15. Еврей на доверии
Забавные встречи доставались и Валерке. Как-то один дядечка пенсионного возраста и интеллигентной наружности, чуть было не взял его на пушку:
- Вы ведь имеете отношение к комитету, я правильно понимаю? - полушёпотом поинтересовался он. Валерка удивился его осведомленности, решив, что речь идет о комитете комсомола, и положительно кивнул, - Я так и думал! Хотелось бы понять, это уже одобренные препараты или на нас продолжают экспериментировать? Люди говорят, что их делали для космонавтов и политбюро. Это соответствует? Вы ведь владеете полной информацией? - только тут Валерка допер, какой комитет имелся ввиду, но разочаровывать старика не стал:
- Все одобрено и проверено, результат не заставит себя ждать! - таким же шепотом, отчитался он.
- Мы полностью доверяем. Жена только переживает, что станем разговаривать заголовками газеты «Правда». За себя я не боюсь, я во все времена солидаризировался с линией партии. А вот ее, на фирме «Взуття», могут и побить.
- Таких реакций не отмечали, - успокоил Валерка.
- Вы знаете, я слышал, что это исключительно наша разработка. Американцы еще и близко не подобрались. Представляю, как они охотятся. Очень мудро использовать для их внедрения тертую семейку Листенгорт. Иметь для таких дел евреев на доверии - большая находка наших спецслужб, поверьте старому архивному работнику.
- Лучше не болтать лишнего, не мне вас учить, - предостерег догадливого пенсионера Валерка.
- Я понял, никому ни слова, это останется между нами, - доверительно успокоил любознательный архивариус.
- Да уж, пожалуйста, а то могут быть неприятности, - уже на пороге, предупредил Валерка! Старик красноречиво приложил указательный палец к губам, давая клятву в сохранении тайны.
Усердные неприятности
Неприятности таки были, но с другого боку, откуда, как говорится, не ждали. Но не буду забегать наперед, обо всем по порядку.
Среда обещала быть суетливой и хлопотной. Все как-то навалилось скопом, после трех законных пар - консультация по курсовой, а дальше забег по адресам. Разноску закончили в начале восьмого, а к восьми мне следовало быть на автовокзале. Родители передали посылку с водителем, нужно было встретить. Передачами меня не баловали, но тут случай особый, дальняя родственница нуждалась в консультации окулиста, вот и отправили мне с гостинцами ее медицинские бумаги для записи в клинику Филатова. К девяти вечера Листенгорт ждал выручку. Проволочек с деньгами он не терпел.
- Чего ты попрешься на автовокзал с такими деньжищами! Время позднее, да и райончик еще тот, - небезосновательно предостерег меня Валерка, - оставляй мне, у нас в актовом зале репетиция КВН. Освободишься - заберешь.
Трудно было не согласиться. Деньги чужие и немалые. Так и поступил. На вокзал я прибыл вовремя, а автобус задерживался. Проболтавшись на платформе больше часа, в институт попал в начале десятого. Дверь главного корпуса не поддалась. Я дернул крепче. На той стороне зашаркали, отворилось окошко, и пожилой вахтер, не рискнув высунуться, спросил из глубины:
- Чего надо?
- В актовом зале КВН должны репетировать? - уточнил я.
- Нет никого, минут сорок как разошлись.
- Точно никто не остался? - лелея надежду, уточнил я.
- Ну, говорю же, сам зал закрывал, - буркнули в ответ, захлопнув для ясности окошко.
Логично было предположить, что Валерка ждет меня в общаге - не сидеть же на ступеньках родного вуза до ночи. Но его не оказалось и там. Не появился он и утром, на первой паре. Всю перемену я тщетно высматривал его в вестибюле. В лабораторию он влетел, когда все уже расселись по местам. Безуспешно пытаясь изобразить что-то жестами, через пару минут прислал записку: «С деньгами все нормально, я вчера отдал их шефу!» Коротко и ясно, будто проделывал это регулярно, называя шефом человека, которого и знать-то не должен. Я недвусмысленно глянул на него. Он беззастенчиво просиял в ответ, словно совершил что-то архиважное для нашего общего дела. Мне хотелось кинуть в ответ чем-то тяжелым, но все приборы были намертво прикручены к лабораторным столам. В перерыве на пожарной лестнице, где обычно перекуривали студенты, он до тошноты примитивно объяснил, что после репетиции двинул в общагу, но, не застав меня там, решил вернуться в институт. Здесь-то на его пути и возник мужчина с приметным черным догом. Дальше он действовал исключительно из благих соображений, с целью выручить меня и нашу репутацию.
Идти на объяснения к Листенгорту я не решился, а в воскресенье Майка рассказала мне все в деталях. Валерка подкараулил Бориса Михайловича, когда тот возвращался с выгула Лорда, представился, пояснив, что у меня не получалось отдать выручку, и он, как человек ответственный, взял эту миссию на себя. Старый лис Листенгорт на улице разговаривать не решился, но и в дом пускать незнакомца не стал: «Так вы хотите, чтобы я передал этот пакет моей дочери от вашего товарища?»- громко, чтобы могли слышать случайные прохожие и сторож останков кирхи, уточнил он у опешившего Валерки, - «Хорошо, я сделаю это. Засим, будьте здоровы!» Пожалев, что общение заканчивается, не успев начаться, комсорг, бодрости духа не утратив, поплелся за Листенгортом по лестнице, предлагая на ходу улучшить сервис путем использования коробочек различных размеров, которые можно заказать у сумской артели слепых, где его родная тетка служит товароведом. Крепкая дореволюционная дверь оборвала его на полуслове, прихлопнув потуги рационализации скрежетом надежных запоров. Оставалось высказать невысказанное в прорезь почтового ящика, что он и попытался проделать, пока из-за двери не был облаян степенным Лордом. Далее в доме Листенгортов случился скандал. Меня назвали безответственным трепачом, не способным держать слово, полагая, что это я направил сюда незадачливого казначея:
- Папа очень злился, только бабуля вступилась, сказав, что все это не похоже на тебя, и требует разбирательства, - закончила Майка, и тут же по-женски пожалела, предвосхищая возможное расставание. По правде, Валерка уже несколько раз рассказывал про артель незрячих картонажников, надеясь, что я порекомендую ее Листенгорту. Мне же, к слову, не приходилось, и я, не владея деловой хваткой, откладывал.
Объяснились мы с Борисом Михайловичем по его возвращению неожиданно легко и без печальных последствий. Я рассказал все, как было, он сгоряча потребовал забыть Валерку раз и навсегда. Но все сгладила Лариса Ильинична:
- Что толку отстранять его, он ведь ничего предосудительного не сделал, деньги до копейки принес, что-то по делу предлагал! - вступилась она.
- Лара, такая простота, ты знаешь, чего хуже бывает! - возразил Борис Михайлович.
- Я не спорю, повел себя дерзко, но в интересах дела. Опять же, адрес он наш теперь знает, дело тоже, стоит ли посвящать во все это еще кого-то? - аргументировала мама.
- Я просто не люблю таких кульбитов...- не находя места, продолжал возмущаться Борис Михайлович, - Ладно, возьмем на заметку, присмотримся тщательней, пусть работает, только по периферии, - заключил Листенгорт. Я спорить не стал, Валеркин поступок мне не был понятен. Все пошло прежним порядком...
Продолжение http://proza.ru/2023/08/16/683