Русская дочь военнопленного немца-42

Комсомольская стройка.

Домой Валентина поехала утренней электричкой.  Она любила  этот вид транспорта, сидишь, в окно смотришь и любуешься красотами родных мест. И время пролетает быстро и насладишься увиденным.

Железная дорога  бежит по берегу красивейшей Сибирской реки Томь. Река, то разливается и, можно разглядеть камни в прозрачных водах горной реки, то бежит, сужая своё русло, между подступившими к ней горами. Словно раздвигая горы, она стремительным потоком, перекатываясь через огромные камни, выносит свои воды на простор, преодолевая все преграды..

 Разливаясь на просторе, река успокаивается, как будто отдыхает. Она  течёт так тихо, что кажется, будто она замерла и стоит на месте. В её водах отражаются солнечные лучи, нежно – голубое небо с плывущими перистыми облаками.
А вдоль берега тянутся зелёные поляны, с кустами черёмух и рябин. Не успеваешь насладиться этой прозрачной тишиной и спокойствием, как на пути возникает огромная скалистая гора!

 С разбегу, волны со всей силы ударяются о скалу. Вздымаясь вверх, они рассыпаются на многочисленные капли, искрящиеся на солнце, и разлетаются по разным сторонам. Река бурлит, пенится, даже рычит и ухает, волнуется и, изгибаясь, обходит скальный выступ, облизывая его подножье своими хрустальными водами,  продолжает свой долгий и не простой путь.

Вдоль реки, перед населёнными пунктами появляются одиночные домики. Потом мимо пролетает улица и за ней появляется  весь населённый пункт. Вокзал. Остановка. Поезд, стоит минуту-две и. резко закрыв двери вагонов, бесшумно, но стремительно  трогается с места.

Несколько раз поезд останавливался между станциями и "забирал" туристов или рабочих. И те, и другие, входя в вагон, шумно и эмоционально обсуждали какие-то ситуации, возникшие в процессе каких-то действий там, за стенами этого вагона. Некоторое время они о них ещё говорят, потом резко переключались на тихие беседы или смешные рассказы и тогда вагон наполняется их весёлым смехом или даже хохотом.

До Балыксы доехала так быстро, что опомниться не успела, уже как её станция. Выбежав на перрон, Валентина спустилась по ступенькам вниз. У магазина она увидела Марию с грудным ребёнком на руках.

— Мам, здравствуй. Ты в магазин или кого-то ждёшь?—весело спросила она.

—Да, Иринку, за хлебом отправила, сама вот, нянчусь. Алька же сбежала. Родила, пожила две недельки и куда-то завеялась. А дитёнка - то куда денешь? Наталья всё гуляет. Распухла вся, Господи прости.я
— Понятно. Чё делать будешь?

— А чё тут сделаешь? Ребёнок не котёнок, не выкинешь. Поди, заявится когда-нибудь. Пока нянчиться буду—  с обречённым видом сказала она..

— Так ты же работаешь!—напомнила дочь.

— Ну да. Так с собой беру на переезд. В ночь дежурим вместе с ней. Посигналят, выйду, машину пропущу, а она спит посыпохиват. Как проснётся, так накормлю, перепеленаю и пока сухонька, так три часа спит, не просыпается. Ничё, выхожу— утвердительно мотнула она головой..

— Девочка значит. Как назвали?

— Оксанкой Алька назвала. Ну, Оксанка, так Оксанка. Полненькая такая, хорошенькая. Приходи водиться.

— Приду ещё. Я в отпуске. Так что ещё приду.
Впереди время много — улыбнувшись, пообещала девушка и пошла домой.

— Помощница приехала! Завтра на покос пойдём— весело встретил Николай внучку.

— Да уймись! Нешто она с прогулки? Отдохнуть от работы приехала, а ты " на поко-о-ос"— укоризненно передразнила мужа Пелагея.

— Да, ладно. На покосе отдохну. Смена трудовой деятельности! — улыбаясь, заверила девушка.

В дождливые дни ходила Валентина с дедом на покос, а в хорошую погоду  они ставили копна. Между покосами бегала к матери. Пока Валентина водилась с малышкой, Мария торопилась справиться с домашними делами.

— Бать, а в субботу, на покос идём?

— Так надо бы, мы ж не всё сено собрали, а чё, куда-то собралась?

— На танцы.

— Ну, так ты же всегда после покоса бегала на танцы и сейчас успеешь.

— Бать, когда на покосе устанешь, какие танцы?

— Хорошо. Ближе посмотрим, какая погода будет — ответил Николай.
Но на покос в субботу всё же пришлось идти.
Возвращаясь, Николай сказал:
— Завтра отдыхаем.В воскресенье в клубе тоже танцы проходят. Завтра и сходишь. В понедельник тоже дома будем, пусть сено просыхает.
Тут Валентина вспомнила, что в посёлке живёт её одноклассница Валька.

— Из одноклассников только Валька осталась здесь, надо бы выбрать время и увидеться, всё же какая- никакая, а подруга.
Работает в "Черёмушках" продавцом! Время выберу и схожу в " Черёмушки"! — решила девушка.

 Ну а потому как в воскресенье на покос не пошли, Валентина решила сходить в продуктовый магазин" Черёмушки".и повидаться с подругой.  Она сделала причёску, нарядилась в красивое крепдешиновое платье, модельные туфельки на низком фигурном каблучке, взяла сумочку под цвет туфлей, и улыбаясь солнцу, и прекрасному дню, отправилась в конец Центральной улицы, в магазин " Черёмушки.
Через весь посёлок шла по тротуарам, а перед магазином грунтовая дорога.

Чтобы не испортить на туфлях каблучки, Валентина на цыпочках,  перебежала дорогу и заскочила на крыльцо магазина.
Она издали увидела, что на крыльце кто-то сидит.
В зимнем, сером пальто, такой же серой зимней шали, из- под которой выбивались давно не чёсанные седые волосы, на крыльце сидела маленькая худенькая женщина. Возле неё стояла картонная коробочка.

— Подай мне на стопочку, сына помянуть — попросила женщина и заплакала.

По её сгоревшему под солнцем, и облупившемуся красному носу, побежали крупные слёзы. Валентина растерялась. Она не знала, как ей поступить. С одной стороны ей очень жаль эту маленькую, худенькую женщину. С другой стороны она просила не на хлеб, а на водку. Женщина видела, что девушка в замешательстве и повторила:

— Сыночка, Вовочку помянуть. Подай — плаксивым жалостливым голосом повторила она свою просьбу.

— А что вы едите? Давайте я вам куплю колбасы? Хлеба возьму, газировки. Давайте?—умоляющим голосом говорила девушка.

Женщина молчала, только плакала. В это время из магазина вышла подсобная рабочая магазина и протянула женщине миску с горячим супом.

— Ешь, Зинка! На бери! Ешь, тебе говорю— требовала подсобница.

Но Зинка, как её назвали, равнодушно смотрела на миску с супом и повторяла, как молитву:

— Дай мне выпить. Сыночка моего помянуть, Вовочку.

— Зинка, ешь! Ну!—  женщина протягивала Зинке ложку и миску, но та не обращала на это никакого внимания. Повернувшись к Валентине, подсобная работница магазина, сообщила:

— Вот горе-то! Как съездила в этот Даманский сына хоронить, так всё и поминает сына Вовочку.

— Кого хоронить?—еле выговорила Валентина, догадываясь, что это кто-то из её класса.

— Да Вовку Парёнкина. Хороший парень был, жалко. Но жизнь-то идёт. Надо жить! Живой о живом и думать должен. А она уж полгода вот так. Семью бросила, работу бросила. Вот сидит здесь днём и ночью, поминает — возмущалась женщина.

— Вовку?—Валентина вспомнила своего одноклассника Вавку Парёнкина, добрый, весёлый, с русым, густым чубом. В классе всем девчонкам  нравился. Он был для всех хорошим другом и мальчишкам и девчонкам. С его лица никогда не сходила улыбка, он вообще был бесконфликтным человеком.

— Тётя Зина, это я, Валя Скударнова. Вы у нас даже жили, когда в Балыксу приехали. Помните? У дедушки с бабушкой, на Железнодорожной? Помните? А с Володькой мы в одном классе учились. Помните?

Но женщина ни о чём слушать не хотела, она повторяла только одно:

— Дайте помянуть сыночка. Дайте помянуть— при этом молча плакала.

— Тётя Зина, я вас не узнала. Вы такая красивая была. А если я вам четушку куплю, вы суп будите кушать? Слышите?

— Слышу дочка. Слышу. Купи чакушку, купи. Сыночка помянуть надо б— оживилась женщина и перестала плакать..

— А суп? Вы суп будите ?

— Всё буду. Сыночка помяну и всё буду— заверяла она.

— Не верь ей. Она четок до дна выдует и свалится тут же. Проснётся и, опять будет просить помянуть— рассказала подсобница..

— Я знаю, что надо делать!

Валентина забежала в магазин, без очереди купила четушку водки, попросила мужчину, что стоял в очереди, открыть бутылочку и выбежала на крыльцо.

— Ты погоди, я стакан вынесу, а то она бутылочку-то враз осушит— женщина протянула Валентине миску с супом и скрылась за дверью.

— Тёть Зина, вот у меня водка, видите?

— Вижу, дочка, вижу. Дай мне, я сыночка помяну— упрашивала Зинаида Парёнкина девушку.

— Я её вам и купила. Но только вы должны суп съесть, тогда водку дам. Возьмите суп — она протянула женщине миску. Дрожащими руками она взяла миску с супом и поставила на колени. Потом взяла ложку и, обливаясь, стала есть.


— О, ну, Слава Богу, хоть похлебает. Я уж и не помню, когда она последний раз ела. Всё только пьёт. Люди жалеют, подают. Володьку-то все помнят. Душа, человек был. Чтоб этим китаёзам проклятым в аду гореть! — возмущалась подсобница.

— Всё — подавая пустую миску, сказала Зинаида Парёнкина. Подсобница налила половину стакана водки и подала Зинаиде.

— На! А в другую руку вот тебе закусить— она вложила ей в руку кусочек хлеба с пластиком солёного сала.
Женщина всё взяла.  Валентина зашла в магазин,  узнать про подругу.

— Так она здесь уж полгода, как не работает. Она теперь в одёжном магазине, в мужском отделе работает. Но сегодня одёжный на выходном.— ответили ей женщины- продавщицы.

Валентина пошла домой, идти за речку, где жила Валька, ей не хотелось, а больше  идти было не к кому.
Пока шла домой, всю дорогу вспоминала своего одноклассника Володьку.
Перед глазами всплыли строки статей из газет про конфликт на Советско-Китайской границе. Сердце её разрывалось от негодования и боли.

— Коммунисты! Какие-же она коммунисты, если поступают, как бандиты!
Она вспомнила и то, что жила рядом с китайцами на Канавной улице.
— Улыбаются, в глаза заглядывают, сладкие речи говорят, а сами камень за пазухой держат. Разве построить коммунизм с таким зверьём? Нет, не получится. Коммунисты просто не имеют права так поступать! А если они так поступают, то это совсем не коммунисты, это враги коммунизма, вот кто это!

Вот когда на всей Земле коммунизм будет, тогда будут коммунистические законы. Если ты поступил не по –коммунистически, значит тебя на пол года лишить всех прав коммуниста. Белый билет ему на полгода! И всему Китаю тоже! Нет. Его судить надо Коммунистическим судом! Такое наказание придумать этим военным, чтобы навсегда запомнили! Все страны будут жить, процветая и радуясь, а эти без общих благ. Вот как при царизме было: и без света, и без техники. Пусть на ишаках ездят. Весь Китай так на полгода наказать! Они все виноваты! Они все попрали коммунистический закон, что человек человеку друг и брат. Такого парня загубили, сволочи! — думала она, топая по тротуару.
Погода оказалась самая покосная и Валентина всю неделю провела с дедом на покосе.

— Ну вот, дочка мы с тобой и собрали сено в копна — радостно подвёл итог Николай вечером дома.

— Сено в копнах, это ещё не сено, сеном будет, када в стогах стоять будет— оборвала его Пелагея.

— В следующий выходной помощники пообещали прийти, зять согласился. Соберём, не горюй — успокаивал жену Николай.

— Дай-то Бог — со вздохом отвечала Пелагея. Хотя и были они ещё крепкие, да годы за плечами немалые, кто его знает, что ждёт каждого завтра.

В субботу вечером Валентина собиралась в клуб на танцы. Она долго вертелась перед зеркалом, то  причёску поправляла, то наряды меняла. Наконец и туфли подобрала, красные на шпильке  и кофту под них. С длинным рукавом и глухим воротом в крупную красную полосу и юбку чёрную, узкую и чуть выше колен. От этого и ноги становятся длиннее, а от высокого каблука ещё и стройнее. Смотрит на себя в зеркало:" Ну куда ещё лучше-то?" Стройная как берёзка. А всё что-то ей не так.

