Предыдущая глава http://proza.ru/2023/11/14/472
- Здравствуйте, простите, вы меня, наверное, уже и забыли, - пролепетала Зоя, когда отворилась дверь квартиры № 34 и её взору предстала средних лет женщина с кудрявой шапкой волос.
- Ой нет, не забыла, я о вас буквально утром вспоминала! – разулыбалась хозяйка квартиры. – Заходите!
Зоя перешагнула порог и, расстегнув куртку, спустила белую пушистую Марсию на зелёный коврик.
- Вы рассказы, что ли, мои читаете? – изумилась женщина, покачнувшись и хватаясь за косяк. – Да я месяц назад написала детскую сказку о том, что однажды в мою дверь позвонила незнакомка и принесла моей чёрной Доминике белого кота!
- И чем всё закончилось? – встрепенулась Зоя, всё больше уверяясь в том, что писательница непостижимым способом, придумывая сказки, не просто придумывает, а творит словами судьбы, как Мойры шерстяными нитями.
Но… Она человек, а творить словами может только Создатель, он же тот, кто всем здесь заправляет.
Выходит, это и есть та невидимая рука, которая управляет писателями, а кружка – это некая субстанция, материализованное вдохновение?
Получается, это тот, кто всем здесь заправляет, не допустил, чтобы та сентиментальная помешанная учительница из «Преступления страсти» оставила в живых любимого ею ученика, ведь Киан в первом письме так прямо и написал: «неведомая сила безжалостной рукой вложила моими руками в руки учительницы этот злосчастный кинжал».
Ведь Киан вдохновился этим образом, когда гулял на кладбище для отверженных и повстречал ту заброшенную могилу с портретом безымянной незнакомки.
Вот и простое объяснение, почему учительница всё-таки убила ученика: её могила находится на кладбище, где хоронили убийц, и в этом случае по неизвестным причинам ему не удалось переписать её судьбу.
Как же она этого не поняла сразу!
Но что же случилось в жизни Моргана Робертсона, что он потопил не только пароход, но и стёр с лица земли 1500 жителей? Неужели его тоже отвергла любимая им девушка?
- Так чем же закончилась ваша сказка? – повторила Зоя, отряхиваясь от размышлений и словно выводя из ступора и писательницу.
- А это и был конец сказки. Она коротенькая и сюжет незатейливый. Чёрная кошка Доминика очень несчастна и пишет письмо кошачьей фее, в котором просит вернуть ей на Рождество белого кота Аола, которого она любит и который когда-то потерялся, увлёкшись путешествиями по мирам Вселенной. Это письмо попадает в особый почтовый ящик, прибитый на границе миров в домике скромной цветочницы по имени Зоя. Но кошачья фея так занята выведением новой породы земных кошек, которые могли бы путешествовать по другим мирам, что Зоя бросает свои любимые фиалки и спешит в наш земной мир с этим белым котом.
- Это невозможно! – перебила Зоя. – Этого не может быть! Меня зовут Зоя, и я работаю в цветочном магазине, продаю цветы, а фиалки мои любимые цветы! Правда, кошка, которую я принесла, это не кот Аол. Это кошка и зовут её Марсия.
- Вот это совпадение! Это уже второе за мою карьеру! У меня нет слов! Я бы даже выпила бренди, чёрт возьми, хотя я не пью уже лет десять!
- Я как раз купила арманьяк Janneau винтажной коллекции 1984 года, - лукаво улыбнулась Зоя. – А как вас зовут?
- Меня зовут Нелли, но я пишу под псевдонимом Марио Ардженто, если перевести на русский, то это будет звучать как Мария Серебряная, но мне больше нравится итальянский вариант... А вот мы сейчас проверим, кошка Марсия или кот!
Нелли схватила кошку и бесцеремонно заглянула ей под хвост.
- Марсия – кот! – довольно воскликнула она. – Так что я всё правильно угадала в своём рассказе! Ничего, будет Марсик. Если честно, имя Аол мне не очень нравилось, но я не могла придумать что-то подходящее.
- Доминика, кс-кс-кс! – позвала она. – Иди скорее сюда!
Из комнаты бесшумно появилась чёрная кошечка и с любопытством подошла к Марсику.
