Здравствуй, мой дорогой Учитель.
Пишу тебе, не зная, кто ты. Возможно, ты мой отец, и волны прошлого давно сомкнулись над твоей головой. Возможно, ты мой добрый друг, который гораздо старше и мудрее непутёвой маленькой меня и всегда поможет советом в моих ничтожных катастрофах. Возможно, ты сам Бог, ты — моя личная сокровенная религия, и мне не суждено увидеть тебя глазами, ибо ты живёшь в моём сердце.
А возможно, нам ещё только предстоит встретиться.
Кем бы ты ни был, знай, что я доверяю тебе больше всех в этом мире — в таком синем и чарующем и в таком ледяном и чужом.
Сейчас, на закате очередного (но случившегося впервые с переродившейся мной) лета, которое тотально обмануло меня, я чувствую, что наконец готова услышать твои Слова. Готова к Ответу. Готова к Истине.
Я долго шла к тебе, мой родной Учитель. Шла — и через ад, и через черноту — хоть глаз выколи! — и через чернила, проникшие в душу, будто яд, будто зараза, будто хроническая болезнь. Проклятые! Однако гораздо страшнее мне было идти по своим же воплощениям, через собственные эпохи и световые годы. Главное правило этого Лабиринта — чтобы перейти на следующий Этап и оказаться на новом Уровне Игры, нужно переступить через себя предыдущую. Прошлую. Прежнюю. Устаревшую. Словно сбросить с себя старую кожу. Переродиться. Умереть — и воскреснуть заново, будто бы по привычке. И так — по кругу. По спирали. Из шага в шаг. Из себя в себя. От себя — к себе. А я ли это буду в итоге? К себе ли я приду? Узнаю ли я себя, осмелюсь ли заглянуть себе в глаза?
Время оставило меня, мой благословенный Учитель. О нет, не внешне. Эликсир вечной молодости я ещё не изобрела. Однако и внутренне речь идёт не о юности, к тому же юность у моей души никто не отнимет: я знаю. Речь идёт о парадоксе. О моей личной чёрной дыре под кожей. О картине неизвестного сюрреалиста, в которой я внезапно оказалась в определённый момент своего Пути и из которой не выбралась (да и надо ли?) до сих пор.
Я сделала отважный и рискованный шаг, бросив вызов такой стихии, как Время, мой Учитель. С ним шутки плохи, и лучше бы нам не становиться врагами. Однако оно первое начало искривляться и искажаться внутри, под моим оперением, и в итоге теперь я не понимаю, где — относительно себя, своих вторых личностей и всех прошлых воплощений — я нахожусь. Словно мой космический корабль потерял координаты. Да, вот так: расфокусировка внутреннего телескопа.
Поговори со мной на моём языке, мой Учитель. Поговори не завуалированно и не бесплотно. Я так устала фиксировать Знаки и общаться с тобой полунамёками с помощью проводников и произведений искусства. Так устала пытаться вслепую разглядеть твой Маяк сквозь эпохи и километры. Поговори, дай мне новые координаты, покажи, куда смотреть, как вылечить своё время… Нужно ли мне лечить себя? Что, если моя болезнь — мой же дар? Не погубит ли меня моё исцеление?
Не описать в одном письме всё то, что накопилось во мне за все годы жизни в этом теле — и земные, и световые. А так хотелось бы, мой божественный Учитель. Какая ирония: когда-то слова были моим способом освобождения, а теперь они стали моей тюрьмой. Клеткой, из которой не видно выхода. Моё оружие обернулось против меня самой и атакует своим же бессилием, как бы противоречиво это ни звучало. А слова бессильны. Бессильны перед тем океаном хаоса, что беснуется в моей душе и никак не находит себе подходящей ёмкости на этой планете, чтобы заполнить её до конца, не перелившись за края. Ни один ещё не выдержал меня, мой добрый Учитель. Ни один ещё не решился на эту жертву.
Я прошу Вселенную показать тебя мне, но пока что она показывает мне лишь зеркала. Лабиринт зеркал, в котором я блуждаю тысячелетиями. Блуждаю, мечтая найти тропинку, которая выведет меня… в пустоту. В чистоту. В небо. В комнату с белым потолком. Куда угодно, лишь бы укрыться от себя. Лишь бы хоть на минуточку вдохнуть свежий воздух. Лишь бы не мучиться больше, пожалуйста, лишь бы больше не было этой пытки, лишь бы не было этих потоков безумия, этих сумасшедших перепадов и качелей, этих неудержимых эмоций, этих вечно голодных чувств, этой лавины мыслей, этой непередаваемости ощущений и бессилия слов, этой сверхчувствительности, сверхвпечатлительности, сверхранимости, сверхвлюбчивости, тотальной ненасытности, бескожести и неотсюдости, разрывающих противоречий, затравленности, одиночества… Но как избавиться от того, без чего я не могу жить? Это всё равно если бы я желала жить без глаз, которым слишком больно смотреть, или без окровавленного сердца в осколках и иглах, каждый удар которого причиняет ужасные муки… Человеческая плоть не может жить без сердца — и точно так же моя душа не может не быть концентратом — всеслойно и всечастно.
Я посылаю тебе красные искры — сигналы о помощи — в каждом взгляде, мой светлый Учитель. И, кажется, я уже подозреваю, кто ты. К тому моменту, когда мы наконец встретимся в этом времени и в этом пространстве, я, наверное, сама стану тобой. Сама стану такой же мудрой и доброй. Такой же большой. И смелой. И светлой. И Вселенная опять покажет мне зеркало. Круг замкнётся, чёрная дыра схлопнется, вход в Лабиринт окажется выходом, случится новый парадокс и новое перерождение.
Почему так предсказуемо, мой дорогой Учитель?