К клубу шла по Больничной улице, там, хотя и бывает грязно после дождя, зато булыжников на дороге нет. Вышла возле школы на тротуар и пошла чётко и уверенно.
На крыльце клуба толпились парни, они курили  и о чём-то весело разговаривали.
Подходя ближе, она поняла, что среди них нет ни одного знакомого парня.

 — Скорее бы наши мальчишки с армии пришли!—подумала она и сразу вспомнила про Володю Парёнкина— Этот уже не придёт ни-ког-да!—горько  подумала она..
Проходя между группами парней, услышала, как кто-то сказал в её адрес:

— Откуда здесь такая мадам?

— Понятно, что не из местных

— Сами-то они откуда здесь взялись?—подумала девушка.

В зале играла медленная музыка, не успела Валентина переступить порог, как её пригласил танцевать долговязый парень с шапкой мелких соломенно –рыжих кудрей. Он походил на клоуна из цирка, круглый нос, продолговатые светлые глаза и улыбка от уха до уха. Одет был юноша в студенческую штормовку, цвета тёмной морской волны, с многочисленными нашивками.

— Я, Анатолий Морозов, я со стройотряда. —  представился он.

Валентина уже знала, что у банши, в тупике стоял пассажирские вагоны, где живут стройотрядовцы, которые работают на железной дороге.

— А мне всё равно, Морозов ты или Снегуркин — рассмеялась она.

— А ты кто?— спросил он.

— А по мне не видно? Ну уж не дедушка это точно— она вновь рассмеялась.

— Ну да— засмеялся Морозов, потом добавил— а ты весёлая. Студентка?

— Увы! Рабочий класс. Пролетарий, одним словом — опять рассмеялась Валентина.

— Назови фи-о. Я же назвал— кокетливо произнес парень.

— О-о, я незнакомым лицам свои паспортные данные не сообщаю.

— Так мы же познакомились! Я назвал себя полным именем, теперь твоя очередь!

В это время танец закончился.

—  Следующий танец мой!—весело заявил парень, грозя указательным пальцем.

— Посмотрим — уклончиво ответила девушка и пошла к сидениям.

  В это время в клуб со смехом и громким разговором ввалилась весёлая компания. Первая, смеясь во весь голос, влетела в двери Людмила, потом Галка, Любаша, Валюшка, а следом за ними Саша с Васей, и Валера с Александром.

Взвизгнув, Валентина кинулась к девчонкам! Не виделись десять дней и уже друг по другу соскучились.  Даже обнялась с Валерой, и Сашей, и Васей. Только Александр не подошёл, стоял в стороне и, наблюдая, улыбался.

— Привет, Александр. А где Женька?— радостно спросила она.

— Привет. А что надо было Женьку прихватить?— в свою очередь задал он встречный вопрос.

Девушка дёрнула плечами, мол, не знаю и ответила:

— Ну, ты же всегда вместе с ним, вот я и спросила. Пойдёмте в фойе — она первая вошла в зал и тут же, словно их ждали, зазвучала медленная музыка. К ней подскочил Анатолий Морозов и, улыбаясь протянул руку, как уже к знакомой девушке. Валентине ничего не оставалось, как принять приглашение и пойти танцевать.

— А я узнал, кто ты. Ты Валентина Скударинова и ты работаешь в Абакане.

— Досье на меня собираешь?— засмеялась она.

— Нет. Моя будущая профессия связана с космосом, а не с юстицией. Я вот у той тётеньки на дверях, что билетики рвёт, спросил, она любезно ответила.

Валентина оглянулась на компанию своих подруг, они разбилась на пары и пошли танцевать.

— Понятно. Ну что, будем знакомы друг!— вдруг сказала она и  подняла вверх ладонь, он радостно улыбнулся и они ударили по рукам

—  Тебя кто-нибудь провожает?— поинтересовался Анатолий.

— Конечно! А ты как думал?—рассмеялась девушка.

— Так я и думал!— он тоже рассмеялся.

Когда танец закончился, она сказала:

— Проводи-ка меня вон к той компании. Это мои друзья.
Да! —она остановилась и посмотрела прямо в лицо юноше—. Фамилия моя прозвучала не точно. И живу я, увы, не в Абакане!—они подошли к её друзьям и она добавила— Пока.

—Я не прощаюсь — сказал он, оставляя девушку.

— Это твой парень?— спросил Александр.

— Нет конечно. Это студент из стройотряда из самой Москвы- Матушки прибыл в Сибирь шпалы на железке менять!—как-то  дерзко ответила Валентина.

Зазвучал вальс. Зал некоторое время пустовал. Потом студенты вышли и танцевали вальс, как медленный танец.

— Девчонки, Люда, пойдём, покружимся?—предложила  Валентина.

— Валь, пойдём лучше сходим на улицу— попросила Людмила.

—  Пошли— удивилась она.

Девушки вышли из клуба и, отойдя подальше от крыльца. Людмила сказала:

— Александра возьми к себе, у нас дома все не поместятся.

— Я? Так он же с Любашей.

— Нет. Он к тебе ехал.

— Как ко мне? Ну и что я ему скажу? Пошли ко мне, так что ли?

—  Любаши самой негде, только если к отцу идти. Тётя Рая переехала в Междуреченск. Люба у меня будет ночевать. Куда я всех положу?

— Он что, сказал, что ко мне едет?

— Понимаешь, в пятницу мальчишки вызвали нас, а тебя среди нас нет, он и спросил, где ты. Ну, мы сказали, что в Балыксе. А он говорит, что мы так много о Балыксе говорим, что ему захотелось туда поехать и посмотреть, что это за Балыкса.

Мы ему говорим, что не собирались. Да и не успеем на поезд, если только утром на электричках? Так он обрадовался, конечно говорит, на электричках ещё лучше. Вот мы и приехали.

— Ну вы даёте! А чего с электрички-то к нам не пришли? Что я своим скажу, вот мол, я с танцев не одна пришла, паренька нашла!. Что они подумают?

— А давай тогда все зайдём, или поздно уже будет?. Старики твои уже спать будут. Ну что делать-то?

— Выход один, гулять до утра. Утром мои рано встают. Они встанут управляться, и мы придём. Прошлый раз Костя, как снег на голову, сейчас Александр.

— Он тебе что, не нравится?

— Нравился, да как-то прошло всё. Уехал ни привета, ни ответа. Я уж про него и забыла.

— Ну, так чё, как решим?

—  Да просто. Пойдём на мост, там постоим, потом к вам на Брусничный. Проводим вас. На обратном пути поведу в посёлок, вокруг Сиротки обойдём и утро. Только так, больше никак. Я своим скажу, что человеку ночевать негде, они будут не против, приютить.

— Ну и хорошо. А то я уж запереживала, куда всех размещать. Тогда так и сделаем. Если бы у Любашки и Галки родные не уехали из Балыксы, так всё бы получилось, а так только мы с тобой остались.

— Так я и Галку с Валеркой могу взять. Зал большой. На полу постелем — предложила Валентина.

— Да они на сеновале решили спать. Пусть там спят. Всё! Одного Александра пристраиваешь. Пошли в клуб, а то нас потеряют.

Валентина шла в клуб со смешанным чувством. Александр танцевать всегда Любашу приглашал, а её, как ей казалось, даже сторонился.

— Один раз виделись на Новый год и на тебе! Приехал. Хоть бы письмо, какое прислал. Ну и дела— размышляла она возвращаясь в клуб.

— Чего стоим, чего не танцуем? Нечего стены подпирать — выпалила Валентина, подходя к компании.

— А ты пойдёшь танцевать?— глядя в упор на Валентину, спросил Александр.

— Одна что ли? Нет, одна не пойду — усмехнулась она.

— Со мной пойдёшь?— как-то уж очень не решительно спросил он.

— А ты пригласи, я подумаю — лукаво ответила девушка.

Она вспомнила, как галантно он приглашал Любашу, а тут что-то уговаривается, спрашивает.
Не догадывалась девушка, что она очень понравилась парню, ещё тогда в Новогодний праздник, но он взрослый парень, перед ней просто робел. Бывает же такое. Почему то ему казалось, что она непременно должна ему отказать. Вот и сейчас опасаясь быть отвергнутым, он выясняет заранее, пойдёт ли она с ним танцевать?

 — Я приглашаю, пойдём?

— Пошли — согласилась она.
.
 Валентина ощутила, как дрожали его руки, обхватившие её талию. Да и ноги он переставлял так, будто они у него деревянные. Лицо покрылось красными пятнами. Почему- то ей стало тревожно. Она посмотрела блуждающим взглядом по головам вдоль стены и увидела лохматую шевелюру Морозова.

Вот с этим студентом ей легко, свободно, с ним хотелось смеяться. Хотя он совсем некрасивый и какой-то взбалмошный, смешной. Морозов перехватил её взгляд и помахал рукой, она улыбнулась и,  подняла глаза на Александра. А он почему-то боялся на неё смотреть, всё время отводил взгляд в сторону.

— Почему?—думала она— всё же Александр очень яркий и красивый, и стройный, и спортивный и высокий. Вот бы ему гитару, это был бы вообще вулкан!

Словно где-то там сверху, подслушали мысли девушки и, когда танец наконец-то закончился, она услышала, что в коридоре звучит гитара. Оставив парня, Валентина выбежала в коридор. У входа  собравшись в кружок, пели под гитару студенты. Морозов, увидев Валентину, подозвал её рукой. В это время гитарист закончил играть со словами:

— Всё! Антракт, товарищи ! — и легонько ударив по  струнам, накрыл их ладонью.

— А можно вашу гитару, пока вы отдыхаете?— попросила Валентина и молодой человек молча, протянул ей гитару и вышел на улицу. За ним ринулась в двери вся студенческая компания.
Валентина с гитарой подбежала к Полине.

— Тёть Поля, а можно в кинозал, на гитаре поиграть?

—  С выпивкой?

— Да вы что! Тётя Поля, вы же нас знаете. Мы так не делаем. Мы толко попоём и всё— убеждала она клубного работника.

— Ладно. В кинозал не пущу, а вот холл открывайте. Но учтите, замечу неладное, в клуб больше не пущу! Потом хоть Брежневу жалуйтесь!—подавая ключи от холла, предупреждала Полина.

— Тёть Поля, спасибо !—она подбежала к своей компании и весело объявила:

— Александр, бери гитару и все за мной в холл — компания отделилась от стены и все пошли за Валентиной.

— Ну что сыграем— войдя в холл спросил Александр.

— А давай " Сердце на снегу"— предложила Валентина. Все расселись вокруг Александра и стали ему подпевать. По коридору разнеслось:

—Дорога вдаль, как стрела
По степи пролегла, как слеза по щеке…

На звуки гитары и льющейся песни, стали собираться студенты- стройотрядовцы. Вскоре все забыли про танцы. "Студент студенту по неволе друг"Александр быстро нашёл общий язык с Московскими студентами, у них даже нашлись общие темы.

Из клуба уходили общей компанией. Возле башни все остановились, слушали рассказы, анекдоты, смеялись, шутили, и никому не хотелось расставаться.

— А давайте Зареченских проводим— предложила Валентина, в её интересах было скоротать время как можно активнее.

На мосту компания остановилась.

— Александр, вон видишь, над рекой подвесной мост?

При лунном свете подвесной мост через Томь был очень хорошо виден.
— Вижу. Красиво как. Дорожка лунная по речке идёт.
Он  взял у Романа гитару и сев на перила, заиграл песню о медведях
—Где-то на белом свете— запел он.

Там, где всегда мороз,
Трутся спиной медведи
О земную ось.

Мимо бегут столетья— подпевали гитаристу девчонки,
Спят подо льдом моря.
Трутся об ось медведи,
Вертится земля.

Потом все весело подхватили припев:

—Ла-ла-ла-ла-ла-ла-ла,
Вертится быстрей земля.

Одна песня сменялась другой:

—Поднялся рассвет над крышей,
Человек из дома вышел— пел весело Александр.

—Поглядеть на жизнь поближе
Вздумал с утра — вся дружная компания пела вместе с ним.

На мгновение, все забыли о том, что на дворе ночь и о том что на мосту гуляет ветер.Таёжная ночь дышала прохладой. На небе горели яркие звёзды. Значит, в эту ночь дождя не будет.

— Человеку много ль надо— продолжал петь Александр. -
У него на сердце радость,
Он смеётся снегопаду,
Солнцу в небе и ветрам.

—Ла-ла-ла-ла-ла— пела дружно вся компания.,
Ла-ла-ла-ла-ла

Когда закончилась эта песня, зазвучала другая: " Ты скажи хотя бы как тебя зову-у-ут…."

Нам с тобой повстречаться непросто — ударяя по струнам,  напевал Александр:
— В городской суете перекрестков
То ли там, а то ли тут—  весело звучали игривые нотки.

Компания жизнерадостно пела и танцевала на мосту твист, чтобы быстрее согреться.

— Устал? Дай-ка мне, я тоже сыграю — попросил гитару Роман.

Долгое время над рекой не стихала музыка, песни, смех и шутки. Наконец кто-то заметил:
— Ой, смотрите, рассвет встаёт!

Словно царская корона засветились над горами солнечные лучи.,

—По домам пора —  грустно произнёс кто-то.

