ЧАСТЬ ВТОРАЯ
1.
- Аааа! Путешественник! Вернулся, наконец!
Дядя Пориедор вышел Легору навстречу и широко раскинул руки. Распахнутое антикварное кимоно призывно качнулось, словно приглашая в свои объятья.
Легор улыбнулся.
- Не так уж долго я отсутствовал.
Дядя, как всегда громко, хохотнул и погрозил пальцем.
- Не долго, но ёмко. Это, братец ты мой, не просто поездка! Это, своего рода, посвящение... ну, или первый шаг к нему. Нас всех, в своё время, чуть ли не силком туда отправляли, а ты сам захотел. И молодец! Кое-кто усмотрел в этом хороший знак.
С довольной улыбкой дядя обхватил Легора за плечи и потянул из прихожей в комнату.
- В семье считают, что ты можешь стать вторым Тичером, не меньше, - говорил он на ходу. - Я тебе, конечно, в этом не завидую, слишком большие ожидания то ещё ярмо на шее, ха-ха! Но, что греха таить, сам давно замечаю - есть в тебе такое-этакое, чего и не понять, но уважать хочется, даже учитывая, что ты мне всего лишь племянник и жизнь ведёшь крайне легкомысленную.
Дядя снова захохотал прямо Легору в ухо, и тому пришлось высвободиться из родственных объятий.
- Спасибо за охрану, - сказал он, отодвигаясь подальше. - Надеюсь, из-за этого со службой протокола неприятностей не было?
- Не волнуйся, никто не заметил.
Дядя вытащил два курительных прибора, один протянул Легору, свой же раскрыл, указательным пальцем выковырял курительную палочку и вставил её в тонкую, довольно красивую трубочку.
- Видал, какую редкость удалось добыть! Называется «мундштук». Старик, который продал, сказал, что раньше через это курили. Получается, конечно, крепковато, зато как выглядит, скажи!
Картинно отогнув руку, дядя зажал трубочку двумя пальцами, оттопырил мизинец и глубоко затянулся.
- Стильно, да? - не столько спросил, сколько констатировал он.
И тут же закашлял, натужно выталкивая из себя струйки дыма.
- Страсть к антиквариату тебя погубит, - заметил Легор.
- Ничего, я не часто себе позволяю...
Дядя разогнал дым, вернул курительную палочку в привычный прибор, а драгоценный мундштук спрятал под стеклянный колпак на столе, после чего погрузился в кресло и с откровенным интересом произнёс:
- Ну давай, рассказывай. Слышал ты там даже купил кого-то. Самочку, да?
Легор неопределённо пожал плечом.
- Для меня они все просто животные.
- Так-то так, - дядя интимно понизил голос. - Но, если хорошенькая, Лоре лучше не показывай.
Он подождал, когда Легор устроится в кресле напротив и заговорил почти шепотом:
- Я тоже как-то привёз одну. Сложена была сказочно, а уж когда я её приодел и привёл в порядок, то и вовсе... по секрету тебе скажу, нашим всем не чета, ха-ха! Думал водить за собой на всякие приёмы и заседания — где-то просто похвалиться, где-то для отвлечения всяких заумных нудил. Короче, планы кое-какие были. Но тут, понимаешь, жена увидела. Я ей объясняю, дескать, купил, потому что очень уж эта самка похожа на ту скульптуру, что у отца в имении стоит. Жена промолчала, ушла, а через час слышу крик, да такой, словно убивают кого-то. Знаешь, аж с подвыванием! И как раз из вольера, где я самку держал. Кинулся туда, и что же? Оказалось, жена моя велела слугам отрубить дикарке руки по локоть! Так, говорит, ещё больше похожа стала. Ээ-х... Я, конечно, расстроился. Вернул покупку обратно в Питомник и даже какие-то деньги назад получил. Но не все! - дядя обиженно поджал губы. - С тех пор купленное отселяю отдельно. И тебе советую, делай так же. Пока не женат, ещё можно и у себя поселить, но потом, боюсь, Лора воли не даст.
