ДАЙВЕРЫ
Пролог
Анна с нежностью смотрела на лица друзей.
Они привычно собрались за круглым столом.
Как и в последние несколько тысяч лет.
Привычно приняли облик людей.
Им нравились люди. Великая надежда и великая боль. Они даже имена себе выбрали, хотя в этом не было особого смысла.
Сегодня они собрались вчетвером.
А завтра их останется трое, на неопределенный срок. Для оставшихся разница небольшая, несколько месяцев или несколько десятков лет, так, ерунда — а вот для того, кто покинет их круг — весьма существенная.
Разница длиною в жизнь.
Мартин явился в виде высокой блондинки лет тридцати, с длинными прямыми волосами.
Кевин выбрал образ старого пирата с чёрной повязкой на глазу.
Марк изображает какого-то японского императора с замысловатой причёской.
Подумав секунду, Анна превратилась в Эдит Пиаф. Может, для контраста с голенастой блондинкой Мартина?
Бокалы на столе, фрукты и экзотические изысканные сыры — не более чем красивая иллюзия, неотличимая от реальности.
Впрочем, как и сам стол, висящий в мерцающей пустоте.
Анна улыбнулась и вопросительно кивнула Мартину:
— И как теперь к тебе обращаться?
— Как хочешь, — буркнул Мартин, откидывая со лба длинные светлые волосы. — Имя я не менял.
Марк прищурил и без того узкие глаза:
— Ну что, всё-таки решился?
Мартин хмуро кивнул и потянулся за бутылкой.
Кевин поднял бокал с красным вином, сделал большой глоток:
— Правильно, выпей, когда ещё придется. Может, опять сразу здесь?
— Не каркай, — мягко сказала Анна и подняла свой фужер. В нем плескался янтарный коньяк, цвет был подобран идеально, — За тебя, Мартин, за то, чтобы ты подольше там оставался, — пригубила и прошептала, — Удачи....
Мартин наклонил бутылку, в стакан полилась бесцветная прозрачная жидкость.
— О, неужели водка? — развеселился Кевин. — Надеешься стать русским?
Мартин молча выпил. Иллюзия была достоверной, в груди разлилось тепло.
— А когда ты... — начала было Анна, но Мартин уже исчез. — Понятно, — пробормотала и отхлебнула коньяк. — Пусть тебе повезёт.
Часть 1 Знакомство
1
Наташа склонилась над блестящей витриной, помешкала, но всё-таки примерила браслет. Покрутила рукой, невольно залюбовалась. Почему её так неодолимо тянет к жемчугу? Он ведь ей даже не идёт... Но гладить эти матово мерцающие шарики — такое удовольствие...
— Всем на пол! Это ограбление!
Звук разбитого стекла.
Наташа испуганно обернулась, краем глаза заметила, как нырнул под прилавок продавец.
Резкий звук выстрела.
Что-то сильно ударило в грудь. Кровь? Странно, она почти ничего не чувствует…
Нить жемчуга выскользнула из рук.
Белые матовые шарики дождём рассыпались по полу с мягким хрустальным звоном.
Всё оборвалось.
2
Мартин пришёл в себя, открыл глаза.
Обвёл друзей чуть плавающим взглядом.
Всё те же, за тем же столом.
Анна смотрит сочувственно.
Марк угрюмо, видимо, тоже надеялся.
Кевин усмехается.
Мартин закрыл глаза. Новый паззл болезненно встраивался в память. Ещё одна прожитая жизнь. Ещё одна смерть. Возвращение к бесконечному существованию... какое блаженство. Эта Наташа была хорошей девочкой. Милой, весёлой, задумчивой. Ей снились странные сны. Сейчас он понимает — сны о Потоке. Но она этого не знала. Просто просыпалась с ощущением струящейся радости и одновременно невосполнимой потери. Как жаль. Хорошо, что смерть на этот раз была быстрой и неожиданной.
— Ну как? — мягко поинтересовалась Анна.
— Никак, — буркнул Мартин. — Милая девушка Наташа и странные сны.
— Ну, уже неплохо.
Мартин поморщился. Скоро эти воспоминания притупятся, потеряют яркость, но восстановятся такие детали, о которых сама Наташа не помнит. Жить, зная, что это не навсегда — а ведь они так и живут, все, ну, или почти все... Немудрено, что они так боятся смерти.
Мартин зябко поёжился.
Дочь Саша, семья, друзья, поездки к морю, матово мерцающие нити жемчуга...
Мартин пощупал браслет. Да, ещё одна жемчужина.
Потянулся за бутылкой.
— Всего двадцать семь. Ей было всего двадцать семь лет.
— О, у нас гости, — Марк лениво прищурился, как сытый кот.
Мартин обернулся. Позади иллюзии стола появились трое незнакомцев. Новенькие? Не может быть. Высокий мужчина в длинном сером плаще... о, да это Странник. Надо же, не узнал Хранителя. А вот с ним интересная парочка — явно бывшие люди. Симпатичные... мужчина лет пятидесяти и женщина лет тридцати... хотя, они могут выглядеть как угодно.
Странник приветственно вскинул руку.
— Привет честной компании. Мартин, ты только вернулся из погружения? Прости, я выбрал не самый удачный момент.
— Ничего, — пробормотал Мартин. — Надеюсь, ты по делу?
— По делу, — улыбнулся Странник. — Вы, кстати, заметили, что Земля исчезала на некоторое время?
— Что за бред! — фыркнул Кевин, как всегда, безапелляционно.
— А вот это интересно, — у Странника блеснули глаза. — Очень интересно. Похоже, петля времени вас не задела, и вы сразу прошли по альтернативному пути.
— А вот с этого места поподробнее.
Анна верна себе. Неизменная мягкость и живое любопытство. Лёгкость и любопытство.
— Кевин, ты помнишь, как всех выбросило с Земли? Совсем недавно? Мы думали, это какой-то временной сбой.
— Именно, — галантно кивнул Странник. — Но сначала я представлю своих... друзей.
— Друзей? — Марк улыбается недоверчиво, даже с иронией. — Они из недавнего времени? Неужели с Земли?
— Да, — Странник небрежным жестом достал из пустоты ещё три стула и уселся за стол. — Знакомьтесь. Люся — несостоявшийся Хранитель, Олег — человек, которого она смогла вытянуть с Земли и превратить в Бессмертную Сущность... нового типа. Примерно как Анна.
Сидящая за столом компания застыла, Странник с удовольствием смотрел на вытянувшиеся лица.
Первым пришел в себя Кевин.
— Надеюсь, это шутка.
— Не надейся, — качнула головой Анна. — Странник любит пошутить, но сейчас он серьёзен. Люся, Олег, очень приятно, Анна. Добро пожаловать к нашему столу. Чувствую, нас ждёт длинный и очень интересный разговор.
— Этого не может быть! — Кевин набычился и невежливо уставился на Странника, — Что значит — несостоявшийся Хранитель? Хранитель Земли — ты, у планеты не может быть два Хранителя.
— Я не сказал, что Люся — несостоявшийся Хранитель Земли. Я вытащил её с Земли, когда она погибла.
— Кто погиб? Люся?
— Земля.
— Прости, — вежливость Анны граничила с официальностью. — Земля на месте. Что ты несёшь, Хранитель?
Странник неторопливо налил себе пива, белая пена перелилась через край высокого стакана. Невозмутимо ответил:
— Анна, это альтернативная Земля. Произошло расщепление.
— Так не бывает, — опять не поверил Кевин.
— Ты прав, так не бывало. Но теперь это факт.
— Земля погибла? Как это случилось? — Марк слегка растерял свою японскую невозмутимость.
Люся наконец решилась вступить в разговор:
— Ядерный удар. Я там была.
Мартин поморщился.
— А парень... Олег? Обычно выживает только один человек с планеты, будущий Хранитель... или Дайвер.
— Она меня вытащила, — Олег благодарно взял Люсю за руку.
— Покажите браслеты, — резко бросил Мартин.
— У меня нет, — ответила Люся и с готовностью протянула руку, Олег с неохотой показал три нити на загорелом запястье.
Мартин недоверчиво коснулся серебряных нитей.
— Ой, а у вас тоже браслет? А жемчужины — они что-то означают? — Люся не смогла сдержать любопытства.
Мартин покосился на Странника.
— Они что, не в курсе?
— Нет, — усмехнулся Странник. — Вот вы их в курс и введёте. Кстати, именно Люся спасла Землю. Ну, я откланиваюсь, спасибо за пиво.
Странник исчез. Люся не отрываясь смотрела на эффектную блондинку, которую все называли Мартин.
— Ну нихера себе, — Марк сбросил образ невозмутимого японца и превратился в весёлого чёрного парня, засверкал белыми зубами.
Реальность вокруг тоже изменилась. Тёмное звёздное небо, шорох волн, тёплый песок, костёр на берегу.
— Мне кажется, так лучше, — смущённо сказал Марк.
— Согласна, — Анна покачала в руке высокий бокал с экзотическим зонтиком. — Так что на самом деле случилось, и почему мы не в курсе? Кстати, жемчужины на наших браслетах — это прожитые на Земле жизни.
Люся зажмурилась и выдала пулемётной очередью:
— Земля погибла от ядерного удара, сформировалась тёмная сущность и я как потенциальный Хранитель, мне дали ключ, я соединила его с чёрной бусиной у Странника на браслете, и Земля выскочила в другую реальность, но оказалась заперта во временном коконе, а там Олег, мне удалось создать с помощью Потока на уровне Мист особый браслет и вытащить Олега и Землю... (сноска. подробно эти события описаны в книге «Люся в небесах»)
— Не так быстро... — Мартин остановил Люсю. — Можно, мы сами считаем? Если ты немного расфокусируешься...
— Конечно, — сказала Люся и послушно расфокусировалась.
На секунду, не более, человеческие фигуры на тёмном пляже стали почти прозрачными и снова обрели видимость. Все, кроме Олега.
— Невероятно... — глаза Анны сияли восторгом.
— А мы всё это пропустили, — покачал головой Кевин. — Какая жалость! Я не смог разобраться, как это произошло.
Марк закрыл глаза.
— А Олег... он может расфокусироваться? Чтобы мы прочитали?
— К сожалению, нет. Он ещё не умеет.
— Жаль... но ничего. Ребята... вы — потрясающая... боевая единица (сноска. отсылка к предыдущей книге), — усмехнулась Анна. —Хорошо, что Странник вас сюда привёл. Думаю, мы найдём общий язык. Что он вам рассказал?
— Да почти ничего. Только то, что вы можете встраиваться в людей и проживать их жизнь.
— Ну что ж... Информацию всегда лучше получать из первых рук. Тогда слушайте. Марк, ты не начнёшь?
Полумесяц луны висит необычно, рогами вверх, огонь костра взметнулся выше, струйки искр взвились к ночному небу, как хвост жар-птицы. Люсе даже казалось, что в темноте летают какие-то гигантские бабочки. Громкий звон цикад, незнакомые запахи, шорох волн... Пожалуй, Марк прав, всё это располагало к долгой неторопливой беседе, и напомнило Люсе страшные сказки у костра, в далёком детстве. Но древний ужас того, что она услышала, не шёл ни в какое сравнение с детскими страшилками.