— Ребята, а давайте завтра встретимся — предложил Анатолий Морозов.

— Давайте, давайте — в разнобой закричали присутствующие и все весело рассмеялись.

— Значит завтра в обед здесь, на мосту!— уточнил Анатолий Морозов.

— А в обед, это во сколько? До двенадцати мы точно не проснёмся —  заверила Галка и все засмеялись.

— А давайте в два дня, идёт? — предложила Валентина.

— До двух  пожалуй точно выспимся— согласились ребята.

Все вместе они прошли до конца моста, зареченские бойко сбежали с насыпи к реке, а остальные отправились в обратный путь.

  Когда над горой появились первые лучи солнца. Валентина очень обрадовалась, теперь обходить Сиротку, чтобы скоротать время, не было необходимости, уже можно сразу идти домой.

У башни все остановились и Валентина с Александром попрощались со студентами.

— Ребята, вы клёвые. Не думал, что в глуши можно встретить таких мировых ребят— подставив ладошку Валентине, сказал Анатолий Морозов. Валентина ударила по ней своей ладошкой и все рассмеялись.

— Александр, а ты где учишься?— спросил гитарист Рома.

— В Красноярске, в медицинском.

— Рад знакомству. Не прощаемся, скоро увидимся — он протянул Александру руку и тот, дружелюбно улыбаясь, с удовольствием её пожал.

— Ой, ну пошли уже спать— капризно заявила Джульетта, Московская студентка. Когда она знакомилась с друзьями Валентины, то чтобы не задавали вопросы по её непривычному для россиян имени, сразу предупреждала:
— Я не итальянка, просто родители классические литераторы.

— Пока, пока ребята, до встречи— поспешила распрощаться Валентина и они вдвоём с Александром пошли домой.

Шли молча. Разговор не клялся. Между молодыми людьми появилось тягостное молчание.
.Ноги, наполнились тяжестью и еле- еле отрывались от дороги. Голова тоже стала тяжёлой, а на плечи, словно камень положили.

— Наверно это от того, что спать хочется — подумала она.

В доме вспыхнул свет.

— О, мои уже встали. Вот и хорошо. Сейчас познакомимся и спать, спать, спать— облегчённо вздохнула девушка.

Александр промолчал.

.Они вошли во двор, дверь в летнюю кухню была открыта.
Там топилась печь, в чайнике кипела вода, а в чугуне варилось мясо, готовился бульон для супа. Валентина ощутила страшный голод.

— Бать, доброе утро, чё поесть? Я вот постояльца нам привела, как приютим?

— Ну, так чё не приютить, приютим. А суп в один миг сготовится. Мясо сварилось, лапшу, да картошку сброшу и готово, только заправить останется. Пока пастели стелишь, всё и сготовится.
А ты молодой человек откель к нам?—обратился он к Александру— как звать , величать, с какой целью к нам? Присядь тут, счас Валентинка место приготовит тебе для сна, поешь, да спать пойдёшь.

— Я из Абакана. Там дом родителей. Сам учусь в Красноярске. Приехал посмотреть Балыксу. Родился в Сибири, живу в Сибири, и учусь в Сибири, а настоящей тайги ещё не видел.

— Какие твои лета, ещё увидишь. Жизнь хоть и пролетает быстро, но большая. Всё можно успеть, если с умом жить— назидательно сказал Николай.

— Всё, постели застелила— сообщила Валентина, войдя на кухню.

— А у нас тоже всё готово. Наливай гостю суп, сметанки не жалей. Вот свежей травкой приправил, ешьте на здоровье. Я в хлев пойду, коров доить надо. Пока едите, я молочка парного надою.— взяв подойник с горячей водой, Николай вышел из кухни.

— Какой дед у тебя интересный. Сам коров доит. Сам варит— удивился Александр.

— А они с бабушкой работу по хозяйству не разделяют. Если она  занемогла, так он всё сам делает. Им ведь уже за восемьдесят. Скот держат, пасеку. Это вот мёд тоже свой, масло своё, сметана. Сейчас бабушкины пироги с сушёной ягодой подогрею. Суп, да молоко с пирогами поедим и сытыми спать пойдём. Шестой час уже .От шести до тринадцати в самый раз выспаться хватит. А там час на всё про всё и на мост.

 Увидев, что Александр почти опустошил миску, спросила:

— Добавки?.

— Немного, если можно. Вкусный суп, наваристый. Мясо в магазине берёте?

— Нет и мясо своё. Весной, как оно разморозится, его солят и в колодец со льдом. Потом в молоке вымачивают, под родниковой водой промывают и делают фарш. Вон той сечкой в корытце— она показала на висевшую на стене сечку
—- Мясорубку у нас не признают. Вот так. А с костей вот такие наваристые супы получаются.

— Как интересно. А я никогда об этом не задумывался. У нас дома холодильничек. Всё в магазине берём. Как интересно.

— Каждую осень у нас забивают скот, его в холодильник не сложишь. Мы его леденим и в бочки со снегом складываем. К весне в колодец со льдом опускаем. Как разморозится, так солим.

В это время Николай занёс на кухню два, не полных подойника с молоком.

— Ну, вот и молочко подоспело. Сейчас процежу и пейте на здоровье. Пироги согрели. Правильно.

Спал Александр на новом месте, как убитый. Сытый, да уставший, он долго не просыпался, пока Валентина не брызнула на его лицо водой.

— Подъем! Мигом умываться. Вот тебе полотенце и иди на речку. Спустишься вниз, из колодца вода в реку бежит, вот ею и умывайся. Всё ясно?—улыбаясь спросила девушка.

— Да, ясно. Я быстро— он подхватил полотенце и бегом помчался на улицу. Вернулся бодрым, свежим и улыбающимся.

— Какая красота! А вода прелесть! Так бодрит, что душа радуется и сердце скачет— засмеялся Александр, войдя в дом.

— Ну, будем знакомы, мил человек. Меня Пелагея Петровна зовут, а тебя?—выслушав Александра, спросила Пелагея.

— Александр я.

— Ага, стало быть, Саша, Саня, Шура. Ну, садись за стол, завтрикать будем — пригласила она гостя к столу.

—  У нас в семье двоюродные есть и Саня, и Саша, и Шурик, а я вот Александр — улыбаясь, пояснил он, присаживаясь за стол.

— Вот оно как, стало быть и родня не маленька. Эт хорошо. А чем знимашься, Александр?— наливая перловый суп в миску, опять спросила Пелагея.

— Бабуль! Я тебе на все вопросы отвечу, не приставай а?—принимая миску, попросила внучка.

—  Так я и не пристаю, я беседу веду. А как же. Должна же я знать, кто в гостях— обиделась Пелагея.
Она подала вторую миску с супом и отправилась в кладовочку, вернулась, неся в деревянном коробе  сметану, мёд, масло и хлеб.

Валентина понимала куда"клонит" бабушка и решила всё объяснить:

— Баб, Александр просто мой друг. Он с друзьями приехал тайгу увидеть, с Балыксой познакомиться. Все у Людмилы остановились, дом у них большой, а не всем места хватило. Вот я и взяла Александра к нам. Сегодня они уезжают с пассажирским поездом.

— Так ты гостинцев матери его собери: медку баночку налей, сметанки, я масла вот домашнего сделала, в роднике ком лежит. Отрежь от него..Молока утрешнего банку налей. У них же всё магазинное — не унималась бабушка. По всему было видно, что красавец Александр ей очень" приглянулся".

А вот Александру стало не уютно. Он почувствовал себя совсем лишним в этом доме. А ещё он понял, что Валентина его считает просто другом. А ведь тогда, в кафе она совсем по другому смотрела на него и вела себя не так холодно.

— Место у нас есть. В другой раз пусть все у нас остановятся. К поезду ближе. В доме места не хватит, на сенник уложим. Ну, кушайте, кушайте. Я вот крынку с простокишей ещё поставлю. Сколь надо столь и пейте. Хошь с мёдом, хошь с солью. Кому как сглянется. А мы с батей опосля вас станем трапезничать — она занесла крынку с простоквашей, поставила на стол и вышла, оставив молодых на едине.

—Это ж надо, какие у тебя дедушка с бабушкой. У меня в деревне только бабушка осталась, тоже добрая. В городах они не такие— заметил Александр.

—  Ешь, ешь, нам ещё к мосту бежать. А я вот посмотрю на тебя, ты одет совсем не для прогулок по горам. Туфли-то все обдерёшь по камням, да сучьям. И мне предложить тебе нечего.

— Теперь знать буду, как сюда одеваться — усмехнулся он.

— Знать надо не как "сюда", а как для "чего". Если бы не в тайгу, то и так пойдёт.

— Ясно. Ну, я готов. Пошли?

— А чай, простоквашу? Что будешь?

— Ничего. Я после еды не пью ни чай, ни воду. Вот через часок другой, можно. С детства приучили: Всё жидкое и сладкое между едой употреблять. Вот между едой и чаёвничаем.

— Интересно. Не слышала про такое даже. Давай с собой возьмём чай, мёд, пироги с ягодой.  В пекарне свежий хлеб купим..

— Хлеб у вас отменный, надо домой маме взять в подарок.

— Ага, ты как к нам в магазин зайдёшь, так готов будешь его весь на гостинцы раскупить. Пошли. Я всё собрала.

Они спустились с высокого берега, и вышли на дорогу, в это время из-за башни появилось пять человек студентов. Роман был с гитарой.
Ребята обменялись приветствиями и Роман спросил у Валентины:

— Каков маршрут?

— Сейчас решим. Но я бы предложила пойти на Скалку и недалеко и безумно красиво. Вы были на скалке?

— На скалке? А где это?— переспросил Роман.

— А вот прямо через реку Балыксу. Мост, правда, только железнодорожный.

— Мы были за мостом. А скала выше?

— Нет. Потерпи, скоро всё увидишь, узнаешь. Пошли— Валентина была довольна тем, что ребята ещё не познакомились со Скалкой.

Как только они вышли к мосту, то увидели, что к нему, с другого берега поднимаются вчерашние друзья.

— Ждём здесь. Нам всё равно отсюда куда-нибудь двигаться— скомандовала Валентина.

— А да, конечно— согласился Роман.

— А вы на Сиротке уже были? — опять спросила Валентина студентов.

— Нет-нет — ответили они в разнобой.

— Вы здесь, как я поняла уже месяц и не были на Сиротке? А вокруг её обходили? Родник у подножья видели?— ребята переглянулись, улыбаясь,  отрицательно покачали головами

— Не-е-ет? Ну, вы друзья и даёте! А ещё студенты!—засмеялась она.

Заречная компания быстро перешла мост и, ребята встретились. Парни поздоровались по ручке, а девушки-студентки решили познакомиться:

— Я, Таня, мы вчера не познакомились— представилась девушка с короткой стрижкой русых волос, с прямым взглядом небольших голубых глаз и курносым веснушчатый носом, с обветренными, сухими губами. Девушка была очень худенькой и похожа на подростка.

— А я Марина— назвала себя вторая студентка, полная противоположность подруги. Её густые чёрные волосы были зачёсаны назад, ложились на плечи, обнажая узкий лоб . Под греческого вида носом были тонкие изогнутые тёмные губы. Острый подбородок и низкая шея.
 
Балыксинские девчонки тоже назвали себя и девушки познакомились.

— Куда сейчас?—спросил Саша.

— Я выяснила, наши  друзья ещё нигде не были, ни на Скалке, ни на Сиротке, они даже Сиротку вокруг не обошли.
Поэтому, я предлагаю пойти на Скалку, это рядом. Вот за этим мостом— показала она рукой на железнодорожный мост через реку Балыксу.

— А здесь мы были.. Мы вообще-то на все горы лазили, что над железкой, но не на вершину. А Скалка на вершине?  — ещё раз спросил Олег.

—  Увидишь. Ну что, значит на Скалку? Тогда пошли — Валентина повела всех за собой.

Прошли по железнодорожному мосту над рекой Балык-су и стали спускаться с насыпи на берег реки. Девчата вскрикивали, смеялись, даже визжали, когда под ногами осыпался гравий. Парни во время подхватывали их и спускали вниз.
Только Валентине помощь не требовалась, она умело сбежала вниз и терпеливо всех ждала.

 .—Теперь вот через эту полянку и в джунгли— сообщила она и не оглядываясь пошла вперёд. Александр старался идти рядом. Его смущало то, что Валентина была слишком самостоятельна, слишком во всём уверена и не нуждается ни в чьей помощи. Он рядом с ней, вроде как не у дел. Более того, у него сложилось такое впечатление, что это ему требуется помощь. Ведь он здесь, как слепой котёнок, куда ведут, туда и идёт, ещё и запинается, то о камни, то о сучья.

Поляна источала чудесный аромат лесных трав. Она вся  пестрила разноцветными цветами. Ветерок с реки трепал их головки, подхватывал эти удивительные запахи и наполнял ими воздух.  Дышалось легко и свободно, и даже яркое солнце не утомляло.

Полянка закончилась, и тропка нырнула в густые заросли ивняка. Валентина очень любила это место. Когда они с мамой жили в Междуреченске, то между их домиком и домом дедушки с бабушкой были такие вот ивовые кусты. Она всё лето проводила там, представляя, что находится в волшебном лесу.

