Багровый закат медленно опускался в сонную долину. Уже не было слышно звуков, кругом было тихо и пустынно. Земля вбирала в себя последние лучи солнца, которое зацепилось на горах, как бы желая продлить свое пребывание в этом уходящем дне.
Там, на холме, в лучах багрового заката сидели двое. Неизвестно, откуда они появились в этом таинственном мире, но они были. Их темные силуэты на ярком фоне заходящего солнца были отчетливо видны на большом расстоянии. Они были одни в этом полупустынном мире. Так они сидели молча, пока им не остался виден маленький кусочек солнца. И тогда один из них сказал другому:
- Расскажи мне что-нибудь про жизнь людей.
И тот ответил:
- Я знаю многое про жизнь, но что именно тебе рассказать, я не знаю. У каждого человека своя жизнь.
- Но ведь ты был среди людей и знал кого-нибудь в отдельности.
- Да, я знал многих, но не каждый из них достоин быть в качестве примера. Я расскажу тебе про Нее.
- Но кто Она?
- Слушай. Когда я пришел в мир людей, то должен был определиться и стать кем-нибудь. Тогда я стал ангелом-хранителем. Да, Ее ангелом-хранителем. Это мне помогло больше узнать о Ней. В том мире, в котором жила Она, было много несправедливости, жестокости, лжи и других противнейших пороков человечества. Порой и ангел-хранитель не способен оградить человека от этих явлений. В этих случаях все зависит от самого человека. Но Она не поддавалась всему этому. Она глубоко сопереживала всему происходящему. И тот мир, который даже летом, несмотря на зелень и пестроту красок, был серым и грубым, Она пыталась раскрасить.
Ты спросишь, какая у нее была внешность. Я отвечу, у Нее не было определенного лица. Она была многолика. Я помню Ее глаза, сначала они были голубыми, но потом они стали серыми. Я не знаю, почему, может быть от того, что жизнь была серой. Но они все равно были зеркалом Ее души, в которых отражалась и радость, и печаль, а порой и ненависть. Она не могла спрятать свою душу, потому что происходящее откладывалось в Ее душе, а затем отражалось в глазах. Все безобразное и некрасивое отравляло Ее душу. Красота же и духовность давали ей силу в жизни. Она родилась в день под покровительством Венеры. Быть может, поэтому все красивое было ей не чуждо. Та энергия, которую она получала от восхищения картинами, музыкой, природой, наполняла Ее душу. И тогда Ей было легче жить. Я не сомневаюсь в том, что, если бы Ее лишили всего этого, Она бы пополнила ряды этой серой бесформенной массы людей. Ее душа бы зачерствела и ничего хорошего из этого бы не вышло. Но этого не произошло.
Каждый предмет в природе играл для Нее определенную роль. Большое влияние на Нее оказывала Луна в период полнолуния. Я заметил это, мне было просто интересно наблюдать за происходящими переменами в Ее душе. Когда Луна становилась полной, Она менялась прямо на глазах. Душу Ее переполняло какое-то необыкновенное чувство, в глазах появлялся блеск. Я видел, как Ей хотелось уйти, улететь из этого мира, куда-нибудь в мир иной, где все так прекрасно, где ты можешь почувствовать себя Человеком, родившимся для жизни. Все это говорило мне о том, что Она была и оставалась неразрывной частью природы.
- Скажи, а Она когда-нибудь любила?
- Да.
- А что ты знаешь о любви?
