Придя домой с очередной порцией денег, полученных от ювелира за украшения, Клава застала в сборе всю семью.
Мама, папа и Серёжа сидели на кухне и о чём-то говорили. О чём, Клава не слышала, но войдя в кухню, по лицам сидящих за столом, она поняла, что в семье далеко не всё в порядке.
- Привет честной компании! - с порога крикнула Клава нарочито весело. - А чего лица у вас такие кислые, дорогие родственники?
Все разом замолчали и уставились на женщину. Улыбка медленно сползла с её лица, потому что в этот момент она увидела на столе знакомый пакет с деньгами, полученными от Бориса Михайловича. Пакет был разодран, но, судя по обрывкам, рвал его какой-то хищник. Прижав к груди сумку с такой же суммой денег и судорожно придумывая, что бы такое сказать в своё оправдание, она ничего лучшего не придумала, как сесть на свободный стул и тупо улыбнуться.
Семья молча ждала объяснений, а Ной виновато забился в угол и виновато мяукал.
«Сволочь маленькая, - подумала Клава, глядя на мяукающего котёнка, который обычно запрыгивал ей на колени, а тут даже подойти боится. – Подожди, они уйдут, а я тебя вышвырну за дверь, сексот несчастный!» Оторвав взгляд от нашкодившего зверя, Клава решилась заговорить первой:
- Что вы на меня так смотрите, как будто впервые видите?
- Мам, ты ничего не хочешь нам рассказать?
- Доченька, откуда такие деньжищи? Скажи нам честно! Мы всё примем, даже самое страшное…
Клава спросила:
- Что ты имеешь в виду, мама, когда говоришь о страшном таким страшным голосом?
- Доченька, я боюсь спросить… Скажи матери правду: ты их честно заработала? – теребя платок, спросила Белла Довлетовна. Она всегда, когда нервничала, что-либо теребила: платок, кофту, подол юбки, скатерть, - одним словом всё, что попадало в её руки.
- Мам, я их не зарабатывала, - ответила Клава, решая, какую версию ей выдать за истину.
- Скажи нам, Клава, кто может подарить такую огромную сумму! Одиннадцать тысяч долларов!
- А вы их уже посчитали? И вообще, что за допрос вы мне тут устроили?
Белла Довлетовна заплакала. Алексей Петрович встал со стула и, откашлявшись, как это обычно делают докладчики на трибунах, взял слово:
- Клавочка, мама тут недавно посмотрела один фильм. Называется «Интердевочка». И она теперь стесняется спросить, думая, что…
- Вы с ума сошли? – заорала Клава. - Вы что, серьёзно решили, что я занимаюсь проституцией? И поскольку здесь доллары, вы решили, что я – валютная проститутка? Мама, мне сорок три года! Даже если бы я захотела сменить профессию, то эта была бы последней в списке, потому что таких, как я, туда уже не берут! – продолжала орать она.
- Ша, нас услышат соседи, Клава!- зашептала мама.
- Плевать! Пусть слышат! Я старая для проституции, мама! - орала Клава.
- Не скажи… В фильме Любочка Полищук тоже играла немолодую жрицу любви. Это кому что нравится! - всхлипнула Белла Довлетовна. – Хорошо. Допустим, ты не занимаешься этим грязным делом, но тогда ответь: где ты была сегодня ночью?
Клавка с ужасом посмотрела на Серёжу.
- Мам, я им говорил, что ты взяла дежурство в приёмнике, но они не верят.
Клава схватилась за голову и села, поняв, что нужно что-то срочно объяснить родителям и сыну, чтобы самой не сойти с ума.
- Так, давайте все успокоимся, и я вам всё объясню, - спокойно сказала она. - Ночью я была в больнице – дежурила. Я попросила Борюсика найти мне дополнительный заработок, потому что нужны были деньги.
- Зачем, Клавочка? Если тебе нужны были деньги, почему ты нам не сказала? - спросил отец.
- Да вы и так отдали последние на лекарства, - с горечью сказала Клава. Ну не могла она рассказать своим любимым людям о том, как подставила всех, как заложила квартиру, как поверила в несуществующего Эмира… - Врач сказал, что курс лекарств Серёже нужно повторить трижды, - выпалила она, покраснев.
У Серёжи брови поползли вверх, но он тактично промолчал. Ни о чём таком врач не говорил ни с ним, ни с матерью.
«Или говорил?» - подумал Серёжа, но увидев красные щёки матери, понял, что она врёт.
- Ладно, скажу честно: я продала изумруды, мама.
Белла Довлетовна схватилась за сердце и стала ловить воздух ртом. Клава вскочила и, налив в стакан воды, накапала туда сердечных капель. Белла Довлетовна выпила лекарство, посмотрела на Клаву странным взглядом и спросила:
- Клавочка, доченька, ты хочешь сказать, что ты продала украшения за ЭТИ деньги ?
- Да, мамочка. Прости, я понимаю, что они стоят гораздо дороже, но деньги мне нужны были срочно.