Густые ветви кустов хорошо укрывают от солнца и даже от ветра. Кусты ярко зелёные, высокие, выше человеческого роста.

— Вот наши джунгли, спускаемся, не боимся, змей здесь нет — заходя в кусты, сообщала она.

Кусты наполнились восхитительными возгласами. Вытянувшись в шеренгу, компания строго шла по тропинке. Тропинка была влажная и по её сторонам то тут, то там, блестела вода. Это роднички, он и уходили под землю, чтобы пробиться к реке.

— Странно, и сыро и солнца не видно, а гнуса нет— заметил Вася.

— А, да, и правда— подтвердил Валера и все стали вспоминать места, где раньше бывали и их одолевали то комары, то агрессивные мошки.

Когда кусты закончились, все оказались перед зеркальной гладью небольшого озерка и высокой скалой над ним. От скалы шла гряда не заканчивающихся гор, а у их подножья бежала речушка. Она заполнила низину и, столкнувшись с плотным гранитным грунтом, разлилась в небольшое озеро. Речушка эта являлась притоком реки Балыксу,  и пробив себе путь, она несла свои воды в родную реку.

— Куда пойдём, на Скалку или через протоку, на берег?— спросила Валентина свою компанию.

— На берег, конечно.
 
—Да на берег.

—  А я бы на Скалку. Ну на берег, так на берег— согласилась девушка и повела всех через бревенчатый переходной мостик.

Вдоль берега этого озерка стояли высокие лесные сибирские тополя. Они были мощные, с большой шикарной кроной.

— Мальчишки, разводите костёр. Вон на дереве висят котелки. Наберём в них воду и будем чай кипятить— сообщила она, указывая на закопчённые, чёрные консервные банки размером в пять и три литра..

 Рыбаки в этом месте часто уху варят и чай кипятят.  Местная молодёжь с детства про это знает. Если они берут их, то всегда возвращают котелки на место.

— Ребята, надо в магазин сбегать, хлеба купить, консервов. Хотя здесь вода и теплее чем в Томи, но как искупаешься, так сразу есть захочешь— сказала Валентина.

— А я не буду купаться— заявила Людмила.

— Ну и что. Всё равно есть захочешь. Собирайте деньги, кто сколько может, мы с Александром в пекарню сгоняем и в продуктовый забежим. А вы пока тут воды накипятите, чай заварите.

— А чай то из чего пить?— спросил Морозов.

— Вот из консервных банок и будем пить— уточнила Валентина..

— Так, а чем мы их откроем?—удивился другой студент, Олег.

— И что вы за парни такие, если при вас нет перочинных ножей с открывашками?— удивилась Валентина.

— Есть, есть— засмеялся Саша и достал из кармана перочинный складной нож.

— Ну вот, видно, что подготовился — засмеялась она.

Девчонки расселись на камни и брёвна, что лежали на берегу и наблюдали за происходящим.

Взяв деньги, Валентина сказала Александру:

— Пошли— она быстро вышла на поляну и свернула к реке, в противоположную сторону, от железнодорожного моста.

— А мы разве не тем путём, как сюда шли?

— Нет. Мы через деревянный мост, что вверху. Пошли, не заблудимся, не бойся. Я здесь всё знаю, как свои пять пальцев. С четырнадцати лет каждое лето здесь работала.

Она вышли на берег и пошли вдоль реки.

— Здесь ближе, обходить не нужно. Вот там пекарня. Сейчас мост перейдём и вот тебе центр. Пройти только нужно будет через склад. На него из тайги лес возят.

Они прошли через мост, и Валентина провела Александра через нижний склад, прямо к пекарне.

—  Какой хлеб ароматный, нежный. А ты чего с собой рюкзак не взял? Сумку надо бы купить. Вон сетки висят, покупай хоть сетку, в чём хлеб Марии Ивановне повезёшь?

Александр послушно приобрёл авоську и купил четыре булочки пышного Балыксинского хлеба.

— Думаешь, нам хватит? Нас четырнадцать, давай ещё булку купим.
Александр отдал рубль за пять булок, и они вышли из магазина.

— Теперь в продуктовый— она вынула из кармана брюк матерчатую сумку и они пошли в продуктовый магазин. То, что увидел Александр на прилавках поселкового магазина, его просто поразило.

— Тушёнка всяких видов! Впервые такое вижу. Даже в Красноярске такого не видел, а уж в Абакане и вовсе кроме кабачковой икры ничего на прилавках нет.

— Я знаю. Сюда за продуктами и с Абакана, и с Черногорска, перед праздниками всегда много народу приезжает.
Ну что, нас четырнадцать. На каждого хотя-бы по 200 грамм тушёнки надо взять.

—  Даже кофе со сгущённым молоком есть и какао— удивился Александр.

— Купи Марии Ивановне, хороший гостинец будет.

— Сейчас не смогу, надо тогда ещё на день оставаться..

— Ещё на день?—неожиданно вырвалось у Валентины. Она спохватилась, но было уже поздно. Александр сделал соответствующие выводы.

— Это правильно. Нужно ещё на день остаться. Быть здесь и уехать без продуктов, это не по хозяйски— пытаясь исправить положение, говорила Валентина..

Они купил четыре бутылки рома, как заказали парни и, он уже ничему не удивлялся. Когда они говорили про ром, он думал они шутят, но здесь даже можно было его выбирать.
" Покупай с негром"— смеялись студенты и он смеялся, думал шутят. А теперь увидел, что кроме "негра" на этикетках, есть ром и других сортов.

— Странно, а почему у вас столько всего лежит и никто это не разбирает?

— Это не лежит, это постоянно пополняется. У нас снабжение хорошее. Золотые прииски у нас, вот и снабжение золотое.
Ты меня на берегу подожди, я в сторожку забегу на площадке, хорошо?

— Хорошо.

Александр прошёл на берег, а Валентина свернула на нижний склад к зданию на площадке. Когда-то каждое лето по утрам, она бежала сюда, что бы сесть на машину и ехать на работу в лес.
В здании находился дежурный сторож

— Здравствуйте, дядя Семён. Вы меня помните?

— Забудешь вас! Захочешь да не забудешь. До сих пор помню, как ты тесаком руку располосовала. А чё надо-то?

— Да хотела кружки попросить. Сегодня вечером занесу обязательно. Если не занесу, то я в отпуске, дома. Придёте, уши надерёте, я слова не скажу, честное слово!

— Бери, да принеси. А то мужики меня за кружки на верхонки пустят. Они же с утра начифирятся, тогда идут работать. Сколь возьмёшь?

— А сколько есть? Нас четырнадцать человек.

— Ну так столь тут нет. Пяток тока. Вот, бери. Ну, свою ещё дам, ладно. У меня молоко в бутылке, с горлышка попью.

— А ложки есть?

— Этого добра навалом. С работы увольняются, ложки не забирают. Они и копятся.

— Дядя Семён, спасибо вам большое. Вечером занесу.

— Бери, я всё в сумку тебе сложил — подавая брезентовую сумку, сказал сторож.
Валентина приняла сумку и бегом кинулась на берег.

Они быстро перешли через мост и воодушевлённые зашагали к Скалке.

—Вода закипела, чай заварили, ждём— сообщил Саша увидев Валентину с Александром.

— А мы к чаю купили какао со сгущённым молоком, конфет, Давайте стол собирать — .предложила Валентина.

— Так что стелить будем?— удивилась Люда.

—А ничего, просто на землю. А чё? Положение безвыходное по спартанские — сказал Вася.

—Можно на камни разложить, вон их сколько— предложил Олег.

— Собирайте листья лопуха, на них всё разложим — посоветовала Валентина.
Они с дедом на покосах часто пользовались широкими листьями этого растения.

— А кроме чая ничего?— спросил Валера.

— Ничего. Вот накупаетесь, тогда. Сейчас Ничего!—твёрдо заявила Валентина.

— Петровна, ты чё это тут раскомандовалась — с усмешкой сделала замечание Галка.

Кто-то рассмеялся, а Роман сказал

— Всё правильно. Сейчас и жарко, и приняв на грудь опасно лезть в воду.

— Давайте побольше дров наготовим и тогда пойдём купаться, чтобы потом не трястись от холода, а у костра греться— предложил Олег. Все с ним согласились и парни отправились искать дрова. Девушкам пришлось собирать листья лопуха.  Валентина с Александром из сумки выложили продукты под дерево, авоську с хлебом подвесили на сук, а спиртное поставили в воду. Потом приготовили место для" стола" и вокруг накатали брёвен, крупных камней, даже пней и чурок для сидения.
.

— Так давай пересчитаем, всем хватит?—предложил Александр и первым стал пересчитывать "сидения".

— Ой, смотри, Саша с Васькой какое бревно тащат, это уж точно всем места хватит — отметила Валентина и рассмеялась..
.
—  Это да! Тогда я первый раздеваюсь и в воду— решил Александр и стал раздеваться..

Студентки и подруги Валентины встав в кружок, что-то очень живо обсуждали, Валентина это заметила и побежала к ним.

— О чём вы? Что-то случилось?

— Да мы же без купальников, вот решили уйти в другой конец и за елочки и там купаться— на перебой сообщили девушки.

— Ну и  правильно. Листья только под дерево унесите. Я тоже с вами.

Вскоре заводь огласилась весёлыми голосами. Девчата смеялись, визжали, обдавали друг друга брызгами. Парни быстро  адаптировались, они стали переплывать на другой берег и кто-то первый забрался на скалу и прыгнул в воду. Вскоре и вода была уже не холодной, и ныряли все со Скалки.

Девчонки накупались и прибежали к костру греться, а ребят просто нельзя было остановить. Они устроили соревнование, кто сколько раз нырнёт со Скалки. Девчонки уж и чая напились и конфет наелись, а ребята то "салят"догоняя друг друга в воде, то плавают на перегонки, то брызгают друг друга с такой силой, что брызги до девчат на берег долетают. Девчата визжат, а они резвятся, как дети малые.

— Надо тушёнку открыть, мальчишки! Мы уже есть хотим—  кричат парням девчата .

—Парни, вы нас на руках отсюда понесёте, мы с голоду сами не сможем даже подняться!

— Вы нас уморить решили? Мы тогда домой, а вы тут ныряйте одни сколько хотите .

Раздавалось с берега, но парни ныряли, фыркали, смеялись, и всё никак не могла расстаться с водой.  Первым на берег вышел Рома.

— Что-то у нас костёр затухает— заметил он и бросив прут под ногу,  ударял его пяткой.
После того, как прут хрустнет, он  разламывал его на две части и бросал  в костёр.
Накидав в костёр дров, он подвесил над огнём котелок с чистой водой.
Следом за Романом из воды вышел Александр и стал открывать консервы. Вскоре один за другим все парни вышли из воды на берег. Кто-то побежал в кусты отжимать трусы, кто-то старался согреться у костра, но все дружно решили, что пора открыть "негра"

Валентина достала кружки из сумки и ещё две нашла в корнях деревьев. Девчонки оттёрли ложки и кружки песком.

Консервные баночки с тушёнкой расставили вокруг тлеющего костра на горячие угли, наломали большими кусками хлеб и парни открыли бутылки с ромом.

— Александр, моё выпьешь? Я не смогу— обратилась к нему Валентина.

— Почему?

— У меня от красного вина желудок давит, а от белого сердце останавливается. Мне пить нельзя совсем — сообщила девушка.

— Это же ром. Два глотка, не чем не повредит. Ну а если и схватит желудок, то глоток горячего крепкого чая и всё хорошо.. Слушай медика и всё будет как надо — рассмеялся он.

Александр был прав, от рома никаких болезненных ощущений не было. Валентина как-то осмелела, развеселилась и уже не ощущала, что рядом с Александром ей тяжело и не комфортно. Александр тоже расслабился и его напряжения уже не чувствовалось. Все вдруг разговорились, расшумелись. Появились смешные и весёлые рассказы.
Когда вся тушёнка была съедена, парни натаскали в кастёр дров и сложили все пустые консервные банки в костёр.

— Вот жаль лопаты нет, мы бы их потом закопали— с сожалением произнёс Олег.

— Почему нет? Сейчас всё будет — Валентина подошла к дереву, убрала с корня дёрн и все увидели ручку от лопаты. Взяв за её конец, Валентина вытащила самую обыкновенную штыковую лопату.

— Ты что тут часто бываешь? — удивлённо спросил Александр.

— В детстве каждый день летом здесь пропадали. Да и огород с картошкой у нас с мамой чуть выше Скалки был. С тех пор я смотрю, здесь ничего не изменилось. Рыбаки червей копают, здесь лопату прячут, как и десять лет назад—  усмехнулась она.

Роман снял с дерева свою гитару, и полилась над водой песня,  одна за другой. Все пели с наслаждением, не забывая подбрасывать в костёр дрова.

Когда смеркалось, Люда спросила:

— А сколько уже время? Нам на поезд сегодня.

—  Девятый час — ответил Валера.

— В девять пойдём —  решила все.