3
— Все мы — из людей, не получивших ключ, или ключи которых были отвергнуты Потоком. В общем, несостоявшиеся по разным причинам Хранители.
Низкий голос Марка естественно вплетался в звонкую тишину тропической ночи.
— Мы называем себя Дайверами. Одни из немногих, которые по каким-то причинам могут встраиваться в людей до рождения, и проживать их жизнь, и после смерти хранить их память.
Не сказать, чтобы это изысканное удовольствие... Нет.
4
(Читатель! Далее автор подсократил диалог, Бессмертные Сущности многословны, даже бывшие люди. Автор это сделал, чтобы не утомлять и не тормозить торопливого читателя. А читатели вдумчивые и неторопливые могут ознакомиться с полным вариантом беседы в дополнительной главе)
5
Для изначальных Бессмертных Сущностей, таких, как ваш Странник, это было что-то вроде аттракциона. Они подключались к людям, к их чувствам, ощущениям на произвольный отрезок времени, люди этого присутствия даже не замечали. А для Бессмертных — развлечение, ведь они сохраняли свою идентичность и набирались свежих впечатлений. Звуки, запахи, краски... Особенно смерть, поскольку это переживание Изначальным Сущностям по определению недоступно. Потом появились новые Бессмертные Сущности — бывшие люди... но не все они принимались Потоком и получали статус Хранителя.
Оказалось, что некоторые, буквально единицы из отвергнутых Потоком, способны встраиваться в живых людей.
Дайверы.
Для них это уже не было аттракционом, в чужом теле Дайвер полностью терял свою идентичность, память, и проживал чужую жизнь как обычный человек...
Вы уже знаете, что эмоции людей меняют спектр вибраций Потока? Хорошо. Эмоции в виде вибраций накапливаются в нём, и это означает, что однажды он сможет проснуться и обрести самосознание. Есть гипотеза, что это уже происходило...
— Если это верно, мне кажется, ни к чему хорошему это не приводило, — заметил Олег.
Люся с удивлением на него посмотрела.
— Ты прав, но почему ты так решил?
— Да потому что, если бы это происходило по-хорошему, мы бы тут не сидели и не гадали, как спасти этот ваш поток.
— Наш Поток. Наш. Ты ещё не привык чувствовать себя его частью.
Люся с удивлением поняла, что действительно... это не чей-то, а её Поток. Похоже, она уже чувствует своё с ним единство. Ещё бы, так глубоко в него мало кто погружался...
— Ты прав. К сожалению, это только гипотезы, поскольку проверить их невозможно. Когда Поток пробуждается... а это происходит, когда накапливается критическая масса человеческих эмоций... к сожалению, в этой массе преобладают низкие вибрации, такие как, например, страх. И Поток просыпается в виде разумного чудовища, наполненного агрессией, отчаянием и тягой к саморазрушению...
Люся прикрыла рот рукой. Всё-таки у неё очень живое воображение.
— А поскольку мощь этого существа безмерна, оно уничтожает само себя. Исчезает материя, всё возвращается к изначальному состоянию — скорее всего, к чему-то вроде поля, чистый разум, ближе к эмоции, чем к разуму. И эмоция эта — как ни странно, скорее всего — любовь.
— Любовь? — у Люси заблестели глаза. Или в них просто отразилось пламя костра?
—Любовь? — эхом отозвался Олег. — Тогда почему всё, что генерирует человек — так или иначе превращается в страх и агрессию?
— Это просто, — улыбнулась Анна. — Марк, давай я продолжу. Чистая любовь — энергия созидания, усложнения. Она творит материальную Вселенную естественным образом, создает Бессмертных разумных Сущностей, наполненных высокими вибрациями, тягой к созиданию, детским любопытством... Но вся эта созидательная идиллия длится ровно до того момента, когда появляется жизнь. А вместе с ней и смерть. И страх смерти. Потому что страх окончания существования конфликтует с изначальной идеей отсутствия смерти.
— Но причём здесь любовь? — не отступал Олег. Его рука уверенно нашла в темноте руку Люси.
— Как причём? Боишься ли ты, что твой смертельный враг умрёт? Нет. Ты боишься только за тех, кого любишь. Поскольку ты сам — самое драгоценное существо, то сохранить своё существование — ключевая задача. За каждым страхом скрывается любовь. Но любовь — нежный звенящий шелест, а страх — звучит, как пожарный рельс в безлунную ночь... понятно, что ощущается в основном страх. Самое обидное, что этот страх перекрывает возможность дойти до конца.
— В смысле, до конца?
— Разбудить Поток на высоких вибрациях. И тогда проснётся не чудовище. А нечто, наполненное любовью, полностью самодостаточное...
— Зачем всё это? — прошептала Люся. — Неужели смерть миллиардов людей — хорошая цена, чтобы проснулось нечто... некто...
— У нас нет выбора, — печально улыбнулась Анна. — Люся, это нечто или некто, оно проснётся... оно проснётся в любом случае, при любом раскладе, потому что эмоции накапливаются... Если оно проснётся правильным образом — наша Вселенная не обнулится, не исчезнет. И мы все... не только мы, все люди будут чувствовать себя по-другому. Как? Я не знаю. Возможно, удастся как-то усилить связь людей с Потоком, убрать рвущий душу страх... не знаю. Но мне кажется, это будет прекрасно.
— Так, мне кажется, в общих чертах я понял, — прервал Олег. — У меня несколько вопросов. Как происходит встраивание? Чего именно вы хотите добиться? И что вам мешает, в чём проблема?
— Чувствуется аналитик, — мягко улыбнулась Анна. — Попробую ответить, коллега. Мы хотим передвинуть рычажок по шкале страх-любовь чуть вправо. В сторону высоких вибраций. Для этого не обязательно делать всех людей счастливыми, да это и невозможно. Нужно перейти некую критическую массу... нет, в процентах не скажу, но думаю, примерно пять-десять, и тогда уже можно надеяться.
— Я запуталась, — обречённо встряла Люся. — Процентов чего? Людей?
— Детка, тебе не нужна вся эта математика. Проблема в том, что воздействовать на живой разум напрямую мы не можем, у него связи с Потоком практически нет. Только изнутри. Если бы мы сохраняли память при внедрении — было бы проще. Но тем не менее, те, в ком живут Дайверы — хранят ощущение любви, правильности происходящего, часто становятся учёными, философами, людьми искусства... Общество постепенно снижает уровень агрессии, по крайней мере, кошек уже не жгут на кострах для забавы, как в средние века. К сожалению, вместе с прогрессом растёт и его тень. Оружие, войны...
Как происходит встраивание? Случайным образом. По неведомому резонансу. Мальчик, девочка — как повезёт. И кстати, вы же... не умирали? Хотя, что я спрашиваю... конечно, нет. Все мы ускользнули от смерти, так или иначе. А вот при встраивании... в этом случае вам придётся умереть. То есть, пережить смерть по-настоящему. И вы не будете знать, что это в каком-то смысле игра.
— А мы можем... встраиваться?
— Думаю, да. Надо пробовать.
Люся насупилась, Олег улыбнулся.
— Люся, ты как? Попробуем?
— Я не хочу умирать.
— Люся, но это же понарошку!
— Понарошку? Ты думай, что говоришь! Мы же не будем этого знать! Да и вообще, неизвестно, в кого попадем... и удастся ли вместе... Олег, я не хочу тебя терять...
— Милая... ты меня не потеряешь, — Олег обнял любимую. — Ты даже не будешь знать, что я у тебя есть...
— Что?!
— А ты, парень, авантюрист, кто бы мог подумать... — Анна тихонько рассмеялась. — Но она права, неизвестно, удастся ли вам погрузиться вместе.
— Бывают разрывы во времени?
— Не знаю. Мы погружаемся по одному. И ещё, надо очень хотеть. Хотеть и не бояться, а это удаётся не всем. Многие после первого раза отказываются... отказываются повторять этот опыт. Поэтому нас так мало...
— Я не боюсь, — Люся вытерла слёзы. — И... я пойду. Я забыла, кто я... теперь. Мне нельзя сдаваться.
— Ты мой маленький смелый герой... — Олег не выпускал жену из объятий, — мне невероятно повезло с тобой.
— Шустрые вы, ребята, — из темноты показался Мартин в образе невысокого коренастого рабочего, даже в оранжевой строительной каске. Люся удивилась — она узнала его сразу. Мартин рассмеялся.
— Да, девочка, как бы мы ни меняли обличья, мы узнаём друг друга. Вы серьёзно? Вот прям так, сразу, собираетесь нырять? А как насчет хотя бы краткого инструктажа?
— Есть что-то, что нам надо знать? Какая-то техника безопасности? — Олег встал, протянул руку жене, Люся тоже поднялась, отряхнула песок со светлого сарафана.
Мартин заколебался.
— Настроиться на место, в какое вы хотите попасть, иногда это помогает. Ну, в общем-то... ничего особенного, вы всё равно утратите память...
Люся и Олег стояли обнявшись.
Исчезли они одновременно.
— В добрый путь, ребята, — прошептала Анна.
6
— Кевин, ты серьёзно? Ты давно не погружался. Ты же зарекался в ближайшее время ходить на Землю! Что, передумал? Почему? — Анна заботливо убрала стакан из-под локтя сердитого Дайвера.
— Зарекалась свинья, в грязи валяться... — мрачно и безысходно проворчал Кевин. — Странник прав. Эта парочка опасна.
— Странник перестраховывается. Ну что они могут натворить? Более того, что ты сможешь сделать?
— Точно! — встрял Марк, блестя зубами и глазами. — Послушай Анну, эй, ну чем ты можешь помочь, чем, даже если...
Кевин смотрел на Марка в упор, не мигая.
Марк сбился, махнул рукой.
— Да играйте, что хотите! Какого чёрта, уговаривать ещё его! Безумный спасатель без памяти, да скатертью дорожка!
Кевин покачал головой.
— Я хотя бы смогу принести какую-то информацию.
— Ага! Информацию! Через пару-тройку десятков лет после того, как этих экстремалов сюда выкинет! Будет очень актуально, просто очень! Давай!
— Пусть идёт, — голос Анны спокоен. — Марк, оставь его, пусть идёт. Сейчас нет очевидных решений.
Кевин криво усмехнулся и исчез, сделав неприличный жест.
Часть 2 Погружение
7
Автобус резко затормозил перед остановкой. Алексей не успел среагировать, его бросило на крупную даму в объёмном пуховике. Пробормотал «извините», торопливо нашёл глазами незнакомку на передней площадке. Нет, ещё не выходит. Алексей сразу её приметил, пару остановок назад, смуглую черноволосую девушку в жемчужных серёжках, которые шли ей необычайно.
Ему всегда нравился жемчуг, был бы женщиной — только его бы и носил. Алексей был равнодушен к украшениям, так, серебряный браслет, но это другое. Он купил его давно, в Индии, на уличном рынке в Дели, где серебро продавали на вес, как какие-то гвозди. Странное плетение браслета притягивало, и Алексей не смог устоять.
Смуглая незнакомка с передней площадки вдруг встала и направилась к двери. Её остановка? А ему ещё ехать и ехать. Почему он поднимается, и, как лунатик, идёт за ней? И выходит!
Под снегом был лёд, Алексей поскользнулся и со всего маху растянулся на тротуаре.