Легор ограничился коротким «Посмотрим», вытащил из-под спины огромную, древнюю подушку, всю мохнатую от перетёршихся нитей, которыми она когда-то была вышита, и отбросил на массивный, как лодочный причал, диван.
Здесь всё было антикварным, старым и громоздким, но дядя Пориедор считал, что «дурацкие новшества» его дому не идут и с вожделением гонялся за каждой вещичкой, годы жизни которой исчислялись не одной сотней лет. «Я без пяти минут бог, - говорил он в узком семейном кругу. - Всё, что вышло из-под пресса, не для меня. Лифт, машины там разные и интерактивные окна, это ладно. Удобно, и смрад с улицы не летит. Но сидеть, лежать и брать в руки я хочу только такое, что делалось в единственном экземпляре, и чего себе не может позволить ни один порез!».
«Порезами» дядя называл всех идентифицированных и, говорят, по молодости всех их откровенно презирал. Однако, с тех пор, как его статус в семейной иерархии сменился с «опекаемого» на «опекуна», дядя Пориедор научился своё презрение скрывать, да так ловко, что на каком-то благотворительном посещении захудалой провинциальной больнички даже разрыдался от сочувствия к мальчику, потерявшему ногу в результате неудачной операции. Целую неделю потом все экраны столицы демонстрировали дядины рыдания, и Легор, насмотревшись на это вволю, не раз ловил себя на мысли, что, при всей их смехотворности, выглядели рыдания очень натурально.
Так же натурально выглядела и дядина фальшивая идентификация с неким животным — тоже древним и давным-давно вымершим. Перед выходом на люди он, словно кокетка, часа два проводил в своей гримёрной, подставив голову мастерам, каждый из которых подписал уйму договоров о неразглашении, да ещё и отдельный договор о не разглашении количества договоров, подписанных по каждой фальшивке на дядиной голове.
Клыки, парик из пятнистой шерсти, якобы вживлённые, усы и брови прилаживались с таким виртуозным мастерством, что никакой крупный наезд камеры не смог бы разоблачить подделку, не говоря уже о толпе, которую телохранители всегда держали на почтительном расстоянии, и о подчинённых, которые глаза боялись поднять на босса. Ближний же круг, состоящий из «нужных людей», и сам грешил поддельными ушами, носами, когтями и перьями, так что их в расчёт можно было не брать, а уж перед членами семьи и вовсе расслабиться. Вот и сейчас, в обществе Легора, дядя Пориедор сиял румяным, гладким личиком и, время от времени, с явным удовольствием проводил ухоженной ладонью по густым, божественно своим волосам.
- Ну, чёрт с ней, с самкой! Рассказывай, как поездка-то? Понравилась?
Легор усмехнулся.
- Что нового я тебе расскажу, если обо мне всё уже доложили?
Глаза дяди опустились на ковер на полу, а брови приподнялись с деланным безразличием.
- Положим, не всё... Частично. Ты ведь не маленький, должен понимать.
Это безразличие особенно позабавило Легора, и он ответил в том же тоне:
- А я и понимаю. Просто не вижу смысла что-то рассказывать. А вот пару вопросов задать хочу.
Ему было интересно, на котором из вопросов дядино безразличие прекратится, но тот внезапно вскинул глаза и, буквально буравя племянника взглядом, произнёс:
- Погоди с вопросами, ты и рассказать можешь. Например, про убийство Профессора. Господин Итисоро думает, что у тебя есть какая-то своя версия, как это могло произойти.
Легору еле удалось скрыть замешательство. Уж что-что, а убийство дикаря он меньше всего собирался тут обсуждать. Однако, тон, каким дядя всё это произнёс, почему-то не понравился.
