День выдался на удивление тёплым. С оплывающих сосулек, свисающих с крыш, срывались капельки воды и со звоном, будто тысячи серебряных колокольчиков, летели вниз. В то, что сейчас февраль, никак не верилось, казалось, что зима закончилась и пришла весна. Сидя у окна, Евгения наблюдала за стайкой воробьёв, которые, весело копошились на вытаявших из-под снега клочках земли. Голод не тётка, птички радовались любой найденной крошке. Медленно поднявшись с кресла, Евгения потянулась к форточке, намереваясь открыть её, чтобы в полной мере насладиться чириканьем неугомонных воробьёв. Неожиданно для себя она ощутила лёгкость, будто и не было бесконечной вереницы прожитых лет. В ней пробудилось непреодолимое желание стать частью этой предвесенней суеты. Не мешкая, Евгения оделась и вышла из дома.
Влажный воздух свежей незримой волной хлынул в лицо, принеся с собой чувство огромной радости. За пределами её двора, среди старых деревьев, не хуже стайки воробьёв, громко шумели и визжали дети, до изнеможения играя в салки.
- Женька, Женька! Иди сюда!- раздался требовательный голос молодой мамочки,внезапно прервавший детскую беготню.Она звала домой своё заигравшееся чадо.
Точно также в далёком детстве Евгению звала мама, когда она, с такими же сорванцами под стать себе, заигрывалась в войнушки. Как обычно делились на две группы, но вот беда никто и никогда не хотел быть фрицем, поэтому всегда тянули жребий. Ну, а репейники, комки сухой земли, комли подсолнухов и початки кукурузы неизменно служили им боеприпасами. Играли, разумеется, с азартом до самого темна. Это была обычная игра детей войны.
К сожалению, детство и в послевоенные годы нельзя было назвать беззаботным. Приходилось, кроме учёбы, много работать. Помогала Женька маме и в доме, и на огороде. Летом постоянно пасла корову Зорьку, надёжную кормилицу всей семьи, а в зимний период бегала на железнодорожные пути собирать кусочки угля, высыпавшиеся из вагонов во время их разгрузки, чтобы было чем протапливать печь. А чего только стоили постоянные очереди за хлебом, где Женька была завсегдатаем.Взрослые почти не церемонились с детворой и очень часто, грубо выталкивали их из очереди. И доводилось им, как мышатам, попискивая, втискиваться назад в толпу, сгрудившуюся у двери магазина, и брать штурмом тот заветный пай хлеба. Жили очень скромно, семья была многодетной и, донашивать одёжки старших сестёр считалось обычным делом. Про обновки она даже не мечтала.
Как-то в середине апреля её мама, взяв небольшой свёрток, позвала Женьку с собой. Всю дорогу Женя приставала к ней с вопросами о том, куда они идут и, что будут делать, но в ответ мама лишь загадочно улыбалась и говорила, что через некоторое время она всё увидит сама. В доме у модистки они заказали пошив платья для неё, для Женьки! И когда развернули свёрток, то на стол выпал отрез ткани – белой в розовый горошек...
Платье сшили на славу. И радость была безгранична, когда на майские праздники, одев его, Женька бежала в старый парк, где играл духовой оркестр. Тёплый ветер развевал расклешённую юбку белоснежного платья в нежно-розовый горошек, лёгким шёлком скользя по её ногам, и ей казалось, что бежит она по облакам... С тех пор прошло много времени, но по-прежнему осталось ощущение удивительного счастья этого момента.
Люди потихоньку отстраивали разрушенные во время войны дома. Затягивались и душевные раны, только окопы и противотанковые рвы по-прежнему, как глубокие морщины на лбу, тянулись по колхозному полю, напоминая о прошлом. Из маленькой худышки Женька стала превращаться в симпатичную девчонку с двумя длинными каштановыми косами, ниспадающими по плечам. Её одноклассницы уже давно заглядывались на мальчишек постарше, и у них появлялись первые симпатии, только Женя, как и прежде, была озорной девчонкой и, дела сердечные её совсем не касались. Но в один самый обыкновенный день нежданно-негаданно и к ней пришла первая любовь. Она свалилась на неё, как снег на голову, в самый разгар лета.
Возвращаясь в конце дня из пастбища, Женька как всегда прямо на ходу читала очередную книжку, следуя потихоньку за еле идущей Зорькой. Корова была на последних месяцах стельности, и большие округлые бока не давали ей быстрого ходу. В очередной раз, когда Зорька остановилась передохнуть, Женька, не заметив этого, наскочила на неё.