— Чёрт! Так тебе и надо, балбес. Хорошо, хоть головой об асфальт не приложился. Нечего работу прогуливать. Позорище. Вставай уже, что лежишь, — Алексей закончил внутренний монолог, поднял глаза и обомлел. Над ним склонилось лицо незнакомки.
— Молодой человек, с вами всё в порядке? Вы не ушиблись?
— Да-да, всё нормально, — выдавил Алексей, запинаясь и не отрывая взгляда от зелёных глаз. Странно, смуглая кожа, чёрные волосы — и зелёные глаза...
— Тогда вставайте, — предложила незнакомка и протянула руку.
Алексей кивнул, неуклюже поднялся, отряхнул снег с тёмного элегантного пальто. Выпрямился, и вдруг решительно выпалил — а давайте выпьем кофе? Меня Алексей зовут.
— А меня Ольга, — улыбнулась уже не незнакомка. — Давайте... почему-то не могу вам отказать.
8
Их будто подхватило стремительное течение, и они отдались ему, ни о чём не думая. Кофейня, прогулка по парку, снова кофейня... Разговоры, от которых невозможно оторваться, взгляды, сплетающиеся в единую звенящую нить...
Но почему-то оба избегали прикосновений.
— Странно, — думала Ольга, — фантастически интересный парень, этот Алексей. Архитектор, увлечённый историей родного города. Оказывается, в этом Новосибирске есть дом, на местном сленге — Стоквартирка. Постконструктивизм, второй такой же построен в Париже, только не серый, как здесь, а розовый...
Ольга улыбнулась. Вспомнила, как он удивился и даже нахмурился, когда узнал, что она программист. Пробормотал: «Девушка-программист, похожая на Кармен, так не бывает».
— Странно, — думал Алексей. — Потрясающая девушка, не сказать, что красавица, но такая яркая и выразительная, глаз не оторвать... — Почему он не решается взять её за руку? Как будто боится, что она растает, как льдинка в кофе. Какая глупость.
— Я вас провожу?
— Хорошо, тут недалеко. И не очень скользко.
Ольга весело рассмеялась.
…Уже в темноте, у подъезда, Алексей вдруг обнял её и поцеловал, сразу в губы. Она не оттолкнула, ответила на поцелуй, и у него закружилась голова, чуть сознание не потерял…
…Неожиданно для себя Ольга ответила на внезапный поцелуй, и с ней что-то произошло, почти обморок, на мгновение повисла на его руках...
Они отпрянули друг от друга.
— Люся? — побелевшими губами пробормотала Ольга.
— Олег? — глаза Алексея расширились.
Обнявшись, шатаясь, как пьяные, они поднялись по лестнице в квартиру.
9
— Вы идиоты.
Странник выразительно покрутил пальцем у виска.
Анна равнодушно пожала плечами, Мартин осклабился.
— А что? Они у тебя быстро всё схватывают... вряд ли друг друга найдут, а тем более, узнают.
— Эта пара связана Потоком. У него её браслет.
— А вот это интересно, — мурлыкнула Анна, — я как-то не обратила внимания.
— Ха, — фыркнул Марин, — кто ж знал. Может, оно и к лучшему?
— Они там такого могут наворотить... а я не могу их достать! Тень Дайвера у носителя слишком слаба.
— Ничего, наверняка они скоро вернутся. Не успеют дел натворить. В первый раз всех быстро выбрасывает.
10
Они сидели рядом, не касаясь друг друга.
Алексей закинул руки за голову, вздёрнул подбородок.
— Теперь я понимаю, почему люди не помнят прошлые жизни. У меня мозги кипят. Мне кажется, я схожу с ума.
Ольга закрыла глаза и откинулась на спинку дивана.
— Держись. У меня в голове две полноценные личности.
— Шизофрения в чистом виде. Я — мужчина, архитектор, я помню свою жизнь в мельчайших подробностях, и одновременно так же отчетливо помню, что я — художник Люся... Надо же, даже профессию выбрал подобную. Ещё кажется, что я что-то забыл, и это надо обязательно вспомнить, это очень важно... Как мне тебя называть?
— Ольга. Я всё-таки женщина. Сейчас... сейчас я — Ольга. А ты — почти незнакомый парень Алексей. Давай пока так. И ты прав, мне тоже кажется, что это только начало. Слушай, ну его, этот кофе. Давай просто ляжем спать. Просто спать. Может быть, в наших бедных мозгах что-то утрясётся. Может, они перезагрузятся. Просто спать, а?
— Давай, — согласился Алексей. — Не думал, что со мной такое может случиться. Воспоминания о прошлой жизни, да такие... реальные. Мы точно не сошли с ума?
— Скорее всего, нет. Было бы странно сделать это вместе, в первый же вечер знакомства.
— Я бы не удивился...
11
Ольга сварила кофе, разлила по чашкам. Они сидели друг напротив друга, и увлечённо болтали.
Февральское утро. Неяркое зимнее солнце отражается сквозь белую полупрозрачную штору в стеклянной вазе, дробится на искры. Такие же сумасшедшие искры мечутся в глазах собеседников.
Они рассказывают истории своей жизни, сравнивают воспоминания о прошлой. Видимо, за ночь мозг действительно как-то перезагрузился, и личности пришли к какому-то консенсусу. И сейчас беседу вели Ольга и Алексей.
— Ты никуда сегодня не ходи, ладно? — Ольга осторожно провела рукой по волосам Алексея.
— Конечно. Я просто боюсь, что всё это нам приснилось, — Алексей блаженно улыбнулся. — Я не хочу просыпаться. Скажи, а когда ты была... Олегом... как ты... умерла? В каком возрасте?
— Почему ты спрашиваешь? — Ольга насторожилась, задумалась. — Ты знаешь, у меня какие-то странные воспоминания. Я помню, что я умерла... Олег умер глубоким стариком, а ты... Люся, она почему-то всегда была молодой. Всё-таки это какой-то наведённый психоз.
Алексей опустил голову.
— У меня тоже здесь... что-то сбоит. Я прекрасно помню, как был Люсей лет до тридцати. А потом... или это был какой-то страшный сон? Я помню ядерный взрыв. Очень чётко. Помню, как меня… Люсю обнимает огнем, и... и всё. Я не помню Олега стариком. Странно... Ольга, давай пока не будем об этом? Мне как-то не по себе. Давай проведём этот день, как обычные люди. Погуляем, сходим в кино, или в ресторан.
— Давай, — легко согласилась Ольга.
12
Мир казался нереально прекрасным, блестящим и хрупким. Заснеженный неподвижный парк, воздух, наполненный искрами мелких, невидимых снежинок, чёрно-белые мохнатые лапы елей, бело-чёрные голые ветки берёз. Наконец малиновое солнце лениво сползло к горизонту, и влюблённые повернули домой.
Алексей обнимал Ольгу за плечи, любовался уже родным профилем.
— Ольга... я никогда не верил в любовь с первого взгляда. Даже сейчас я не знаю, это я люблю тебя или Люся — своего Олега... Но я влюблён. В тебя. Удивительную женщину, единственную в этом мире. Извини, если я просто сошёл с ума.
Зелёные глаза внимательно смотрели в яркие серые.
— Я понимаю. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Я чувствую то же самое, и одновременно чувствую себя идиоткой, попавшей в какой-то фантастический роман начинающего графомана.
— Ну, не так он и плох, наш графоман. Я бы с удовольствием почитал продолжение. Интересно, чем там всё закончится?
13
Ночь застала любовников в объятиях. Они не могли оторваться друг от друга, и вдруг, в самый пиковый момент, снова отпрянули в разные стороны. Их связывала только натянутая до звона струна взгляда. Казалось, было слышно, как она звучит. Или это звенит в ушах?
— Ты вспомнила? — хрипло прошептал Алексей.
— Да, — почти беззвучно ответила Ольга. — Мы — Бессмертные Сущности Потока. Анна ошиблась. В этот раз нам тоже не придётся умереть.
14
Они вспомнили всё. И тут же придумали, как быть. Ольга-Олег, программист в обеих жизнях — напишет приложение, новую игру, а Люся-Алексей сделает графику. Они знают, они помнят, как это — быть в Потоке. Чувствовать единство с миром, радость и правильность существования. Они смогут донести это до людей. Изнутри. Используя всемирную паутину.
Обоих лихорадило. Гениальная идея, соединение их талантов и страстей... увлекательные, виртуозные сюжетные линии, неожиданные, интригующие повороты, живые персонажи, переходящие с уровня на уровень, всё это сопровождается гипнотическим визуальным рядом, гармония и нега Изначального Потока...
… Что ж, они превзошли самих себя. И неважно, что эта работа вымотала их, выжала, как деревенская баба мокрую простынь, всё было неважно. То, что у них получилось — законченный и безоговорочный шедевр, совершенство.
Приложение было готово, оно появилось на всех маркетплейсах. Исхудавшие и осунувшиеся от бессонных ночей герои пожинали плоды успеха. Шквал продаж, миллионы на счету, а главное — наконец-то они победили, вместе, сделали то, над чем тысячелетия бились все Бессмертные Сущности. Они изменят людей именно изнутри, так, как и говорила Анна. Их переполняла радость, гордость и чувство победы.
Приложение распространялось, как вирус.
Люди залипали в него намертво, наполняясь гармонией и любовью...
А наши герои бездумно валялись на диване, в обнимку, и предавались радостному заслуженному безделью.
15
Когда Кирилл спускался в метро, он был счастлив. Он вообще был везунчиком. Любимцем судьбы, как говорила мама. Кирилл любил маму, и старался её не расстраивать, тем более, у неё завтра день рождения, а он уже купил ей жемчужное ожерелье, дорогое, между прочим. И очень красивое. Сам не мог от него оторваться, всё время в кармане носил, вот мама обрадуется, когда увидит... Пусть. У него лучшая в мире мама. Она гордится даже тем, что её сын водит поезда метро, и что у него скоро свадьба...
Кирилл вошёл в головной вагон и уселся за контроллер в таком настроении, что хотелось петь. Положил левую ладонь на ручку переключения скорости. А ещё у него в телефоне новая игра, просто бомба, всю ночь играл, не мог оторваться. Нехорошо, конечно, перед сменой, ну да ладно.
Нажал на кнопку, осторожно, двери закрываются. Следующая станция Студенческая. Ехать по метромосту, через Обь, красиво. Светло. Можно одним глазком в телефон, он как раз вышел на новый уровень, а там такое... вот, ага.
Тепло разлилось по телу.
Станция Речной вокзал. Выход на правую сторону. Отлично. А сейчас будет такая дуга, перед станцией Октябрьская, раньше, говорят, здесь уши закладывало, пока не поставили специальный вентилятор, но это было давно, и Кирилл этого не застал...
Он не заметил, как проехал станцию Октябрьская... и на какой скорости.
Удар.
Вспышка, грохот, скрежет, россыпь жемчужин в груде покорёженного металла.
16
Первый тревожный звоночек ворвался лязгом металла.
Крушение поезда в метро.
Как выяснилось, машинист играл в новую игру.
Дальше понеслось, закрутилось и накрыло, как серфера волной.
