветра тоненько пищит телефон. Мне звонят из России и из Эмиратов. Местных звонков ни одного за все четыре года. В этой стране я знаю только Кирилла.
Зойкин голос способен вывести меня из какой угодно меланхолии.
- Манюня, привет! Нам пора развеяться! Бери билет. Через неделю встречаемся в Вене. У нас профилактический шопинг под лозунгом «Долой осеннюю хандру!»
Похоже, Али утомил нашу неутомимую.
- А Ольга?
- Что Ольга? - не поняла Зойка.
- Ольга летит с нами?
- Второй слоган нашей поездки «Осень на троих». Третьим будешь?
Хорошо, что на свете есть Зойка, которая звонит именно в тот момент, когда хочется, чтобы ружье со стены первого акта выстрелило.

***
Кирилл порадовался за меня, что Зойка и Ольга меня не забывают. С легким сердцем я летела на встречу с подругами, не смотря на то, что мой возлюбленный остался здесь. На краю света.
Зойка забросала нас новостями. Невзирая на Maybach, Боинг, дворец и нефтяные вышки вкупе с верблюжьей фермой, у нашей подруги челюсти сводило от тоски. Похоже, в отношениях с Али скоро будет поставлена точка. Кто следующий? По законам жанра именно здесь в Вене Зойка должна повстречать свою новую любовь. Вена - город счастья, напомнила я себе.
Мы сидели, увешанные пакетами с покупками в скверике у подножия памятника великому Моцарту. Зойка задумчиво курила, а мы с Ольгой не сводили с нее глаз. Задумчивость была столь же не свойственна Зойке, как грация гиппопотаму.
- Зай, мы сто лет не видели Маньку, а ты хандришь, - попыталась отвлечь подругу Ольга.
- Я хандрю не из-за Манюни. Я думаю, - Зойка даже головы при этом не повернула.
- Зай, о чем твои думы? - не выдержала я.
Зойка потушила сигарету и, наконец, то повернулась к нам своим красивейшим лицом. Смотреть на Зойку всегда приятно.
- Мне сорок лет. А что в резерве? СПА-салоны и магазины? Даже собаки нет.
К нашему величайшему изумлению по Зойкиной фарфоровой щеке покатилась слеза.
- А Али? - только и смогла молвить я.
Взгляд Зойки стал жестким:
- Сорок лет, говорю, мне. А он - «бесценная», «Зайтуна», Тошнит как в детстве, когда сладкого переешь! А эти его вонючие верблюды и сумасшедшие в своей покорности жены! Я из них пыталась светских львиц сделать. Но какой тут! Они же рожи свои прячут! Задницы наружу, а морды в парандже. Как он со смеху то не сдохнет, когда поинтимничать к ним ходит! - закончила Зойка в полной ярости. Либо и вправду все надоело. Либо к гарему шейха ревнует.
- А не выпить ли нам по рюмочке? - дипломатично предложила Ольга. Зойка ухватилась за мысль:
- Напьемся сегодня в каком-нибудь стрип-баре! Посмотрим на красавцев, идущих по жизни легко!
- Зай, ты знай край, да не падай,- робко попыталась я вразумить подругу.
- Но выпить то мы с ними можем? - с надеждой посмотрела на нас разгульная Зойка.
- Легко! - ответила Ольга, вставая с кованной скамейки.
- Думаю, что старичок Моцарт офигел от Зойкиного размаха, добавила я, распределяя в руках пакеты.
Вечер удался на славу. Зойке было позволено все! Зойка была счастлива. И я была счастлива. Каждый делает что хочет, но мы вместе. Да, нам по сорок, но мы умницы и красавицы. Будем умницами и красавицами, когда нам будет пятьдесят, и потом, когда нам будет шестьдесят. Такие как мы другими не бывают. И поиски любви еще продолжаются. Правда, только у Зойки. Но мне и Ольге нравиться участвовать в этом процессе.
Утро далось нам тяжелее вечера. Мне всю ночь снился Моцарт. Он сурово журил нас за легкомыслие. А мы в том сне хохотали и были счастливы. Зойка даже авторитетно заявила ему: «Любовь  forever». Но Моцарт не понял. Он не знал ни русского, ни английского и нам стало жаль его.
Отель, в котором мы поселились, был просто замечательный. Портье еще вечером понял, что мы пошли не просто прогуляться. Поэтому на прикроватной тумбочке лежит упаковка аспирина, положенная сюда еще вчера заботливой рукой местного персонала. Завтракали мы скромно: по стакану апельсинового сока и чашке кофе. Хотя Зойка весело болтала. В ее глазах сверкали огоньки. Подружка словно переродилась и стала прежним Зайчехвостиком. Это радовало. Чередуя лед и пламень, постановили сегодняшний вечер провести в Венской опере. Мне не очень туда хотелось, учитывая обстоятельства при которых я была там в прошлый раз. Все-таки я веду себя как страус. Делаю вид, что ничего не было и ничего не помню, Может я дура. А, может, будет меньше морщин.
После завтрака я засела за гостиничный компьютер писать Кириллу письмо. Не люблю электронных писем. Посылаемые в конверте листочки, куда более душевные, По почерку любимого человека ты безошибочно определяешь его чувства. Мне кажется, что в бумажных письмах больше нежности и теплоты. В электронном письме ты не увидишь слезинку, не почувствуешь тепло рук и аромат духов. Но хотелось побыстрее поделиться с любимым своими чувствами. Вот так. Есть возможность и ты ее используешь.
- Я тебя умоляю, не одевай эти каблучищи! Мы и так целый день на ногах! - стенала Ольга, пытаясь уговорить Зойку одеть более удобные туфли.
- Этот каблук позволяет мне войти в новый день уверенным шагом! - парировала Зойка.
- Зай, день то старый. Уже вечер, торжествовала Ольга. Но рановато.
- Вечер это начало следующего дня. Как проведешь вечер, так и встретишь утро. Яркий пример, - продолжала Зойка, - вчерашний вечер и сегодняшнее утро!
- Все! Одевай что хочешь, - сдалась Ольга. Я аплодировала Зойке. Как всегда непобедима. В новом вечернем платье из атласа цвета изумруда, Зойка и сама казалась драгоценностью. Как обычно мы с Ольгой выглядели гораздо скромнее Зойки.

***
Если вы любите Шопена, звучащего под звездным небом в сопровождении шороха листвы, тогда Вам надо ехать в Варшаву на воскресенье в городской сад на озеро великого поляка. В Вене же царит Моцарт и семейство Штраусов с неизменными белыми париками и огромным количеством пудры. Культ аристократической скромности в Венской опере не прижился. Здесь глаза слепят драгоценности, шелка и парча дамских туалетов. Над всем этим великолепием - знаменитые ароматы парижских парфюмеров. Сексуальность и чувственность этих ароматов освежают, словно глоток прохлады в знойный день. Здесь публика упивается роскошью и музыкой. Здесь испокон веков подают шампанское с его радостными пузырьками. И это рождает ощущение праздника! Что может быть лучше? Вспомните себя в детстве перед новым годом. Сама новогодняя ночь проходит быстро. А ожидание рождает ощущение праздника.
