Предложение умереть в небе очень понравилось Хираморе. А как оно могло не понравиться, когда решались абсолютно все вопросы с папашей Дзиротё, вот как? Умереть вместе с врагом! А таком поступке легенды будут слагать, но чёртов русский опять всё испортил, придумал зачем-то учебную гранату. Что за дикость! Ну ничего, он ещё успеет отомстить, когда Савин явиться к нему в клинику для анализов. Он ему такую клинику устроит – закачаешься. Надо будет придумать что-нибудь особенное, чтобы враги вздрогнули от ужаса, прочитав в газетах о его мести.
В отличиe от японца Джозеф ничуть не восхищался действиями Савина, напротив, он находил их возмутительными. Он просил у Савина помощь ещё во время визита к президенту, а тот предложил обратиться в полицию. Но на кого он должен был заявить, вот, на кого? Нет ни имени, ни откуда этот шантажист вообще появился. Кроме того, журналист он или где? Тут горячий материал сам плывёт в руки, а он должен всё отдать в руки полиции? Да они сами немедленно всё раструбят репортёрам, за деньги, конечно. Ему крохи останутся при возникшей конкуренции. Нет, так дела не делаются. Опасность опасностью, а горячий материал на то и горячий, что нужно потерпеть, пока шипит и брызжет маслом, а потом уж есть со всем удовольствием.
Однако, шутка с гранатой его чрезвычайно напугала. Всем известна непредсказуемость русских, вот, пожалуйста, одна из них. Оказывается, Савин не изволил знать, что держит в руках боевое устройство! Ничего себе! Да-а уж, здесь не якудзу нужно бояться, а этого русского, – сделал неожиданное заключение Джозеф. То, что он обманом хотел отдать в руки убийцы невинного человека, который к тому же щедро платил, ему как-то в голову не приходило. Выгоды от сенсации журналист видел несравнимо больше, чем от разового заработка. Щедрого, здесь никто не спорит, но разового, тогда как имя знаменитого журналиста – это очевидный капитал, который можно дорого продавать на протяжении всей жизни. Выбор более чем очевиден. Такие доводы перевешивали все представления о порядочности в голове у Джона. Да и какая там порядочность возможна при его сволочной работе? Джентльмен – это не тот, кто умеет пользовать столовым серебром, а тот, кто может его купить. Таким девизом руководствовался в жизни Джозеф Паттерсон.
Читателя наверняка заинтересовало появление японца на борту частного самолёта главного редактора "Нью-Йорк таймс". Здесь нет ничего особенного. Деньги, господа хорошие, что проще! Гонять полупустой лайнер через Тихий океан – это дорогое занятие. Узнав номер рейса, Хикаморе потратил все средства, обманом полученные от сталелитейного магната, на покупку билета. В Америку он совсем не планировал возвращаться. Савин должен отдать мандат в Японии и умереть, чтобы смыть позор с имени Хикаморе. Другого способа, чтобы папаша Дзиротё простил, якудза не видел, поэтому огромная сумма запрошенная финансовым отделом "Нью-Йорк таймс" за персональный салон его ничуть не смутила.
Остаётся непонятным поведение Майкла, здесь я целиком полагаюсь на догадку современного читателя, сделавшего вывод из возгласа Майкла "Ты говорил, что учебная?", о начальном договоре разыграть спектакль перед журналистом.
Ой, вдруг непонятно кому-то инкогнито Хикаморе? Будучи опытным преступником, он искусно загримировался в добропорядочного врача. Исключительно поэтому в интеллигентном японце с участливым выражением лица никто и не узнал опасного преследователя. К тому же надо добавить, что белые, я уже говорил об этом, не склонны различать представителей других национальностей. Поэтому никому из пассажиров лайнера и в голову не пришло, что таинственный убийца сидит совсем рядом с ними. Мало того, ещё и кланяется с колен сумасшедшей выходке русского. Воистину странный японец.