Люди, скачавшие приложение, не могли от него оторваться. Как крысы из известного эксперимента, продолжали давить на рычаг, активирующий электроды в мозгу, в центре удовольствия. Животные в эксперименте просто умирали от голода и жажды. Люди в реальной жизни тоже. В отчаянии Ольга пыталась всё отменить, снять игру с продаж, но пиратские копии действовали точно так же. Планета стояла на краю гибели.
17
Кевин открыл глаза, обвёл мутным взглядом друзей.
Круглый стол, напитки, любопытные глаза.
Анна. Мартин. Марк. Странник.
— Что-то ты быстро, — сказала Анна. — Что случилось?
— Катастрофа, — прошептал Кевин, опрокидывая заботливо поданный бокал. — И это я не про аварию в метро, где погиб... Кирилл. Твои протеже... Они убьют Землю. На этот раз без всяких бомб.
— Ты что, их нашел?
— Нет. Но я думаю, что авторы нового приложения — это они.
— Какого ещё к чертям приложения? Что там вообще происходит?
— Ничего. Новая игрушка. Она меня... то есть Кирилла и погубила. Люди счастливы и им больше ничего не надо.
— Какая, к чёрту, игрушка?
— Компьютерная. Они даже назвали её — Изначальный Поток.
Странник схватился за голову:
— Но вибрации Потока не изменились. Был всплеск высоких, но малой амплитуды, а потом всё поглотили низкие.
— Это как в случае с наркоманами, — флегматично заметил Мартин. — Кто там из наших придумал наркотики? Искусственные, химические, неуправляемые эмоции.
Марк потупился:
— Это было в медицинских целях.
— Ага, как и ядерная реакция — в научных. Люди всё приспосабливают для массового самоубийства. Они что, не знали?
— Ядерная реакция — это они сами придумали, — не сдавался Марк.
Странник застонал, не отнимая рук от головы.
— Значит, им удалось как-то сохранить память. И встретиться.
— Невероятная парочка. — Анна закурила, глядя в пространство. — Спасение или проклятие? Теперь их самих надо спасать, и не только их. Ещё и эту несчастную планету. Но как?
— Подождём, — сказал Странник. — Мы всё равно ничего не сможем сделать, отсюда.
18
На Ольгу страшно было смотреть. Тёмные круги под глазами, заострившийся нос, плотно сжатые искусанные губы.
— А если написать вирус? Ну, незаметный такой, пусть сожрёт игру? — с надеждой спросил Алексей.
— Лёш, пиратские копии на всех торрентах. Не поможет. Мы выпустили джина из бутылки. А он, вместо исполнения желаний, уничтожает всё вокруг.
— Оля, мы что-нибудь придумаем.
— Лёша, однажды ты уже спас эту планету…
— И что? Это было в Потоке, у Люси просто сработало отчаяние и интуиция. И у неё был ключ, артефакт Потока.
— А сейчас? Тебе недостаточно отчаяния?
— Да я по уши в этом отчаянии! Мне хватает видеть, как ты просыпаешься по утрам, вся чёрная, и чуть не плачешь! Люся не собиралась спасать с первую очередь планету! Она хотела спасти прежде всего тебя!
— Я понимаю, — задумчиво сказала Ольга. — Люся — женщина, как и я сейчас. Но у меня не получилось, наоборот, я чуть снова не убила эту планету, может быть потому, что в прошлой жизни я была мужчиной?
— Но сейчас-то ты — женщина... Наоборот, у тебя всё это должно дополнить... логика и интуиция.
Ольга отчаянно вцепилась в волосы.
— Наоборот... Олег — он был логик, аналитик, математик... а моя женская ипостась всё портит. Не даёт ему проявиться в полной мере.
Алексей хлопнул себя по лбу.
— В полной мере? Оля, давай выпустим обновление! По акции, бесплатно три дня, новая версия, всё такое, они всё расхватают.
— Расхватают, и что? Они хуже наркоманов.
— Я поменяю немного цвета, частоту — их будет... ну не знаю, укачивать, или тошнить, это можно придумать, они не смогут играть.
— Тогда они вернутся к старой версии.
— Ольга!
— Да-да, можно сделать так, чтобы старая версия тоже обновилась... а как быть с пиратами?
— Если мы сделаем бесплатной новую версию, они заменят пиратские. Рекламу я беру на себя.
— Как его ещё не запретили, это приложение...
Алексей замер на полуслове, уставившись в комп.
— Уже.
— Что — уже?
— Уже запретили. Приравняли к наркотикам. И ты в розыске.
— Твою мать.
— Может быть, вернуться в Поток? Посоветоваться?
— Ты имеешь ввиду, суицид? Совсем сдурел? И что они могут посоветовать? Сами накосячили, самим и разбираться. А в Поток... всегда успеется.
Требовательный звонок в дверь. Преступники нервно переглянулись.
— Не открывай, — сказал Алексей.
— Я открою, — Ольга поднялась с места, — а то дверь выломают.
— Ольга Гонзалес? Вы арестованы за распространение вредоносного программного обеспечения.
19
Алексей сидел за столом в Ольгиной квартире. Ольга в СИЗО, до суда. Нужен адвокат. Хотя, ничего не поможет. Всё пропало, теперь уже окончательно. Всё было бессмысленно. Спасение Земли, эта программа, ставшая самым чудовищным наркотиком в истории.
Две личности в его голове стали практически автономны.
— Люся, — прошептал Алексей, — Люся, что делать? Как её спасти? Как их всех спасти? Я совсем один.
20
Через два дня в следственном изоляторе Ольга Гонзалес покончила жизнь самоубийством.
21
Алексей бродил по улицам, не разбирая дороги. Горе захлёстывало, накатывало волнами, было нечем дышать. Девушка-программист, похожая на Кармен. У неё папа испанец, поэтому фамилия такая. Крупные жемчужные серьги в тёмных волосах, озорные зелёные глаза. Эти же глаза, запавшие, лихорадочно блестящие, обведённые тёмными кругами, затравленный, беспомощный взгляд.
В голове у Алексея творилось чёрт знает что, впору сдаваться в психушку. Личность Люси обособилась, нашёптывала, что с Олегом всё хорошо. А значит, с Ольгой тоже. Но перед глазами всплывало почти незнакомое лицо, которое он видел в морге, на опознании.
Всё хорошо? Это вы называете всё хорошо?!
22
Олег сидел неподвижно, крепко зажмурив глаза. В его голове полыхали фейерверки, две личности соединялись в одну. Объединялась память, становясь линейной. Всплывали забытые Ольгой подробности жизни. Олега трясло. Как, ну как может трясти нематериальную личность?
— Не переживай, — мягкий голос Анны появился в сознании, — в первый раз всегда так. А где Люся?
Олег открыл глаза.
— Люся там. Она теперь Алексей.
— Ох нифига себе, так вы встроились в противоположный пол? С первого раза? Ну, парень, приходи в себя, — бодрый голос Марка почти вернул Олега к реальности.
К реальности... что это такое, реальность?
— Так что вы там натворили? Нам Кевин кое-что рассказал, но подробностей мы не знаем.
— Она сейчас там совсем одна, — Олег опустил голову и сжал кулаки, — но я не мог поступить по-другому. Оттуда я никак не мог ей помочь, вообще ничего не мог сделать.
— А отсюда?
Олегу показалось, или в голосе Анны действительно сквозила укоризна?
— Отсюда есть небольшой шанс. Я всё просчитал. Браслет, который она мне дала... который позволил мне войти в Поток... Там в нить Потока вплетены её нити, её связь со мной. Я смогу её там найти, как она находила меня.
— Нет.
Голос Странника был холодным, как космос.
— Ты не сможешь её найти ТАК.
— Так? А как? Я не мог ошибиться.
— Мог.
Тёплые нотки в голосе Странника удивили Олега.
— Тебе не хватило информации для точных расчётов. Ты сможешь её найти, но не так. Ты не появишься рядом с ней в виде нематериального образа. Ты появишься… прямо у неё в голове. И это в лучшем случае.
— А в худшем?
— А в худшем — это сведёт Алексея с ума. Встроиться во взрослый мозг человека в виде... вот такой сложносочиненной самостоятельной личности — мозг Алексея может отреагировать... неадекватно. Вообще удивительно, что вы сохранили рассудок, когда вспомнили.
— Но рискнуть стоит, — прошептала Анна чуть слышно. — При любом раскладе, никто не погибнет.
— Никто не погибнет? — Странник хмуро усмехнулся, — А Алексей?
— Он сохранится в памяти Люси.
— Серьёзно? А если они отделятся?
— Хранитель, с каких пор ты стал таким... гуманистом?
— А ты — такой кровожадной?
— Прекратите препираться, — Олег сам не ожидал от тебя такого раздражения. — Что бы вы понимали? Две личности в мозгу, в сознании живого разума — это совсем другое, это не воспоминания. Они существуют параллельно и практически не смешиваются. Я даже не представляю, что сейчас происходит в голове у Алексея. Не думаю, что ему будет хуже, если он сойдет с ума. Вся ваша идея дайверства, прогрессорства — полное дерьмо.
Раздражение Олега передалось Страннику:
— Да вы все тут уже с ума посходили! Вы видели вибрации потока? Такое бывает, когда планета готова погибнуть. Хоть я и не вижу предпосылок, что это случится скоро.
— Хранитель! Сбавь обороты.
Что, Анна решила выступить в роли миротворца? Похоже на то.
— Странник, серьёзно. Вы, изначальные Хранители — вы чувствуете и понимаете по-другому. Не так, как бывшие люди. Сколько планет ты похоронил?
— Похоронил?! — Странник яростно блеснул глазами. — Да они сами себя закапывают! Они всегда так делают! Это какой-то абсурд, бред, так не должно быть, любое живое существо бежит от смерти, а они сами лезут ей в пасть!
— Странник, я тебя не обвиняю. Но эти планеты для тебя — лишь вибрации Потока, его проявления. Чёрные бусины на твоём браслете. Знаешь, чем вы отличаетесь от нас?
— Чем же?
— Вы не боитесь. Вы не знаете, что такое смерть, страх смерти, для вас все это только теория. Ты даже представить себе не можешь, что существование может быть конечным. А мы это помним.
— Ладно, — примирительно буркнул Странник, — проехали. Ты права. Но...
Анна остановила его жестом и продолжила.
— Может быть поэтому...
И вдруг замолчала.
— Что? Что ты хотела сказать? — Олег встрепенулся.
— Ничего. Мне надо подумать.
23
Олег нашёл Анну на безлюдном пляже. Безлюдном... какие ещё здесь могут быть пляжи? Хотя, в итальянском кафе были посетители... Видимо, зависит от опыта и вкусов создателя иллюзий. Олег подошёл, устроился рядом, на тёплом песке, полюбовался закатом. Или это был восход? Тронул Анну на руку.
— У меня есть идея.
— Кто бы сомневался, — утвердительно кивнула Анна. — Но даже не могу себе представить, какая.
— Создать тренажёр.
— В смысле? Какой тренажёр?
— Виртуальную реальность. Смоделировать, при каких условиях люди не будут копать себе могилу. Правда, придётся много чего просчитать, всего учесть не удастся, но тем не менее, модель будет рабочая.
— Притащил вас Странник на мою голову... — обречённо вздохнула Анна. — Но мы хватаемся за любую соломинку. Земля — самая перспективная планета... что тебе нужно, для твоего... тренажёра?