Каждый вечер здесь, в Венской опере, словно новогодний праздник в режиме нон-стоп. От этого люди и любят этот храм искусства.
После двух бокалов шампанского в антракте, Зойка стала приглядываться к кавалерам, затянутым в пояса смокингов.
- Зая, мы остаемся в фойе, или все же пройдем в зал? - оторвала Ольга Зойку от созерцания. Зойка неохотно двинулась за нами.
Вечер прошел томно и спокойно. Пора было разъезжаться по домам. Ольга одна из нас, кто продолжает трудиться. Я вспомнила свою работу, коллег. И мне вдруг невыносимо захотелось их увидеть. Мне захотелось домой. В Россию. Туда, где прошла моя жизнь без четырех австралийских лет. Я поделилась своей тоской с подругами за ужином в маленьком уютном ресторанчике, расположенном неподалеку от оперы. Здесь все было как то по-домашнему не смотря на весь европейский шик и лоск. Кайзеровский омлет застрял у Зойки в горле, когда я озвучила свое желание лететь не к Кириллу, а в Россию.
- Манюня, а как же твоя любовь без которой ты неделю не могла даже ходить?
- Сейчас он в безопасности. Жив и здоров. Жизнь продолжается.
- Манька, наконец то тебя отпустило! - облегченно вздохнула Ольга. - Едем домой. Викеша нас встретит.
Я чувствовала радость в голосе Ольги. Видела эту радость в ее глазах. Мы, как прежде, побудем вдвоем. Это замечательно.
- Я тоже хочу к Викентию, - капризно встряла Зойка. На что Ольга твердо отреагировала:
- К шейху! Без разговоров! Викеша по тебе еще не успел соскучиться, - Ольга сурово сдвинула брови, но не выдержала и рассмеялась. Мы тоже. Зойка сквозь смех продолжала канючить:
- Тоже хочу домой. С вами. Али милый, но меня от него уже слегка подташнивает.
- Может, есть причина? - хитро спрашивает Ольга.
- Причина - другой мужчина! Правда я его еще не встретила, - Зойка победоносно задрала голову и мы опять рассмеялись. Кайзеровский омлет и кофе давно остыли, а мы перемалывали косточки своим мужчинам, их друзьям и родственникам. Грезили о будущем. Как выпускницы накануне последнего звонка.

***
Зойка все-таки позвонила Али и очень убедительно обосновала причины, по которым она непременно должна лететь с нами в Москву. Наш друг шейх сказал, что пришлет за нами свой самолет на котором мы полетим в Россию. Зойка что-то говорила про ностальгию о полетах Аэрофлотом. Закрывая крышку телефона, она не удержалась:
- Еще посади в самолет свой гарем, а то я по ним соскучилась!
Зойка картинно закатила глаза.
- Зай, ты ревнуешь?- не удержалась я от вопроса.
- А то як же! - рассмеялась Зойка, - меня от этих арабов уже тошнит. Или я вам этого не говорила?
- Говорила, Зай, говорила, - утихомирила Зойку Ольга.
В огромнейшем венском duty free мы накупили гостинцев и подарков своим знакомым. Разноликая толпа пассажиров в этом аэропорту отличалась каким-то видимым жизнелюбием. Это было приятно и успокаивало: жизнь продолжается. Я поймала себя на мысли, что с легким ужасом вспоминаю об Австралии. А ведь там Кирилл. Я незаметно поднесла к губам руку с «наложницей». Она как частичка Кирилла, с которой я всегда могу быть вместе.
Когда объявили посадку, Зойка вспомнила, что ничего не купила какой-то там знаменитейшей не то массажистке, не то маникюрше. И, свалив на нас все свои свертки, припустила снова в duty free. Мы уже начали думать, что самолет улетит без нас, когда в поле нашего зрения появилась неторопливо вышагивающая Зойка с увлечением беседующая с высоким, спортивного вида блондином. У блондина только что рот был закрыт, а так он уже полностью готов, судя по его взгляду, восторженно пожирающему нашу Зойку. При знакомстве с нами он представился сотрудником какого то СП и Владиславом. Летел он с нами одним рейсом и, естественно, весь перелет Зойка была занята не нами.
Викентий был при букете из огромного количества красных роз. Это больше чем любовь. Это настоящий спектакль из роз. Я все время поправляла волосы, проверяя не выбились ли они из заколки. Ольга вовсю целовалась с Викешей. А Зойка мило прощалась с Владиславом. Я стояла столбом, переводя взгляд с одной парочки на другую и уже начинала безудержно скучать по Кириллу.
- Манюня здравствуй! - Викентий наконец то обратил внимание на меня.
- Привет, - неуверенно ответила я.
- Али сильно изменился, - съерничал  Ольгин муж, кивая на Владислава.
- Он измениться еще больше, если узнает про это, - ответила Ольга, глядя на вновь испеченную парочку.
Когда трогательное прощание было окончено, Викентий повез нас за город в милый домик, который был у Викентия еще до Ольги и до меня. Когда-то этот дом был не таким огромным. В нем жила Викешина бабушка. И тот вариант дома ему помнится ароматом пирогов, радушием, доброжелательностью и семейным уютом. Сейчас дом перестроен, но он очень милый. Весь в ползущей зелени и огромных окнах. В той части, которая раньше была бабушкиным домом, построен массивный камин в память о ласковом бабушкином тепле. Кто скажет, что мужчины не сентиментальны?
Когда мы расходились по гостевым комнатам, Викентий мимоходом обронил:
- Маня, мне надо с тобой поговорить. Найди время.
Я остановилась и посмотрела ему в спину: о чем?
Ужинали мы перед камином всякими закусками, которые прикупил Викеша, будучи в холостяцком состоянии. Зойка непрерывно восторгалась своим новым знакомым, обещая пригласить его завтра к нам. Вернее, к Викентию.
- Зай, на кой он нам? - лениво спросила я.
С ответом Зойка не задержалась:
- Манюня, мы дружно пережили все твои Любови. Теперь можно, чтобы вы попереживали за меня?
- Пусть лучше пригласит. Нам дешевле выйдет, - цинично подвел итог Викентий.
- Да, романтики в тебе ни на грош, - обреченно вздохнула Зойка и супер элегантно сделала глоток воды из бокала.
Мы долго пили чай с пирогами из кулинарии. А потом Викентий пригласил меня прогуляться по саду. Ольга с Зойкой домовито занялись хозяйством. Убирали со стола посуду, мыли, вытирали. Али бы в обморок грохнулся, увидев свою «бесценную Зойтуну» за этим занятием.
