1
Подходящая маршрутка всё не являлась. Между тем, Лера стояла на остановке уже минут двадцать, и летний зной тяжело втекал в макушку, пробиваясь сквозь волосы. Солнце слепило. А тут ещё эта коробка с пирожными! (Лера ехала к подруге)
Автомобиль притормозил довольно резко, сдал назад и припарковался прямо перед ней. Приоткрылась пассажирская дверь, из автомобильного чрева прозвучало:
– Запрыгивай, подвезу!
Ничего себе, предложение! За кого её приняли? Платье, конечно, приметное: бледно-оливковое, с экзотическими орхидеями по подолу. Но длина – приличная, чуть выше колена. Оголены лишь смуглые руки и шея. Летние открытые босоножки – сплошь ремешки, удобные, без намёка на шпильку. Словом, ничего вызывающего.
Тем не менее, ответила, не глядя в салон:
– Спасибо! Предпочитаю общественный транспорт (вскинула подбородок, ставя точку). Но этот не унялся:
– Да садись, в самом деле!
– С чего Вы взяли, что нам по пути? – взбрыкнула она ещё раз.
– Садись же, я не могу тут долго стоять, – уже настойчиво, и всё не отъезжая.
Вот привязался! Народ на остановке с интересом прислушивался, ожидая развязки. Но что-то в последней фразе заставило усомниться в случайности предложения. И оттого ли, что не хотелось доставлять удовольствия зевакам, или оттого, что кто-то свыше порой словно подталкивает нас к неожиданным решениям, Лера шагнула прямиком в распахнутую дверь.
– Ну, наконец-то! – проговорил водитель, нажав на газ. – Пристегнись.
Пока она, щёлкнув ремнём, лихорадочно думала, что бы умное ему сейчас выпалить, он спросил:
– Ты что, не узнаёшь меня?
Она, взглянув-таки на молодого человека, неуверенно пожала плечами. Ситуация привычная: у Леры – отвратительная зрительная память, усугубленная ежедневным мозаичным мельтешением незнакомых людей. Издержки профессии. Порой это создавало ужасную неловкость. Похоже – снова влипла.
– Мы вместе были в поездке. Адриатика, помнишь? Ты была в странной компании: три девочки-малышки и парень-баскетболист под два метра. Вчетвером вы смотрелись уморительно.
Ну, да: Ира с Димой – супружеская пара. Они с приятельницей сошлись с ними в первый день поездки, и держались кучно все двадцать дней путешествия. Группа на самом деле была большая, и их маленький коллектив мало общался с остальными. Стало несколько спокойнее, но отнюдь не легче. Она его совершенно не помнила, хотя со времени поездки прошло не так много времени.
– У меня плохая зрительная память – уклончиво повторила Лера свой внутренний довод вслух, всё ещё не решив, на «ты» или на «Вы». Прикинула возраст: примерно ровесники, пожалуй.
– Ну, тогда знакомимся по новой: Константин, что означает "постоянный".
– Лера, что ничего не значит.
– Помню, – усмехнулся он. – Куда направляешься? – легко разрешил он её культурно-этические колебания.
Она назвала улицу.
– Почти по пути. Живёшь там?
– В гости.
Долетели быстро, езды то всего – десять минут.
– Номер телефона оставишь? – спросил Костя, когда она собралась выходить.
Странно, что тогда, в поездке, она его не запомнила.
– А что тогда поскромничал?
– К тебе было не подступиться: девочки, Дима-каланча... Да и местные вокруг вас увивались. Уверен, ты тогда успела закрутить с кем-нибудь роман.
Лера мысленно улыбнулась.
– И зачем тебе телефон легкомысленной особы?
– Вдруг я ошибаюсь.
– Вдруг ошибаешься.
– Так дашь телефон?
– Визитка устроит?
– Вполне!
Прочёл. Посмотрел на Леру с новым интересом.
– Ты надолго сюда? Может, забрать? Я сегодня абсолютно свободен.
– Спасибо. Не стоит.
– А вдруг телефон свой потеряешь? Или я – твою визитку.
– Тьфу на тебя (по поводу телефона)! Я – фаталистка. Пока!
– Ну, наконец-то! – впуская её в квартиру, словно эхо, повторила за Костей Ленка, в принципе очень спокойная, даже несколько флегматичная подруга. – Что так долго?
– Привет! – традиционный чмок в щёку.
– Привет! – ответный.
– Держи, – подала коробку с пирожными. – Уже расплавились, наверное. Поставь в холодильник.
– С ума сошла! А фигура?
– Пару раз отожмёшься от пола.
– Дурёха! Кофе варим?
– Варим.
– Проходи на кухню.