- О, любовь… О ней можно говорить бесконечно. Человечество посвятило любви множество высказываний, литературных произведений и много чего другого. Природа заронила в души людей зерно этого чувства, но не в каждой человеческой душе способно прорасти зерно любви, и не у каждого человека может вспыхнуть в груди прекрасный цветок любви. У Нее же это зерно было тогда, когда она еще была в утробе матери. И с появлением на свет оно начало давать хрупкие проростки. Это была любовь к матери, солнцу и жизни. И чем взрослее Она становилась, тем больше разрастался в ее груди цветок любви. Я помню Ее лиц, оно до сих пор стоит у меня перед глазами. Ее светлое лицо с большими серыми глазами, в которых сочетались любовь и ненависть, радость и грусть, если бы ты видел их, тебе не нужно было спрашивать у Нее, кто Она такая. Ты бы прочитал все в Ее глазах. Они говорили, «Вот я. Я люблю вас всех, но не делайте мне больно своими бездумными поступками, не травите душу Мою. Я – есть вы, ибо часть меня есть в душах ваших, но вы не знаете об этом. Я родилась, чтобы жить, а не существовать. У меня на душе радость, когда вы счастливы, я счастлива вместе с вами. Я плачу, когда мне больно и корчусь в муках от вашего бездушья. Посмотрите вокруг, любите жизнь, она прекрасна. Прекрасно солнце, которое лелеет нежные всходы, прекрасен шторм на море, ибо в нем есть страсть к жизни, прекрасна мать, кормящая ребенка, ибо она есть продолжательница жизни».
Тьма накрыла долину. Ночь пролила в нее свою густую краску. И тогда на небе лениво появилась Луна. Она разбавила черную краску ночи, пустив вокруг себя серебристо-желтый свет, брызнув им на двух неизвестных. Ее помощницы – звезды поприветствовали и, перемигиваясь начали о чем-то шептаться. В темноте то и дело раздавалось тонкое, чуть слышное хихиканье, но эти двое не слышали его. Сизое облачко надвинулось на Луну, она начала выглядывать из-за него, стараясь опять появиться на небе, но оно не хотело двигаться с места. Тогда кто-то невидимый шикнул на звезды, чтобы они перестали беспокоить облака и успокоились. Часть мелких звезд погасла, мигнув на прощанье. Тот же самый неведомый потянул за собой сизое облачко, и оно, растянувшись на клочья, выпустило Луну, которая к этому времени приняла грустный облик, приопустила веки. Когда все успокоилось, Луна слегка улыбнулась, вздохнула и с облегчением наклонилась на бок. Где-то далеко в космосе звучала музыка. Она была протяжной и таинственной. Жизнь рождала на свет новые миры и цивилизации, а они, появившись на свет, издавали еще непонятные, никому неведомые звуки, которые сливаясь воедино, звучали в музыке Вселенной. Где-то там в глубине находилась кладовая необыкновенной энергии, оттуда раздавалось глухое рычание, которое порождалось всплесками этой энергии. Оно врывалось отдельными кусками в музыку Вселенной, придавая ей больше контраста. Проносящиеся кометы резали пространство и шуршали хвостами, и шорох от их хвостов был крохотными нотками в этом многообразном мире звуков. Жизнь шла своим ходом. Кто знает, быть может эти двое были откуда-нибудь оттуда. Никому неизвестно. Они все также сидели на том месте, один из них на минуту перестал говорить и взглянул на небо.
- Сегодня полнолуние, - заметил он. – Она любила ночь с полной Луной. Луна несет в себе некую тайну.
- Расскажи мне о каких-нибудь случаях из Ее жизни, - попросил второй и прилег на траву.
- Что тебе рассказать о Ее жизни еще? Я могу лишь сказать, что дальнейшая Ее жизнь была не такой уж и счастливой. Как Она не старалась утешать Себя, все равной Ей пришлось получить тяжелую рану, которая долгое время не заживала в Ее душе. За это время мучительных переживаний Она передумала о многом. В Ее жизни были два человека, которые обратили на Нее внимание. Они были разными, и кто из них и как сыграл в Ее жизни свою роль, я расскажу тебе.