- Что за бред? - сказал он, стараясь вложить в голос ровно столько возмущения, сколько его должно быть у человека, которому на всё наплевать. - Я уже и думать забыл! Станет меня беспокоить убийство какого-то животного. Поинтересовался от скуки, вот и всё. Господин Итисоро просто хочет перевести стрелки. После того, как я спросил его о домиках у дороги в Питомник, он вообще стал вести себя странно. Надеюсь, дядя, ты в курсе, что они там строят, иначе нам нужно бы послать комиссию по проверке. Он попрятал всё в такой спешке, что и не хочешь, заметишь. Согласись, за одну ночь непроницаемый забор вокруг стройки, которую я случайно заметил, просто так не появляется, и это не может не вызывать подозрений.
Молчание, повисшее после этого, можно было бы назвать угрожающим. Дядя продолжал молча разглядывать ковёр, и Легор совсем было решил, что попал в десятку. Но тут дядя медленно и тяжело перевёл взгляд на него, и посмотрел уже не весело, не с добродушной беззаботностью, а как на козявку, случайно на его ковёр заползшую, и, словно прикидывал, прихлопнуть, или нет.
- Ну, предположим, я в курсе, - выдавил он, наконец. - Надеюсь, в свою очередь, ты только мне об этом рассказал?
- Кому ж мне рассказывать?
Слегка озадаченный такой реакцией, Легор с удвоенной энергией продолжил изображать из себя любопытного дурачка.
- Раз ты в курсе, расскажи и мне. Это для дикарей? Они там безобидные? А то, когда я ехал обратно, какая-то особь выскочила прямо мне под колёса. Показалось странным, что они так свободно бегают. Вдруг расползутся по округе, и лови их потом! Я даже испугался немного, думал он из Питомника. При их системе защиты от побегов, подобное было бы совсем странно.
Он ещё не успел договорить, как понял, что, действительно, попал! С дядиного румяного лица сошли все краски, едва он услышал о беглеце, и эта бледность выглядела почему-то страшнее тяжёлого взгляда. Легору еле удалось закончить, не сбиваясь со спасительного наивного тона, и он очень надеялся на новую затяжную паузу, за время которой обдумает, как вести себя дальше. Однако, родственники стоили друг друга, и к концу Легоровой речи, дядя Пориедор собрался настолько, что весьма умело изобразил прежнее безразличие.
- У них там всё под контролем, не волнуйся, - сказал он, взмахивая холёной ручкой так, словно желал развеять по ветру все слова, произнесённые племянником. - Но я свяжусь, уточню, кто это у них там бегает. Ты уверен, что не померещилось? Вдруг правда животное какое-то пробежало?
Легор решил подыграть и печально приподнял брови.
- Может и померещилось. Я тогда почти придремал.
- Вот видишь! - фальшиво обрадовался дядя. - Мало ли... насмотрелся в Питомнике всякого, вот и показалось. Даже у меня порой бывают видения после... после, - он повертел в воздухе пальцами, подыскивая нужное слово, но не нашёл и просто махнул. - А ты молодой, с тобой такое... Короче, ничего странного.
Легор вежливо улыбнулся, а дядя выгреб из вазы, похожей на огромную морскую раковину горсть сильно засахаренных орехов и ссыпал их в рот. Пока он жевал, Легор думал о том, что узнать про строящиеся домики стало ещё интереснее, раз родственник в курсе, но тоже скрывает и вообще странно реагирует. Зато факт побега кого-то из дикарей явно стал для него новостью. Получалось, что Хан эту свою оплошность скрыл, раз успел доложить обо всём, кроме этого. Что ж, вот пусть теперь покрутится, объясняясь. А пока...
Хруст стих, и Легор, не убирая улыбки, спросил:
- Так для чего там домики, дядя? Раз ты в курсе, расскажи и мне. Я же всё равно не успокоюсь, пока не узнаю, хотя бы для того, чтобы утереть нос господину Итисоро. Уж больно прытко всё пытался скрывать, дурачка какого-то из меня делал, а ты знаешь, я такое обращение не терплю.
Он ожидал чего угодно — новых отговорок, долгой болтовни вокруг да около и ничего в итоге, но только не того, что произошло. Дядя вдруг бессильно обмяк в кресле, руки его обвисли на подлокотниках, как крылья вымокшей птицы, а голос, которым он заговорил полностью утратил прежнюю бодрость.
