На фото: Моя тётя Аня Никольская в годы Отечественной войны и в наши дни.
"Я - Земля!.. Я - Земля!.."
очерк
В кухне тепло, даже жарко. На газовой плите булькают, варятся только что брошенные в миску пельмени. Они падали в кипяток, стуча друг об друга словно камешки, словно галька на морском берегу. Это я на Мытной улице в гостях у мой родной тёти Ани Никольской (бабушкина племянница) и она, седенькая, хрупкая в фартучке, как всегда хлопочет, радостно встречает меня своей домашней заготовкой - замороженными сибирскими пельменями, которые они лепят обычно всей семьёй. Впрок. Она, урождённая сибирячка, знает толк в пельменях. Наготовила их побольше, зная что к 9-му мая, ко Дню великой Победы надфашистами , будут к ним приходить с поздравлениями и родня, и знакомые, и друзья по фронту. Ведь она не просто участник войны, связистка, она особенная, орденоноска. И орден "Славы" на груди не у каждого участника Отечественной войны. По значению он почти равен золотой звезде Героя СССР. Такого нет даже у её мужа, дяди Жени Никольского, тоже бывшего фронтовика, который правда появился на войне лишь в молодости незадолго до победы в 1945.
- Наташа, Костя, пельмени готовы!- кричит тётя Аня в открытую дверь комнаты. - Идите ужинать пока не остыло. Ждём.
Это мои кузены. Наташа уже учёный, кандидат геологических наук. Объездила Дальний восток и Сибирь, и в поисковых экспедициях всегда бывала начальником партии. А Костя Никольский, её старший брат - прекрасный художник живописи. И только сам хозяин дядя Женя не появится за столом. У него на заводе сегодня серьёзное мероприятие сдача (или приём?) какого-то нового агрегата. А он бригадир участка.
И вдруг у меня мелькает мысль. В редакции журнала "Работница" где я служу, меня как раз просили подготовить к празднику Победы статью о героях Отечественной войны. На две тысячи знаков с пробелами (и с фотографиями). Так почему бы мне не написать именно о них, моих дорогих Никольских, участниках ВОВ. Правда, в наших СМИ как-то не принято писать о членах своей семьи, "разводить семейственность". Наверное из ложной скромности. А зря. И вот я обрадовалась и решилась. И искать нигде никого не надо - вот она родимая тётя Аня, совсем рядом. И в майском пятом номере вышла моя статья. Правда ломала голову как назвать? Сперва было "Ай, да Аня!" Потом поменяла: "Я Земля!..Я Земля!..Приём..."
***
Анна Константиновна Никольская, во время Отечественной войны просто Анюта сержант отдельного батальона связи № 797 стрелковой дивизии № ЗЗ6 прошла с боями по многим дорогам войны. Сегодня всех и не вспомнишь. В её боевом послужном списке - Курская дуга и Винница, Тернополь и Броды, Польша и Германия. А в 1945 - Чехословакия. Местечко Подеброды, где и застал связистку Анюту счастливый день Победы. К этому весеннему дню на выгоревшей девичьей гимнастерке уже позвякивали многие награды, полученные, как писали в приказах: "за героизм и боевые заслуги, проявленные на полях сражений".
А 25 апреля 1945 года на окраине Новосибирска, а родом Анюта из Сибирского городка Олейска, её мама Ульяна Андреевна Колмакова, возвращаясь с завода, взяла у почтальона протянутое письмо, и, не дойдя до дома, как говорится, замерев на ходу, стала с волненьем читать. Но письмо было в радость. И сквозь слёзы радости бежали перед её глазами строки, написанные химическим карандашом на школьном листке в клетку, очевидно в окопе или блиндаже при тусклом свете свечи или керосиновой лампы:"Сообщаем, что ваша дочь за образцовое выполнение боевых заданий командования на фронтах борьбы с немецкими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество от имени Правительства Союза ССР награждена медалью "За Отвагу" (Курская дуга), орденом Славы (г.Броды). И в последних боях она вновь награждена медалью "За боевые заслуги". Поздравляем Вас с высокой наградой вашей дочери Анны и желаем успехов, мужества и самоотверженности в тылу, на трудовом фронте, чем будет так же приближен конец войны и окончательной победы над врагом. Командир части, капитан Акуленко, адъютант - старший лейтенант Соколов." Но мать не успела ответить в далекую Чехословакию, в часть ни капитану Акуленко, ни лейтенанту Соколову. Через две недели после тяжелых боев у местечка Подеброды, в каком-то полуразбитом доме её маленькая строгая Анюта, с вихрастой мальчишеской стрижкой, сидела над рацией и, поправив наушники, впервые передавала в полки и разведроты - не строгие боевые задания, а радостно кричала, не по уставу, сообщение: "Я - Земля! Я - Земля!..Как меня слышите?..Победа!!! Слышите? Победа!", - радистка еле сдерживала дыхание: - Братцы, слышите?! Победа! Победа!..Я - Земля!.. Приём!" И слышала в ответ, словно эхо сквозь толщу эфира: "Я - Волна, я - Волна, Анюта, слышу, победа..." И ещё дальше полетело ошеломляющая весть: "Я - Ока! Я - Ока!.. Победа, братцы! Приём..."