Цветок любви, выросший в Ее душе дал крохотный бутон. В это время Она была необычайно счастлива, как бы предчувствовала дальнейшую радость, которую Ей было суждено пережить. Она встретила одного молодого человека и испытала к нему свое первое, еще неведомое Ей чувство. Да, Она знала это чувство, когда смотрела на цветы, любовалась пейзажами. Но сейчас Она удивлялась, что что-то похожее чувствует к этому человеку. Это волновало Ее. Он вскружил Ей голову, Она хотела видеть его всегда, слушать его, в чем-то помогать ему. Не знала Она, что все это пройдет и закончится в скором времени, Она и думать об этом не хотела. Она писала его имя тайно, на листочках бумаги, потом, боясь чего-то, зачеркивала, и думала о нем снова. Не знала Она, что это была всего лишь влюбленность. Что цветок, выросший в Ее душе, был пустоцветом, что пройдут годы, как опять зацветет Ее цветок, но уже настоящий. Я знал, что где-то в глубине души Ее мелькали тревожные мысли о том, что Она все равно не будет вместе с ним, но она не придавала им значения. И все надеялась, ждала. Ей доставляло радость помочь ему или объяснить что-то. А он не обращал Ей большего внимания, он знал, что Она просто есть, и, если что, поможет ему, что кроме Нее есть лучше и они не такие, как Она, какое ему дело до Ее души. Она видела в нем некоторые недостатки, старалась их исправить, но видя, что он стал сторониться Ее, Она становилась с ним более молчаливой, начала понимать, что они не смогут понять друг друга. Что как бы она ни старалась, он все равно останется таким, как был. Но он не остался таким, он стал хуже. Он начал смеяться над Ней, над Ее жизнью. И не было ничего страшнее, чем его злая усмешка в глазах. Ей было ужасно больно. Она страшилась той мысли, что когда-то любила его.
«Нет, я не любила его, он просто нравился мне. Мне нравились его некогда красивые, добрые глаза, его движения, его внешность. Боже мой, мне нравилась его маска, внешняя оболочка. Как страшно быть обманутой. Нет, у него никогда не было души. Но за что, ведь я так хотела помочь ему увидеть мир, оживить его душу, которой, как оказалось, у него нет», - так рассуждала Она, оставшись одна.
Мне было жаль Ее, но я ничем не мог помочь Ей и утешить. Увы, судьба жестоко обратилась с Ней. С каждым днем я начал замечать, что Она становилась все более скучной и безразличной ко всему вокруг. Иногда чуть заметная улыбка касалась Ее губ, но это было все реже и реже. Мне все чаще стало приходить в голову, что это может плохо кончиться, и я стал беспокоиться за Нее. Это была болезнь Ее души. Все это время Она часто садилась у окна и наблюдала за куда-то спешащими людьми. Она вглядывалась в их лица и видела только строгие сухие глаза. «Господи! Как я устала. Я не хочу больше жить. Зачем? Для кого? Все прошло, все круто изменилось. Быть может эти люди на улице счастливее меня, что ничего не знают о душевных муках, что живут себе, прожив один день, другой, а потом как-нибудь следующий. И какое им дело до солнца, до травы, до всего того, что вокруг них. Может я одна такая несчастная? Уйти из этого мира и ничего не знать, не видеть. Они все равно не заметят», - так думала Она, а я ужасался Ее мыслям. День клонился к вечеру, людей на улице становилось все больше. Она сидела у окна, и слезы катились из Ее серых глаз.
Во дворе соседнего дома росло очень большое ветвистое дерево. Его ствол был покрыт многочисленными морщинами, во многих местах кора потрескалась, а оно все росло и не засыхало. Она часто любовалась и восхищалась им. Сейчас же была весна и оно стояло голое, раскинув тяжелые ветви в стороны, как бы приветствуя пришедшую весну. Говорили, что ему уже много лет, и оно видало многое за свою жизнь. Летом под деревом на скамейку часто присаживались люди отдохнуть в тени, в дождь здесь тоже укрывались, уж очень плотной была его крона. Дерево росло близко к дому, иногда недовольные жильцы (правда, их было мало) жаловались, что его ветки закрывают им окна, пора бы его срубить, все равно оно уже старое и скоро будет сохнуть. Но никто не решался сделать это, все-таки оно приносило больше пользы, чем вреда. Жалобы жильцов оставались без внимания.