- Это сверхсекретный объект, Легор. Ты вообще не должен был его замечать.
- Но, как не замечать, если было заметно! А на карте ничего не указано!
- Да, чтоб тебя... - вяло вскинулся дядя. - За три года стройки там кто только ни проезжал, включая правительственные комиссии по деятельности Питомника, и ни одна собака даже головы не повернула, не говоря уже о том, чтобы сверяться с картой! Но тебе прям больше всех надо!
- Надо, - упрямо пробормотал Легор. - Если, как вы говорите, я будущий Тичер, то надо! Мало ли кто и что там строит! Господин Итисоро сделал вид, будто ничего не понимает, но заборчик быстро заменил. А сбежавший дикарь?! Я же не дурак, понимаю, что из Питомника никто не убежит, значит, только оттуда...
- Ну хватит!
Дядя едва не пнул ногой свой драгоценный столик
- Тичер, Тичер... Не Тичер пока, а бестолковый юнец, которого учить и учить! Не будь ты членом нашей семьи, я был бы обязан прямо сейчас угостить тебя ядом, и, между прочим, формально совершаю преступление, оставляя в живых! Уж больно ты глазастый! Но, если не соврал и никому ни о чём не рассказывал, то молодец. Однако...
Он вдруг зло сощурился и подался к Легору всем телом.
- Однако с господином Итисоро связываться не советую. Этот ящер под покровительством глав всех Семей, не говоря уже о Президенте! Полезешь ещё к кому-то с выяснениями о нём, или о той стройке, и я поступлю с тобой, как должен, даже глазом не моргну!
- Интересно, - процедил Легор. - Очень интересно, дядя.
Он хотел изобразить обиду, негодование, ещё что-то в таком же духе - встать, например, и сделать вид, что готов уйти, но в последний момент сдержался. Некое интуитивное, чему он не мог дать определения, предостерегло: «Сиди, не дёргайся! Дядя не даст тебе уйти, не получив гарантий того, что ты его послушаешь. А ты, в свою очередь, не упусти шанс попросить гарантий у него и добиться полного посвящения вместе с хорошей должностью в правительстве, чтобы никакая ящерица не смогла больше встать между тобой и всеми семейными секретами, вместе взятыми».
- Что же теперь? - задал Легор глупый вопрос больше из желания выгадать время.
- А ничего, - не добрея лицом, ответил дядя. - Забудь и живи дальше. Только живи с умом, чтобы совет Семей решил, что ты уже достаточно зрел, и дал, наконец, тебе Доступ. Тогда и про стройку узнаешь, и много ещё про что.
Снова откинувшись на спинку кресла, дядя зацепил-таки ногой столик, и бесполезные вазочки, расставленные на нём, жалобно звякнули, но он даже внимания не обратил.
- А будешь прямо сейчас вести себя хорошо, на ближайшем Совете, в качестве компенсации за то, что ящер Итисоро, якобы, не так себя вёл, я поставлю вопрос о твоём предварительном, частичном посвящении. Но не думай, что это будет просто. Многие у нас считают, что ты не готов даже к этому, так что придётся убеждать и доказывать. Однако, обещаю постараться. Но обещай и ты, что забудешь про... сам знаешь про что.
- А ты поверишь моему обещанию? - криво усмехнулся Легор. - Я, например, твоему не верю.
- Это почему же?
Потому что твоё обещание ни к чему тебя не обязывает. Скажешь, что ничего на Совете не вышло, и я даже проверить не смогу. Зато моё заставит меня, во-первых, что-то поменять в жизни, чего я пока делать не хочу, а во-вторых, оставаться жить с довольно унизительным чувством, что какой-то администратор, пусть даже и любимец Президента, решал за меня, что я могу знать, что не могу, и родственники приняли его сторону - не мою.