— Тогда давайте всё положим на своё место:  котелки, здешние кружки, лопату. До девяти давайте всё приберём, как было. Вам идти близко, а нам вокруг обходить Александр,  нам с тобой нужно занести ложки и кружки— напомнила Валентина.

— А давайте все пойдём через тот мост — предложил он.

— Мы здесь пойдём. Здесь ближе. Сбегаете вдвоём, по привычке—

уточнила Любаша, и все засмеялись.

Когда всё было сделано и залит костёр, Валентина с Александром пошли через верхний мост.

—  Красиво у вас, необычно. Да и вы все тоже какие-то необычные — засмеялся он.

— Это как, хорошо или не очень?—спросила Валентина.

— Не знаю. Ты вообще какая-то другая. Даже не знаешь, как с тобой общаться. Ты из тех, кто очень сильно выделяется из общества. Даже когда молчишь. Тогда в кафе, ты вообще молчала, но ты всем запомнилась.

— Поговорка есть хорошая, старая: "Слово серебро, молчание золото". А сейчас ещё и так говорят:"Молчи, за умного сойдёшь"
 Да и как я запомнится смогу? Вот Галка, она плясала, она и запомнилась— уточнила девушка.

— Я не знаю, как объяснить. Ну, ты словно выпуклая что ли. Вот как на фото. Все ровные, гладкие, а ты как голограмма, трёхмерная. Со всех сторон тебя сразу видно. Я теперь понимаю это выражение, когда говорят, что "его было много"Вот  если такие люди активны, то они собой занимают всё пространство.

— Ясно. Не особенно лестно, но честно. Спасибо.

— С тобой нелегко. Нужно постоянно тебе соответствовать. Это большое напряжение.

— Скажешь тоже, " соответствовать" Это мне нужно тебе " соответствовать" Ты вон медицинский заканчиваешь, а я два года поступала и оба раза по конкурсу не прошла.

— Потому что ты если вопрос знаешь, то твой ответ будет идти от тебя, даже когда ты молчишь, а если сомневаешься, то всё. Даже правильный ответ не будет ответом, а так, слабый фон. Он усиливается и самого ответа уже не слышно. В лучшем случае трояк. Всё в тебе усиливается, кричит. Любая эмоция, она мощная.

Говорят таким людям хорошо в театре играть, он ещё ничего не сказал, а зрители уже всё почувствовали, всё поняли — увлечённо объяснял Александр.

Валентина была просто шокирована:
Как же глубоко он её понимал! Так что она и сама ничего о себе не понимала.

--Скажи, а ты приехал действительно увидеть Балыксу?

— Не только. Мне хотелось о тебе узнать больше. Таких людей редко встретишь. Вы как аккумуляторы, от вас можно заряжаться энергией—  улыбаясь, говорил он.

— Вот мы и пришли. Ты подожди, я занесу посуду— она заторопилась к сторожке.

А Александр вдруг понял, что зря он про всё это ей выложил.

— Она ведь может испугаться, что я как рентген её всю просветил. Она вообще его не ждала и не знала, что я приеду. А приютила его, получается, из-за вежливости, не более. Она даже перепугалась, что я здесь ещё на ночь остаюсь. Роман обещал пустить к себе в вагончик, там у них есть свободное место. Провожу и пойду к Роману. А утром закуплю продукты и на электричках домой. Быть может, когда она приедет в Черногорск, ещё встретимся, не знаю. Всё от неё зависит, всё — его мысли оборвала Валентина, выбежав из сторожки.

—  Где пойдём, по берегу, тогда выйдем к переезду, или по Центральной, тогда прямо к башни?

— Давай по Центральной, чтобы прямо к башни.

—  Давай.

Они перешли через нижний склад и по проулку вышли на Центральную улицу. Бодро шагая по тротуарам, обгоняя прохожих и сторонясь встречных, Александр и Валентина спешили к башне. В окнах вспыхивал  свет. В подворотнях рвали цепи, заливаясь лихим лаем, домашние собаки. Кое-где у ворот стояли телята, пришедшие с пастбища, они мычали в ожидании лакомства от хозяйки. В хлевах вздыхали сытые и выдоенные коровы. Кто-то с кем-то спорил, ругался, кто-то пел и играл на гармошке. Всё это слышалось с тех дворов, мимо которых проходили Александр с Валентиной. В спину дул прохладный ветер с гор.

— Днём было жарко, а вечером холодно. У нас в городе бывает порой вечером теплее, чем днём — наконец нашёл, что сказать Александр.

— Здесь всегда так. На горах снег лежит и зимой, и летом, и как солнце за гору спрячется, так горный ветер ничем не прогревается, дует холодный.

— А мне нравится. Освежающий и чистый, он бодрит.

—  Когда дождливые дни, в домах печи топят. Солнца нет и хладно.

— Вчера, когда мы были в клубе, был небольшой дождичек.

— Здесь каждую ночь, то небольшой, то очень большой дождь. Утром солнце и всё быстро высыхает. Вот мы и вышли к башне.

— Валентина, мне на минутку нужно к Роману в вагончик заскочить, подождёшь?

— Беги, подожду.

Александр метнулся к вагону, а уже через минуту, он спрыгнул со ступенек вагончика и подбежал к девушке.

— Пойдём?

— Пойдём.

Они вновь шли молча.

— Спасибо тебе — сказал он у ворот её дома.

— И за что?

— За всё! За то, что подарила лучшие часы в моей жизни. За то, что познакомила с замечательными твоими стариками. Да и вообще за то, что ты есть!

— За то, что я есть, маму мою благодари. А в остальном всё обычно. Благодарить не за что.

— А где твоя мама? Она жива?

— Жива. У башни живёт

— Я у Ромки буду ночевать, ты не против?

— Нет, конечно. Уезжаешь завтра?

— Да, с электричкой утром.

— Утром не успеешь. Тебе же продукты нужно закупить. Поэтому    поедешь после обеда. Постараюсь проводить. Пока — Валентина открыла  воротца и исчезла во дворе.

— Пока. Спокойной ночи — бросил он вслед и постояв несколько секунд, пошёл к башне.

После обеда Валентина взяла сумку, что приготовила Пелагея и побежала на вокзал к электричке.
Александр стоял на перроне и смотрел в сторону, откуда должен появиться электропоезд. Валентина поднялась на перрон.

— Привет. Вот бабушка моя гостинцы передала Марии Ивановне. Бери.

— Спасибо. Если приеду сюда ещё, то и для твоих родных что-нибудь привезу. Передавай им большой привет и огромное спасибо —  быстро говорил Александр, чтобы успеть всё сказать, пока не появилась электричка.Она появилась как всегда очень быстро сразу распахнув двери. Как только Александр заскочил в вагон, двери захлопнулись и, электричка быстро тронулась с места.

До конца отпуска оставалось ещё семнадцать дней. Десять дней отпуска она должна отработать на строительстве пионерского лагеря на Енисее. Это она так решила сама  для себя, никто её в этом не обязывал. На заработанные деньги вновь закупятся медикаменты для раненых во Вьетнаме.

—Поставим стога и можно ехать работать, строить пионерлагерь— подумала Валентина.

Помощников набралось достаточно, чтобы за один день поставить три стога. С чувством исполненного долга, Валентина поехала в Черногорск.
Утром, когда она с автобуса зашла в общежитии, её окликнула вахтёр:

— Ты у нас Скударнова из шестидесятой?

— Да. Но у меня всё оплачено вперёд.

— Я не про это. Я про то, что ты девка что-то с пути сбилась. Это ж надо, не успела уехать, как тут твои кавалеры одолели. Я вот в тетрадку записала. Вот твоя фамилия и ниже целый список посетителей получился — она надела очки, и перелистнув несколько страниц, сказала:
— Скударнова, ну вот. Первый это Серёга. Так и сказал, что передайте, что приходил" Серёга" Потом один всё ходил тут спрашивал и спрашивал, я записала" Костя"

— Костя? Это он наверно про Волошину что-нибудь узнать приходил.

— Не знаю. Ну и  дальше вот: Юрьев. Такой представительный парень!
. Потом целая футбольная команда была, мы говорят Абаканские, ну человек пять, это точно. Куда это годно? Смотри девка, как все разом соберутся, не сдобровать тебе!

— Спасибо тёть Клава, я всё поняла.

— А, ещё позабыла. Ещё тебя пожилая женщина спрашивала, сказала, что она твой учитель.

— Ясно. Сбегаю к ней, спасибо! — уже со ступенек лестницы, ответила девушка.

Валентина зашла в комнату. Девчата были на работе. Она положила часть продуктов в холодильничек, а часть отложила Хаи Соломоновне.
— Так, отнесу утку, свежих овощей, мёда надо в баночку отлить, сметаны тоже отлить надо. Пойду у девчат баночки поспрашиваю — она вышла из комнаты и пошла на кухню. На окне стояли бесхозные банки разной величины.

Валентина взяла нужную посуду, уложив гостинцы в сумку, сходила в душ и отправилась к Хае Соломоновне. Женщина была одна дома.

— Матвей Тивилеевич в больнице— сообщила она.

— А что с ним?

— Сердце.

— А где, в какой он больнице?

— В кардиологии.

— Когда положили?

— Сразу, как ты уехала.

— Он что, обиделся?

— Не знаю. Может быть. Да и возраст. Ты, конечно, не красиво поступила, уехала и ничего нам не сказала. Но это твоё дело, девочка.

— Я тут из деревни гостинцы привезла. А что ему в больницу можно?

— Всё можно, но он ничего не ест. Сходи, он рад будет.

Можешь Руту дождаться. У них до шестнадцати часов тихий час, раньше не пустят.

—  Вот я в четыре и пойду, а Рута потом. Так ему приятней будет.

— Хорошо. Ты сейчас куда, в общежитие, или здесь отдохнёшь?

— Я уезжаю работать на десять дней, на стройку. Пионерский лагерь на Енисее для детей комбината строим. Место  головокружительное. Лагерь на горе  напротив острова. Вид открывается такой красивый, что описать невозможно. Енисей такой широкий. Берега сказочные. Красота!

Мы уже ездили туда в прошлом году на выходные. Помогали площадку расчищать. Желающих там поработать много. Там ведь не работа, а курорт. Заработанные деньги пойдут для раненых во Вьетнаме, на медикаменты, простыни, одеяла.

— Когда едешь?

— Завтра. Сегодня в комитет съезжу, узнаю, кто ещё едет.

—  Про Матвея Тивилеевича не забудь.

— Нет, не забуду. Сейчас на комбинат, потом к нему.

— А к нам-то зайдёшь? Рута была бы тоже рада с тобой увидеться.

— После больницы забегу, потом буду к отъезду готовиться. А сейчас я на комбинат съезжу.

Пройдя через проходную комбината, Валентина услышала далёкий шум машин своего цеха и, сердце радостно забилось. У девушки возникло чувство, что она вернулась домой. Стрелой, взлетев по лестнице на второй этаж, она первым делом забежала к Маше.

— Ой, а Машенька в воскресенье уезжает с концертом, а в понедельник на стройку — сообщила начальник кадров.
— Да? Вот здорово, я тоже запланировала поехать работать на стройку.

— На сколько дней едешь?

— На десять — выпалила девушка.

— Давай пока на пять дней. Если едешь, то надо оформиться. Тебе отгулы будут. У тебя же отпуск.

— Да.

— Ну вот. Оформишься на неделю и в будущем будешь располагать отгулами. Ну, а если без отгулов, то на два дня и без оформления. Как, пять дней оформляем?

— Оформляем!

— Хорошо. Немного подожди, сейчас всё оформим. Посадка в восемь утра у проходной.

— Ясно

— Форма одежды рабочая, бери две, одну в запас на случай непредвиденной порчи. Не забудь  предметы гигиены, запасное нижнее бельё и сменные одежды, не забудь тёплую, там по вечерам холодно. Спортивный костюм, купальник тоже возьми.

— Знаю я— засмеялась Валентина— я уже туда ездила.

— У меня дети такие же, как ты. Вам надо не один раз повторить. Вы как старики беспамятные, летаете в облаках и всё у вас мимо ушей ..—она махнула рукой у головы.
А Машенька тебя поджидала, надеялась, что с ними поедешь по деревням с концертом.

— А во сколько они выезжают? Куда едут?

— В Биджу, в ту сторону. Что, едешь?

— Да можно.

— Машенька будет очень рада. К семи часам сюда. Костюмы подобрать надо. Приедешь?

—Приеду. Я всё поняла, побегу. До свидания.

— Всего тебе доброго, девочка.

К шестнадцати часам Валентина приехала в больницу, накинув белый халатик, она вошла в палату Матвея Тивилеевича.

Пожилой человек лежал у окна. На белоснежном белье он казался совсем чёрным. Вязанная серая шапочка прикрывала его лысую голову. Глаза мужчины были прикрыты.

—  Он не спит, ему только что уколы делали — сообщил сосед Матвея Тивилеевича.

— Здравствуйте Матвей Тивилеевич.

Тяжёлые веки больного дрогнули и медленно поднялись, но потом вновь сомкнулись.

