Охота на слова
С некоторых пор меня заинтересовало происхождение, этимология слов МОСКВА и МОСКОВИЯ. Перелистал много литературы, просмотрел множество планов и карт. Не менее десяти версий происхождения имени Москвы. Ни в одну не верю. Когда-то давно кто-то говорил, что Москва названа в честь Моисея, который вывел народ из египетского рабства.
Открыл книгу «По Москве», выпущенную в 1917 году – у меня факсимильное издание 1991 года. И уже на первых страницах встретил мнение, что Москва является «добрым мостом-распутием для сообщения во все стороны и во все края старинных народных сношений».
По сути я увидел то, что хотел. А высказал это мнение Иван Егорович Забелин (17 сентября 1820 — 31 декабря 1908), русский археолог и историк, специалист по истории Москвы. Действительный тайный советник (1908). Член-корреспондент по разряду историко-политических наук (1884), почётный член Петербургской академии наук (1907), инициатор создания и товарищ председателя Императорского Российского Исторического музея, действительный член Российской академии художеств.
Москва как мост, связывающий отдалённые земли планеты Земля в нечто общее, в единую империю, управляемую Богом, в Русский Мир. Московия – это МОСТЫ + КОВАТЬ, СКОВЫВАТЬ. И объединение это началось раньше, когда столицами были ВЛАДИМИР (Владей Миром) и Великий Новгород (конгломерат городов так называемого ныне Золотого кольца во главе с Ярославовым двором - Ярославлем на Которосли при впадении её в Волгу). Объединяющей силой выступили РЮРИКОВИЧИ (Рюрик + КОВ + ичи).
А что скажет Пушкин?
Насколько помнится, в романе «Евгений Онегин» Татьяна Ларина из деревни едет в Москву, и поэт сопровождает её передвижение своими рассуждениями о дорогах и будущем. Строфа XXXIII. Глава седьмая
Когда благому просвещенью
Отдвинем более границ,
Со временем (по расчисленью
Философических таблиц,
Лет чрез пятьсот) дороги верно
У нас изменятся безмерно:
Шоссе Россию здесь и тут,
СОЕДИНИВ, пересекут.
МОСТЫ чугунные чрез воды
Шагнут широкою дугой,
Раздвинем горы, под водой
Пророем дерзостные своды,
И заведет крещеный мир
На каждой станции трактир.
XXXIV.
Теперь у нас дороги плохи,
МОСТЫ забытые гниют,
На станциях клопы да блохи
Заснуть минуты не дают;
Трактиров нет. В избе холодной
Высокопарный, но голодный
Для виду прейскурант висит
И тщетный дразнит аппетит,
Меж тем, как сельские циклопы
Перед медлительным огнем
Российским лечат молотком
Изделье легкое Европы,
Благословляя колеи
И рвы отеческой земли.
XXXV.
Зато зимы порой холодной
Езда приятна и легка.
Как стих без мысли в песне модной
Дорога зимняя гладка.
Автомедоны наши бойки,
Неутомимы наши тройки,
И версты, теша праздный взор,
В глазах мелькают как забор.
К несчастью, Ларина тащилась,
Боясь прогонов дорогих,
Не на почтовых, на своих,
И наша дева насладилась
Дорожной скукою вполне:
Семь суток ехали оне.
XXXVI.
Но вот уж близко. Перед ними
Уж белокаменной Москвы,
Как жар, крестами золотыми
Горят старинные главы.
Ах, братцы! как я был доволен,
Когда церквей и колоколен
Садов, чертогов полукруг
Открылся предо мною вдруг!
Как часто в горестной разлуке,
В моей блуждающей судьбе,
Москва, я думал о тебе!
Москва... как много в этом звуке
Для сердца русского слилось!
Как много в нем отозвалось!
XXXVII.
Вот, окружен своей дубравой,
Петровский замок. Мрачно он
Недавнею гордится славой.
Напрасно ждал Наполеон,
Последним счастьем упоенный,
Москвы коленопреклоненной
С ключами старого Кремля:
Нет, не пошла Москва моя
К нему с повинной головою.
Не праздник, не приемный дар,
Она готовила пожар
Нетерпеливому герою.
Отселе, в думу погружен,
Глядел на грозный пламень он.
XXXVIII.
Прощай, свидетель падшей славы,
Петровский замок. Ну! не стой,
Пошел! Уже столпы заставы
Белеют; вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах.
XXXIX. XL.
В сей утомительной прогулке
Проходит час-другой, и вот
У Харитонья в переулке
Возок пред домом у ворот
Остановился.
