КАРТИНА 7
Утро следующего дня. Каюта Мичмана Панина.
На койке спит Мичман Панин, заботливо укрытый клетчатым пледом. Раздается громкий стук в дверь.
МИЧМАН ПАНИН (зевая). Входите - не заперто.
Появляется Боцман Медведев с какими-то страницами в руках и бодро напевает «Гренаду» Михаила Светлова:
Мы ехали шагом,
Мы мчались в боях.
И «Яблочко» - песню
Держали в зубах…
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Все еще дрыхнешь, финик?
МИЧМАН ПАНИН (ворчливо). Заснешь тут… Что топочешь, как медведь?!
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Хватит, хватит койку давить. Смотри, что я тебе притаранил! (с хитрецой). Представляешь – иду, а они за уключину спасательной шлюпки зацепились…
МИЧМАН ПАНИН (с раздражением). Отстань! (переворачивается на бок).
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Просыпайся, просыпайся! Или ты про наш спор уже забыл? (Переворачивает мичмана лицом к себе). Ни фига себе… Вот это фингал… Зверь-баба. Шуток не понимает. Я и не думал ее целовать… А она - одной левой… А с виду такая хрупкая… Чего молчишь? Ну, как знаешь…Я думал, как лучше..., пришел помочь.
МИЧМАН ПАНИН (вскакивает и выхватывает листы). Давай сюда! И не смей так говорить о Тао…То есть о младшем лейтенанте… И шутки у тебя дурацкие…
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Ладно-ладно. Согласен. Виноват. Женщина - на корабле, ночью, да еще такая красотка… Морской дьявол попутал. Хочешь, помогу прочесть, а то у тебя глаз совсем заплыл… (берет у мичмана страницы рукописи и читает).
- Из воспоминаний композитора Рейнгольда Морицевича Глиэрау... 1927 год…
МИЧМАН ПАНИН (присвистнув). Тысяча девятьсот двадцать седьмой! Это ж сто лет назад… Глиэрау? Глиэрау… Что-то молдавское в этой фамилии слышится… Глиэрау… Так это же Глиэр! (хлопает себя по лбу). Тот, что балет «Красный мак»…!
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Какой еще балет?!
МИЧМАН ПАНИН. Да не важно… Читай, читай дальше.
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ (с выражением).
- «Первый акт был написан. Я сыграл пляску советских матросов. Музыка звучала ярко, с подъемом. Но чего-то не хватало... Хотелось большей остроты, современности. Художник Михаил Иванович Курилко достал из кармана свежий номер «Правды».
МИЧМАН ПАНИН. Курилко? Михаил Иванович Курилко? Так это же его отец! Нашего капитана, Михал Михалыча, отец!
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Камраза? Михал Михалыча? Нет, скорее дед… по возрасту. Или совпадение… Хотя…, фамилия редкая - Курилко… Погоди, не перебивай… (читает дальше).
- «Вот, пожалуйста, что в новостной ленте написано: в китайском порту задержан советский пароход. Разве это не тема для современного спектакля? Представьте себе китайских грузчиков, надрывающихся от непосильной работы, надсмотрщика... Все они впервые видят советских людей, впервые видят, каким радостным может быть свободный труд. Разве этот контраст между человеком свободным и рабом, надрывающимся ради горсти риса, этот конфликт двух враждебных миров не может стать темой балетного либретто?
МИЧМАН ПАНИН. Точно! Все так и было…, будто наяву… Корабль…, грузчики…Надсмотр… И Она…
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Да погоди ты…, со своими снами… (продолжает читать).
— «Хорошо бы найти тему такую же броскую и доходчивую, всем знакомую. — Курилко задумался. — А что, если... (далее с воодушевлением). Ему вспомнился двадцатый год, в котором он добирался из Одессы в Москву: вокзал, забитый шумной, беспорядочной толпой. Среди толпы он заметил молодого матроса, который, растягивая мехи своей старенькой гармошки, пел на мотив «Яблочка».
МИЧМАН ПАНИН. Точно! «Яблочко»! Все танцевали «Яблочко». И Она…
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Да погоди ты… Давай дочитаем.
- «Подпрыгивающий озорной мотив так и звал пуститься в пляс. В гармонисте плясало все. Плясали его пальцы, проворно и с удовольствием перебиравшие лады, плясали плечи, туго обтянутые форменкой, плясали ноги, отстукивавшие лихую чечетку: с каблука на носок, с носка на пятку; приплясывала, казалось, и бескозырка, чудом державшаяся на густых пшеничных волосах».
МИЧМАН ПАНИН (вскакивает, сбрасывает клетчатый плед). Класс! Матросский танец-то! Матросский! Наш! Не ирландский! А ты так сможешь? Как тогда… на премьере балета. В Большом театре…в двадцать седьмом…
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ. Аск?! Я еще свою гармошку притараню, и мы с тобой такого шороха дадим! Палуба закачается! По рукам?
МИЧМАН ПАНИН. По рукам! И пусть…, пусть Она тогда сама выбирает…
КАРТИНА 8.
Вечер. Корма судна. На заднем плане сцены изображен современный корвет с надписью «Бойкий» на борту.
На сцене: тумба для лектора, рядом - небольшая рында. Стулья расставлены по центру.
Появляются матросы - рассаживаются. За ними приходят мичман Панин, капитан Курилко и боцман Медведев с гармошкой. Мичман занимает место на трибуне, капитан с боцманом усаживаются в первом ряду.