Олег замялся.
— Компьютер. Очень мощный. Это можно устроить?
— Думаю, да. Во времени — никаких ограничений, мы позаботимся, поместим тебя, куда надо. Кстати, вы знаете про Землю I?
— Конечно. Объединение двух миров, всё такое. Правда, после исчезновения Люси все новости об этом пропали. Пытались разобраться, но связь с параллельным миром была утрачена.
24
Эксперимент
Дайверы с детским энтузиазмом подхватили идею Олега. В создании иллюзий принимали участие все, и результат был великолепен. Даже Анна приложила руку, создала странный незнакомый пейзаж за высокими окнами.
Просторная лаборатория, несколько компьютеров. Как они работали — Олег даже не спрашивал, Странник сказал, что настроил нужные частоты силовых линий, и Олег просто пользовался знакомым интерфейсом.
Чтобы расширить возможности Эксперимента, Олег подключил Кевина и Мартина в качестве операторов. Анна отказалась, со странным грустным вздохом. Сказала, что будет принимать готовые варианты.
Олег моделировал различные сочетания эмоций в виртуальном разуме, и смотрел взаимодействие моделей.
Странник тоже увлёкся. Вместо цифр и графиков на внутреннем экране шлема оператора можно было наблюдать визуализацию, которая выглядела, как реальный мир.
Да, лаборатория и сотрудники были что надо. А вот результаты не радовали.
Олег в очередной раз заглянул к «сотрудникам». Замер у стены, наблюдая.
Тишину лаборатории взрывает зуммер тревоги. Кевин морщится, привычно натягивает шлем, подключается к номеру 578 «Мир Земля», бурчит недовольно:
— Чёрт, они опять... Да сколько можно!
Рука сама находит нужный сенсор, металлический голос в шлемофоне: «Режим бог активен».
Олег грустно усмехнулся, вспоминая, как сам придумал этот термин. Тогда это казалось забавным.
Оператор внимательно всматривается в объёмную картинку. Потрясающая детализация иллюзии.
Что там у них на этот раз? Вроде всё нормально... Раннее утро. Светло. Стрекочут кузнечики, довольно прохладно.
Но в воздухе — ощущение угрозы. Рассветная тишина медленно закипает адреналином. Прозрачный воздух постепенно наполняется звуками. Щелчки, перешёптывания, звон, скрип... Похоже, они опять затеяли войну.
— Да что ты будешь делать, — недовольно шепчет Кевин и делает звук потише.
Сигнал к наступлению. Атака. Тишина взрывается, как детская хлопушка. Люди вскакивают, им страшно, они орут, подбадривая себя, сливаются в единую массу, обретают на миг острое ощущение жизни и единства.
Вопли, мат, выстрелы, взрывы, стоны... люди падают, орут от боли, ползут, волоча за собой кишки...
Кевин болезненно морщится, бормочет сквозь зубы:
— Я — рукожопый бог... Зачем мы всё это делаем?
— У тебя же были вводные, — доносится сквозь шлем ленивый голос коллеги, — ты же знаешь, если создать их без агрессии — получаются тупые куклы.
— Всё равно, — угрюмо шепчет Кевин.
— Ладно, проехали, — это уже голос Олега, — ты не при чём, такие были вводные, иначе нельзя, нарушаются законы развития.
— Я и говорю, — не унимается Кевин, — рукожопый бог.
Смотрит на людей, как они убивают друг друга. Бесценные жизни обрываются пачками. Над Хиросимой медленно и страшно поднимется гриб. Жизни, подаренные им, сгорают без счёта. Чёрт бы побрал эту достоверность…
Пространство наполнено страхом, болью, горем, диким возбуждением, ненавистью...
— Режим бог, — Кевин обречённо щурится, — но их можно создать только такими... Их история — это история войн...
Сколько они уже ждут, когда модели перерастут этот период развития? Вроде на этот раз вводные были другие, должны были проскочить, но нет, опять.
Кевин устало стягивает с головы шлем, выходит из режима «бог». Бормочет недовольно:
— Если бы моя жизнь не началась на одной из этих планет, я бы сказал, что идея с живым разумом — идея клинического идиота.
— Да не идея это, — усмехнулся Олег. — Законы развития.
— К чертям такие законы.
— Люся тоже так говорила, — на пороге показался деловитый Странник. — Ребята, сворачивайтесь. Отрицательный результат — тоже результат. Это невозможно смоделировать.
— Почему невозможно? — упёрся Олег, уже из чистого упрямства, — Всё работает.
— Всё работает, как в жизни. Но ты же хотел найти другой вариант? Анна уже заждалась. Кстати, она хочет тебя видеть.
25
Анна ждала его на знакомом пляже. У Олега глаза на лоб полезли — верхом на сером коне вместо маленького воробышка Пиаф его встретила высокая эффектная женщина с осанкой балерины. Но это была Анна, вне всяких сомнений, и в руках у неё поводья ещё одной лошади, гнедого красавца.
Олег присвистнул.
— Это твой настоящий образ? Вау. Я впечатлён.
Анна кивнула.
— Верховая прогулка? — Олег улыбнулся, несмотря на мрачные мысли, — Странник помог?
— Да, — Анна бросила ему поводья, — он мастер иллюзий.
Кони неспешно и мягко шагали по влажному песку. Беседа тоже текла ровно и неторопливо.
— Ты знал, что я родилась на Земле I?
— Серьёзно? Нет, не знал. А что ты делаешь здесь, около Земли II? И куда делся ваш мир?
— Никуда не делся. Когда Земля II была во вневременном коконе, просто прервался контакт. Я здесь, потому что большую часть жизни провела на Земле II. Ты что, не следил за новостями? (сноска. события описаны в книге "Февральские сны")
— Не особо, — отмахнулся Олег. — Другими делами занимался.
— Ладно, это неважно. Мне очень жаль, что твой эксперимент не удался.
Олег хмуро кивнул.
— Принимаю соболезнования.
— Ты помнишь, я назвала тебя коллегой?
— Помню. Все мы тут коллеги.
— Нет, ты не понял. Не по дайверству. На Земле I я была физиком. Первой вступила в контакт с Бессмертной Сущностью Потока, Хранителем Земли I. Он меня и вытащил сюда. С помощью браслета, ну, ты понимаешь. Правда, первое перемещение прошло неудачно, я оказалась на Земле II. А браслет стал стабилизатором для установки, конвертирующей страх и агрессию в тёмную материю.
— Вот это да!
От неожиданности Олег сжал колени, и конь рванулся вперёд крупной рысью. Анна тоже ускорилась.
— Давай притормозим, неудобно разговаривать, — Олег потянул поводья на себя, похлопал коня по гладкой шее, — я помню эту историю, установка же была собрана в Новосибирске, в научном центре.
— Она и сейчас там, — голос Анны дрогнул, — законсервирована, но не разрушена.
Конь Олега остановился, как вкопанный.
— Ты хочешь сказать?!
— Я ничего не хочу сказать. Я хочу это обсудить с тобой. Великий Поток, когда ты научишься расфокусироваться?
— Я не знаю, — потупился Олег, — не получается, даже Странник пытался научить. Говорит, у меня мышление слишком дискретно. Так что, придётся обсуждать словами.
Анна потрепала серого по светлой гриве.
— Странник прав. Сейчас вокруг Земли полыхают такие вибрации... Если активировать установку, она сможет их слить, как предполагалось изначально, в тёмную материю. Понимаю, паллиатив, но это даст нам время.
— Но без стабилизатора установка не будет работать! А этот артефакт, если я правильно понимаю, сейчас недоступен.
— Доступен. Он во мне. Я могу сработать, как стабилизатор.
— Но как ты попадёшь на Землю?
— Есть одна идея... — неохотно протянула Анна. — Я не хотела о ней говорить... но не вижу других вариантов.
— Ну и что за идея, коллега? Дайверство же не сработает?
— Не сработает. Но мы с тобой коллеги ещё по одному пункту... единственные в своём роде...
— Ты имеешь ввиду, что... нас вытянули в Поток Бессмертные Сущности? — конь Олега закусил удила и заплясал. — Чёрт, слушай, давай уже спешимся. Моя лошадка реагирует на эмоции.
Анна рассмеялась.
— Давай. У Странника своеобразное чувство юмора.
Всадники спешились, отпустили коней, а сами устроились на песке.
— Мы с тобой... в некотором резонансе, и это больше никому недоступно. Ты, в свою очередь, связан с Люсей, — Анна кивнула на браслет, — ты сможешь встроиться к ней в голову... то есть, в голову к Алексею. Это опасно. но... придётся рискнуть. А я смогу пойти с тобой.
— Ты серьёзно?! Ты представляешь, что будет твориться у бедняги в голове?
— Не особо, но думаю, ничего хорошего. Но это наш единственный шанс.
— Единственный шанс! Вы здесь совсем охренели. Даже если... я повторяю, даже если всё пройдет более-менее нормально, как этот бедняга попадёт в ИЯФ (сноска. Институт Ядерной Физики)? Его тупо не пустят, это закрытое, режимное учреждение. Да он и понятия не имеет, как работает эта установка, и как её включать.
— Я имею. Я её проектировала. Олег...
— Что Олег?
— Я не думаю, что Странник одобрит этот план. Нам придётся действовать у него за спиной, пока он занят поиском выхода...
Олег откинулся навзничь на тёплый песок, закрыл глаза. Вдруг расхохотался.
— Заговор Бессмертных Сущностей нового типа... Анна, это полный бред. Но я согласен. Когда пойдём?
— Сейчас.
26
Алексей шагал по Красному Проспекту, кутаясь в теплый шарф. Зимой здесь всегда свистят эти колючие злые ветра, какой идиот проектировал главную улицу, не учитывая розу ветров? Идти под горку, в сторону набережной было легко, правда, ботинки скользили. Он пару раз даже упал, но не обратил на это внимания, поскольку препирался с Люсей.
Люся советовала не пороть горячку, но Алексей считал, что смерть Ольги на его совести, и собирался последовать за ней. Поэтому и шёл к мосту. Торопился, решил срезать путь, пройти насквозь через запутанную развязку, не пользуясь неудобными переходами. Поздно, машин почти нет... не дойдя до середины улицы, упал.
27
— Что за чёрт? Я ничего не понимаю, Анна, мы где? Я чётко настроился на Люсю... но я ничего не вижу!
— Потому что у него закрыты глаза, он без сознания.
Родной, знакомый до слёз голос.
— Люся?
— Да. Что ты наделал?
— Я? Ничего... просто встроился к нему в сознание... Мы с Анной...
— Что?! Да вы с ума сошли!
— Главное, чтобы не сошел с ума он, — мягкий голос Анны, в полной темноте. — Люся, где он?
— На улице... Лежит на проезжей части.
— Твою мать... — испуганный голос Олега. — Выбрали же момент...
— Да уж, — судя по голосу, Люся явно встревожена, — не только момент. Я даже не знаю, что будет, когда он придёт в себя. Потому что в последние дни... мы разделились. Я перестала быть для него воспоминанием, а стала... отдельной личностью, для которой его жизнь — смутные обрывочные воспоминания. Произошла почти полная сепарация, шизофрения. Мы даже полноценно общались. Если это можно так назвать. Смерть Ольги его сломала, он не может на это смотреть, как... как я, как мы. Он потерял любимую девушку, навсегда, и винит в этом себя.