Чёрная кошка Нуар млела на подоконнике, растёкшись жидкостью под солнышком. Лера осторожно потрогала её мягкую, безжизненно свисающую лапу – Нуарка и усом не повела. Вот как надо ко всему относиться! А не дёргаться нервной таксой по любому поводу, как она сама. И Лера удобно устроилась на диване, копируя Ленкину кошку. Подруга достала турку, открыла банку. Комнату наполнил аромат кофе. Начался обряд поклонения кофе.
– Так чего долго-то?
– Подвёз тут один.
– Вы по кольцевой, что ли, добирались?
– Нет, – улыбнулась Лера. – Номер мой записывал.
– Он что – малограмотный?
– А знаешь, – проговорила Лера задумчиво – я даже не знаю, чем он занимается.
– Молодец! Потом сюрприз будет, – изрекла Ленка избитую фразу из юмористической миниатюры.
– Ну, да.
Не торопясь, выпили кофе, съели по Лериной пироженке.
– Лен, а давай к озеру. А то в квартире – мрак. Одной кошке твоей всё по фиг.
Пока Лена перебирала свои маечки (у Ленки была классная фигура, на ней всё сидело идеально, Лера заглянула в лежащую на диване книгу:
– Что читаешь?
И сама себе ответила:
– Бульварное чтиво. Дурновкусие, мадам.
– Ну, уж извините, – спокойно отозвалась флегматик, глядясь в зеркало.
Лера предпочитала Ленку другим за её немногословность, уравновешенность, спокойствие – за всё то, чем Бог не наделил её саму, порывистую и эмоциональную. При всём этом Лера любила уединение, тишину (то, что не дёргало её эмоции)и быстро утомлялась в любой компании. Самым оптимальным коллективом для неё было трио, а ещё лучше – тет-а тет, глаза в глаза. И разговоры любила не шумные, не пустые и не пошлые, а интеллектуальные, со смыслом, и терпеть не могла непристойные подколки и пьяные хоровые песнопения за столом. Поэтому давно избегала всевозможные собрания и не желала тратить на них своё драгоценное время: томик стихов или хорошая книга, желательно, классика, неспешная прогулка – лучший вариант досуга.
Они отправились в городской лесопарк с продолговатым озером, образованным небольшой городской рекой. Окружённое высоким еловым и сосновым, почти реликтовым лесом, оно походило на озеро, описанное в одном из её любимых романов.
– Озеро Большой Выпи, – задумчиво проговорила Лера, глядя на мрачные, чёрные воды, в глубине которых отражались стройные стволы и густая крона.
– Что? – не поняла Ленка.
– Читайте классику, мадам: Драйзер. «Американская трагедия». В таком вот озере Клайд Гриффитс утопил свою поднадоевшую возлюбленную Роберту Олден.
– Да ну тебя, Лер! – Ленка проследила взглядом байдарку с двумя бронзовыми плечистыми гребцами, очевидно ничуть не смущаясь дурной репутацией лесных озёр.
Но настроение Леры было сегодня странно тягучее, какое-то раздумчиво-неспокойное, словно она вступала в некий новый этап жизни, не решив ещё, готова ли.
– Так что за он – тот, что подвозил тебя? – словно угадав Лерины мысли, поинтересовалась Ленка.
– Так, случайный знакомый, – ответила Лера уклончиво, ставя точку.
2
Минула ровно неделя. Костя не объявлялся, и Лера стала потихоньку забывать о мимолётной встрече. Но в субботу, когда она, неторопливо позавтракав, прилегла на любимом диванчике с томиком Джейн Остен, намереваясь перечитать «Гордость и предубеждение», в чопорный мирок английской провинции восемнадцатого века ворвался эмоциональный голос скрипки – рингтон её мобильного оповестил о бесцеремонном вмешательстве современности в её иллюзорный мир. Лера взглянула на телефон: номер не знакомый.
– Привет, – прозвучал на том конце Костя. – Не разбудил, надеюсь?
– Не разбудил, – отозвалась она сдержанно.
– Чем занята?
– Читаю.
Не поинтересовался, что читает, приступил сходу:
– Вставай-ка с дивана, доставай кроссовки, что-нибудь спортивное и будь готова.
– К чему?
– Приглашаю на природу. Мы с друзьями едем на шашлыки. Хочу тебя познакомить. Попьём красного вина. Подышишь свежим воздухом, подрумянишь щёчки. Собирайся и адрес называй уж, наконец: куда заезжать.
– Спасибо. Нет.
– Почему нет?
– Не люблю шашлыки, запах дыма, укусы комаров, анекдоты и вообще: если ты – буйный экстраверт, то это не про меня. Я – исключительно скучный интроверт.
– С чего ты взяла, что я – экстраверт? Пообщаться в кои-то веки с друзьями – это дефект личности?