МИЧМАН ПАНИН (бьет одну склянку). Гм…Гм… Товарищи! Товарищи моряки…, значит… Тут кое-кто сомневался, значит, откуда значит…, наш танец…гм…гм…взялся…
ГОЛОСА МАТРОСОВ. Не тяни кота за хвост! Давай, Панин, не тушуйся! Давай сразу восемь склянок!
МИЧМАН ПАНИН (бьет две склянки). Гм…Гм… Ну, в общем, мужики, если коротко… Наш это танец, наш! Флотский! Да, есть некоторое сходство движений и с молдавскими, и с украинскими плясовыми, да и с ирландской чечеткой. Но разве можно сравнить с ними танец российских моряков «Яблочко». Это же наше родное…, демонстрация, так сказать, широты нашей русской души…, нашей силы, нашей сноровки и нашего удальства! (После паузы). Все!
ГОЛОСА МАТРОСОВ. Как все? Давай, Панин, давай! Давай, финик, что там в инете еще нашарил!
МИЧМАН ПАНИН (бьет три склянки). Гм…Гм… Ну, в общем, мужики, он возник в дни Октябрьской революции… Исполнялся сначала на палубах…, и был…, был он как бы соединением русской «Барыни» и традиционных матросских чечеточных движений… А потом…, (далее уверенно) потом ка-ак покатился по всей Земле Русской! Как шар, как яблочко покатился…, поднимая боевой дух матросов и солдат во время Гражданской войны. Вот…, значит… А в трагические для нашей страны дни – в годы Великой Отечественной войны «Яблочко» пришло на фронт и било по новому врагу старым, проверенным «оружием»! Давай, Дмитрий Анатольевич! Покажи!
(Боцман Медведев с гармошкой выходит к трибуне. Играет, танцует и поет с азартом).
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ.
Эх, яблочко, с боку зелено.
Фашистам в Москву
Ходить не велено!
МИЧМАН ПАНИН (выходя из-за трибуны). А если к нам на Балтику сейчас новые европейские нацики сунутся, мы им такой отпор дадим! Снарядами-яблоками закидаем!
- Эх, яблочко, с боку зелено.
Нацистам в наш Кронштадт
Ходить не велено!
(Боцман и мичман вместе танцуют и повторяют частушку на бис три раза. Мичман внезапно останавливается).
МИЧМАН ПАНИН (с отдышкой). А если честно, мужики… То наш матросский танец, как мы его сейчас сбацали, появился, не поверите…, благодаря… балету. И если быть точным, то благодаря Михаилу Курилко…
ГОЛОСА МАТРОСОВ. Ура! Качай его, ребята! Качай, Капитана! (Хватают капитана Курилко, пытаются его подбросить и роняют на пол).
КАПИТАН КУРИЛКО. Да не я…, да не мне… (Поднимается). Это дед мой -Михаил Иванович. Художник и сценограф. Это он все придумал и каждое движение описал. Увидел случайно матросика, молоденького такого, как вы…, в двадцатом году... Кругом война... Кровь… А тут мальчишка в бескозырке, с гармошкой… Так у всех, кто его видел и слушал, все ходуном зашлось и заплясало. Такой азарт! Такая удаль! И такая радость на душе… Вот из таких герои… Настоящие…, кто за святое правое дело ничего не пожалеют. (После паузы).
- Я когда записки деда прочитал, так морем и заболел… (Шутливо). Так уж больше сорока лет, считай, все качаюсь по морям - по волнам, братцы… (Подтанцовывая).
- Эх, яблочко, да перезрелое,
Куда ж ты котишься,
Возьми на корвет
Поплавать еще хочется…
ГОЛОСА МАТРОСОВ. Ура! Качай его, ребята! Качай, нашего Камраза!
КАПИТАН КУРИЛКО (смущенно). Гм-гм. Ну как-то так, братцы... (После паузы). - А ну, давайте, все вместе! Завтра на рассвете снимаемся с якоря! На стражу нашей Родины!
(Все выстраиваются в цепочку и танцуют «Яблочко». Капитан - в центре, боцман и мичман – с обеих сторон.
Внезапно появляется Таисия Синицина в военной форме и делает вид, что с усилием тащит за собой на канате прихрамывающих в такт пляске матросов Пишанчука и Каторчу – в тельняшках, кальсонах, с забинтованными руками и ногами).
ТАИСИЯ СИНИЦИНА. Вот, принимайте пополнение в команду. Уговорили, черти. Пришлось разрешить встать с постели. У вас тут такая кутерьма, что в медпункте слышно…
(Подходит к мичману, стыдливо опустив глаза).
- Я… Я… прошу прощения…. Ну, в общем… Вот, приложите… Яблочко…, моченое. От синяков помогает…
МИЧМАН ПАНИН (в ответ с азартом).
- Эх, яблочко, мое спелое,
Давай, к нам на борт!
Будешь целая!
- Ой, извините, товарищ младший лейтенант. Из песни слов, как говорится…
(Мичман, осмелев, хватает Таисию в охапку и целует в губы. Матросы хохочут).
БОЦМАН МЕДВЕДЕВ (задорно).
- Эх, яблочко, мое зеленое.
Уплыло к мичману…,
Хоть и моченое…
- А ну-ка, братва, все вместе!
(Матросы растаскивают Таисию и Мичмана Панина по разные стороны. Вся команда образует новую цепочку, кладут руки друг другу на плечи и лихо отплясывают под мелодию «Яблочко».)