Он пододвинул руку к краю постели, что бы коснуться руки девушки. Валентина взяла его руку в свои и села рядом на постель.

— Что же вы так? Совсем себя не бережёте. Я приехала, а вас дома нет. Завтра я уеду на неделю, на стройку, буду беспокоиться о вашем здоровье. Вы поправляйтесь, выздоравливайте. Чтобы я приехала, а вы уже дома. Хорошо?

— Хорошо — еле прошептал он посиневшими губами.

— Я вам ваш любимый, виноградный сок принесла. Давайте я вас им попою— она открыла баночку, взяла чайную ложечку и стала осторожно вливать сок ему в рот.

Матвей Тивилеевич глотал очень медленно, и Валентина поняла, что ему совсем не хочется пить, он это делает ради уважения к ней.

— Я сок поставлю на тумбочку, через час придёт Рута и тоже даст вам попить, хорошо?

— Хорошо— сказал он очень тихо. Она погладила его по щеке, поправила одеяло.

— А я домой ездила. Экзамены провалила, не хотела вас расстраивать и уехала домой. Деду на покосе помогала. Отдохнула. Вот теперь ещё на стройке поработаю и на комбинат. Сегодня на комбинате была, шум машин услышала, так оказывается соскучилась. На душе радостно было— она замолчала, видя что мужчина совсем не реагирует на её слова..

— Я пойду. А то вы утомились, меня слушать.Отдыхайте, скоро Рута придёт.

Он легонько сжал её руку.
Как-то тревожно стало на душе у девушки,  с тяжёлым сердцем она покинула больницу.
К Хае Соломоновне она так и не смогла пойти, готовилась к отъезду и на стройку и на концерты.

Утром Валентина подъехала к комбинату, у проходной толпилась молодёжь. От толпы отделилась Маша и кинулась навстречу подруге.

— Ты приехала! Привет, Мы едем в Биджу, концерт под открытым небом, прямо с автобуса.

— Привет— обнимая подругу ответила Валентина.

— Запиши свой репертуар,  его распишут по программе.

—- Хорошо, сейчас перепишу. А я завтра на стройку еду, уже оформилась.

— На сколько дней?

— На пять, а ты?

— Я тоже, но с нами едут ребята, которые намерены весь отпуск провести на стройке! Кто-то тоже на пять— сообщила Маша.

-Первый концерт поставили уже в десять часов утра, и через два часа уже были в другом селе. Село колхозное, гостеприимное, после концерта пригласили артистов в колхозную столовую, бесплатно накормили и предложили осенью выступить у них на празднике села, когда закончится уборка урожая.

Следующий концерт поставили через три часа и после семнадцати часов поехали домой. Всё село провожало автобус с артистами. Люди шли следом, махали вслед платками, что-то кричали, расслышать было невозможно. И пока видно было автобус, а артистам провожающих, они стояли на дороге и махали вслед удаляющемуся автобусу.

 На строительство пионерского лагеря, желающих пришло много.

— Тут все в один автобус не войдём — поделилась мнением Валентина с Машей..

—  Два или даже три пойдёт, точно не знаю, но заберут всех. Не переживай— заверила комсомольская подруга.

Через какое-то время подошёл автобус, все ринулись к его дверям.

— Значит так, молодёжь! Строится в одну шеренгу вдоль автобуса и без давки. Соблюдайте дисциплину — отдал приказ водитель и все быстро стали строится.

— Автобусов всем хватит, я отъеду, вам другой подадут. Всё, двери открываю. Садимся по местам, в проходах не стоим!—кричал водитель автобуса, наблюдая за посадкой.

— Всё! Двери закрываются— сообщил он и закрыв двери автобуса, выехал на дорогу. В это время на площадку подошёл второй автобус. Все послушно выстроились вдоль автобуса.

Маша с Валентиной сели в последний, третий автобус.

Автобусы шли на причал, дальше комсомольцы- добровольцы поедут на место на катере.
Когда Валентина с Машей приехали на стройку, то был уже вечер.
Солнце спряталось, и от реки подул сырой холодный ветер. Корпус, в котором предстояло разместиться, был без окон и без дверей.

Девчата тепло оделись, и принялись за обустройство помещения. Окна и дверь завешали одеялами, включили одну единственную лампочку
Вымели стружку, ледяной водой помыли пол. Дали ему просохнуть, и застелили матрасами.
Комната была большой, в ней ещё не было перегородок, поэтому матрасы стелили рядами, по шесть штук в ряду, три ряда.

У изголовья каждого спального места, девушки разместили свои вещи. Ни стола, ни стульев не было, сидели прямо на матрасах.
 
— Девчонки, жрать хочется, сварганьте перекусить. Ящики и коробки с продуктами мы под навесом составили —отодвинув одеяло, обратился один из парней, и тут же отметил— А у вас шик-блеск. Надо нам так же обустроится.

— Девчата, давайте составим график, кто и когда будет готовить — предложила Маша и достала тетрадь и ручку из своей сумки.

—  Я думаю, что  по четыре человека в день нормально будет — предложила Маша..

— Давайте по пять, воду подносить нужно! Дрова подносить нужно!Уже два человека задействованы —  предложила Таня.

 — А ещё готовить кому первое, кому второе, кому третье — заметила .ещё одна девушка

— Решено, пять, так пять. Нас восемнадцать, кому-то два дня подряд выпадет. Ну да какая разница где работать — согласилась Маша и составила график.

— А сегодня-то кто готовит?—спросила Таня.

— А сегодня все хором, давайте придумаем, что можно быстро приготовить?—спросила Маша.

—- Суп из рыбных консерв, быстрее ничего не приготовишь. Покрошить  лук, картошку, открыть банки и вывалить всё в бак — предложила Валентина.
Над столами висел один единственный фонарь, который освещал всю площадку. На огонь стал слетаться всякий гнус.

— А у нас в Балыксе такого нет. А ведь тоже тайга— подумала Валентина, наблюдая как насекомые кружатся серым облаком у лампы.
Вскоре суп был готов, заварили чай и поставили на столы хлеб, сливочное масло, конфеты, печенье.

После ужина на берегу развели костёр.
У костра всегда бывает всем хорошо. Огонь облизывает дрова, трещат сучья, летят искры. А ты сидишь и смотришь на него.Даже мысли все куда-то исчезают. Становится легко и свободно.

— В каменном веке все жили возле открытого огня, все были свободны и всем было наверно легко.Дети природы, ничегошеньки-то им было не нужно, огонь есть, пища есть и ты счастлив в своей пещере.А вот нам для счастья многое нужно.К коммунизму нужно прийти, воспитать народ сознательным, чтобы каждому хотелось трудиться и чтобы каждый творчески относился к своему труду, умел что-то создавать.

У костра все расслабились, разговорились, перезнакомились.
В это время спортивный тренер по лёгкой атлетике, Николай Степанович, мужчина в возрасте пятидесяти лет, посмотрев на часы, сказал:

— Закругляемся, уже двенадцать. Завтра всех подниму в семь часов на зарядку. Всё! Тушите костёр и спать.

Рано утром из города приехала комиссия из городского начальства. Костёр уже горел, и в котлах кипела вода. Дежурные девчата хлопотали на "кухне".

— Молодцы какие, а! Уже завтрак готовят. Что у вас в меню?Чем будите кормить работников?

— Картошка с тушёнкой, салат из огурцов и компот— доложила дежурная девушка.

— Хорошо. Останусь у вас, посмотрю, как вы начнёте трудиться. Когда подъём?

— В семь часов. С девяти на работу— ответила другая девушка.

— А не поздновато? Хорошо с восьми утра начинать и пораньше закончить.

— А нам зачем" пораньше"? Мы домой не спешим— чуть ли не в голос ответили девушки и засмеялись.

— А ну да, ну да. Ну, смотрите сами. Как вам лучше, так и делайте— согласился проверяющий.

Пока все спали, они осмотрели помещения, где разместилась молодёжь и остались довольны.

Ровно в семь утра ответственный за утреннюю  зарядку, ударил по металлическому листу, подвешенному у столба кухни и крикнул:

— Подъём! Подъём! Поднимайся не ленись. На зарядку становись.

Из помещений стали выходить сонные, не выспавшиеся после позднего бдения возле костра, молодые люди.

Быстро умывшись и "подгоняемые"хлёсткими  речёвками спортивного тренера, молодёжь выстроилась на зарядку. Размявшись упражнениями, молодые люди должны были бежать за тренером по тропкам крутых склонов, густых зарослей, каменистого бездорожия. Возвращаясь, все срочно меняли промокшее потом нижнее бельё. Потом водные процедуры. Кто-то обтирался мокрым полотенцем, а кто-то и нырял в чистейшие, но холодные воды Енисея.
Валентина переодевалась в купальник и прыгала в воду.
Усталость, "как рукой снимало"! Чтобы не намочить в комнате мокрым купальником матрас, Валентина немного обсыхала на берегу, потом бежала переодеваться.
 Бодрые и весёлые все бежали на кухню, к накрытым столам.
После завтрака прораб объявил:

— Девчата, все подходим ко мне.

. Девушки послушно подошли к мужчине. Он выдвинул перед собой инструментальный ящик, достал деревянный молоток и маленькую деревянную лопаточку, с коротенькой ручкой.

— Сейчас каждая из вас, возьмёте вот по такому инструменту— он показал конопатку— и вот по такому—  в другую руку он взял деревянный молоток—  и будите конопатить. Делается это так.: Берёте паклю, делаете из неё вот такой жгут.

 Прораб отмотал от огромного рулона рыхлую ленту пакли и, ссучив её в метровый жгут, оторвал его.

— Я думаю, вам знакома эта процедуры, вы же текстильщики, сучить лучше меня умеете. Теперь этот жгут вам нужно забить в щель между брёвнами, точнее между брусьев, вот так— он заложил в щель жгут и работая  конопаткой зафиксировал его по всей длине, потом стал вбивать жгут в щель, стуча по конопатке деревянным молотком.

— Все поняли, как делается? Разбирайте инструменты, работайте. Я посмотрю, как это у вас получается— он отошёл в сторону.

Девушки разобрали инструменты и принялись конопатить стены помещения, в котором разместились сами.

В это время парни складывали, на фундамент, находящийся в глубине участка, другое здание.

Девушки работали добросовестно, один за другим заканчивались рулоны пакли, ломались даже конопатки. Трудились весело, с шутками и смехом, даже не заметили, как подошло время обеда.
Призыв к столу зазвучал очень неожиданно.

— А чё стучим? Обед что ли?—удивились девушки.

— А кто не проголодался, может продолжать, долбить— засмеялась юная повариха.

— Завтра сама долбить будешь — смеясь, ответила конопатчица.
Но на завтра была уже другая работа.
Прораб, который каждое утро приезжает и уезжает вечером домой, привёз окна и оконные рамы, двери и дверные косяки и краску. Всё составили в здание, что успели собрать ребята за первый день.

— Вот вам девушки кисти и краски, сколько успеете до выходных дней, столько покрасите.
Оконные блоки и двери сохли целый день, а на третий день прораб приехал со стекольщиком и уже к вечеру у девчат были поставлены окна и двери.

Валентина по графику дежурила на третий день приезда.  К этому времени уже все перезнакомились и даже подружились.

— А давай чай сделаем из трав— предложила Валентина напарнице Татьяне.

—А если кто-то пьёт только настоящий чай?— спросила она.

— А мы заварим и настоящий, кто что хочет, пусть то и пьёт— настаивала Валентина.

— Вот надо тебе это, а?— рассмеялась Татьяна. Я и трав-то не знаю, где мы их возьмём?

— Пошли, там на склоне шиповник растёт. Мы плодов наберём и корней накопаем.

— Ну пошли, выдумщица—  бросила девушка. Взяв лопату девушки пошли по склону горы.

Плоды были розовые, их девушки набрали целое ведро. Потом накопали корней шиповника и хорошо прополоскали их в реке.

— А дальше что?—спросила Татьяна.

— А дальше, мы зальём холодной водой корни, и когда они закипят, высыпем ягоды и пусть настаиваются  — со знанием дела, ответила Валентина.
—Все ягоды будем высыпать—- опять спросила Таня.

— Да ты что! У нас на чай бак в тридцать литров. Ну литров двадцать пять должно быть отвара. Вот зальём корни, ну и на ягоды места оставим литра на два, остальное высушим и ещё сделаем отвар, если пить будут — разъяснила Валентина.

На обед девочки приготовили рассольник из тушёнки, перловки  и консервированной солянки. На второе рожки с пережаренным луком и гуляшом из говяжий тушёнки. На десерт было печенье, конфеты и чай.

К обеду подъехало начальство. Всех пригласили к столу и угостили самодельным чаем.

— А можно чайку ещё?— попросил городской начальник.

— Сколько угодно, пейте на здоровье!— наливая в кружку отвар шиповника приговаривала девушка на раздаче.

— А можно узнать, что это у вас это за такой вкусный чай?—спросил он допив вторую кружку напитка.

— Это вон девчонки в лес за ним ходили — показала она на Валентину.

— Ну, молодцы. Чай-то чудесный! А рецепт, не секрет случайно.