В этот день, точнее, ближе к вечеру, когда Она сидела у окна, забывшись и плакала, из этого дома вышло несколько человек. Среди них было четверо молодых людей и жильцы дома. Жильцы несли пилы и топоры. Двое молодых людей взяли пилы, и, потирая руки, подошли к дереву. Тут же их окружили игравшие рядом дети и жильцы из соседних домов. Некоторые из них начали было возмущаться, но тут же замолкли, так как жильцы, которым мешало дерево, пошли на них в атаку. Другие, подойдя сюда же, постояв и послушав ради любопытства, уходили прочь, третьи вообще проходили мимо, ничего не замечая. Молодые люди, не дослушав на чьей стороне будет правда, начали свою работу.
Холодная, жесткая пила своими острыми зубьями больно врезалась в живое тело старого дерева. От неожиданной резкой боли дерево издало протяжный стон. Толпа, стоявшая вокруг, невольно переглянулась, удивляясь этому чуждому для них звуку, но люди продолжали свое дело. Две пилы туда и обратно бороздили ствол дерева, смерть для него наступала медленно.
Она, сидевшая у окна, вдруг вздрогнула и посмотрела на улицу. Увидев толпу людей у соседнего дома, Она вскочила, что-то больно кольнуло Ее в сердце. «Дерево!» - мелькнуло у Нее в голове. Она несколько раз слышала о том, что дерево хотели спилить, но не верила этому. И вот сейчас оно нуждалось в защите. Мысль о том, что Она должна его спасти, затмила все предшествующие, и Она бросилась в двери, выбежала из дома и побежала во двор соседнего. Подбегая ближе Она услышала жужжание пилы.
- Нет! – закричала Она. – Нет, стойте, остановитесь! Что вы делаете?
Она прорвалась сквозь людей, расталкивая их в стороны, и очутившись в центре, увидела, как крупные густые капли сока, словно слезы, беззвучно сползали по мокрой коре и таяли в лужице, которая уже успела образоваться на земле. Она кинулась к одному из мужчин, что пилили дерево, пытаясь отнять у него пилу.
- Остановитесь! – кричала Она. – Ведь оно живое! Оно такое же как мы, люди!
В толпе произошло замешательство, все начали шептаться, а недовольные жильцы закричали:
- Не слушайте ее! Все равно уже почти половина спилена. И откуда взялась такая, прибежала, раскричалась «Живое! Живое!»? Не твое это дело! Небось, тебе оно окошки не загораживает! А если так тебе его надо, возьми, да посади его себе в горшочек!
Злые языки засмеялись. Некоторые стали защищать Ее и дерево, дети тоже начали твердить, что дереву больно, но никто их не слушал. Большинство стали показывать на Нее пальцем и советовали уйти домой. Но она все еще пыталась что-то говорить, хотя никто не хотел прислушиваться к Ее словам, которых почти не было слышно в людском говоре. От всего этого у Нее начала кружиться голова, в глазах начало темнеть, а в ушах стоял невыносимый гул и стон умирающего дерева. Она ничего не слышала и испуганными глазами смотрела на людей. К этому времени двое пиливших дерево довольно-таки устали и им на смену пришли следующие. Эти новенькие с еще большей силой вонзили свои пилы в полуживое дерево. Оно издало уже последний стон и замолкло. Она, обезумев, кинулась снова на человека, который пилил дерево. Но тут Она поскользнулась на луже накапавшего сока, а он не успев убрать пилу, полоснул ею Ее по руке.
- Дура! – закричал он. – Тебе что, жить надоело?
И тут Она подняла на него скорченное от боли лицо.
- Ты? – произнесла Она.
Да, это был тот самый молодой человек, который когда-то Ей нравился. Он очутился здесь случайно. Его друзья решили подзаработать на этом деле, то есть им пообещали заплатить, если они спилят такое толстое дерево. И он, тоже позарившись на деньги, пришел сюда. И вот такая встреча.
Она еле-еле стояла на ногах, придерживая здоровой рукой раненую, которая была в крови, и кровь капала рядом с той лужицей из сока. Ничего больше не сказав, Она испачканной в крови ладошкой ударила его по лицу, капли крови брызнули ему на рубашку.