Теплый осенний вечер заполнил сад. Викеша явно волновался. Это меня удивило.
- Ну, уж начинай, - не утерпела я.
- Мань, тебя спрашивали из милиции, - не смело начал Ольгин муж.
- Милиция? Зачем? - я даже не поняла о чем речь.
- Насчет Кирилла, - ответил Викеша.
- А, тогда понятно! - успокоилась я, - Кир и в Австралию перебрался из-за того, что у него проблемы с партнерами и инвесторами. Они даже пытались его убить!
- Манюня, ты ничего не путаешь?
- Викентий, я думала, что вы подружились с Кириллом довольно близко и ты в курсе.
- Нет, Мань, я не в курсе того, что ты сказала. Я в курсе того, что Кирилл всеми правдами и неправдами уменьшал показатели для занижения ставок вывозных таможенных пошлин на нефть и сырые нефтепродукты при транспортировке их за пределы России. Подавал на таможню липовые временные ГТД для вывоза нефтепродуктов в упрощенном порядке. Незаконные доходы от всех этих разниц его внешнеэкономической деятельности он вероломно присваивал, не поставив в известность об этих махинациях ни своих партнеров, ни кого бы то еще. За это против него было возбуждено уголовное дело. И следователем по этому делу был назначен Игорь. Именно тогда он внезапно заболел.
Викентий смотрел на меня абсолютно серьезно. И даже озабоченно. А я не знала что и сказать. Викентий затеял какую - то игру? Какую? И, главное, зачем?
- Мань, ты все это обдумай, проанализируй. А завтра я отвезу тебя на прием к следователю.
Все вернулось. Вернулось и накрыло меня с головой. Мягкая удушливая вата из которой невозможно выбраться. Где правда, а где нет? Бежать в Австралию из-за проблем с инвесторами - глупо. Глупо оставлять шлепанец и телефон. Все, все глупо! Что хочет Викентий? Правды? Зачем? Кому нужна правда, которая разрушает счастье? Бог мой, надо было из Вены лететь к Кириллу. Что за глупая ностальгия. Очередная слабость - очередной капкан. Мне хотелось закричать, позвать Ольгу, чтобы она вразумила Викентия. Чтобы она приказала ему прекратить и сознаться, что все это глупые домыслы. Но я смотрела на Викентия не отрывая взгляда, а он продолжал:
- Игорь умер. Но мы добились разрешения на эксгумацию и проведение дополнительных анализов.
- Все! Хватит! - резко прервала я его, - Не желаю слушать все это! Завтра я улетаю к Кириллу. Копайся в этом дерьме без нас!
И я побежала к дому, но слышала слова Викентия вдогонку: «Это дерьмо твоего Кирюши!»
Я влетела в гостиную будто за мной гнался отряд маньяков. Зойка с Ольгой обернулись в мою сторону.
- Манюня, что случилось? - заволновалась Ольга.
Слезы вовсю текли по моим щекам. Я не могла говорить. Я уже рыдала. Подруги усадили меня на диван и с волнением ждали, когда я успокоюсь. В комнату вошел Викентий.
- Что произошло? - строго спросила его Ольга.
- Все произошло много лет назад. До нее только сейчас дошло. Пусть поплачет.
Таким я его не видела никогда. Злым и холодным.
- не идиотничай! Что случилось? - Ольга продолжала наседать на Викентия.
Зойка трусливо помалкивала, понимая. Что находясь в таком состоянии Викентий может неизвестно что. А она предпочитала предсказуемые ситуации.
- Оль, дай ей валерьянки и уложи спать. Завтра поговорим, - устало ответил он и вышел.
Я рыдала, уткнувшись лицом в Ольгино плечо. Наконец Зойка отмерла:
- Манюня, прекрати истерику и все подробненько расскажи нам, - сладко пропела она.
- Я, - всхлипываниям моим не было предела, - не знаю как это рассказать.
- Хорошо, расскажу я, - устало вздохнула Ольга, - Кирилл убил Игоря. Я запретила Викентию заниматься этим делом. Но увы..
Ольга взяла в ладони мое лицо:
- Я говорила тебе когда то, что если ты бросишь Викешу, то он тебе жестоко отмстит?
Я кивнула.
- Это называется: получите сдачи. Такой характер, - закончила Ольга.
- Кто кого бросит? Ничего не поняла, - возмутилась Зойка.
- Зая, когда то давным-давно Вик любил нашу Маньку, а Манька любила его. То была бы еще одна слащавая история любви, если б наша Манюня его не бросила, - терпеливо пояснила Ольга.
- Манька, ты же не в Викешином вкусе?! - только и воскликнула Зойка.
- К нашей дружбе это не имеет никакого отношения, - заключила я, вытирая слезы.

***
Человечество проводит аэрокосмические и глубинные исследования, пытается бороться с раком, давно победило чуму и холеру. Но так и не научилось определять истину. Кто прав? Кто виноват? Это решается в индивидуальном порядке. А вдруг индивидуумы ошибутся? Поэтому ждать завтрашнего дня мы не стали. Моя добрая, милая Ольга весь удар брала на себя, отдав нам с Зойкой ключи от машины Викентия.
Мы по быстрому собрали вещички и на этой самой машине припустили в аэропорт. По дороге Зойка позвонила своему шейху с просьбой прямо сейчас отправить самолет за нами. И ведь ни слова о проблемах, а только о том, что она легла спать, но уснуть вдали от него не может. После этих слов Али вполне мог послать за ней и ракету. Наша пиарщица знает, что делает. Поэтому с мужчинами она управляется, как Куклачев со своими подопечными.
Я обожаю свой новый паспорт. Мне больше не нужно получать визы. Лечу куда хочу! И когда хочу. Московская ночь была темной, на шоссе ни одного фонарика, только иногда свет фар зацеплялся за очередной дорожный знак. Но ненадолго. От лучей света фар, разрезающих темень, эта самая темень кажется еще гуще и темнее. Мне не по себе, Зойке тоже.
- Вернусь к шейху, усыновлю ребенка. Вон как Шерон Стоун.
- Тебе хлопот не хватает? И с Али ты собиралась расстаться.
- Собиралась. Пока тебя в тюрьму не стали сажать.
- Еще и не сажать, а только на беседу.
- Мань, ты в милиции хоть раз была?
- Нет.
- Вот и Господь не приведи! Что на допрос, что сидеть.
Когда мы приехали в аэропорт, нас уже встречал директор московского представительства авиакомпании «Emirates». Он был любезен с нами на столько, что мы почувствовали себя если не королевами, то принцессами уж точно. Инт ересно, бывают сорокалетние принцессы? Зойка отдала этому господину ключи от Викешиной машины и бумажку с Ольгиным телефоном.
В комнате отдыха представительства компании, мы попили кофейку. Потом выпили по рюмочке гавайского рома в баре аэропорта, потому что арабы спиртного не держат.