— Да нет, не секрет. Шиповник это, корни и ягоды — улыбаясь ответила девушка.

— Ты гляди, не иссякает народная мудрость! Ох, и молодцы девчонки, ох и молодцы!  Отродясь такого вкусного чая не пил.

— Сергей Иванович, это не только от трав вкус, а ещё и от рук девичьих— засмеялся его коллега.

— Да. Да. Всё вкусно. Рассольник, так тот вообще вкуснее, чем дома. Пойдём, поглядим, что уже сделано и так же хорошо, как обеды готовят? — сказал он и отправился смотреть объекты.

 То как трудятся комсомольцы, всем понравилось. Начальство было довольно.
Обычно после обеда небольшой перерыв.  Так сложилось, что в перерыв придумывают какие-то сценки, обыгрывают смешные рассказы, словом, развлекаются.

Валентина, сидя в оконном проёме, рассказала, как два пятилетних друга звонили друг другу по телефону:

— Петька, а Петька, ты знаись, мне папа купил удоску, а я его плосил купить мне балабан. А он мне говолит, сто я ему месать лаботать буду. Тогда я ему сказал, сто когда он будет спать, тогда я буду балабанить. А он всю равно не купил.

— Вовка, а мы купили новенький диваньсик. Потому сто в стареньком завелись клёпики. А взял самого больсова, самого жирьнова клёпика и пересадил в новенький диваньсик..

Валентина рассказала ещё несколько диалогов  Петьки с Вовкой, все всело смеялись.

После ужина весь трудовой лагерь собирается на берегу у костра. Девчонки моют посуду, готовятся сдать "кухню. Парни помогают девушкам заполнить на утро баки водой.
А кто-то стирает рабочую одежду и развешивает её на кустах, у костра, чтобы быстрее высохла. Все чем-то заняты.
 
Вечер наступает быстро и быстро темнеет и холодает. У костра и не  холодно и светло. У костра рассказывают байки, анекдоты, всем весело, и спать никому не хочется, только вот вставать рано.За этим следит тренер. Он в двенадцать всех укладывает и в семь часов поднимает.

За пять дней девчата двум строениям проконопатили стены. Выкрасили на пять строений оконные и дверные блоки. В двух корпусах парни поставили двери и окна. Теперь осталось поставить печь и отделить её от спального места.
А над новыми тремя строениями парни крыши возвели. Теперь там стены проконопатить, да окна и двери поставить, вот и ещё три корпуса будут готовы.
 
Возвращались все в отличном настроении, с песнями, даже частушками. В общежитие Валентина приехали поздно вечером.

— Завтра с утра на рынок сбегаю, куплю какие-нибудь фрукты, овощи и схожу к Хае Соломоновне.Быть может уже и Матвея Тивилеевича выписали— подумала она ложась спать.

Утром вместе с девушкой Таней, из соседней комнаты, они отправились на городской рынок. У ворот рынка стояла группа цыган. Валентина хорошо усвоила слова бабушки, которая наказывала:

— Никовда не гадай у цыган. У кажнова человека божья доля. Вот по ней и надобно жить. А цыгане, они всё портят, всё путают. Ежли невзлюбят, так такого нагадают, что не жисть, а одни муки будут. Они всё наврут, а человек в думках держать это будет, вот и думки энти весь божий план ломают.

А ежли и хорошо, что скажут, так опять худо. План-то божий всё одно отработать придётся. Тока в тягости. Вот суждено, скажем, перенести и смерть близкого, и пожар, и безденежье.
Бог- то, как складыват, что б человеку по силе было и на всю жизню распределит. А коли судьбу обманешь, то они все эти испытанья разом да ещё и в конце жизни нагрянут. Живи дочь, как на роду писано. Не юли, принимай всё как есть. А то, имена меняют, заговоры на судьбу читают, бумагу чертят, что б всё хорошо, да  ладно было.

А када испытаньям проходить? Вот и выходит, что в конце жизни, када и сил то уж нет. Одна беда настаёт. Эт молодому кажется, что жизня длинна, а она длинна, да быстро кончатся."А жить завсегда хочется а такой с испытаньями и не мила она стаёт вовсе— говорила Пелагея.

Но как только девушки подошли к воротам, к ним сразу кинулись две молодые цыганки.

— Тань, не смотри на них— скороговоркой проговорила Валентина и опустила глаза.

Татьяна успела проскочить в ворота,  а Валентину цыганка поймала за руку:

— Молодая красивая, дай погадаю. Всю правду скажу, ничего не скрою, позолоти ручку, милая, малым детям на хлеб. Много не возьму, сколь дашь, за то и отблагодарю.

— Не хочу я ничего знать! Ясно? У каждого своя судьба. Как есть, пусть так и будет!—с силой пытаясь выдернуть свою руку, выпалила девушка.

— Э-э-э, милая. Да у тебя кавалеров вокруг вьются, как птиц на гумне, а настоящей-то любви и нет. А я скажу тебе, где твой суженый. Где он ждёт тебя, да никак не дождётся. От тебя всё зависит, милая, когда встретитесь. Не туда жизнь свою тратишь! Не туда направляешь.Не тем головка твоя занята. Вот как освободишь своё сердце от этой жизни, так и встретишь свою половинку.

— Да отстаньте вы! Вот мелочь, возьмите, вам же деньги нужны. А от меня отстаньте— вынув из кармана кофты кошелёк, она стала вытряхивать мелочь в руку цыганки.

— За деньги благодарю, а вот умолчать, что твоя жизнь не по тому руслу идёт, не могу. Божий свет на тебе и где нога твоя ступит, там всё изменит. Потому одни тебя любят, другие избегают. Это с тёмного мира, тёмные люди избегают, ядом брызжут
Всю божью силу должна ты направить на тёмный мир.  Тёмный человек не сможет жить, там где ты жила, где твои стопы свой след оставили, огнём всё возьмётся.

— Да что ты её слушаешь, пошли— возмутилась Татьяна.

— А ты иди, иди, у тебя дома гроб стоит. Иди, в казённом доме бумага тебя ждёт, иди — замахала на неё рукой цыганка.

— Вы что это? Разве так можно?— удивилась Валентина смелости цыганки.

— Я всю правду говорю. Пусть идёт, сама всё узнает. А когда правду узнаете, меня не найдёте — цыганка отшатнулась от Валентины и бросилась догонять своих сородичей, которые пошли к другому входу на рынок.

— Фу, с ума сойти. Я даже не поняла, чего она мне наговорила? Божий свет, тёмная сила. Огонь. Бред какой-то. Я комсомолка, ни в бога, ни в чёрта мы не верим. Всё! Пошли Тань за овощами. Не думай ты про её слова. Это она со зла, что ты меня позвала, вот и наговорила.— взяв девушку за руку, Валентина пошла с ней к овощным рядам.

Она купила овощи, виноград, яблоки и прямо с рынка поспешила к Хае Соломоновне.
День был выходной и, дверь открыла Рута.

— Здравствуйте, а я к вам с подарками. Вот — она прошла на кухню, выложила из сумки на стол овощи и фрукты. Заглянула в приоткрытую дверь  комнаты Хаи Соломоновны и Матвея Тивилеевича. Там была одна её учительница, она полулежала на высоких подушках и читала книгу.

— А Матвей Тивилеевич ещё в больнице лежит?— удивлённо спросила девушка.

— Нет, он уже не лежит в больнице. Мы похоронили Матвея Тивилеича— ответила Хая Соломоновна, отложив книгу в сторону.

— Когда? — сухими и побелевшими губами спросила Валентина.

—Скоро неделя будет— ответила Рута.

— Как неделя? Получается я с ним в последний день виделась. Попрощалась, выходит — почти шёпотом произнесла она.

— Он тебя любил. Внучкой считал. Переживал, что не поступила учиться— сообщила Рута.

В это время дверь открылась и в квартиру вошла старшая сестра Руты, Тамара. Она приехала из Красноярска на похороны отца.

—  Девочка, ты свои вещи забери, мы квартиру продаём. Я маму с сестрой в Красноярск забираю.

— Как продаёте?—удивилась Валентина. В СССР квартиры давали бесплатно. Никто их никому не продавал, только обменять можно было— мелькнула мысль.

— А ты что, здесь прописана?— строго спросила она.

— Нет.

.--Эта квартира кооперативная. Мы вкладывались в её строительство — пояснила Тамара.

— . Я всё в один раз не унесу. Потом ещё приду.

Забрав часть вещей, Валентина вернулась в общежитие. Заскочила к Татьяне в её комнату, чтобы позвать с собой за вещами, но девушки уже не было, соседки сказали, что она уехала в деревню. На столе лежала телеграмма, где сообщалось, что от аппендицита умерла её младшая сестра Машенька.

— Вот чёрт, цыганка выходит правду сказала— подумала Валентина и пошла в комнату к Балыксинским девчатам. По дороге, она вспомнила, когда они с мамой жили ещё  в том доме, что сгорел, приходила какая-то женщина и говорила, что она не цыганка, а молдаванка и нагадала матери двух детей, которых к ней "прибьёт волна судьбы".

— Ещё и грудничка прибила "волной судьбы"— подумала она и зашла в комнату.

Девчата бурно и весело что-то обсуждали.

— Девчонки, помогите мне перенести мои вещи в общежитие от Хаи Соломоновны. Носила по одной вещи, а уносить все в раз приходится. Они уезжают.

—  За один раз всё заберём. Пошли— согласились девчата.

— Мы в квартиру заходить не будем, ты нам будешь в дверь подавать, а мы сразу в общагу — предложила Любаша.

Девушки остались на площадке, а Валентина им выносила вещи, в основном это были книги.

— Мы пойдём, или тебя подождать — спросила Люда.

—  Да как хотите, лучше конечно подождать, а то комната на замке. Девчонки разъехались.

Загрузившись вещами, девушки перешли дорогу и, тут Валентина увидела на крыльце общежития Юрьева.

— Неужели ко мне? Опять наверно выпивши. Стыдно то как, ко всем девчонкам нормальные парни приходят, а ко мне этот пьяница. Господи, пусть что-нибудь случится, чтобы мы подошли, а его уже не было!—думала она волоча на себе две стопки книг, перекинув их через плечо, и две сумки в руках с вещами— Лучше бы я потом пришла, одна, зачем я их попросила меня подождать?—горестно сожалела Валентина.
Но ничего не произошло и, как только она поднялась на крыльцо, Анатолий шагнул ей навстречу:

— Я подожду. Ты вещи отнесёшь и выходи — попросил он.

— Зачем?

—  Надо.

— Ну вот ещё! Ты вначале сходи домой и проспись, а потом будешь тут разговоры вести.

— Я жду— крикнул он вслед, скрывающейся за дверью девушке.

— Кто это?—спросила Любаша.

— Да, тип один с комбината. Привязался, как банный лист. Вечно от него спиртным несёт— недовольно буркнула она.

— А это он для храбрости— засмеялась Галка и все расхохотались.
Как бы того не хотела Валентина, выйти к Юрьеву пришлось. Не было ни одной входящей в общежитие девушки, чтобы он к ней не обратился с просьбой вызвать Валентину из шестидесятой. Дверь в комнату не успевала закрываться, девушки одна за другой шли ей сообщить, что её ждут.

— Ну чего тебе? Что ты меня позоришь перед девчонками! Что нельзя было прийти трезвым? Что надо?

— Не мне. Отец мой просит с тобой поговорить.

— О чём это? Зачем ему со мной разговаривать?

— Про меня хочет спросить.

— Да я ничего про тебя не знаю! Мне про тебя нечего ему рассказывать. Впрочем, есть что. Где твой отец?

— Дома.

— Дома? Ты что хотел, чтобы я с тобой пошла к тебе домой? Ты нормальный?

— Нормальный.

— Водки напился и нормальный? Всё, больше я с тобой не разговариваю, будешь трезвым, поговорим.

— Я водку не пил. Друг приехал, мы пиво пили.

— Да какое мне дело! Приходи трезвым и весь разговор.

— Хорошо. Завтра утром, в десять. Договорились?

— Договорились. Надеюсь, ты ещё не успеешь наклюкаться.

Он быстро спустился с крыльца и не оглядываясь, и не прощаясь, пошёл прочь. Валентина облегчённо вздохнула:
— Ох! Быстро отделалась. Чего он привязался?

— На танцы в парк идёшь?—спросили девчата, когда она вернулась к ним в комнату.

— Не знаю.Что-то не очень хочется.

— А мы пойдём. Мальчишки не приехали, дела. У Галки Валерка тоже не придёт. Пойдём, прогуляемся.

— Идите, а я хоть высплюсь. Завтра ещё пообещала с отцом этого придурка поговорить.

— С кем поговорить? С чьим отцом?—переспросила Любаша.

— Да вот с тем, что на крыльце пьяный стоял, с Юрьевым.

Девчата переглянулись. Никто ничего не понял, но переспрашивать больше не стали.
Утром, когда Балыксинские девчонки ещё спали, после вчерашних танцев, Валентина уже ждала Юрьева. Она сделала причёску, часть волос распустила по спине, а часть уложила в букли. У неё это очень хорошо получалось. На улице было пасмурно и она нарядилась в голубой костюм. Он ей очень нравился, за то что красиво облегал фигуру. Вот только какие одеть туфли, она не знала, голубых не было. Пришлось надеть белые босоножки и взять белую сумку.