- Клавочка, как дороже? О, Господи… Родная, девочка моя, это же обыкновенные цирконы… Стекляшки… Кто дал тебе за них одиннадцать тысяч долларов?
- Мам, ты это про что сейчас говоришь? – не поняла Клава.
- Да про эти украшения. Там не изумруды и не золото… Стекло и позолота. Это недорогие украшения. У моей бабки Айгюль не было столько денег, чтобы купить дорогие украшения, - они очень бедно жили. Поэтому она подарила моей маме, твоей бабушке Риве, свои стекляшки, когда та выходила замуж за моего отца. И главная ценность этих «изумрудов» заключалась в том, что они принадлежали её матери. Отец бабки Айгюль сам сделал эти украшения – у него были золотые руки, как рассказывала мама. За что не брался - всё делал профессионально, но к ювелирике у него был настоящий талант. Жаль, жили они всегда небогато. Вот он и сделал сам эти украшения. Я никогда тебе не говорила. Мне так хотелось, чтобы ты поверила, что мы тоже кое-что имеем... Что-то ценное... Прости меня, девочка!
Клава смотрела на мать, а в голове крутились разные мысли, сводящие её с ума.
«Значит, Илья Семёнович знал, что это не изумруды. Или не знал? Нет, с его опытом, он бы сразу определил… Тогда, выходит, он обманул покупателей! Какой ужас! Он пошёл из-за меня на преступление… Сейчас же позвоню ему и верну деньги… А Борису Михайловичу отдам, когда заработаю… Боже, какой ужас!» - думала бедная Клава.
- Клавочка, а кому ты их продала? Кто эти люди?- спросила мама.
Клава молчала, потому что в голову пришла совершенно неожиданная мысль. Изабелла или Дани - это они купили украшения. Только они могли купить их, чтобы помочь Клаве, зная, что она ни за что не возьмёт деньги просто так… Или Илья Семёнович, всё-таки, их обманул? От этой мысли ей стало совсем плохо. Клава сжала голову руками, потом посмотрела на родственников и тихо сказала:
- Дорогие мои! Если вы удостоверились, что я не проститутка, аудиенцию считаю оконченной. Деньги за украшения завтра верну покупателям. Простите, я сегодня ночью совсем не спала, а завтра мне работать с утра.
Мама встала из-за стола, тяжело вздохнула и, подойдя, прижала дочь к себе. Поцеловав её в затылок, сказала с укоризной:
- Клавочка, тебе нужно очень хорошо подумать о своей жизни. Тебе срочно нужно замуж. Но мама за тебя уже подумала. У меня есть вариант…
- Нет! - закричала Клава. - Хватит, мама! Я больше не буду ни с кем знакомиться! Мне не нужны твои варианты! Дай мне спокойно жить, прошу тебя! Всё, идите домой! Уже поздно…
После того, как расстроенные родители ушли, Клава села за стол и уставилась в одну точку.
- Ма, ты точно их продала за такую сумму? – спросил Серёжа, сев рядом с матерью.
- Да, но я не знала. Честное слово, я не знала. Это ошибка, и я её завтра исправлю.
- Ты ничего не хочешь мне рассказать?
- Нечего рассказывать. То есть, ничего хорошего не могу рассказать, к сожалению. Я заложила квартиру, чтобы отправить деньги Эмиру. В понедельник, то есть завтра, истекает срок залога. Если не отдам – мы останемся без жилья. Эмир писал и говорил, что приедет и всё отдаст. Деньги мне принёс Борис Михайлович. А вот эти, - Клава раскрыла сумочку и вытащила ещё один пакет с деньгами, - эти я на самом деле получила за украшения. Поэтому я и взяла дежурства в приёмном отделении, чтобы потихоньку отдать долг. Я не думала, что украшения продадут так быстро. Тут ты заболел, отец свою часть квартиры требует, и я совсем запуталась. Теперь ты всё знаешь. Твоя мать - редкостная дура. Прости меня сынок…
Серёжа внимательно посмотрел на мать, вздохнул, потом обнял её за плечи.
- Мам… Мамуля... Мамочка моя… Я буду врачом, вот увидишь, родная! Ты никогда ни в чём не будешь нуждаться! А твоя вина лишь в том, что ты просто хотела стать счастливой… Я тоже виноват перед тобой, мама.
- Что ты, Серенький! В чём?
- Я не понимал многого… Я был маленьким, гнусным эгоистом. Но сейчас всё будет иначе. Я прекрасно себя чувствую и уже договорился насчёт работы. Пойду санитаром в больницу.
- С кем договорился? Каким санитаром после операции?
- Да с твоим Борюсиком.
- Тебе тяжести таскать нельзя, Серёжа, - плача, сказала Клава.
- Я буду горшки выносить. Я буду утки подавать. Я всё буду делать. Мы отдадим долг, вот увидишь…
Ночью Клава никак не могла заснуть. Женщину что-то беспокоило, а что - она никак не могла понять. Изумруды, или, вернее, стекляшки, не давали ей покоя: Клаву терзали смутные сомнения… Дани знал про долг, про залог, про украшения. Илья Семёнович как-то очень быстро нашёл покупателя на украшения, хотя сумма совсем даже не маленькая.