— Хм... единственная хорошая новость — что мы можем общаться между собой, даже когда носитель в отключке, — похоже, Анна одна сохраняла спокойствие.
— А если его переедет машина? Там ночь! А он попёрся пешком через развязку... сейчас там и валяется. Без памяти.
— В худшем случае нас всех вынесет в Поток. И это будет действительно худший случай. Люся, давай пока мы тебе расскажем, зачем всё это затеяли.
28
Алексей пришёл в себя. С трудом сообразил, что не дома. Где-то вчера напился? И где это он сейчас? Кушетка? Белые высокие потолки, кафельные стены, яркий свет...
— О, пришёл в себя, — незнакомый добрый голос.
Голос мужской. Странно.
— Как тебя зовут, парень?
— Эээ... Алексей, — неуверенно произнёс Алексей и скосил глаза.
Напротив кушетки, за столом, сидел крупный бородатый человек в белом халате и очках. Врач?
— Где я? Что случилось?
— Ты в больнице, в приёмном покое. Подобрали на развязке, около набережной, ты уже начал замерзать. Какое сегодня число?
Алексей задумался. Какое? Он ехал на работу... постойте, это же в другую сторону, какая набережная, какая развязка? Был понедельник... а вот какое число? А ещё он помнил девушку в автобусе, тёмные волосы, яркие зелёные глаза, жемчужные серьги...
— Понедельник... — неуверенно сказал Алексей. — А вот число не помню.
— Плохо, — пробасил бородач. — Суббота сегодня, почти воскресенье. Ретроградная амнезия... Головой ударялся? Пил? Кололся? Играл?
— Не знаю, — Алексей попробовал сесть. Получилось, только голова кружилась. — Насчёт головой не знаю, может, когда упал? Вроде не пил, точно не кололся. А во что играл? Хотя... я не помню, как оказался на этой развязке.
Бородач с недоверием посмотрел на больного. Хм, спрашивает, во что играл. Уже месяц, как все играют, а он — во что? Плохо дело. У этих бедных игроманов часто бывает амнезия...
29
— Я чувствую себя, как в немом кино... — почему-то шёпотом сказал Олег. — Слава богу, парень не умер. Я вижу всё, что видит он, но ничего не слышу. Ни его, ни врача. А вы?
Молчание.
— Эй! Вы-то хоть меня слышите?
— Слышим, — ответила Анна. — Я тоже, в замешательстве. Почему такая избирательность каналов?
— Люся, ты же с ним общалась. Попробуй привлечь его внимание?
— Сейчас попробую, — Люся ответила тоже шёпотом.
30
Алексей покачнулся на кушетке, на секунду прикрыл глаза.
Врач невольно подобрался, поймав взгляд пациента. На него смотрел не бледный растерянный пострадавший, а... кто-то мрачный, сильный, уверенный в себе. Смотрел пристально и изучающе.
— Как тебя зовут? — быстро спросил врач.
— Люся... Олег? — нечётко ответил пациент, закрыл глаза и повалился на кушетку.
Врач выругался вслух. Попробуй пристрой пациента в дурку, в ночь с субботы на воскресенье...
31
— Поздравляю, ребята, — в голосе Анны странным образом мешались грусть и сарказм, — Вы почти полностью дискредитировали идею дайверства. Экстремальный аттракцион, в качестве бонуса — постепенное повышения этических и эстетических норм человечества.
— Не так уж и мало, — хмуро прошептал Олег.
— Что теперь делать? — прошептала Люся, — Мы свели его с ума.
— А чего вы шепчете? Никто нас не слышит, — сказала Анна в полный голос, — А вопрос действительно актуальный — что делать? — и не удержалась от сарказма, — И кто виноват.
— Не смешно, — сказал Олег, — мы заперты в чужом сознании, и не имеем к нему доступа.
— Как это не имеем? Нам же удалось...
— Что нам удалось? Нам удалось, на секунду, взять его тело под контроль, не более того. Сомневаюсь, что он об этом вспомнит. Парня наверняка упекут в психушку. Если он придёт в себя, конечно.
— Люся права. Возможно, нам удастся взять его тело под свой контроль.
Люся и Олег одновременно фыркнули.
— Ты говоришь о нём, как о... какой-то кукле! — возмутилась Люся, — А я помню этого парня... живой, открытый, умный... Это человек!
— Я знаю, — огрызнулась Анна. — И если он умрёт, то сохранится только в твоей памяти. Вот я и предлагаю, не дать ему умереть. По крайней мере, сейчас. Если он придёт в себя, мы вытащим его из психушки.
— Но как?
— Очень просто. Люся возьмёт на себя управление, она же всё про него знает...
— Тогда почему просто не дать ему самому доказать свою вменяемость?
— Да потому что у него не получится! У него амнезия! Он Ольгу помнит только в автобусе. У него вообще выпали из памяти все последние события, и с игрой этой, он даже её не помнит! Кто его выпустит?
— Логично, — пробормотал Олег.
— Я всё-таки надеюсь, что получится с ним... войти в контакт, хотя бы... хотя бы как части его личности... Он хороший... – голос Люси явно дрожал.
— Кстати, Анна, а ты учла в своём плане, что при любом раскладе мы будем тут куковать, пока он жив?
— Конечно, — строго сказала Анна, — А ты что, об этом не подумал?
— Если честно... как-то нет.
— А жаль. С другой стороны, что это меняет? Ну, проживем ещё одну человеческую жизнь... это если удастся наш план. А нет — всё равно всех выкинет в Поток.
— Да уж, перспективы... одна другой краше, — Люся пригорюнилась, — И как он, бедный, будет жить, без своей Ольги?
— Меня достала эта темнота, — вдруг сказал Олег. — Девочки, а можно здесь создать какую-нибудь иллюзию?
— Не знаю... Анна?
— Понятия не имею. Но можно попробовать. Люся, ты как по иллюзиям?
— Почему я?
— Потому что ты тут с рождения. С его рождения.
— Сейчас попробую.
— Ну наконец-то.
Маленький итальянский бар, запах кофе, шелест волн... знакомая картина.
— Как мило. Вы здесь уже были? — спросила Анна, вытягивая ноги на удобном шезлонге.
— Да, — ответила Люся. — Это одна из первых моих иллюзий, Странник научил.
— Хороший учитель, — Анна одобрительно кивнула, — А теперь...
Иллюзия раскололась, рассыпалась белыми искрами.
Белый потолок.
Решётки на окнах.
Двери без дверных ручек.
— Твою мать.
— Великий Поток, он пришёл в себя.
— Быстро сработали...
32
Алексей открыл глаза. Белый потолок. Решётки на окнах. Двери без дверных ручек. Он что, в психушке? Почему? В глазах потемнело.
33
— Мартин! — Странник выглядел необычно серьезным, — Что у вас тут происходит? Я не могу дотянуться не только до Люси, но и до Анны и Олега. Они мне нужны. Они что, опять занырнули? Что за идиотизм!
— Не думаю, Хранитель. Они не такие идиоты. Да и что им сделается?
34
Женщина-врач оформляла выписку странного пациента с амнезией. Анализы чистые. Тесты — в пределах нормы. Память вернулась. Врач вздохнула, поставила подпись. Свободен. Почему-то в голове вертелось слово «зомби». Странный он, этот архитектор...
35
Алексей... Люся вернулась в квартиру Ольги. Странное чувство, управлять чужим телом. Да, она помнит всё, что с ним было, с самого рождения. Даже чуть раньше. Даже то, чего не помнит он сам. Но всё равно, было ощущение, что вторгается во что-то запретное. Как подрисовывать усы родному человеку, когда тот без сознания. Нехорошо. Вроде ничего страшного, но всё равно, нехорошо. А ведь он не будет этого помнить... или будет?
Люся окончательно запуталась и решила сварить кофе. Он любил кофе. Какого чёрта? Он любит кофе. Странно было смотреть на мужскую руку, держащую турку.
36
Алексей с удивлением уставился на свою руку, держащую турку. Это не его турка. И не его кухня. Что с памятью? Какой-то винегрет, обрывки. Ольга? Память услужливо подкинула мёртвое лицо, белый потолок и решётки на окнах. Тюрьма? Слишком светло. Психушка? Он был в психушке?
Алексей снял турку с огня. События последних дней... недель... не хотели восстанавливаться. Смутные воспоминания о жизни художницы Люси... Это был сон? Бред? Может, правда, пора сдаваться добрым людям в белых халатах и с вкрадчивыми улыбками?
37
Иллюзии в чужом сознании неуловимо отличались от иллюзий в Потоке. Олег не мог уловить разницу, и это его бесило. Чуть подумав, понял, что дело не в этом.
— Девочки. А Ольга действительно умерла. Навсегда.
Анна и Люся промолчали.
— Вы не хотите мне возразить? Анна? Ты же Дайвер.
— Дайвер... — Анна вздохнула. — Дело в том, что все Дайверы — изначально люди. И первоначальная личность правит бал. Все остальные прожитые жизни остаются, как её воспоминания. Несмотря на то, что в момент их проживания Дайвер себя не осознает. Грубо говоря, живёт не он, а... носитель. Человек. Живёт и... умирает. И в этот момент просыпается Дайвер, в своей изначальной личности. И встраивает в неё... воспоминания.
Анна потянулась за чашкой кофе. Подумав, превратила её в рюмку водки, выпила залпом. Медленно продолжила.
— Идея реинкарнации, бессмертной души — чушь. Каждый раз человек живёт свою жизнь. Каждый раз... Не каждый. Единственный.
Олег всё больше мрачнел.
— Я виноват в смерти Ольги. Я думал, всё это... понарошку. А ведь она могла жить.
Олег погладил матовую жемчужину на своём браслете.
Люся подошла, обняла любимого.
— Ты не знал.
— Не знал, — скривился Олег, — теперь знаю. Правда, за это знание пришлось заплатить не мне, а замечательной девчонке. Заплатить своей жизнью. И это необратимо.
— Как почти всё, связанное с человеческой жизнью, — в голосе Анны сквозила грусть.
— Люди умирают навсегда. В том виде, в котором существуют. Но базовая часть — кристаллики Изначального Потока — остаются. Они не могут потом собраться в том же виде, но входят в структуру Потока. Являются его частью, и остаются где-то в его памяти. Они никогда не смогут осознать себя такими, какими были. Но Дайверы их хранят. Пусть не всю человеческую личность, но большую её часть. Может быть, задача Дайверов — сохранить как можно больше людей в своей памяти?
— Зачем?
— Просто сохранить. Воспоминания. Чтобы от них осталось что-то, кроме древней неосознаваемой памяти Потока. Дайверы могут принимать их облик. Конечно, это иллюзия, но... тем не менее.
— Как фото умерших?
— И что, бессмертных душ не существует?