Что касается Савина, то его резоны скрыты в тумане русской мечтательности, которую европейцы из зависти называют загадочностью души. Они наивно пытаются объяснить для себя на привычный манер вещи настолько для них далёкие, что и вообразить невозможно. Представьте себе человека, живущего в двухмерном пространстве. Представили? Вверх и вниз ползёт нарисованный человечек по ослепительно-белому листку бумаги, и вдруг, о чудо! Кто-то неизвестный, бог, к примеру, поставил у него на пути карандаш. Этот необычный объект, возникший ниоткуда, кроме ширины и длины, имеет ещё и высоту! Чудо чудное, диво дивное. Явная аномалия. Так и русский человек для наследников римской традиции полон загадок, таких, которые никоим образом невозможно поместить в прокрустово ложе западной логики. Не получается! Однако, как всякий недалёкий человек, они верят в свой метод. И всё непонятное относят в область мистики, нарушающей ими же изобретённые законы мироздания, а значит, требующее изучения. Но как, коим образом, скажите на милость, может двухмерный человек понять, что перед ним не таинственный круг на листе возник, а карандаш? Вот именно, что загадка за семью печатями, и никак иначе!
Но вернёмся к нашим героям. Протрубив губами отрывок из концерта для валторн Вивальди, Савин извинился перед японцем за представление:
– Господин Фудзияма, приношу извинения за неприятную сцену, но, сами понимаете, волнуюсь перед встречей с императором. Нужно устранить недоразумения, так сказать, в рядах бойцов.
– Вы раздумали его убивать?
– Удивительно! А надо?
– Что вы, что вы, даже и не думал советовать, но столько усилий и впустую. Это конечно не моё дело, можете не отвечать, но что это за мандат такой, за которым охотиться неизвестный?
– Берегитесь, это весьма опасная тайна!
– Мне, при моей работе, приходиться много всяких-разных тайн выслушивать. Я никогда бы не добился положения в обществе, пренебрегая вежливостью.
– Майкл, ты не мог бы отправиться в наш салон вместе с Джоном. Вам наверняка найдётся, о чём поговорить перед встречей с императором. План там составьте. Намётки всякие. Что мы можем предложить взамен расположения к нашему проекту. Я что-то совсем разнервничался от этой чёртовой гранаты. Кто бы знал, что она боевая. Нет, ты только представь себе – взорвалась. А здесь бы рванула? Ужас!
– Ну, я даже не знаю... Джон, у тебя есть какие-нибудь идеи?
– То убить грозитесь, то идеи. Я что вам, мальчик для битья?
– Прекратите обижаться. Что за ерунда, когда такое дело впереди? Идёмте, лучше выпьем. Вам это сейчас пригодится.
– Пожалуй. Майкл, идите вперёд.
Оставшись наедине с доктором, Савин вдруг переменился в лице и накинулся с угрозами на японца:
– Это что за цирк с анализами. Вы считаете, что мы все больны? О-о, я теперь всё знаю. Вы просто говорить не хотите, а сами уже всё решили. Как только прилетим, так сразу всё и доложите в канцелярию императора. Послушайте, я не допущу, чтобы мой проект сорвался. Так и зарубите себе на носу. Я вашу это больничку в щепки разнесу, если что-то пойдёт не так! Надеюсь, что вы не дурак!
– Господин Савин, знакомство с вами – это большая удача для меня. Как вы могли такое подумать? Вы вхожи во дворец. Об этом мечтает каждый японец. А здесь вот рядом со мной человек, который уже сегодня увидит его. Я правильно понял, что сегодня? Теперь всем буду рассказывать, что летел в одном самолёте с таким важным человеком.
– Каким таким? Опять финтите? Что-то лицо мне ваше кажется знакомым?
– Господин Савин, я всего лишь врач. В ваши сферы не вхож.
– И такой дорогой перелёт себе позволили? Так и поверю?
– Что за подозрения в конце концов! Это оскорбительно!
– Пардон, перегнул. И как вам это чёртов Нью-Йорк?
– Шумный очень. И ещё эти американцы. Это хорошо, что мы одни остались. Я был крайне стеснён в суждениях.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Внимание! Знак Ер (Ъ) со всей очевидностью указывает на вторую часть главы.
Глава 23 Учебная граната (Ъ) http://proza.ru/2023/08/14/492
Глава 24 Странные подозрения (Ъ)
Все новинки на дзен-канале ГИПЕРПАНК
Ссылка внизу авторской страницы