В коротком отрывке семидневного путешествия из деревни в Москву слово МОСТ встречается два раза: гниющие мосты современности будут заменены вечными чугунными мостами будущего. Надёжные перспективы.
Михаил Юрьевич Лермонтов тоже о Москве не раз писал, вот, к примеру, отрывок из поэмы «Сашка».
Москва, Москва!.. люблю тебя как сын,
Как русский,- сильно, пламенно и нежно!
Люблю священный блеск твоих седин
И этот Кремль зубчатый, безмятежный.
Напрасно думал чуждый властелин
С тобой, столетним русским великаном,
Померяться главою и обманом
Тебя низвергнуть. Тщетно поражал
Тебя пришлец: ты вздрогнул - он упал!
Вселенная замолкла... Величавый,
Один ты жив, наследник нашей славы. (1835-1839)
У Лермонтова Москва по сути мужского рода, это у немцев die Stadt женского рода, потому при переписывании истории «под себя» они и КИЕВ, название мужского рода, сделали матерью городов русских. Киев – она моя. А наши европоцентричные любители старины хлопали в ладоши и отмечали «образность» (по сути безграмотность) русского языка и не захотели замечать, сколько унижения и неуважения вложено в латинизированные Moscau, Moscou, Moscu или Moscow.
Вспомним «ПАНОРАМу МОСКВЫ», сочинение, написанное Лермонтовым в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров в 1834 году.
«Кто никогда не был на вершине Ивана Великого, кому никогда не случалось окинуть одним взглядом всю нашу древнюю столицу с конца в конец, кто ни разу не любовался этою величественной, почти необозримой панорамой, тот не имеет понятия о Москве, ибо Москва не есть обыкновенный большой город, каких тысяча; Москва не безмолвная громада камней холодных, составленных в симметрическом порядке... нет! у нее есть своя душа, своя жизнь. Как в древнем римском кладбище, каждый ее камень хранит надпись, начертанную временем и роком, надпись для толпы непонятную, но богатую, обильную мыслями, чувством и вдохновением для ученого, патриота и поэта!.. Как у океана, у нее есть свой язык, язык сильный, звучный, святой, молитвенный!.. Едва проснется день, как уже со всех ее златоглавых церквей раздается согласный гимн колоколов, подобно чудной, фантастической увертюре Беетговена, в которой густой рев контр-баса, треск литавр с пением скрыпки и флейты образуют одно великое целое; — и мнится, что бестелесные звуки принимают видимую форму, что духи неба и ада свиваются под облаками в один разнообразный, неизмеримый, быстро вертящийся хоровод!
О, какое блаженство внимать этой неземной музыке, взобравшись на самый верхний ярус Ивана Великого, облокотясь на узкое мшистое окно, к которому привела вас истертая, скользкая, витая лестница, и думать, что весь этот оркестр гремит под вашими ногами, и воображать, что всё это для вас одних, что вы царь этого невещественного мира, и пожирать очами этот огромный муравейник, где суетятся люди, для вас чуждые, где кипят страсти, вами на минуту забытые!.. Какое блаженство разом обнять душою всю суетную жизнь, все мелкие заботы человечества, смотреть на мир — с высоты!»
И ещё один отрывок.
«Когда склоняется день, когда розовая мгла одевает дальние части города и окрестные холмы, тогда только можно видеть нашу древнюю столицу во всем ее блеске, ибо подобно красавице, показывающей только вечером свои лучшие уборы, она только в этот торжественный час может произвести на душу сильное, неизгладимое впечатление.
Что сравнить с этим Кремлем, который, окружась зубчатыми стенами, красуясь золотыми главами соборов, возлежит на высокой горе, как державный венец на челе грозного владыки?..
Он алтарь России, на нем должны совершаться и уже совершались многие жертвы, достойные отечества... Давно ли, как баснословный феникс, он возродился из пылающего своего праха?!»
Что ни говорите, а Москва создана для того, чтобы объединить мир.
И эту мысль чётко выразил поэт советской эпохи Михаил Александрович Дудин, уроженец Костромской губернии.
ПЕСНЬ О МОСТАХ
В мостах вражды
Нам нет нужды,-
Давай спалим мосты вражды,
Мосты войны,
Мосты тревог,
Обиды пройденных дорог.
Основы
Новой
Путь не прост,
Давай построим новый мост
От сердца к сердцу напрямик,
С материка
На материк.
Построим мост.
На том мосту
Поставим дружбу на посту.
И будем вместе строить мост
С земли до звезд,
С земли до звезд!
Мне думается, что вот примерно такая мысль вдохновляла тех, кто перенёс центр великой империи из Владимира и Великого Новгорода в Московию.