Пора было позвонить Кириллу. Но я не спешила.
- Мань, расскажи про Австралию. Я там так и не побывала за четыре года, - Зойка уже почти приободрилась после дорожной темноты, попав в руки соплеменников своего супруга.
- Зай, даже не знаю с чего начать. Там все главное. По Сиднею можно гулять часами. Легкий ветерок с океана сбивает жару. А в парках и скверах ты можешь сколько угодно валяться на лужайках. Можно отправиться за город к Голубым горам. Там потрясающая тишина и красота. Мы с Киром по выходным обедаем в семейном ресторане, а потом отправляемся смотреть на традиционную австралийскую забаву - стрижку овец. Как-то стригаль предложил мне тоже попробовать себя в этом нелегком деле. Мы долго хохотали на бедным животным, которое было все в проплешинах выдранной шерсти, - от этих теплых воспоминаний мне хотелось плакать.
- Да, Мань, стригаль из тебя фиговый, - констатировала Зойка, затягиваясь новой сигаретой.
- Зай, что будет с нами? Со мной и с Кириллом? - наконец решилась я обсудить ситуацию.

***
Шоколадный торт сегодня явно удался. Я счастливая и растрепанная от хлопот, несла свое творение в столовую. За огромным овальным столом восседали мои закадычные подружки, Кирилл и Владислав. Сегодня у нас свадьба. Во второй раз. Уже без белого платья и смокинга. И уже не так страшно, как в первый раз. Тогда впереди была неизвестность. Этакий омут любви, трансформирующийся в озеро семейной жизни.
Али не смог приехать к нам на торжество, а Зойка не могла не воспользоваться ситуацией и притащила с собой Владислава. Этот супермен вызывал у Кирилла легкие приступы раздражительности.
- Манюня. Какой прогресс! - воскликнула Ольга, - к сорока годам ты освоила кондитерское искусство!
- К сорока двум, - уточнила я.
Кирилл режет торт и всем улыбается. Метаморфозы жизни и любви продолжаются. Я превратилась в сто процентную домохозяйку. Пока мне это нравится. Как заядлый курильщик я иногда успокаиваю себя: как только захочу, сразу брошу. Говорят, когда писатели или музыканты делают долгий перерыв в написании своих произведений, то стиль заметно меняется. Стиль моей жизни изменился кардинально. Я научилась ценить маленькие земные радости: ровное дыхание Кирилла на рассвете, удавшийся салат по новому рецепту, розовый нос моего кота. Да! Да1 Теперь у нас живет кот. Австралийцы очень любят животных, а уж коты есть практически в каждом доме. А Зойка так и не завела себе собаку. Зато завела Владислава. И шейха она не бросила, потому что в понятие ее земных радостей не входят приготовление салатов и тортов. Ольга теперь живет с нами. Временно. У них с Викентием все вышло слишком жестко. Ольга целыми днями занята открытием европейского филиала компании Кирилла. Я вижу, что он доверяет Ольге. И это еще одна моя маленькая земная радость. Только самое  ужасное в этом, что Ольга настойчиво выбрала для филиала страну моей одинокой печали. Маленькую Словению. Никто из нас не знает словенского, кроме «како си?» - «как дела?», да «рачун просим», что означает «дайте счет». Зойка уверяет всех, что там делать бизнес проще простого. Все словенцы, по ее мнению, это неотесанная деревенщина, наподобие болгарских габровцев. Когда Ольга спрашивает подругу была ли она в Габрово, то Зойка брезгливо поджимает губы и несет что-то о литературных примерах. Мы дружим с Зойкой приличное количество времени и я никогда за все это время не видела ее читающей. Но уверенности в своей правоте у Зойки через край.
- Мань, очнись! - вывела меня из задумчивости самоуверенная Зойка.
- Манюня как всегда в мечтах,- смеется Ольга.
- Все. Привет мечтам! Они сбылись. У тебя счастье во второй раз, - веселилась Зойка, поднимая бокал с теперь уже любимым мной Мерлотом.
Владислав сидел столбом, очевидно ощущая себя полным идиотом в чужой компании. Зато у него есть бонус - наша Зойка.
Когда мальчики вышли покурить на терассу, мы втроем прыснули от смеха одновременно. Зойка первая смогла сквозь смех произнести: «Он не полный идиот. Он только впадает в это состояние».
- Боюсь, что еще немного и он в этом состоянии останется, - добавила Ольга.
- Девочки, он душка. Сидит, нас терпит, торт тихонько трескает. Нам не мешает. К тому же понимает, что у него за долготерпение приз, - я выразительно посмотрела на Зойку.
- Как бы приз в сюрприз не превратился. Зойка здесь уже сутки, а самолет Али летит от Эмиратов до Австралии шестнадцать часов. И самолет у него частный, а не по расписанию, - отрезвила нас рассудительная Ольга.
Зойка хлопала длиннющими, густыми ресницами, будто не понимая, о чем речь и спросила:
- Ольга Викторовна, а разве Владислав не Ваш бой-френд?
Мы с Ольгой ошалело уставились друг на друга, потом на Зойку.
- Зая. Ну ты даешь, только и смогла вымолвить я.
- Нобель мало номинаций учредил. За умение выкрутиться пожизненно была бы твоей, Ольга залпом допила содержимое своего фужера.
После нашего праздничного ужина мы отправились пешком на набережную океана. Сидней ночью - это феерия света, а у освещенных шпилей небоскребов летают, как мотыльки, летучие мыши, которые днем гроздьями спят в ботаническом саду на пальмах. Головокружительная строгость небоскребов и окрыленные линии оперного театра, легкие контуры мостов и роскошь кварталов миллионеров, все залито разноцветными огнями.
Мы снова были вместе. Кирилл рассказывал веселые небылицы, а мы хохотали до слез. Когда мы подошли к крыльцу нашего дома, то поняли, что в доме кто-то есть. Первым вошел Кирилл. За ним Ольга с Зойкой. Потом Владислав и я. Изумление наше было искренним. За праздничным столом восседал шейх Али и уплетал остатки торта, запивая водой. Первой отмерла наша пиарщица. Она бросилась на шею к шейху и прерывающимся шепотом выдохнула: «Наконец то, любимый!» Кирилл пожал Его Высочеству руку. А Ольга игриво приобняв Владислава, широко улыбалась. Ну чем не идиллическая сцена!
Я суетливо стала убирать со стола использованную посуду. Кирилл спрашивал шейха о перелете. А Ольга представила ему своего нового друга Владислава. Последний был полностью обескуражен. Да, такие перегрузки ему и не снились. Супермен оказался не особо сообразительным и Ольге не подыгрывал. Но шейх ничего не замечал вокруг, кроме своей бесценной Зойтуны. А та старалась вовсю. Она даже всплакнула от счастья.