«Позвони и спроси, Клавдия. Что тебе стоит? Если это купили они, не зная, что изумруды - подделка, то получается, что я обманула близких мне людей. И вообще не понятно, почему ни Дани, ни Изабелла не позвонили ни одного раза за эти дни?» - спрашивала она себя.
«Завтра позвонишь и все узнаешь. Я чувствую, что украшения купили они. В общем, завтра всё выяснишь. Спокойной ночи, Клавдия Алексеевна», - шепнуло подсознание и, свернувшись калачиком, крепко уснуло, в отличие от хозяйки.
С утра позвонить Изабелле Борисовне не удалось: навалилось много работы, как обычно это бывает в больнице по понедельникам. Она отпросилась у заведующего уйти чуть пораньше и побежала к конторе нотариуса. Без приключений отдав деньги подошедшему Ефиму Леонидовичу в присутствии нотариуса, Клава получила заветный документ о том, что квартира вернулась к ней целой и невредимой.
И только вечером Клава, хорошенько подумав, набрала номер Изабеллы Борисовны.
- Клавочка, как я рада тебя слышать! У тебя всё в порядке? Почему ты так долго не звонила нам?
- Изабелла Борисовна, мне нужно очень серьёзно с вами поговорить.
- А что с голосом? Ты чем-то расстроена? А у нас хорошие новости! Очень хорошие! Так что случилось? Скажи, вы с Серёжей сможете к нам завтра заехать? Мы делаем, так сказать, семейный ужин. О господи, о чём это я! Рассказывай, Клавочка!
- Изабелла Борисовна, я с вами всегда была честна, вы знаете.
- Конечно, знаю. к чему такое предисловие?
- Скажите пожалуйста, это вы купили мои украшения у Ильи Семёновича?
- Подождите, Клавочка, какие украшения?
- Мои, с изумрудами?
- Насколько я помню, у вас было колечко с бриллиантиком от вашего проходимца. Да, точно, вы приносили украшения, но я их не купила. Извините за проходимца…
- Не за что извиняться. Он на самом деле оказался проходимцем. Я отнесла украшения Илье Семёновичу, а он их продал кому-то. Вот я и спрашиваю: это вы купили те украшения с изумрудами?
- Клавочка, милая, что случилось? – всполошилась Изабелла Борисовна. – Илья Семёнович мне их не предлагал. Да я сама в жизни себе ни одного украшения не покупала. Всё мне покупал мой Давид… Но те украшения… Как бы вам помягче сказать… Они были не совсем с изумрудами. То есть, с изумрудами, но не совсем в золоте… Или... О, Господи...
- Изабелла Борисовна, вы знали, что эти изумруды ненастоящие?
- Знала, Клавочка. Илья мне сказал. Он поэтому и забрал их у вас, чтобы вы не узнали правду… А вы как узнали?
- Узнала от мамы… Но дело в том, что их кто-то купил за очень большую сумму денег… Если это не вы, то, может, Дани? Спросите, пожалуйста, у него…
- Клавочка, Дани очень хорошо разбирается в камнях, поверьте. И он не мог… Хотя, постойте… Я вам перезвоню через пять минут.
Клава сидела как на иголках – она уже ничего не понимала. Если это не Дани, то кто?
Зазвеневший звонок телефона прервал размышления Клавы.
- Да, Изабелла Борисовна! Я вас слушаю.
- Клава, это Дани.
- О, привет!
- Клава, ты куда опять вляпалась?
- Я сама ничего не понимаю. Скажи честно, это не ты дал деньги Илье Семёновичу для меня?
- Клавочка, я не давал ему никаких денег. Твои украшения в глаза не видел, честное слово. Но, зная Илью, отвечу, что он никогда не скажет, кто это сделал.
- А он не мог соврать покупателю?
- Илья Семёнович слишком дорожит своей репутацией. Он с такими людьми завязан был всегда, что мама не горюй. И они ему полностью доверяли. Стали бы они доверять человеку, который парит своих клиентов?
- Нет... Ты когда уезжаешь?
- Рут прилетела. Через неделю уезжаем. Мама едет с нами.
- Насовсем? - спросила Клава упавшим голосом.
- Нет, погостить. Мама сказала, что мы ждём вас с Серёжкой завтра на ужин?
- Да… Мы приедем обязательно.
- К семи за вами приедет Николай Гаврилович.
- Спасибо… Дани, это точно не ты?
- Точно… Я сам хотел предложить тебе деньги, но знаю, что ты бы не взяла со своей дурацкой гордостью.
- Не взяла бы… Кто же тогда?
Положив трубку, Клава перебрала в голове все варианты, но ответа на свой вопрос так и не нашла…
Продолжение: http://proza.ru/2023/09/05/1382
Если вы случайно пропустили какую-либо главу, то здесь удобно читать, начиная с любой главы: https://yapishu.net/book/376886