— Дискретных — нет. Существуют Бессмертные Сущности, такие как мы, и Изначальные, как Странник. Существует Изначальный Поток. Только это и существует по-настоящему. Всё остальное — иллюзии. Даже то, что люди называют жизнью. Она возникла, чтобы гармонизировать Поток. Что воспринимает мозг, разум? Сигналы. Сигналы от чего? От внешнего мира, так называемой реальности? Нет, от внутренних передатчиков. Информацию от внешнего мира воспринимают рецепторы, которые не имеют никакого отношения к разуму. Палочки-колбочки, давление, температура, колебания воздуха, боль... Разум воспринимает сигналы от рецепторов и создает иллюзию реальности у человека в голове, и уже из этого появляется все остальное — разного рода этические концепции, научные теории и прочие шедевры, которые в последствие снова материализуются в реальность, становятся видимыми. Таким образом замыкается круг.
- А как же тёмные стороны? — Люся встрепенулась. — Боль, страдания, преступления? Это что, издержки разума? Тень, которая оттеняет свет, или отсутствие света? Или это какого-то рода извращение?
— Извращение… правильное слово. Превращение чего-то хорошего во что-то ужасное. Страх — это извращённая любовь. Жестокость — выживание, любовь к жизни, признание её ценности. Раз это так страшно — смерть, значит, жизнь ценна. Если бы это не было ценным, никто бы не цеплялся за жизнь. Жестокие люди, преступники, лишая других жизни, причиняя им боль, транслируют этим... свой страх. Страх потерять эту ценность, утратить навсегда. Видеть, как другие её теряют — попытка компенсации. Но они этого не осознают. По большому счёту, вообще никто ничего не осознает.
— Может, давайте оснуем новую религию? — Люся вдруг нервно расхохоталась. — Оснуем... русский язык иногда смешнее всяких анекдотов. Простите, я не хотела.
Олег и Анна с удивлением на неё посмотрели.
— Да, религию Изначального Потока? По крайней мере, она будет гуманной. Пугать не будет. Потому что куда уже дальше, когда вместе с жизнью ты получаешь в комплекте смерть, а иначе это не работает...
38
Анна и Люся лежали на песке, подставляя спины заходящему солнцу.
Олег неспешно расхаживал по кромке воды туда-сюда, и вещал.
Волны с тихим шорохом накатывали на его ноги, пена заворачивалась мелкими белыми воронками и таяла.
— Итак, что мы имеем на данный момент. Мы устроили парню классическую множественную личность. Одна из них — он сам, до момента, когда он встретил Ольгу. Дальше — обрывочные воспоминанию. Вторая часть... полностью автономная часть, где заперты три отдельные личности, собственно, мы. Контакта между этим частями нет, но каждая может… эээ... отдельно управлять телом. Причём, мы видим то, что делает он, но он не знает, что творим мы, когда стоим... так сказать, у руля. Причем, рулевой у нас — только Люся. Больше ни у кого не получилось.
При таком раскладе задача «включить установку в Институте Ядерной Физики» кажется невыполнимой. К счастью, Люся хранит почти всю его память, и там есть человек, который может нам помочь проникнуть в ИЯФ. Так же опытным путем выяснено, что, когда Алексей действует под управлением Люси — со стороны это заметно. Но выхода у нас нет.
Люся выглядела донельзя расстроенной.
Олег — озабоченным.
Анна явно наслаждалась происходящим.
— Ну и чего ты улыбаешься? — в голосе Олега сквозила укоризна.
— Ничего, — безмятежно ответила Анна. — Первый раз в такой ситуации, вроде и в человеческом теле, и такая великолепная иллюзия.
— А вы совсем не можете дотянуться до его памяти? — голос Люси дрогнул.
— Тебе так жаль этого мальчика? — сочувственно мурлыкнула Анна. — Прости.
— Этого мальчика... я была им столько лет... Это как вторая жизнь.
— Почему как? — пожала плечами Анна. — Для тебя она и есть — вторая. И она длится.
— Длится, — согласилась Люся. — Но уже без меня. А у меня... мало того, что ум за разум заходит, ещё и приходится думать, как спасти планету.
— Ты уже сделала это один раз.
— Да, но тогда я не думала. Всё как-то само... Эх, Странника бы сюда.
Здесь уже расхохотался Олег.
— Он бы оценил. Девочки, у нас всё получится.
39
Когда множественная личность в виде Алексея появилась в ИЯФе, у Анны было чёткое ощущение дежавю, хотя ту историю она знала только со слов Антона, мужа своей внучки. Антон проникал сюда много лет назад при ещё более странных обстоятельствах. (сноска. События описаны в книге "Февральские сны") Правда, сейчас у них противоположная цель — включить установку, а не выключить, как в прошлый раз. Свет клином сошёлся на этом агрегате? Знала бы, лучше бы ядерную бомбу изобрела. Дешевле бы обошлось.
Вот она. Надо же, точно такую же собрали, эти Тёмные, как на Земле I. Молодцы. Все кнопки, сенсоры и рукоятки на месте.
Анна подключилась к Люсе, теперь не надо было слов...
Сейчас.
Пальцы Алексея уверенно поворачивают тумблеры, касаются сенсорных экранов.
Установка мягко гудит, на уровне порога слышимости, чуть подрагивая.
Выждав нужное время, Алексей взялся двумя руками за центральный рычаг.
С пространством что-то произошло. Ровный гул усилился, воздух наполнился искрами, как мелкими снежинками в морозный солнечный день.
40
...Что происходит? Где он? Почему он цепляется за какой-то рычаг? Как он здесь оказался?
Алексей услышал звук открывающейся двери и обернулся. На пороге стоял Вася, одноклассник, сумасшедший учёный-физик. На самом деле он не сумасшедший, просто сильно увлечён работой, друзья иногда над ним так подшучивали.
— Ну что? — глаза Васи горели любопытством. — Получилось?
— Что... получилось? — неуверенно спросил Алексей и убрал руки с рычага.
Вася не обратил внимания на ответ, кинулся к установке, зашептал, как в бреду.
— Получилось... ну нифига себе... — его пальцы забегали по сенсорам. — Ну нифига себе... Режим?
На мониторе поползли какие-то графики. Вася обернулся к Алексею.
— Чувак, ну ты даёшь! А я тебе не поверил... думал, ты с ума сошёл, ты был, как зомби, чувак...
Алексей неуверенно улыбнулся. Надо как-то подыграть. Он ничего не понимал, но точно знал, что этот прибор выключать нельзя. Откуда? Откуда он это знал? Алексей предпочёл не заостряться на этом.
— Вась... я ж тебе говорил... только эту штуку теперь нельзя выключать.
— Да я понимаю! Знаешь, почему она была в консервации? Мы не могли добиться этого режима, а теперь она херачит, как надо... Как ты это сделал?
— Это секрет, — усмехнулся Алексей.
Уж точно, секрет. Даже от него самого... теперь надо как-то добраться до дома, и попробовать восстановить ход событий. То, что творилось у Алексея в голове, никак не подходило под определение «здравого ума и твёрдой памяти».
— Ну, я пойду? Только ты не выключай.
— Конечно, иди, покажешь на вахте разовый пропуск, конечно, не выключу...
Вася был уже не здесь.
Разовый пропуск? Алексей похлопал себя по карманам. Вспомнил анекдот про наркомана в автобусе, усмехнулся. Пробормотал «как я похудел», выудил пластиковую карточку. Видимо, это и был пропуск.
41
Странник встрепенулся. Он почувствовал, что у Земли заработал канал сброса тёмных вибраций. Хранитель расфокусировался, потянулся за линиями Потока.
Канал стабильный и довольно мощный. Вот ведь черти неугомонные. Получилось у них. Улыбка Изначальной Сущности полыхнула полярным сиянием.
А кто это у нас рядом? Анна, Олег... наконец-то... Люся... Что?!
Часть 3 Возвращение
42
Развевающийся серый плащ, гневный, мечущий молнии взгляд.
Странник возник внезапно, как злой волшебник, как рогатый муж.
— Люся! Как ты могла!
— Сбавь обороты, Хранитель, — вступилась Анна. — Он жив.
Странник замер.
— Покажи руку.
Люся послушно протянула руку с серебряной нитью Дайвера.
— Ну вот видишь? Жемчужины нет. Он жив.
— Что за чертовщина, — рассерженно сказал Странник. — Но как?! Вы меня с ума сведёте.
— Эх, если бы только тебя, — невесело ухмыльнулся Олег.
— Рассказывайте.
43
Странник слушал, и не мог отделаться от ощущения, что именно сейчас что-то происходит. Что-то ключевое. Только вот у кого ключ? Неужели у этих новых Сущностей, которые появились совсем недавно, но уже нарушили кучу законов, запретов, и вообще поставили на уши все представления, которыми Изначальные Сущности жили веками, тысячелетиями... Вот они говорят, перебивают друг друга, Люся плачет... Удивительно. Ей удалось покинуть носителя, не убив его, даже не причинив существенного вреда. Этот парень, Алексей — единственный человек, который существует сейчас... в некоем подобии дубля. Один — в памяти Люси, второй — в реальности, в виде живого разума, человека... Интересно, это не может пройти незамеченным, присутствие Дайвера должно наложить какой-то отпечаток на личность... Странно, почему из его памяти выпал именно этот фрагмент? А, понятно. Выпал фрагмент с момента, когда Дайвер осознал себя, свою прошлую жизнь, и таким образом отделил свою личность. Фантастика. Зато теперь этот парень, Алексей, не будет страдать от смерти любимой, потому что он не помнит этой своей любви. Но всё равно, что-то должно остаться...
44
— Стоп, — сказал Странник. — А вот с этого момента поподробнее.
— С какого? — Олег остановился на середине фразы.
— Вас выкинуло в Поток всех вместе? В момент, когда включилась установка? И она продолжает работать?
— Да, — кивнула Анна. — Я успела перенастроить контур. Теперь она будет работать, пока её не выключат.
— То есть, этот чёртов агрегат можно использовать для расщепления Дайвера и носителя?
— У меня была такая мысль... — Анна устало закрыла глаза. — Но я подумала, что вряд ли это возможно.
Люся истерически расхохоталась.
Странник метнул в неё огненный взгляд.
Олег обнял за плечи, притянул к себе.
— И что теперь?
— Что теперь? Теперь у нас есть время. Время понять, что там происходит, что вы натворили и как это можно исправить. Если это вообще возможно, — Странник закашлялся, но тут же взял себя в руки и продолжил. — Мне кажется, что, сбив Землю с естественного пути развития, ты сбила там что-то ещё. И Земля пытается вернуться на этот старый путь. Поэтому творятся такие... странные вещи.
— Суицидальное поведение планеты... или вообще, живого разума?
— Анна, ну что ты такое говоришь? — Люся встрепенулась. — Такая прекрасная планета...
— А ты посмотри на его браслет! — Анна указала на Странника. — Все эти прекрасные планеты заканчивают одинаково.
— Но почему? Это же нелогично, — возразил Олег.
— Очень даже логично... — Странник провёл пальцем по своему браслету. — Связка жизнь-смерть. Они неотделимы.
— Что-то здесь не так… — пробормотала Люся. — Я чувствую, что-то здесь не так. Это противоречит логике Потока.
Олег с удивлением посмотрел на подругу:
— Ты и логика?
— Да, — вздёрнула подбородок Люся. — Именно. Я и логика. Поток... бессмертен. Жизнь — его часть. Жизнь, а не связка жизнь-смерть.
— Вы оба правы, — вмешалась Анна. — Связка жизнь-смерть — часть большей системы. Жизнь-смерть — это биология. Но в живом организме постоянно гибнут клетки, и это не смерть...