– Нет, не дефект. Но мне жаль тратить выходной на людей, с которыми меня ничто не связывает.
– Предпочитаешь киснуть дома?
– Мне есть чем себя занять.
– Ну да, ясно: чайник, телевизор, – проговорил он иронично.
– Не угадал! Кофе и томик стихов, – ответила с вызовом.
– Простите, что вломился слоном в Ваш храм! – на этот раз с вызовом и он. – Приятных выходных!
– Взаимно, привет друзьям!
С чего она так завелась? – С того и завелась! Она понятия не имеет, кто он такой, тем более – кто его друзья, и должна тратить свой выходной Бог знает на что? Тоже мне – массовик-затейник! Читать расхотелось. Да, явно не мистер Дарси! Зато она – Элизабет Беннет! И Элизабет Беннет никогда не потрусила бы на природу с первым попавшимся мужчиной. Вскоре, однако, мисс Элиза была отложена на полку, Лера нервно присела перед зеркалом, нанесла макияж самым тщательным образом, выбрала безупречный (хай-класса) наряд для прогулки по городу и отправилась в тихий сквер в центре. Прогулка не успокоила. Она уже почти каялась. Нет! Она не жалела, что отказалась ехать на природу с незнакомой компанией. Но не слишком ли резка была? А, впрочем, он тоже хорош: вставай, беги, лети по первому зову! Для начала мог бы пригласить в кафе. Просто погулять, на худой конец, послушать друг друга, посмотреть в глаза. Разве так начинают отношения?
Чем дольше думала об этом, тем хуже становилось. В итоге желанное успокоение так и не пришло, лишь голова разболелась. Поздравляю с отличной субботой!
Воскресенье не отличалось от субботы, прошло в том же духе. Костя больше не объявлялся. И Ленке звонить не стала, и не нужен ей никто! Скорее бы завтра! Понедельник: она привычно отправится на работу, погрузится в мельтешение и забудет, наконец, испорченные выходные.
Легла специально пораньше, чтобы выспаться. Однако едва задремала, словно кто толкнул: проснулась от безумного сердечного стука. Дышать тяжко, внезапно окатило потом так, что рубашка мгновенно взмокла. И главное, как стучит сердце! Что это с ней?
Встала на ватные ноги, в глазах потемнело, едва не упала. Тихо дошла до кухни, кое-как вставила руку в манжету тонометра (купила недавно). Пульс – 110! От паники в глазах ещё темнее стало, и биение сердца, кажется, ещё участилось.
Дрожащими руками взяла телефон и набрала 103.
– Алло.
– Примите вызов.
– Что случилось?
– Очень сильная тахикардия. И воздуха не хватает.
– Сколько, возраст, адрес…
С трудом назвала.
– Ждите. Примите корвалол. Накапайте столовую ложку вместе с пустырником, если есть, спокойно лягте и ожидайте.
Накапала. Распахнув окно, легла. Казалось, сердце сквозь грудную клетку выскочит. Оно билось в горле, в висках. Да что же это! Успеют ли? Скорее бы! Да где же они! Страх сковал Леру. Страх смерти. Пока лежала в ожидании смерти, не заметила, как дышать стало легче, и сердце, вроде, уже не в горле, не в висках. Да. Определённо легче.
Наконец, раздался звонок. Приехали.
Она встала, прошла к двери, отворила: целая бригада в синем, и среди них, в той же униформе, зачем-то … Костя.
Какой ужас! Бледное страшилище в ночнушке под халатом, без макияжа, и, должно быть, на голове хаос! И это вот всё – она перед Константином! Момент его торжества. Подсознательно мелькнуло: «Наверное, мне действительно лучше, раз это меня волнует».
– Вы вызывали? – спросил Костя официально.
– Да, но мне уже, кажется, лучше. Мне сказали по телефону принять корвалол. Я приняла. И мне лучше, – выжимала она из себя по капле.
– Посмотрим, – и все трое ввалились с чемоданами в её квартирку.
– Ложитесь, – велел Костя, и она поняла, что он тут главный.
Легла, стыдливо сунув босые загорелые ноги с белыми полосками от ремешков босоножек под краешек одеяла. Константин взял её влажную кисть, прослушивая пульс, замер. Очевидно, остался удовлетворённым, не усмотрев угрозы жизни. Затем оглянулся на девушку:
– Делаем кардиограмму.
Та деловито раскрыла переносной аппарат, установив на стул рядом с диваном. Лера глаз поднять не смела, чувствуя, как Костя её сканирует.
– Освободите ноги-руки и грудную клетку, – сказала девушка.
"Лучше бы я умерла, не дождавшись их, – подумала Лера. – И ведь я даже не в пижаме! Дурацкая ночнушка!" Хоть плачь.