Мы долго пили чай и не могли наговориться. Шейх приехал с подарками к нашей свадьбе. Национальный кофейный набор состоящий из кофейника и множества маленьких пиалок конечно же был из чистого золота. Мне была привезена паранджа, тканая серебряными нитями, а Кириллу серебряный кальян ручной чеканки. Мы были рады и Али, и его чудесным подаркам, без которых не остались и наши гости. Ольге шейх элегантно преподнес колье из платины с цветными сапфирами, а Зойке шикарное кольцо из черного золота с голубыми сапфирами и бриллиантами. Ладе Владиславу досталась маленькая серебряная фляжка инкрустированная бирюзой.
Шейх по обыкновению одет в белые легкие одежды. На голове белоснежная гутра, Пижонская бородка идеально подстрижена. Арабские шейхи не меняют своих пристрастий.
Когда разговор перешел к Викентию и делам Кирилла, все непроизвольно покосились на Владислава. И беседа плавно сосредоточилась на австралийской погоде. Уже рассвет зарождался где-то в океане, когда мы стали укладываться спать. Зойку и Али мы проводили первыми, чтобы шейх не видел, что Ольга и Владислав спят в разных комнатах.
Когда мы с Кириллом остались одни, он озабоченно спросил:
- Что с этим индюком делать? Может ему завтра билет купить, якобы у него дела неотложные?
- Кир, он же не чемодан в Австралию переночевать слетал! Пусть поживет у нас, - заступалась я за Зойкиного обоже.
- Тогда не в самолет, а в отель. Будто по делам уехал. В Мельбурн, например, - не утихал Кирилл.
- Кирюша. Он же здесь ничего не знает. Что он в отеле делать будет?
- Наймем ему гида. Пусть с ним возится, - в своем желании выселить из дома Владислава он был непреклонен.
- Давай потерпим его дней пять, а потом в самолет? - пыталась я уговорить мужа.
Наконец он сдался и согласился, чтобы Владислав пожил у нас несколько дней.

***
Завтракали мы в полдень. Салат из клубники с имбирем, молочный рис с земляникой и красивую глазунью в шампиньонах. Шейх был в благодушнейшем настроении и предложил нам попутешествовать на яхте вдоль побережья Австралии.
- Али, сегодня я найму яхту и завтра с утра мы отправляемся, - бодро поддержал Кирилл его предложение.
- Добрый друг мой, - обратился шейх к моему мужу, - собираясь сюда, я приобрел яхту. Надеюсь мои люди уже подготовили ее к путешествию. Так что отправляемся прямо сейчас.
Мы втроем кинулись собирать вещи, а наши мужчины остались за столом.
Когда мы были готовы и спустились в столовую, то увидели как Кирилл горячо пожимает руку Владиславу со словами благодарности. Я удивленно подняла брови и посмотрела на Ольгу. Она тоже была в растерянности. Тут Кирилл заметил на и обратился к Ольге:
- Я искренне надеюсь, что ты не будешь скучать без Владислава. Он боится воды и у него морская болезнь, - радостно излагал Кирилл, - и он любезно согласился присмотреть за домом в наше отсутствие!
Лицо Кирилла просто сияло, как у первоклассника, получившего первую пятерку. Ольга, разумеется, была не против такого расклада. А Зойка, хихикнув, показала Кириллу большой палец. В дверях я спросила мужа:
- Ты случайно не брал у Зойки уроки такого мастерства?»
Кирилл рассмеялся и, слегка хлопнув меня по попе, даже не попрощавшись с Владиславом, припустил к машине.
Шейх с Зойкой и Ольга поехали на лимузине, который неизвестно откуда появился у ворот нашего дома сегодня. А мы с Кириллом поехала на своем любимом кабриолете. Ветер с океана обдувал нас на ходу, будто давая возможность привыкнуть к нему перед путешествием.

***
От океана не устаешь никогда. Зойка, словно золотая амазонка на каникулах, в плетеных сандалиях на плоской подошве и в шляпке из итальянской соломки, бойко командовала людьми шейха, заносившими наш багаж на борт белоснежной огромной яхты. Да, на этой яхте было максимум комфорта. Вся она была олицетворением наслаждения свободой. Когда погрузка была закончена мы вслед за Али взошли на это «облако счастья». Не пойму что, но в этой яхте есть определенно что-то очень французское - изящное, легкое. Здесь каждая деталь работает на создание этого впечатления. Я посмотрела вокруг: белесая пелена сорванных ветром гребешков волн, стремительные морские суда, парящие в небе чайки. Океан влечет и очаровывает.
Когда яхта отчалила от причала, вокруг показались многочисленные острова и островки, разбросанные в океане вдоль побережья. Чем дальше становился берег материка, тем больше становилось островков.
Это было чудесное путешествие: мы загорали, купались, выходили на берег континента, играли в нарды и в шахматы. Всем неизвестным нам доселе премудростям этих игр обучил нас Али. Ольга много работала, практически не разрешая Кириллу помогать ей. Мы много времени проводили вдвоем с Кириллом. Печаль отступила. Настали светлые, солнечные времена, наполненные счастьем и океаном. И небом.
За обедом наша уже бронзовая Зойка в роскошном наряде цвета фуксии, изъявила желание зайти в порт Кэрнса. Мы удивленно переглянулись, а Зойка добавила: «Или в порт Дарвина».
- Зай, а почему именно в эти города? - строгим учительским тоном спросила ее Ольга.
- Во-первых, Кэрнс это ворота Большого Барьерного рифа. А Дарвин самый северный город Австралии с уникальными национальными парками. Там нас ждет головокружительная красота дикой природы, - восторженно как по написанному вещала Зойка.
- Ба, да ты изучила путеводитель! - изумилась я.
- В отличие от вас, я настоящий путешественник. Я изучила не только путеводитель, но и карты, - с достоинством отвечала Зойка.
В глазах шейха светилось безмерное восхищение «бесценной Зойтуной». Естественно мы причалили в порту Кэрнса. И на старинном поезде девятнадцатого века отправились в туземную деревню. По дороге мы наслаждались видами тропического леса и водопадами. В самой деревне мы посмотрели красочное представление для туристов с традиционными плясками аборигенов, их охотничьими обрядами и ритуалами. Попробовали по очереди метать бумеранг.
Усталые, но довольные, переполненные впечатлениями через край, к вечеру мы возвратились на яхту. Служащие Али сервировали стол к ужину. А мы отправились принимать душ и переодеваться. Кирилл уговорил меня одеть к ужину вечернее платье из ломкой тафты, расшитое серебром. Рассматривая свое отражение в огромном зеркале каюты, я поняла, что Диору удалось сделать женщин счастливыми. Меня уж точно он осчастливил. И этим платьем в том числе.
