В ОПТИНУ ПУСТЫНЬ К СТАРЦУ СЕРАФИМУ
2 и 3 сентября я находился в Оптиной пустыне. Само посещение этой монашеской обители было для меня чудом — неожидаемым и непредвиденным.
Я знал, что многие писатели посещали Оптину. Ну посещали и посещали, планов съездить туда у меня не было. Весь этот год я неважно себя чувствовал после прошлогоднего двухразового ковида. Кроме этого, пришлось еще перенести операцию. От любых дальних поездок я отказывался.
И вдруг, не буду говорить от кого, пришло предложение съездить в один из главных духовных центров России, в древнее святое место, веками намоленное перед Богом святыми оптинскими старцами. И я, не колеблясь, решился.
Н.В. Гоголь был в Оптиной обители три раза. Во второй и в третий приезд в июне и в сентябре 1851 года он встречался со старцем Макарием, причисленным к лику святых в самом конце прошлого века. В это время Гоголь работал над вторым томом «Мёртвых душ», в котором пытался открыть миру глаза, чтобы «устремить всё общество к прекрасному». К сожалению, не хватило ни времени, ни сил. Через полгода его не стало.
Ф.М. Достоевский в июне 1878 года двое суток находился в Оптиной — на сороковины смерти своего сына Алексея. И встречался с великим оптинским старцем — преподобным Амвросием в его келье. Эта встреча и эта беседа затем нашла отражение в романе «Братья Карамазовы». Святые мощи Амвросия находятся в главном оптинском храме — Введенском соборе.
Л.Н. Толстой в конце жизни, отлучённый от церкви, пытался попасть в оптинский монастырь. Несколько дней жил в гостинице около монастыря, но войти в него так и не решился. Для этого он должен был покаяться в своих грехах, что оказалось выше его сил. Как многие считают, бесы не пустили. А старец Амвросий на вопрос: почему Толстой не вошел в монастырь? — ответил одним словом: «Гордыня».
Ныне в Оптиной пустыне стоит перед Богом и молится за нас старец Серафим. Известная певица Лина Владимировна Мкртчян (в крещении Елена, единственная из певиц лауреат Пушкинской премии Царскосельского лицея) высылает отцу Серафиму каждый номер «Молодой гвардии». «Он вас знает и любит» — сказала она мне перед моей поездкой.
Вечером 2 сентября мы с товарищем прибыли в Оптину пустынь, разместились в гостинице в семи минутах ходьбы от монастыря и сразу пошли на службу в главный храм, Введенский собор. Храм был полон народу. Нужно сказать, что служба в Введенском ставропигиальном мужском монастыре идет постоянно, не кончается никогда, переходя из одного храма в другой. Все восемь храмов всегда открыты.
Часа через два в соборе был приглушен свет, и люди потянулись в левую и правую стороны на исповедь. При этом священническая молитва в храме шла непрестанно. С левой стороны исповедь принимал отец Серафим.
Я вначале встал за женщинами, которых было подавляющее большинство, но они сами сказали мне, что мужчины идут первыми. Я вышел вперед и встал перед старцем. Он сидел на скамейке, седобородый, с ясными, проницательными синими глазами, которые я разглядел в полуосвещенном храме.
Исповедуемых он подзывал к себе сам, разглядывая людей и указывая на человека. Люди вставали перед ним на колени, он нагибался к человеку, тот что-то шептал ему на ухо и начиналась беседа. Причем мужчин и женщин он подзывал вперемешку. В конце концов он указал на меня.
Я опустился на колени и тихо произнёс: «Отец Серафим, я привез Вам подарки и низкий поклон от Лины Мкртчян. Она сказала, что высылает Вам журнал «Молодая гвардия». А я этот журнал делаю». И назвал имя и фамилию. Я увидел, как осветилось лицо отца Серафима, он заулыбался, в его синих глазах заиграли огоньки. «Да, высылает», — ответил он, выпрямив спину. По его улыбающемуся лицу было понятно, что ему приятно поговорить о чем-то постороннем, а не только о наших грехах. «Читаю, читаю… Про Горбачева и Ельцина правду пишете…» И он с широкой улыбкой и сияющими веселыми глазами начал пересказывать мне одну из недавних статей журнала. «Большое дело делаешь. Спаси тебя Бог», — уже посерьёзнев лицом, сказал отец Серафим. Я исповедался перед ним. Он накрыл мою голову епитрахилью и произнес разрешительную молитву. Я склонился к его руке, поцеловал ее, встал с колен, приложился к кресту и Евангелию, лежащим на аналое. «А Лине Мкртчян передавай большой привет», — всё с той же светлой улыбкой сказал отец Серафим напоследок. (Среди подарков я оставил ему свою книгу духовной лирики «Вино и хлеб» и свежий номер журнала.)
С лёгким радостным сердцем я вышел из храма.
Ранним утром мы вновь пришли в монастырь. В Храме в честь иконы Казанской Божией матери читалась молитва «Оптина пустынь», начало которой положил святой старец Амвросий, а другие оптинские монахи ее продолжили и донесли до наших дней. Во время этой молитвы происходило таинство причащения. Мы с товарищем причастились. По окончании утренней службы мы вышли из храма, и я увидел идущего мимо нас старца Серафима в окружении нескольких монахов. Люди подходили к нему и просили благословения. Подошел и я. Узнав меня, он опять светло улыбнулся, особенно своими синими глазами, положил руку мне на голову и пошел с монахами далее.
Стоял теплый солнечный день. Через несколько минут монастырский воздух гудел переливом множества колоколов, бьющих с высокой колокольни с голубым куполом. Это был словно апофеоз праздника души — не только для меня, но и для всех, кто находился в монастыре.
А удача в тот день нам улыбнулась еще раз. Нам удалось побывать в скиту, где живут монахи, что для паломников бывает очень редко. И прежде всего нас впустили в ту самую келью, где в XIX веке жил великий старец — преподобный Амвросий. В ту самую келью, в которой с ним встречался и беседовал Достоевский. И там же, в старинном парке, что разбит между скитом и монастырем, стоит памятник великому писателю.
На обратном пути мы заехали в Шамординский женский необычайной красоты монастырь. В величественном Казанском соборе монастыря, архитектурный стиль которого схож с Историческим музеем на Красной площади, пел молитвы хор молодых монахинь. Это были поистине небесные голоса. Пение было до того красивым, что я просто застыл, заворожённый. Только при таком молитвенном пении начинаешь сердцем прозревать высоту и благость духовной монашеской жизни.
В Оптиной пустыни я побывал в первый раз. И теперь душа будет жить воспоминаем этого события и желанием вернуться сюда еще хотя бы однажды.