— Что ты хочешь сказать?
— Только то, что смерть — это... как бы наведённый психоз. Для разумного существа. Живого разумного существа...
— Возможно... — Странник говорил медленно, с паузами. — Возможно, они слишком боятся смерти, и это всё портит...
— Они, — поморщился Олег.
— Именно. Живые люди. Смерть пугает их так, что они стараются об этом не думать. Поэтому вся цивилизация выстроена, чтобы игнорировать смерть. Но это только пугающий фантом, образ в сознании... они же не боятся ложиться спать, хотя во сне сознание не функционирует. Бесконечность до рождения тоже не пугает... а вот бесконечность несуществования впереди — главный кошмар живого разума.
— Интересно, почему? — Люся распахнула глаза. — Действительно, странно. Я никогда об этом не думала...
— Скорее всего потому, — задумчиво сказал Странник, — что идея бесконечности, идея Потока существует изначально, пусть и не осознается. И то, что это может прерваться, настолько диссонирует с ней, что выбивает все предохранители? И разум превращается в дикое, безумное существо, забывшее что-то важное и даже не имеющее надежды вспомнить, что именно оно утратило, наполненное ужасом и безысходностью...
Люся поёжилась.
— Тебе бы книжки писать. Ужастики.
— Кстати, это можно использовать, — Олег выпустил Люсю из объятий.
— Интересно, как?
— Заблокировать этот страх.
— Только больше никаких приложений!
— Его нельзя заблокировать, этот изначальный ужас, — неожиданно уверенно сказала Люся, — он часть системы. Но его можно перестать бояться.
— Ты серьёзно?
— Абсолютно. И у меня есть идея. Только мне надо ещё подумать, и ещё раз погрузиться глубже в Поток.
— Мист? Хорошо, — сказал Странник. — Если у тебя получится спасти свою планету ещё раз — это будет феноменально. Ну-ка, ну-ка...
— Странник! Вон из моей головы!
— Всё, ухожу, — Странник широко улыбнулся. — Девочка, если это сработает — возможно, ты спасёшь не только Землю...
45
Алексей смирился с происходящим.
Пара месяцев начисто выпали из памяти, и ничего не помогало, ни гипноз, ни... ну, об этом лучше умолчим.
Правда, стали сниться диковинные сны. После них Алексей просыпался с улыбкой и чувством невосполнимой утраты одновременно.
Могло быть хуже, сказала женщина-психиатр.
А могло бы и лучше, думал Алексей, вышагивая по скользкому тротуару. Могло быть и лучше. Если бы он хоть что-то помнил, из тех снов... что-то там было такое хорошее...
Послесловие
Думаю, читатель догадывается, что на этом история не закончена. Встретимся с нашими героями в следующей части. Интересно, что они придумают? Мне тоже, интересно. Подождем.
Дополнительная глава
… Теперь понятно, почему они так боятся смерти. Потому что чувствуют неправильность этого. Неразрешимое противоречие — смерть возникает только там, где есть жизнь... имеется ввиду, биологическая. Жизнь и бессмертие — оксюморон. Но то, что биологическая жизнь — лишь тонкий мимолетный слой, одно из воплощений Потока, явление неимоверно сложное и поэтому практически не чувствующее связи с Изначальным, не отменяет глубинного ощущения неправильности. Это не более чем ощущение, но это не умаляет его разрушительного влияния.
Сначала это было что-то вроде аттракциона, среди Изначальных бессмертных Сущностей, таких, как ваш Странник. Они могли подключаться к людям, к их чувствам, ощущениям, на произвольный отрезок времени. На людей это никак не влияло, потому что их связь с Потоком ничтожна, люди этого временного чужого присутствия даже не замечали. А для Бессмертных Сущностей — развлечение. Совмещали, полезное с приятным. При этом они сохраняли свою идентичность и могли наблюдать, набираться свежих впечатлений. Звуки, запахи, краски... Особенно смерть, поскольку это переживание Изначальным Сущностям недоступно по определению. Это было... как смотреть многомерное кино, достоверную иллюзию. Потом появились Бессмертные Сущности из людей... но не все они принимались Потоком и получали статус Хранителя. Оказалось, что некоторые, буквально единицы из отвергнутых Потоком, способны встраиваться в живых людей.
Дайверы.
Встраивание происходит за несколько месяцев до рождения, и длится всю жизнь… жизнь человека-носителя, но выход из этого … симбиоза… только один — со смертью носителя. Это был уже не аттракцион, поскольку в чужом теле Дайвер полностью терял свою идентичность, и проживал жизнь как обычный человек, с осознанием неминуемой смерти, не помня себя, как Бессмертную Сущность... страх смерти... что может быть хуже?
Вы уже знаете, что возникновение живого разума дало надежду на то, что Поток может проснуться и обрести самосознание. И это выведет Вселенную на новый уровень. Правда, мы можем только догадываться, на какой. Есть мнение, что это уже происходило.
— Если эта гипотеза верна, мне кажется, ни к чему хорошему это не приводило, — заметил Олег.
Люся с удивлением на него посмотрела.
— Ты прав, но почему ты так решил?
— Да потому что, иначе мы бы тут не сидели и не гадали, как спасти этот ваш Поток.
— Наш Поток. Наш. Ты ещё не привык чувствовать себя его частью.
Люся с удивлением поняла, что действительно... это не чей-то, а её Поток. Похоже, она уже чувствует своё с ним единство. Ещё бы, так глубоко в него мало кто погружался...
— Ты опять прав. К сожалению, это только гипотезы, поскольку проверить их невозможно. Когда Поток пробуждается... а это происходит, когда накапливается критическая масса человеческих эмоций... к сожалению, в этой критической массе преобладают низкие вибрации, такие как страх, например. И Поток просыпается в виде разумного чудовища, наполненного агрессией, отчаянием и тягой к саморазрушению...
Люся прикрыла рот рукой. Всё-таки у неё очень живое воображение.
— А поскольку мощь этого существа безмерна, оно уничтожает само себя. Не полностью, нет, потому что Изначальный Поток — единственное, что не имеет ни начала, ни конца, и не может быть уничтожено. Но материальная Вселенная... как бы обнуляется. Исчезает материя, всё возвращается к изначальному состоянию — скорее всего, к чему-то вроде поля, чистый разум без самосознания, эмоция. И эмоция эта — как ни странно, скорее всего — любовь.
— Любовь? — у Люси заблестели глаза.
— Любовь? — эхом отозвался Олег. — Тогда почему всё, что генерирует человек — так или иначе превращается в страх и агрессию?
— Это просто, — улыбнулась Анна. — Давайте я продолжу. Чистая любовь — это энергия созидания, усложнения. Пока нет смерти, она творит материальную Вселенную естественным образом, бессмертных разумных Сущностей, которые тоже наполнены высокими вибрациями, тягой к созиданию, детским любопытством... Но вся эта созидательная идиллия длится до того момента, когда появляется биологическая жизнь. А вместе с ней и смерть. С возникновением мозга, привязанного к биологическому носителю — появляется страх. Пока ещё не страх смерти, но страх боли, физического разрушения. А когда возникает живой разум — страх достигает своего апогея. Страх смерти. Потому что страх физического разрушения, окончания существования входит в противоречие с изначальной идеей бесконечности существования.
— Но причём здесь любовь? — настаивал Олег.
— Как причём? Боишься ли ты, что твой смертельный враг умрёт? Нет. Ты боишься только за тех, кого любишь. Ты сам для себя — самое драгоценное существо, и сохранить своё существование — ключевая задача. На это работают все инстинкты. За каждым страхом скрывается любовь. Но поскольку любовь — нежный звенящий шелест, а страх звучит как пожарной рельс в безлунную ночь... понятно, что ощущается только страх. Самое обидное, что этот страх перекрывает возможность дойти до конца.
— В смысле, до конца?
— Разбудить Поток на высоких вибрациях. И тогда проснётся не чудовище. А нечто, наполненное любовью, полностью самодостаточное...
— Зачем всё это? — прошептала Люся, — Неужели смерть миллиардов людей — хорошая цена, чтобы проснулось нечто... некто...
— У нас нет выбора, — печально улыбнулась Анна. — Стаи лососей поднимаются вверх по течению, чтобы выметать икру и погибнуть. Большая часть икринок тоже гибнет. И далеко не каждый малёк вырастает во взрослую рыбу. Но лососи упрямо плывут вверх по реке... Так и мы. К счастью, мы бессмертны. И можем раз за разом пытаться что-то изменить. Что изменить и зачем? Люся, это нечто или некто, что проснётся... а проснётся оно в любом случае, при любом раскладе, потому что эмоции накапливаются... Если оно проснётся правильным образом — наша Вселенная не обнулится, не исчезнет. И мы все... не только мы, все люди будут чувствовать себя по-другому. Как? Я не знаю. Возможно, удастся как-то усилить связь людей с потоком, убрать рвущий душу страх... не знаю. Но мне кажется, это будет прекрасно.
— Так, мне кажется, я понял, в общих чертах. — прервал Олег. — У меня несколько вопросов. Как происходит встраивание? Чего именно вы хотите добиться? И что вам мешает, в чём проблема?
— Чувствуется аналитик, — мягко улыбнулась Анна. Попробую ответить, коллега. Начну со второго вопроса. Чего мы хотим добиться? Чего и все Бессмертные Сущности. Мы хотим передвинуть рычажок по шкале страх-любовь чуть вправо. В сторону высоких вибраций. Для этого не обязательно делать всех людей счастливыми, да это и невозможно. Нужно перейти некую критическую массу... нет, в процентах не скажу, но думаю, примерно пять-десять, и тогда уже можно надеяться.
— Я запуталась, — обречённо встряла Люся, — процентов чего? Людей?
— Нет, не людей. Скорее... самоощущения людей. Процент генерации высоких вибраций. Они гораздо мощнее, чем низкие, звонче, если можно так сказать. Нужно, чтобы людьми двигал не страх, не стремление избежать смерти и невзгод, а ровное чувство правильности происходящего и понимание, что в основе всего лежит любовь несмотря на то, что жизнь выкидывает разные непредсказуемые фортели и часто наполнена болью и страхом потери.
Проблема в том, что воздействовать на живой разум напрямую мы не можем, у него связи с Потоком практически нет. Только изнутри. Если бы мы сохраняли память при внедрении — было бы проще. У нас было несколько более-менее успешных попыток, когда Дайверам удавалось вернуть часть своей памяти во взрослом состоянии. Беда в том, что воспоминания были обрывочные и искажённые. Именно Дайверы основывали мировые религии, но последствия были чудовищны. Наполненный страхом живой разум оказался... скажем так, невменяемым, и все эти заповеди… бог есть любовь и возлюби ближнего своего... выворачивались наизнанку, возникали войны, ненависть, неприятие чужаков... Короче, этот путь завёл в тупик. Но тем не менее, те, в ком живут дайверы — хранят глубоко внутри ощущение любви и правильности происходящего, чаще становятся учёными, философами, художниками, писателями, музыкантами... общество постепенно снижает уровень агрессии, по крайней мере, людей и кошек не жгут на кострах для забавы, как в средние века, и гуманизм, по крайней мере официально, растёт вместе с прогрессом. К сожалению, вместе с этим прогрессом растет и его тень.