Ужин проходил в атмосфере церемонной вежливости. Еда по обыкновению была отменной. Шампанское мы пили большими глотками, а Али и Кирилл смаковали «Мартель». Тихо играла музыка. Похоже джаз, но с какими-то не джазовыми изысками. Наша вечеринка, вкупе с музыкой показалась мне очень похожей на вечеринки «века джаза», так тонко выписанные в свое время Скоттом Фицджеральдом.
После ужина Ольга, Зойка и я отправились на палубу подышать ночным океанским воздухом и покурить. Мужчины продолжали чинно «мартелить» и играть в нарды.
- Мань, принеси нам еще шампанского, - попросила меня Зойка.
Я, не надевая туфель, босиком отправилась в кают- компанию за бутылкой и фужерами. Бесшумно ступать по теплому полу из вишневого дерева было приятно.
Что-то мальчики раззадорились. Через приоткрытую дверь были слышны их голоса.   И это не походило на дружескую беседу. Я остановилась и прислушалась. Голос Кирилла звучал раздраженно:
- Али не вмешивайся. Твое дело - сторона. Мы только друзья.
- Мой друг, когда я помогаю тебе, значит участвую в твоих делах. Значит я соучастник, - голос Али был жестким и сухим, как песок в пустыне, - А я добропорядочный гражданин.
Помолчав, Али добавил:
- Никакими жизненными обстоятельствами нельзя извинить нечестность.
- Али, ты рассуждаешь как наша идеалистка Манюня, - перебил шей ха мой муж.
Я вздрогнула. В его интонации идеалистка прозвучало как идиотка. Шейх возмущенно возразил:
- Анна идеалистка. Но ее уму и деловой хватке позавидует любой мужчина.
- Любой, но не я, - беседа становилась все более жесткой.
- Ты отлучил ее от жизни, ее увлечений, ее интересов. А ей Всевышним дарована только одна земная жизнь. Никто на эту жизнь не имеет права, кроме нее самой.
В голове все закружилось, воздуха стало мало. Я быстро вернулась на палубу.
- Мань, ты чего? - внимательно посмотрела на меня Ольга.
- Нет. Ничего. Голова закружилась.
Я села в кресло и закурила. «Наложница» хищно блеснула в лунном свете. Счастье вновь обернулось призрачной своей стороной. Такая жизнь: сплошной хрусталь. Оптический обман. Ты думаешь, что все устоялось. Что ты об этом мечтала. Но на деле все мечты оказываются в очередной раз фантомом. Придумала любовь. Придумала счастье. Живу придуманной жизнью. Вон Ольга, молодец. Работает, получает удовлетворение. Зойка тоже живет в соответствии со своими идеалами. Или почти в соответствии. А я играю роль. Жены, любимой. Кого я хочу обмануть? Саму себя? Это невозможно. А если и возможно, то ненадолго.
- Манюня, чего пригорюнилась? - жизнерадостно спросила Зойка.
- Думаю, Зай. А ты не звонила Владиславу? Как он там?
- Звонила? Зачем? Он и так должен быть счастлив, что я его с собой взяла, Он как гарем Али. Темный и дикий. С таким скучно. Мужчина должен иметь искрометный ум, - заключила наша королева.
- Зай, ты же его не за ум в дьюти фри подцепила. А сейчас требуешь от него каких то сверхъестественных  способностей, - Ольга спустила Зойку с небес на землю.
- Я не требую. Невозможно требовать от человека того, чего у него нет.
На палубу вышел Кирилл.
- Девочки, о чем грустим?
- О несбывшихся мечтах, - отозвалась Зойка.
Луна мрачно освещала черноту океана. Именно сейчас остро чувствовалось наше коллективное одиночество среди бескрайней водной пустыни.

***
На четвертый день нашего путешествия заболел Али. Похоже на простуду. Мы все ухаживали за ним. Зойка гармонично вписалась в роль заботливой медицинской сестры. Через два дня состояние шейха сильно ухудшилось. Мы приняли решение вернуться в Сидней. Но Кирилл был против. Он убеждал нас, что Али так мечтал об этом путешествии и прерывать его нет необходимости. При простуде бывает ухудшение состояния. Мы были в сомнениях. Около Дарвина мы решили искупаться. Я не умею плавать, поэтому осталась дежурить около Али. Дежурство мое состояло из чтения какой то книжки, потому что Али спал. Он очень обессилел от болезни, и последнее время почти всегда спал. До меня донеслись крики моих подруг. Я выбежала на палубу. Ольгу ужалила ядовитая медуза. На теле был большой ожог и явно нарушена сердечная деятельность. Врача на яхте не было. Мы засунули валидол под язык Ольге. Что делать? Мы с Зойкой решили причалить в порту Дарвина. Но Кирилл опять был против. Я решила с ним поговорить. Мы были в салоне одни. Благородное сочетание красного дерева бортовых панелей и светлого беж отделки диванов создавало чувство уюта и домашнего тепла.
- Кирилл, почему ты возражаешь вернуться в сидней? Ольга и Али опасно больны. Не думаю, что шейх будет возражать. У него на это просто нет сил сейчас, - строго говорила я.
- Манюня, Ольга почти в норме. У Али простуда. До Сиднея четыре дня пути. За это время они поправятся, а поездка уже будет прервана.
- Не прервана, а закончена. У нас нет врача, - сопротивлялась я.
Лицо Кирилла светилось белозубой улыбкой. Он был само очарование. Почему я сопротивляюсь его попыткам продолжить наше путешествие? Кирилл все знает. Сам рассчитывает силы и просчитывает ситуацию. А я хочу испортить людям отдых. Но остатки здравого смысла, устоявшие перед этой улыбкой, пытаются продолжать сопротивление и вернуться в Сидней.
- Давай посоветуемся с Зойкой, - выдвинула я еще одну попытку уговорить Кирилла вернуться.
- Зойка не скажет ничего нового. Ей нравится это путешествие, - настаивал Кирилл на своем.
Стеклянная сдвижная дверь в металлическом обрамлении открылась и появилась Зойка. Она была слегка напугана.
- Мне кажется, что Али стало хуже, - с сомнением сказала она. Губы ее дрожали.
- Зай, с чего ты это взяла? - легкомысленно поинтересовался Кирилл.
- Я же не слепая! - выкрикнула подруга, - Почему мы не возвращаемся? Вдруг он умрет? И Ольга умрет?
Зойка уже почти рыдала. Еще секунда и начнется натуральная истерика. А Зойкина истерика этот как шквал, который накроет нас с головой и выкарабкаться из этого будет труднее трудного. Я обняла Зойку и уверенным голосом сказала ей:
- Мы возвращаемся в Сидней.
Зойка с надеждой выдохнула из себя страх. И отчаяние. А Кирилл молча вышел из салона.
- Он согласился вернуться? - спросила меня подруга.
- Да, - категорично ответила я.