Кошки обнюхали друг друга и улеглись на коврике рядышком, невероятным манером образовав круг, где две половины – чёрная и белая – словно перетекали друг в друга, но оставались каждая при своём цвете, а вместе они являли собой гармонию.
- Надо же! – восхитилась Зоя. – Они как одно целое! Я будто вижу духовного гермафродита.
- Точно! – воскликнула Нелли. – Вы невероятны в вашем предположении, Зоя! У меня и такой рассказ есть, правда он на немецком, в русском пространстве он не выстрелил, а в германском имеет успех.
Называется «Zwitterseele». Слова такого в русском языке нет, но именно этот смысл я и вкладывала.
Это рассказ о человеке, у которого был гермафродитизм души – настолько совершенный, что он жил на грани чёрного и белого, искусно балансируя на ней, и не падая в крайности… Нет, я просто обязана выпить. Да раздевайтесь же! Давайте курточку!
Через час, ополовинив бренди и наслушавшись различных диковинных историй о совпадениях, Зоя решилась спросить:
- Скажите, Нелли, а вы знаете писателя Киана?
- Конечно, знаю. Невероятно талантливый автор, можно сказать, новая литературная звезда, и вот так бесславно скатился с небосклона, написав этот идиотский «Мужской клуб»!
- А что с ним случилось потом, вы не знаете?
- О нём давно ничего не слышно! – Нелли прищурилась. – Удивительно, что его вообще кто-то ещё помнит. Так унизить женщину, как в «Мужском клубе» никому ещё не удавалось. Мастерски написано, не спорю, но вся фабула – полнейшая мерзость!
А эта его крамольная фразочка «Ты дерево, Мария, а деревья не разговаривают. Они шумят и стонут» - разошлась по сети и стала девизом прожжённых циников и смачным плевком во все женские души. И зря он приплёл в роман тему садистского отношения героев к своим родителям, оно совсем не к месту.
Поверьте моему опыту, он уже никогда ничего путнего не напишет. После его предпоследнего романа «Преступление страсти» я предсказала, что дальше будет только хуже и не ошиблась!
- А откуда этот Киан появился? Где он живёт? Есть ли у него семья? Вы его когда-нибудь видели? – продолжала сыпать вопросами Зоя.
- - Этого не знает никто. Появился он из ниоткуда. И никто его никогда не видел. Но я представляю его как законченного женоненавистника, разочарованного и циничного, а я много чего повидала в жизни и редко ошибаюсь. Это тип мужчин, которые сублимируют свои неудачи в любви в романы, которые, унижая своих героинь, мстят женщинам реальным. Просто я вращаюсь во всей этой писательской кухне... А почему вы спрашиваете? Вы читали «Мужской клуб»? И как он вам? Правда, мерзость?
- Я его большая поклонница, мне не хватает его новых романов, - потупившись, призналась Зоя. – А «Мужской клуб» мне понравился, но я бы немного его изменила.
Этот образ дерева, которое должно шуметь и стонать, а не разговаривать, я бы слегка видоизменила.
Денису, который эту метафору придумал, следовало сказать так: «Мария, ты дерево, потому что не умеешь разговаривать правильными словами. А раз не умеешь находить правильные слова, то твой удел – шуметь и стонать".
Правильные слова в смысле нужные. Ведь именно эта невозможность Марии – находить верные слова – привела к гибели всех троих.
Она вытащила на свет все романтические мечты Андрея, но жестокий Денис испоганил, извратил эти мечты, а она невольно произносила неуместные в данном контексте слова.
Если внимательно читать, то можно легко найти исток их нравственного падения.
В первой главе, если вы помните, когда они только познакомились, то описывали атмосферу кафе, объясняя, что их привлекает в «Трёх свечах».
Андрей оценивает кафе как оазис в пустыне, а Денис сравнивает его с чертогами Снежной Королевы, намекая на то, что интерьер выполнен продуманно, в нём нет ни одной лишней детали, он безупречен, как шестиконечная снежинка.
А когда они спрашивают Марию, она принимает сторону циника, добавляя, что в этом кафе им ни за что не собрать из их отношений слово «вечность».
Я не знаю, что она должна была сказать, я не умею придумывать. Но мне уже с самого начала было понятно, что эти отношения обречены на провал, и я ничуть не удивилась финалу, где они закрыли плотно окна и двери и включили газ.