А сегодня 9 мая 2000 года Анна Константиновна, пригладив ладошкой коротко подстриженные волосы, с задумчивой улыбкой перебирает, по моей просьбе, разложенные на столе свои боевые ордена. Нет, они умышленно не начищены, они хранят патину тех героических лет. И это ей очень дорого. Ведь, эти награды были на её гимнастерке и, когда была под обстрелами, (связь всегда на передовой), и когда она попадала с полком в окружение, и когда тонула в болотах, спасая тяжёлую рацию. Собственно, каждая из наград - история особая и каждая - шаг к победе. Но "прикручивать" все эти награды на грудь даже в майские праздники прежде она не хотела, стеснялась, да и жаль было "дырявить" нарядный жакет. А вот сегодня 9 мая 2000 года ("До которого всё - таки дожила", - радостно улыбается Анна Константиновна) - всё же решилась. И решилась мне рассказать кое- что из прошлого, но не о боях, не о выходе из "котлов", не о том, как тонули в болотах, не об угрозах немцев уничтожить именно "эту ненавистную радистку, Аню, с позывным "Земля. Земля...", а "о чем-нибудь простом", что к победе вроде бы и не относится... И вот что я от неё услышала:
"В тот летний месяц ночи под Тернополем были звёздные, ясные. И настроенье было хорошее. Потому что немец стремительно отступал. Да так, что части Первого Украинского фронта на этом участке еле поспевали за ним. Собственно фашистские моточасти на то и рассчитывали. "Не вступая с нами в бои, быстрым броском отступив, они надеялись впереди как следует закрепиться, - негромко рассказывает Анна Константиновна. - Но мы догоняли буквально по пятам. И конечно же в первую очередь связь. Связь-это всё, это значит вовремя посланный приказ, работа артиллерии, пехоты, танков. Это непрерывная связь меж частями, подразделениями, полками. И без связи не бывает ни наступления, ни победы.
"Ночью спали на ходу. Я шагала почти машинально, держась рукой за нагруженную повозку, где лежала также и моя рация и буквально спала. А впереди вёл лошадь под уздцы наш возчик рядовой Лыткин. Или просто Сафроныч. Наконец, на взгорке чуть обозначилась деревушка, украинские хатки и на краю длинное здание вроде школы. А дорога почему-то стала совсем не сносная. Не колеи, а яма на яме. Я стала в сапожках своих спотыкаться. Ну, сплошные колдобины. Пошла обочиной, а там ещё хуже, навалено что-то. Но вот услышали команду остановиться. На ночлег. В школе. Подумала-ну наконец-то! Лошадь наша и так еле передвигала ноги, но понукать её и тем более гнать, у меня не поднималась рука. Сафроныч стал её распрягать, я вынимать свою бесценную подругу - рацию, и тут вдруг телега наша с грузом на склоне подалась назад. У меня аж сердце застыло. Слышу Сафроныч орёт: "Анюта, быстрей подложи что-нибудь под заднее колесо!" (он всегда называл меня не по званию "товарищ сержант", а просто по имени, по-домашнему). И тут я скорей от края дороги подтащила к телеге тяжесть какую-то, подсунула, притормозив этим колесо. Но оставлять в телеге свою рацию не решилась, и впотьмах, ковыляя и спотыкаясь пешком побрела с ней в обнимку по взгорку к крайнему дому. Очень устала, очень хотелось спать. А там в деревне, в школьном спортзале наши уже зажгли фонарики, свечи - спать собираются. Окна повыбиты, сквозняк, на полу солома навалена, видно немцы вчера ночевали. Ну, и мы, не смотря на спящих, стали укладываться один за другим вповалку, всем батальоном. Рюкзак под голову и готов. Вот и я заснула, в обнимку со своей бесценной рацией, как всегда, когда по-походному. - тётя Аня стала аккуратно складывать в шкатулку свои награды, ордена и медали, одну за другой. - А на утро - продолжает она,- просыпаюсь от криков. И от яркого солнца. В проломы окон оно бьёт мне прямо в глаза, а во дворе гам, голоса. Кто-то кричит: "Эй!.. Радистку там разбудите!..Анька!..Анюта!.." Скорей выскакиваю во двор, а возле нашей телеги толпа гомонит, кто смеется, кто головой качает. Подхожу, бойцы расступились: "Это кто ж, товарищ сержант, мину-то вам под колеса подсунул?.. Ведь так и взлететь всем недолго!" А рядовой мой Сафроныч, бедолага, меня успокаивает:"Ничего, ничего, товарищ сержант, я щас её... это... куда-нибудь живенько оттащу..." Но тут подходит лейтенант Соколов и говорит: "Отставить, рядовой Лыткин! - И ко мне: - А вы, сержант, живенько за сапёрами, вон в ту хату... Тут им дела до обеда хватит." Ну, кинулась я к саперам напрямик, от стыда подальше. "Почему ж, думаю, до обеда?" Через прясла перемахнула, даром что в юбке... А им, и правда, дел потом было много. До обеда взрывали. Оказалось, немцы танков ждали, техники. И на подступах к селу все дорожные колеи раскопали, под мины готовили. А уложить не успели. Так мины вдоль дорог и лежали, и в ящиках, и без. - Анна Константиновна улыбнулась и закрыла шкатулку с наградами. - Только это ведь так, шуточный эпизод. Не про победу. Про дороги, которые мы порой выбираем. За годы войны много разного было. Про каждую медаль можно рассказ написать, но мне почему-то запомнился именно этот случай про мину, про возницу и даже про мою неизменную помощницу лошадь. А ты, Ирина, что хочешь, то и пиши..."