Мы пошли проведать Ольгу, которая лежала у себя в каюте. Она была бледнее бледного, хоть и писала что то в своем ноутбуке. Увидев нас, она тепло улыбнулась. Но улыбка вышла вымученная и какая то страдальческая.
Я подошла к кровати и взяла ее за руку. Рука у Ольги ледяная. Значит все пошло не так. Вспомнила, что где то читала, что ожоги ядовитых медуз смертельны. Но только не для Ольги! Я повторяла это мысленно, как «Отче наш». Зойка рассказывала Ольге о состоянии Али и о том, что мы решили вернуться.
- Я прочитала в Интернете, что воды у берегов Кэрнса и Дарвина кишат ядовитыми медузами, - сказала Ольга, - а читать об этом надо было до поездки.
- Вот-вот! - в подруге проснулась всезнающая Зайка, - а когда я изучала путеводители, вы надо мной смеялись!
- Зай, мы не смеялись, мы восхищались, - успокоила подругу Ольга.
- Али не может даже выйти к обеду, - всхлипнула Зойка.
- Скоро мы прибудем в Сидней и все опять будет хорошо, - обнадежила я подруг.

***
Ночью произошла какая-то поломка на нашей яхте и мы остановились довольно далеко от берега. Разглядеть его очертания можно было только в бинокль. Команда матросов пыталась самостоятельно ликвидировать аварию, но, похоже, их усилия были напрасными. Ольга, узнав о поломке, забеспокоилась и попросила меня пригласить к ней в каюту старшего из команды.
Мы с Зойкой были у Ольги, когда вошел один из членов команды. Ольга предложила ему присесть и спросила:
- Поломка случилась самостоятельно или кто-то приложил к этому руку?
- Да, мадам, - отвечал моряк.
- Самостоятельно? - уточнила Ольга.
- Нет, мадам.
- Кто - то сломал специально?
- Да, мадам.
- Спасибо. Можете идти.
Мы с удивлением смотрели на лежащую Ольгу. Она повернула голову в нашу сторону:
- Вам не понятно, что я имела в виду?
- Нет, - мы дружно замотали головами.
- Кто был против нашего возвращения в Сидней? - задала нам вопрос Ольга.
- Кирилл, - ответила я.
- Кто-то произвел поломку. Как вы думаете кто? - Ольга разговаривала с нами как с воспитанницами дома- интерната для умственно отсталых.
- Ты думаешь, что это Кирилл? Но зачем? - удивилась я.
- Зачем он убил Игоря? - ответила вопросом на вопрос Ольга.
- Это не доказано, возразила я.
- Хорошо. Ставлю более конкретный вопрос: зачем он изводил тебя в Европе?
- Хотел вернуть меня, - ответила я.
- Ты считаешь это приемлемым методом возврата, Мань?
- Нет, - честно ответила я.
- Но она вернулась. Значит, метод был приемлемым,- возразила Зойка.
- Зай, результат и этичность метода это разные измерения, - пыталась вразумить нас Ольга.
- Допустим, Кирилл совершил эту поломку. Но ведь он вместе с нами будет сидеть на этой яхте, - пыталась я объяснить все логически.
- Будет. Но мы не знаем его конечной цели, - возразила Ольга.
- Если он убьет нас всех, то как он выберется с яхты? - спросила Зойка.
- Зай, мыслишь ты, очевидно, в правильном направлении. Но повторяю, что мы не знаем его конечной цели.
- Девочки, Вы что? Кирилл замечательный человек. Любящий муж. Почему вы решили, что поломка на яхте его рук дело? - попыталась я заступиться за мужа.
- Ты, Манюня, слепа! - спафосничала Зойка.
- Перестаньте обе! - прикрикнула на нас Ольга. - Я подслушала разговор Али с Кириллом и просто уверена в том, что Кирилл замышляет что-то. Али пытался вразумить его, но Кирилл только обозлился.
- Если быть до конца честной, я тоже слышала странный разговор Кирилла и Али, - вяло созналась я.
Тут сдвижная дверь каюты отворилась и вошел Кирилл. Мы как затравленные зверьки уставились на него.
- Что за секреты, крошки? - пытался казаться жизнерадостным мой муж.
Ольга села в кровати и улыбнувшись Кириллу, ответила:
- То, Кирюша, не секреты, а очевидные факты. Что с яхтой?
Кирилл продолжал улыбаться: «Оленька, а что с яхтой?»
- Она сломалась, - торопливо вставила Зойка.
- Как сломалась, так и починится. На дворе двадцать первый век, - легкомысленно ответил он ей.
Вроде бы беседа исчерпала свой смысл. Ольга просто перенервничала из=за медузы, а теперь она поймет, что мой милый Кирилл здесь абсолютно ни при чем. Кирилл погладил Ольгу по волосам и, улыбнувшись нам с Зойкой, вышел. Когда дверь за ним закрылась, мы как то очень дружно выдохнули с явным облегчением.
- Ольга, это не он. Он слишком милый для коварства, - сделала вывод Зойка.
- Если выздоровеет Али, то я соглашусь, что он очень милый, - стояла на своем Ольга. - Манюня, ты вспомнила про разговор. О чем они говорили?
- Обо мне, - неуверенно промямлила я.
- А о чем еще может разговаривать Кирилл? Он любит Маньку. Они давно вместе, - затараторила Зойка.
- Зай, подожди. Так что они говорили о тебе? - Ольга смотрела на меня слишком внимательно и это лишало меня возможности выкрутиться. Я рассказала все дословно и не знаю почему разревелась.
- Что и требовалось доказать, - подвела итог подруга, не обращая внимания на мои рыдания.
- Оль, что такого коварного было в этом разговоре? - хлопала ресницами Зойка.
Ольга попросила меня принести ей стакан воды. Я побежала в кают- компанию за минералкой. Когда закончится эта неопределенность? Зачем мы поплыли на этой яхте? Зачем приехал Али? Зачем? Очень много вопросов и ни на один нет ответа.
- Манюня. Отчего такая вселенская грусть в очах?
Я вздрогнула. Кирилл сидел на диване в кают - компании и смотрел какие то карты.
- Кирилл, ну почему эта яхта сломалась?! Почему ты не позовешь с берега спасателей, чтобы они забрали нас отсюда на материк?
- Манечка, тебе не нравится находиться в обществе своих подруг?
- Но Ольга больна. Ей требуется медицинская помощь!
- Не надо так драматизировать события. Посмотри на ситуацию под другим углом, - мягкий голос Кирилла обволакивал как вата, но в какой то момент я поняла, что от этой ватной мягкости уже трудно дышать.
- Кирилл скажи мне, чего ты хочешь добиться этим сидением здесь? Когда умрет Али?
- Нет, Мань. Когда ты наберешься ума, - резко ответил мой муж. - Ты слушаешь кого угодно, но только не свое сердце.
- Ты имеешь в виду себя? - перебила я Кирилла.