- Да ладно тебе! - поморщился дядя. - Тоже мне, проблема! В конце концов, я и сам заинтересован в том, чтобы ты скорее получил Доступ и вошёл в правительство. Но деды в Совете, исключая, конечно, моего отца, обязательно будут упираться. И ты, мой дорогой, сам во многом виноват! Надо было слушать не моего батюшку, который сам до последнего был шалопаем, каких ещё поискать, а того, другого деда, пусть ему и на том свете живётся, как здесь! Ведь почти научил тебя, как быть умным — чуть-чуть не успел, но мой отец всё испортил!
- Я ни о чём не жалею, - вставил Легор.
- Ещё бы тебе жалеть!
Тон дяди слегка потеплел, а злое выражение лица немного смягчило выражение обиды.
- В Мире-А не найти человека, который бы не завидовал тому, как ты живёшь! Кто, к примеру, интересуется унылым наследником Алкатеров? Никто! А ведь он, хоть и твой ровесник, но уже года три, как вошёл в правительство, благодаря тому, что вовремя подсуетился с женитьбой. Все сразу решили, что он молодец, и единогласно дали ему Доступ. Или дураки близнецы Ингано! Этим и жениться не пришлось, сидели тихо, глаз не поднимали, только разве что для того, чтобы смотреть в рот нашим дедам, а более всего их жёнам! Тут тебе и тактика, и стратегия в одном флаконе! До сих пор не могу забыть, как все руки вздёрнули, когда их отец вынес на Совет вопрос о посвящении. А ты? Ты же никого вокруг себя не видишь! Я вот недавно слышал, как старый Монтер говорил кому-то: «Кто-кто в Питомник поехал? Этот беспутный Легор Асокет? Даже странно слышать. Думает, наверное, что там сплошные развлечения. Кто только его туда пустил?» Каково, а?! Я, хоть и Пориедор, но ближе Асокетов у нас никого, так что было обидно слышать! А тебе, похоже, на всё наплевать!
- Отчего же, - пожал плечами Легор, - не на всё. После Питомника судьба и безопасность нашего мира больше не пустой звук. Я, к примеру, готов войти в правительство, однако сидеть дни напролёт в своей канцелярии, как Алкатер, не хочу. Выбей мне что-нибудь посерьёзнее, и я начну соответствовать своей должности в тот же день. Почему бы, к примеру, не сделать меня помощником министра чего-нибудь? Мне всё равно чего, лишь бы уровень соответствовал. А там, год-два, и можно в министры...
Дядя безнадёжно махнул рукой.
- Ты даже сейчас ведёшь себя, как медийный придурок. «Судьба», «безопасность»... Пустой звук, Легор! Именно, что пустой. И всё у тебя так! Хорошо хоть ни на каких шоу пока не светишься, но постоянно живёшь на грани скандала! Невеста твоя таскается по одним вечеринкам, ты по другим, и слухи уже поползли...
- Какие слухи? - вяло поинтересовался Легор. - Мы с Лорой прекрасно ладим. К тому же, иногда я езжу по делам семейной фирмы, что должно мне идти в зачёт...
Дядя вздохнул, снова потянулся к орешкам, набрал целую горсть, но жевать не стал — ссыпал обратно. А отряхивая руки от налипшего сахара, проговорил:
- Дела фирмы, это, конечно, хорошо. Но, кто тебя за это станет уважать? Всё это вчерашний день, благодаря твоему дружку Готинки...
Легор аж подпрыгнул.
- Когда это он стал мне дружком?!
- Ты же ездил зачем-то к нему в гости.
- И что?
- Теперь он трубит об этом на всех углах, а наши деды тебе ещё один минус записали, - хмуро констатировал дядя. - Короче, очень тебя прошу, Легор, до Совета сделай что-нибудь толковое, чтобы было с чем торговаться, хотя бы за частичный Доступ.
- Что, например? - усмехнулся Легор. - Пойти и засветиться во всех возможных шоу? Или вляпаться, наконец, в скандал?
Тяжёлый взгляд дяди яснее ясного показал, что Легорова клоунада ему надоела, и то, что он произнёс в ответ, прозвучало, как окончательная точка в затянувшемся разговоре.
- Например, женись. Наконец.
http://proza.ru/2023/10/06/1132