Подняла дурацкую ночнушку до шеи. Белая полоска трусиков, вот и всё. Венера Милосская. Афродита.
Костя с явным удовольствием изучал контуры своей давешней строптивицы. Хоть бы отвернулся, гад! Девушка пристегнула руки-ноги холодными штуками, натыкала присосок на грудь.
– Задержите дыхание.
Зажужжал аппарат. Девушка подала Косте бумажную ленту. Пока он смотрел, Лера торопливо потянула вниз треклятую ночнушку.
– Так. Кардиограмма без особенностей. Синусовый ритм. Давайте измеряем давление-пульс. – И сам нагло пристроился на край её диванчика, натягивая на её руку манжету тонометра. Пока тонометр фиксировал, что она жива-здорова, Костя иронически поглядывал на неё. Она отвернула голову к стене, но взгляд его чувствовала кожей.
– Ну, что же. Давление низковато. А пульс практически норма.
Лера перевела дыхание, надеясь, что осмотр завершён, и они, наконец, свалят. Как-бы не так! Иезуит Костя продолжил пытку:
– Давайте, я Вас послушаю.
Она села и вновь задрала эту трижды клятую ночнушку. Трусики новь игриво забелели на загорелом теле.
– Выброшу сегодня же (про ночнушку)! Отныне спать только в пижамах! – буравило мозг.
А Константин с явным удовольствием, очень внимательно выслушал её сердечные ритмы, тыча прохладным фонендоскопом со всех сторон и пытаясь поставить диагноз пациентке путём внимательнейшего визуального осмотра.
– Подышите глубоко.
– Паразит! – думала Лера и задышала. – Ну и чёрт с тобой! Пялься!
Наконец, он вдоволь насладился своим торжеством и спросил:
– Случалось подобное раньше?
– Чтобы так явно – нет. Впервые.
– Возможно – гормональный сбой. Сейчас тоны спокойные. Надо бы проверить щитовидку. Дайте-ка, гляну, – протянул руки и мягко коснулся шеи, отчего по коже побежали мураши. – Глотните. – Визуально – ничего особенного.
"Сама знаю, что визуально ничего особенного, – парировала про себя Лера это двусмысленное замечание. – Ты и сам не очень!"
Он стал заносить записи в свои талмуды, параллельно давая рекомендации:
– Обратитесь к терапевту. Сдадите анализы на гормоны. И к кардиологу возьмите направление: думаю, Вам следует сутки походить с «Холтером». Знаете, что это?
– Знаю.
– Отлично. Для госпитализации оснований нет. Отдыхайте больше. Не болейте. Да! – добавил, глядя в глаза, – и консультация гинеколога будет не лишней, – вбил он последний победный гвоздь.
Когда медицинский табор, наконец, вымелся за дверь, в квартире установилась звенящая тишина.
Сморённая дурманом корвалола, в состоянии психологического спада после бурного психологического подъёма, даже будучи сильно впечатлённой экстренной встречей с Константином, ею же и сломленная, Лера уснула довольно скоро. Будильник привычно разбудил в семь - пятнадцать.
Пять минут под душем, быстрый завтрак, долгий макияж, укладка волос. Готово.
Теперь гардероб: белая блузка на запах, завязки сзади на талии игривым бантом – крылышки стрекозы. Чёрная юбка-карандаш. Да. Пойдёт. На каждом рукаве – аж по три пуговицы на широких манжетах. Застегнула, как всегда, с трудом. Не успела запахнуть блузку, как раздался звонок в дверь. Начало девятого, между прочим! А она ещё и без юбки, как назло. Попыталась стянуть блузку, чтобы набросить халатик. Чёртовы пуговицы, целых шесть, она их с таким трудом застегнула! Подошла к двери.
– Кто там?
– Ваш лечащий доктор, – бодро проговорили за дверью голосом Кости.
Вот же напасть! – Блузкины пуговицы! И, похоже, это судьба - вечное неглиже перед ним. Щёлкнула замком, чуть-чуть приоткрыла дверь и, проговорив «проходи, я сейчас», хотела нырнуть в ванную за халатиком. Доктор оказался проворнее и успел ухватить её за кисть.
– Не двигайтесь резко, больная! Вам вредно.
И Лера, как была в белой блузке нараспашку, оказалась в объятиях доктора.
– Ты как? – спросил он, слегка отстранившись после долгого-долгого поцелуя и внимательно оглядывая её. – Сменился со смены, решил удостовериться лично. Вижу, сегодня лучше! Даже румянчик на щёчках.
– Ну, ты и циник! Я ведь и правда вчера чуть не отъехала.
– Вывод один: надо чаще бывать со мной на природе, – констатировал Константин.
– Аминь, – отозвалась Лера, но больше ничего не успела добавить, ибо целовался доктор отменно.
27.08.2023