- Почему ты решила, что я пытаюсь уморить Али? Я доверился ему. Но он обманул меня. Именно здесь на яхте находится диск из-за которого весь сыр бор. Когда Али решит отдать мне его, тогда и поедем домой. Поняла?
- Какой диск, Кирилл? Али может умереть без медицинской помощи! - я уже почти кричала.
Кирилл отложил карту и подошел ко мне.
- Мань, нас связывают многие годы совместных отношений. Ты- моя семья. Значит, ты должна быть моим тылом. А ты мечешься из стороны в сторону! - мой муж был не на шутку зол.
- Кирюша, я не знаю, что и думать, - всхлипнула я.
- Когда не знаешь, то слушай меня. Я тебе не посторонний, - он обнял меня за плечи и я опять стала мысленно корить себя за дурацкие мысли. Его горячее дыхание уверяло меня в его правоте. И мне стало стыдно за мои подозрения на его счет.
- Мань, тебя даже за водой нельзя послать! - услышали мы возмущенный голос Зойки.
Дверь отворилась и на пороге появилась наша красавица.
- Ой! Извините, - пробормотала Зойка и задом попятилась за дверь.
Мы с Кириллом рассмеялись. В непредсказуемых ситуациях Зойка теряется и у нее становится такое смешное лицо.
- Иди к Ольге и ни о чем не думай. Я сам разрулю эту ситуацию. И запомни, что ни с кем ничего здесь не случится, - Кирилл дал мне в руки стакан с водой и слегка подтолкнул меня к двери.

***
Вернувшись к Ольге в каюту, я с порога объявила:
- Оль, это не Кирилл. У нас на яхте полно народу. Команда матросов, обслуга Али.
Подруга, взяв у меня из рук стакан с водой, поставила его на прикроватный столик.
- Мань, Кирилл это один из вариантов. Я рассматриваю и другие.
Отпив из стакана, Ольга скосила глаза на вазу с розами:
- Откуда у нас на яхте каждый день свежие цветы?
Я растерянно уставилась на бордовые свежие, упругие в своей красоте и силе цветы.
- Откуда? - эхом повторила я.
В каюту вошла Зойка. Вокруг головы у нее бирюзовый шелковый шарф, такого же цвета купальник. Бирюза подчеркивала загар подруги и делала его каким-то сияющим как на фотографиях в глянцевых журналах.
- Я загорать. У меня слишком тяжелый период и мне необходима релаксация, - томно известила нас Зойка.
- Загорай, Зай. Загорай, - с наигранным пониманием ответила Ольга.
- Али болеет. Я ночи не сплю. Сами понимаете, - лицо Зойки вопреки ее словам было гладкое и сияющее. На нем не было и следа усталости или недосыпания.
- И ты, Мань, иди с ней позагорай. А я пока поработаю, - Ольга явно вошла в роль матери Терезы. Когда у нее такое настроение, то лучше пойти позагорать.
Океан спокоен и ленив. Солнце разбросало по нему мириады своих солнечных брызг. Океан нежился в его лучах. Мы улеглись в шезлонги на палубе и, закрыв глаза темными очками, вели неспешную беседу.
- Я уже переодевала все наряды. Когда же мы будем дома? - задала больной вопрос Зойка.
- А как там наш дом? - ответила я вопросом на вопрос.
- За домом то смотрит Владислав. Вот ему там лафа: один в большом доме в центе Сиднея. Он, бедный мальчик, о такой жизни и не мечтал, - утешила меня подруга.
Солнце крепко держало нас в своих плотных жарких объятиях. И только легкий бриз освежал эту солнечную пылкость. Я решилась задать Зойке Ольгин вопрос:
- Зая, а откуда на яхте каждый день свежие цветы?
- Из оранжереи или из сада.
- Зай, как они оттуда попадают сюда?
- Не будь дурой! Али по-прежнему шейх, - гордо по-королевски изрекла Зойка.
- Зай, меня интересует непосредственно процесс доставки цветов на яхту, - терпеливо пояснила я.
- Мань, я пока еще жена шейха и этим вопросом не занимаюсь. Спроси об этом у Саида. Он главный распорядитель во дворце и правая рука Али, - Зойка перевернулась на другой бок, всем своим видом показывая, что я утомила ее своими дурацкими вопросами.
- Зай, а с дворцом Али есть связь? - не унималась я.
- Тебе нужен Саид или дворец? - раздражалась подруга.
- Саид во дворце, Зай, - терпеливо продолжала я разговаривать с непонятливой подругой.
- Мань, дворец в Эмиратах, а Саид на яхте. Определись уже, что именно тебе нужно,- Зойка опять перевернулась на другой бок, - Мань, ты непонятливая такая в кого?
Непонятливая! Если б Зойка научилась излагать все ясно и четко, тогда бы и непонятливых не было.

***
Океан ослепительно улыбался тысячами солнц на поверхности воды. Улыбался нам всем, потому что Али выздоровел. Да, в один прекрасный день он вышел из своей каюты такой же обаятельный и бодрый как обычно. Яхта подходила к Сиднейской бухте. Мы все дружной гурьбой шумели на палубе. Дом был близок.
- Ольга, Вы очевидно уже соскучились по Владиславу? - участливо обратился шейх к Ольге.
Зойка поперхнулась сигаретным дымом и уставилась на Ольгу.
- Да, уже пора нам быть вместе, - печально отвечала Ольга, опустив глаза, чтобы не рассмеяться.
Кирилл, улыбаясь, спросил:
- Надеюсь, он сохранил наш дом в целости?
- А нам придется строить новый, - поддержала его Ольга, - новый дом на двоих.
- Обалдеть можно! - покачала головой наша любвеобильная подружка.
Мы вернулись в Сидней в День народного единства, когда по улицам гуляют горожане, бушмены приезжают в город на ярмарки, вечерние улицы наполняются огнями фейерверков. Через час мы уже счастливые и довольные поднимались по ступенькам крыльца нашего дома. Владислава не было. Записок тоже не было. Но в доме царила идеальная чистота и порядок. Али с Кириллом устроились на веранде, а мы отправились накрывать на стол. Мы были рады тому, что вернулись домой и что все живы и здоровы. В этот день мы и не ведали, что Зойка вскоре после возвращения в Эмираты, сбежит в Россию к Владиславу. Где они будут жить в небольшом по меркам шейха доме за городом. А по вечерам Владислав будет переодеваться в наряд Арабских шейхов и они вдвоем с неутомимой Зойкой будут колесить по окрестным деревням, разыгрывая местных жителей. Мы с Кириллом часто будем ездить к Ольге в ее новый дом на словенском побережье Адриатики. И через много лет именно мою подругу изберут в местный парламент. Кирилл и Али перестанут дружить по причинам, так и оставшимся тайной для всех нас. Но одно событие случится раньше остальных и принесет нам много радости и приятных хлопот. Наш кот родит четверых очаровательных котят.