— Кажется всё, собралась — разглядывая себя в зеркале, подумала девушка— вот только уже десять, а никого нет. Жду десять минут. Никого не будет, уйду в парк, гулять. Не переодеваться же, раз уж собралась.
Но в это время распахнулась дверь и девочка из соседней комнаты, сообщила:
 — К тебе пришли — и быстро исчезла за дверью.

Охватило какое-то волнение. Она не торопясь спустилась вниз и вышла на крыльцо.
Молодой человек был очень торжественно одет, в чёрный красивый костюм и белую рубашку.

— Пошли?—сказал он не здороваясь.

— Здравствуй. Куда "пошли"? Где твой отец?— задала она сразу несколько вопросов.

— Он ждёт, пошли.

— Куда?

— Вон туда — показал он на стоящую возле дороги, красивую машину.
Валентина подумала, что отец Юрьева в машине и твёрдо зашагала к дороге, настраивая себя на разговор с пожилым человеком. Она шла и думала:

— Нарядился, как жених на свадьбу и думает, что я ничего не расскажу его отцу? Всё расскажу!

Легковых машин в городе было не много, обычно это были " Жигули" или "Москвичи", иногда могла появиться  " Волга". Но такую красивую машину Валентина видела впервые. Да и покрашена она была необычно. Низ над колёсами цвета морской волны, а верх кремовый с хромированными полосами. Что придавало не только необычайную красоту, но особенный характер машине. Даже стоя у дороги, у неё был стремительный вид.

В машинах Валентина не разбиралась, но такой красоты в своей жизни она ещё не видела.
Анатолий подошёл к машине, открыл дверцу заднего сидения и жестом пригласил девушку сесть.

— А где отец?

— Сидит на лавочке. Проходи, присаживайся, сейчас к нему поедем.
Немного поразмыслив, она решила сесть в машину:
— Если что, то как на тренировках Игорь учил:" коленом в пах, руки в замок и по затылку.или в нос и " причесать" . Вообщем, по обстоятельствам

— Где на лавочке, в парке?— спросила она, сев в машину.

— Возле дома.

— Та-а-к и мы что, поедем к твоему дому?

— — Уже едем — он завёл машину и плавно тронулся с места.

В салоне тоже было как-то необычно красиво, и даже были часы.

— Как машина называется?

— Марка? Газ М-20 "Победа" Эту марку сейчас не выпускают.

— Почему? Она такая красивая и современная.

Он усмехнулся.

— Дорогая очень. Не по карману советскому человеку.

— А как она у тебя оказалась.

— Это батина машина. В своё время он мог себе позволить, приобрести такой автомобиль.
Всё. Приехали.

Валентина увидела, как с лавочки встаёт пожилой человек,  опираясь на палочку. Почему-то ей сразу расхотелось говорить гадости про сына, этого человека.Что теперь делать, она не знала.
Анатолий вышел из машины, открыл дверцу и помог ей выйти, подав руку. Рука была крепкая и какая-то нежная одновременно.

— Здравствуйте барышня — мужчина опередил своим приветствием Валентину.

— Здравствуйте.

— Будем знакомы, я Юрьев Василий Павлович. Ну что, проходите в дом.

— Анатолий Васильевич сказал, что вы хотели меня о чём-то спросить?

— Вот дома и поговорим, проходи — распахивая ворота, сказал Юрьев старший. Младший в это время стоял и улыбался, он был очень доволен.

— Давай, приглашай девушку. Чего стоишь — бросил отец довольному сыну.
Тот быстро поравнялся с Валентиной, помог подняться по ступенькам, придерживая её за локоток и, открыл дверь в дом. На пороге встретила хозяйка дома.

— Это моя мама, Клавдия Васильевна — Валентина ничего не успела сказать, как Анатолий представил:
Это Валентина, та самая девушка, что писала обо мне в газету.

Валентине так было стыдно, что хоть сквозь землю провались.

— Проходите в зал, присаживайтесь — пригласила хозяйка..
В зале на столе была застелена свежая белая скатерть. Ничего больше не было.

— Сынок ставь на стол угощения, а я чай в бакалы налью — обратилась к Анатолию Клавдия Васильевна.

Анатолий принялся носить из кухни на стол тарелки с булками и пирогами, пряники и конфеты, копчёный сыр, тонкую полукопчёную колбасу.
— Отец, проходи в зал, чай пить будем.— сказала жена Василию Павловичу.

— А Женьку-то чё не поднимаете? Хватит ему спать. День выдрыхнется, ночь опять куролесить будет— усаживаясь за стол, сделал замечание отец.

—  Сейчас разбужу— Анатолий быстро метнулся за шторы соседней комнаты. Вскоре раздались возмущённые голоса.

— Дай поспать!Ирод!

— Вставай, хватит тебе храпеть на весь дом, поднимайся— послышалась возня и . из спальной в одних плавках выбежал молодой человек.

— Ох, извините пожалуйста— и он опять нырнул за шторы.

— Ты изверг! Ты почему не сказал!— в ответ был только смех.

— Давай, одевайся, я пошёл — и Анатолий вышел в зал.

— Сынок, унеси в зал бакалы с чаем— попросила Клавдия Васильевна  Анатолий  ушёл на кухню.Женька тоже, выскочив из спальной, пролетел на кухню.В зале остались только Василий Павлович и Валентина, и он спросил:

— Что, мой сын так плох на своём рабочем месте?

— .Нет. Брак был заводской и они целую неделю ждали запчасть, чтобы заменить. Я уже про это в газете написала.

— Написала, это хорошо. А вот то что его всё равно не отметили, как передовика, это плохо.

— У нас в этот раз совсем мало кого поощрили. План еле натянули, а сверх прибыли нет. Поэтому поощряли только тех, кто даёт продукцию сверх плана. А наладчикам, электрикам, водителям электрокар, ничего.

— Да? Но ведь они не виноваты, что те, кто даёт продукцию не справился. У них-то всё было на ходу, всё было исправно. Должно быть всё наоборот .Кто не справился, того и не поощрять, а все те кто помог перевыполнить план, всех отметить.

— Так их отметили, общей грамотой, на весь цех. Там всех перечислили. У них эта грамота в цехе на стене висит.

— Да?. А он мне не говорил.

— Наверно потому что она общая?

— Ну и что! А, кстати, а почему общая? У комбината не нашлось десяти копеек за грамоту, чтобы отдельно бригадира  отметить?

Валентина не знала, что ей на это сказать, но попыталась:

— Так у нас в каждом цехе есть общие грамоты какой-то бригаде. Там тоже всем вместе с бригадиром. У нас так принято.— она вся жалась, боясь услышать или упрёк или замечание. Но в это время Анатолий поставил перед ними горячий чай. С чаем пришёл и Женька, он сел рядом с Василием Павловичем.

— Давайте знакомиться, я Евгений. А этот — он показал пальцем на Анатолия, расставляющего с разноса бакалы с чаем— меня "Жека" зовёт. Как кличка у собаки, честное слово. Говорю ему, не зови!.А он изверг, зовёт!—тихо возмущался молодой человек.
Валентина посмотрела на Евгения внимательно, парня можно бы было назвать красавцем. Густой чёрный блестящий чуб, чёрные густые и длинные ресницы и синие глаза.Большие, выразительные и яркие глаза.Длинными, музыкальными пальцами он обнял бакал и пил горячий чай мелкими глотками.

Ты чай пей, не обожгись— посоветовал Анатолий другу.
.
С горкой испеченного" хвороста" вошла Клавдия Васильевна и поставила тарелку с хворостом  на стол. Села напротив Валентины и взяла в руки бакал с чаем.

 — Я в Питере закончил филологический. Уважаемый учитель в городе Ленинграде, он меня "Жека" А если кто из учеников услышит? А ?

— Не услышит. Их здесь нет, а Жека есть. С самого детства"Жека" ну кто ты ещё? Жека и есть!—дразнил друга Анатолий.

— Вот так, милая дама, я и живу. Да!—заявил Евгений.

— Чего несёшь? Какая тут тебе дама, ты не в Питере.

— А вы что, Ленинград, Петербургом называете? И у вас там дамы и господа?— не скрывая удивление, спросила Валентина.

—  Валентина, вы его не слушайте. он ещё не протрезвел— заступился за гостя хозяин.

—  Петербург, Петергоф, Петроград это всё наш Ленинград!—отхлёбывая чай из чашки, заявил Евгений— Ленинград отстоял блокаду! Пережил восемьсот семьдесят два дня, без пищи и света. Да. Они заслужили, чтобы их называли господами и дамами.
— и обратившись к другу спросил:
—А ты почему нас не познакомил?.

— Трезвым будешь, познакомлю. А сейчас пей чай и иди отдыхать— мягко, но строго сказал Анатолий.

Валентина отметила этот тон в его разговоре и подумала, что вот так вот он разговаривает и с подчинёнными. А она всё думала, за что же они его любят? Во всём слушаются. Для них его слово, закон.

— Я наверно домой пойду. С твоим отцом мы поговорили, всё выяснили. Репутация твоя восстановлена — она встала, чтобы выйти из за стола.

— Вы не торопитесь. Вот хворост ещё не попробовали —  Клавдия Васильевна отложила в блюдце несколько постряпушек и протянула девушке. Валентина была в замешательстве.

— Я не голодна. Дома утром поела, не обижайтесь, не хочется.

— Не прилично хозяйку обижать— сделал замечание Евгений и обратился к Клавдии
—Мам Клава, будь любезна, мне передай эту тарелочку. Я очень, очень люблю твой хворост. Мы с мамой часто вспоминаем твой хворост. У нас такой не получается. Да я думаю, что в Питере ни у кого такой хворост не получается— забирая блюдце, хвалил он хозяйку.

— Не бери в голову, у местных Ленинградцев так принято, называть его Питером. Давай ещё немного посидим, и я тебя отвезу — пояснил Анатолий.

— Я пешком пойду, мне ещё в магазин надо и на рынок.

— Хорошо, я на рынок тебя отвезу, договорились? Присядь.Ты конфеты попробуй, это Жека с Ленинграда привёз. Вкусные. А хочешь, я тебе с собой дам, девчат угостишь?

— Нет, не надо. Спасибо. Я пойду, пора и честь знать.

— Я вас провожу— поднялся с места Евгений

Анатолий расхохотался, но встал и вышел из зала вместе с Валентиной.
Попрощавшись, она вышла в двери, следом за ней вышла хозяйка.

— Валечка, вы к нам заходите, не стесняйтесь. Женя, он скоро уедет. Но он очень хороший парень. Он уважаемый педагог. Вы на него не обижайтесь. Его родители приезжали с Ленинграда сюда на работу, мы жили вместе и дружили, и сейчас дружим. Они очень хорошие люди— говорила Клавдия Васильевна,, провожая девушку до ворот.

Анатолий завёл машину, вышел, открыл переднюю дверцу и пригласил Валентину сесть. Ей хотелось сесть на заднее сидение, но перед матерью Анатолия было неудобно что-то требовать.

Они проехали по улице и свернули в проулок, где была густая тополиная аллея. Машина остановилась. Чтобы девушка не выбежала из машины, он положил руку на дверцу рядом с ней, словно обняв её.Она слышала его дыхание и запах дорогого одеколона.

— Руку убери!—потребовала Валентина.

— Вечером выйдешь? Я приеду — не обращая внимания на её требование, спросил он.

— Зачем? Отцу твоему я всё рассказала, он понял.

— Ты мне нравишься. Можно я буду к тебе приходить?

— Ты всё время пьяный. Я пьяниц, не люблю.

— Я тоже. Сегодня видишь, чист, как стёклышко — улыбнулся он.

— Не знаю. Я ничего не обещаю. Если от тебя будет пахнуть, я даже разговаривать с тобой не буду.

— Договорились. Каждый вечер я не смогу приходить. В субботу дома убираюсь, полы мою половики трясу, баню топлю. Дедушку мою.

— У вас есть дедушка?

— Ну да. За кухней его комната. Он болеет, поэтому редко встаёт.

— А он точно дома был?—вспоминая как у Кости жил дядя в сарае, переспросила она.

— Ну да, а где?— удивился Анатолий.

— Хорошо, вези на рынок. Я потом в магазин пойду, меня не жди, уезжай.

Когда подъехали к рынку, он остановил машину, открыл ей дверцу и уточнил:

— До вечера?

— До вечера — выходя из машины, ответила девушка и пошла к воротам рынка.

Там она надеялась увидеть ту цыганку и, сказать ей, что у соседки действительно не стало сестры, и чтобы цыганка ей разъяснила, какой жизнью она должна жить, и что это  она говорила про свет и огонь? А ещё кто суженый? Она же всё знает.

Цыгане на рынке были, а вот той цыганки с ними не было. Больше эту цыганку Валентина не встречала, но завидев цыганский табор, всегда искала её глазами.