– Ну, пошла! – хлопнув ладошкой по крупу коровы, она посмотрела по сторонам. Навстречу ей по дороге шёл он. Этого юношу Женя и раньше видела и даже хорошо знала, ведь училась с ним в одной школе, только он в десятом, а она в восьмом классе. И вдруг её будто ударило током, сердечко маленьким зайчиком запрыгало от непонятно откуда нахлынувших чувств. С тех пор при виде предмета обожания сердечко постоянно пускалось вскачь, и ничего она не могла с собой поделать. Звали его Анатолий. Парень обладал красивым телом, ведь не зря в школе был первым в лёгкой атлетике, а русые слегка волнистые волосы, придавали ему сходство с богом Аполлоном, которого Женька видела на картинках в учебнике. Жил он в заводском посёлке, и сокращая путь, часто ходил домой из городка через поля. Каждый раз, Женя затаив дыхание с восхищением смотрела на юношу, а он с гордо поднятой головой проходил мимо, совсем не обращая никакого внимания на девчонку-пастушку. Так бы всё это и продолжалось, если бы не один случай.
Утром по дороге на выпас Женька встретила подружку Нелю, которая также гнала свою корову Люську на поля. Объединившись, девчонки направили коров к противотанковым рвам, где трава была гуще и сочнее. После нескольких часов неусыпного присмотра за коровами, дабы не забрели на колхозные посевы, подружки присели отдохнуть и перекусить. Неля достала из сумки скромный обед, завёрнутый в бумагу, развернув его, она с нескрываемой брезгливостью скривилась. Хлеб и кусочек сала окрасились в красный цвет. Собираясь на выпас, Неля впопыхах завернула харчи в обрывок агитационного плаката, первое, что попалось под руку, к большому сожалению, акриловая краска перепачкала всю еду. Звонко засмеявшись, Женька стала шутить по этому поводу. В ответ Неля, изобразив на лице обиду, потёрла рукой по плакату и, неожиданно наклонившись к подруге, испачкала её лицо краской. А дальше, громко хохоча от восторга, девчонки в шутку начали разрисовывать друг дружке лица. Яркие губы, круглые, как у матрёшек щёки, тени. Их так захватила игра, что они забыли обо всём на свете. Неприятный гудящий, как в бочке звук, громкое истошное мычание привело подружек в чувство.
Коровы Зорька и Люська не поделили траву, и Зорька, обладая скверным характером, боднула Люську со всей силы в бок. Та, заревев от боли, покачнулась и, не устояв на ногах, рухнула со всего маху в окоп. Да не как-нибудь, а прямо копытами кверху, аккурат войдя между двух стенок. И что тут началось!
Корова ревела на всю округу не в силах даже пошевелиться. Женька и Неля вопили не меньше чем сама Люська от страха за корову, прекрасно понимая, что их ждёт за недосмотр. И тут, может на счастье, а может и на беду, на дороге показался Анатолий. Проходя мимо, он услышал душераздирающие крики и, не раздумывая бросился на помощь. От увиденного он на секунду остолбенел, потом крикнув, что сейчас вернётся, скрылся из виду. То небольшое количество времени, пока Анатолий отсутствовал, показалось вечностью. Слёзы ручьями катились по щекам девчонок, размывая весь макияж, украшая их лица красными потёками.
В скорости вернулся Анатолий, неся верёвки, а с ним прибежали ещё несколько мужиков. Спасательная операция длилась около часа, и корова Люська была благополучно извлечена из окопа. Теперь из глаз Женьки и Нели текли не слёзы страха и безысходности, а слёзы радости. Они наперебой благодарили мужчин за помощь, а те в свою очередь с изумлением смотрели на девчонок, как будто увидели что-то сверхъестественное, кратко отвечая, быстро ретировались восвояси, по дороге оглядываясь и о чём-то переговариваясь.
Подружки переключили своё внимание и слова благодарности на Анатолия, который ещё был занят сматыванием верёвок. Оторвавшись от дела, он посмотрел на них. Выражение тихого ужаса молниеносно застыло на его лице, после чего красивые черты исказила гримаса и, Анатолий залился гомерическим хохотом. Вначале девчонки не могли ничего понять и только спустя минуту, до них дошло, в чём дело. От стыда подружки мало не провалились сквозь землю. Да ладно там Неля, а вот Женька! Несмотря на свой боевой раскрас, покраснела сильнее, чем та карминного цвета краска, которая размазалась по её лицу. Еле сдерживаясь от смеха, Анатолий лишь выдавил из себя:
- Ну, вы и дали жару! Ладно. Пока, красавицы! – и хохоча, пошёл в сторону дороги...
Ощущение неловкости и беспомощности ещё долго не покидало Женьку. Теперь,отправляясь с коровой на выпас, она старалась уходить вглубь поля, подальше от дороги, чтобы не встретиться с Анатолием. К концу лета эта история почти забылась и будто растворилась в тумане времени, и в этом же временном тумане растаяла, как маленькое беззащитное облако, первая любовь...
В её жизни, похожей на калейдоскоп, были встречи, влюблённые взгляды и разочарования. Но первая любовь – пусть смешная, с привкусом горечи и сладости, наивная и неуклюжая, как та девчонка-подросток в белом платьице в розовый горошек, бегущая навстречу тёплому майскому ветру, осталась в её памяти светлым и безукоризненно чистым воспоминанием.