В этом смысле роман продуман и, как вы выразились садистское отношение героев к родителям уместно, но я бы решительно вырезала тот момент, где Мария на просьбу умирающей матери приехать, заявляет, что у неё есть дела поважнее и погружается в плотское удовольствие.
Это ужаснейший перебор.
Даже я – а я невероятно терпимая – была так возмущена, что после прочтения этой сцены разбила кружку. А я никогда ничего не разрушаю. К смерти надо относиться уважительно, а если не можешь, то ни в коем случае нельзя показывать это неуважение всему миру.
А если мыслить вашим образом Zwitterseele, то целое не может разделиться на три половины. Киану следовало убить либо Андрея, либо Дениса, тогда роман без моих поправок имел бы успех, не смотря, как вы сказали, на плевок во все женские души.
- Чёрт возьми, Зоя! – Нелли налила бренди и опрокинула его в себя профессиональным жестом. – Вы говорите, что работаете простой цветочницей. Да что вы делаете с этими цветами? Вы прирождённый объяснитель смысла! Вы могли бы зарабатывать миллионы, исправляя плохие, неудачные книги! И конечно я не могу не спросить: не с потолка же вы так глубоко погрузились в его последний роман… Вы его любите?
- Да, Нелли, я его люблю… - зарделась Зоя. – Я понимаю, что я создала в воображении образ Киана, возможно далёкий от оригинала, и я, как реалистка понимаю, что циника и женоненавистника любить невозможно, но ничего не могу с собой поделать, ведь любовь – это единственное, что нельзя объяснить. И я хочу встретиться с ним в реальности. В земной реальности. Хочу перенести созданный мною образ в жизнь.
- Ох, Зоя, - вздохнула Нелли. – Не знаю, возможно ли такое не в воображении. Даже Эмили Бронте в своём «Грозовом перевале» хоть и наделила садиста Хитклифа способностью любить, но так и не смогла сделать его счастливым, подсунув Кэти малахольного Линтона.
Хотя, если развивать вашу мысль о гармонии половинок, то «Мужской клуб» это версия «Грозового перевала», герои которого перенеслись в современность.
Кто знает, если бы Эмили родилась позже и была бы знакома с поэзией Рильке – о себе я скромно умолчу – она бы, вдохновившись его образом Zwitterstunde – написала бы гармоничную историю.
У Рильке правда, это не человек, в котором гармонично уживаются чёрное и белое, циник и романтик, а единица времени – время между ночью и рассветом. А я не настолько умна, чтобы придумывать новые слова. Zwitterseele я сочинила, оттолкнувшись от образа немецкого поэта.
- Я думаю, Киану нужен кто-то, с кем он мог бы образовать Zwitterseele – как ваша чёрная Доминика и белый Марсик. И мне кажется, что это я.
- Зоенька, даже если вообразить, что такое возможно, то как вы его найдёте? Киан – это псевдоним, и ни один издатель не знает его настоящего имени.
- Мне поможет тот, кто всем здесь заправляет! – смело заявила Зоя.
- Зоя, Зоя, - покачала головой Нелли. – Я тоже большая фантазёрка, но это уже за границами любой фантазии.
Зоя не стала спорить и открывать все карты. Вместо этого она спросила следующее:
- А такое имя как Данковский вам о чём-нибудь говорит?
- О! Тот ещё мерзавец! – поморщилась Нелли. – Это первый муж одной поэтессы, Лары Эль. Писала неплохие стихи, да потом он её бросил, и она скуксилась, ударилась в эзотерику, сейчас ворожбой на хлеб зарабатывает.
У неё в сети есть сайт под названием «Эль Ведьма» и стала она такой же отвратительной особой как её бывший муженёк. Это всё, что я знаю об этом Данковском.
Постойте, а почему вы спрашиваете? Неужели… Хотя почему бы нет… Я слышала, что Данковский сочинил какой-то роман, и он настолько разозлил Лару, что она его сожгла. Может, это и стало причиной их разрыва. Что ж, Данковский вполне мог стать Кианом.
- Спасибо, Нелли! Мне уже пора, - заторопилась вдруг Зоя. – Мне завтра рано вставать, а уже поздно.
- Жалко. Но вы теперь не теряйтесь, заходите, рассказывайте, как вам там живётся на границе миров!
На фото репродукция картины Рафаэля Вавассера
Продолжение http://proza.ru/2023/11/20/1058