Такого исхода не ожидал никто: ни жильцы, ни он, ни Она сама. Растерявшись от удара, он не мог ничего сказать Ей, а Она развернулась и медленно пошла прочь, оставляя за собой на земле, на асфальте алые капли крови. Толпа бесшумно расступилась перед Ней. Она пошла домой. Никто ничего не сказал ей вслед. Люди, ошеломленные увиденным, начали расходиться по домам, остались только четверо молодых людей и возмущавшиеся жильцы. Те, что пилили, теперь не знали, что делать, другие тоже были в растерянности.
- Мне больше ничего не надо, я отказываюсь от своей доли. С меня хватит всего этого спектакля, - сказал тот, кому больше всех досталось. Он бросил пилу так, что та зазвенела в воздухе, и ушел прочь.
Говорили, что он так и не смог отстирать пятна на рубашке. Больше о нем я ничего не слышал.
- А как же дерево?
- Дерево. Его так и не допилили. Сок из него весь вышел, и оно засохло. Так до сих пор и стоит мертвое. Как только сильный ветер начинает дуть, оно скрипит. Особенно ночью страшно слышать его скрип. Кажется, будто плачет кто-то хриплым голосом, да так громко. У жильцов мороз по коже, устали они от него, а спилить до конца не решаются. То ли боятся, то ли что. Кто их знает.
Они на время прервали разговор и погрузились каждый в свои мысли. Все также было тихо кругом, звезды-шалуньи подмигивали им, и круглощекая Луна лежала на боку. Далеко в небе пронесся метеор. Давящую темноту и спокойствие ночи нарушил легкий ветерок. Он пробежался по волосам незнакомца и навел на него тоску. Ему показалось, что он услышал скрип того дерева, что его тронуло. Он приподнялся с земли и прислушался, кругом все было спокойно, только кое-где шелестела трава.
- Я слышал скрип старого дерева, - сказал он своему собеседнику.
- Тебе показалось, - ответил тот. – Ты молод, в тебе витает дух романтики, к тому же у тебя хорошее воображение.
- Но я слышал.
- Нам надо отдохнуть, я утомил тебя своим рассказом. Ложись и спи, - сказал собеседник. Он был намного старше своего молодого попутчика. Сказав ему ложиться спать, он остался сидеть и смотреть на Луну.
Молодой незнакомец закрыл глаза и погрузился в сон. Сначала ему казалось, что он куда-то падает, потом падение сменилось полетом. Он летел, не зная куда и зачем. Вокруг была темнота и ничего не было видно. Но через некоторое мгновение блеснула крохотная точка сбоку от него.
Он повернулся и полетел по направлению к ней. Так он летел долго и ему казалось, что чем дальше он летит, тем быстрее и еще дальше удаляется от него точка. Измучившись, он потерял надежду долететь до нее. Но тут какой-то неведомы голос сказал ему, «Ты должен долететь. Ты - Ее спасение». Тогда, набрав в грудь больше воздуха, он сделал рывок и полетел быстрее. Точка начала разрастаться, становилась ближе, и он увидел, что это светлый коридор. «Но куда он ведет?», спрашивал молодой незнакомец. Он остановился у входа и посмотрел назад, затем повернулся к коридору и сделал шаг вперед. В коридоре не было отчетливых границ, стен, потолка и пола, поэтому он шел, не зная куда. Так он шел, пока не натолкнулся на стену, пошарил по ней и нашел ручку. Оставалось только открыть дверь. Он толкнул ее от себя, и она открылась. Перед ним была темная комната, освященная свечами. Он вошел, закрыв за собой дверь. Интуиция говорила ему, что в комнате кто-то есть и он не ошибся.
Посреди комнаты в кресле сидела Она. Глаза Ее были закрыты и нельзя было понять спит Она или просто сидит с закрытыми глазами. Ее голова была слегка откинута назад и наклонена на бок, руки лежали на подлокотниках. Казалось, что вся Она была погружена в глубокий сон. Незнакомец подошел ближе к креслу. Стараясь лучше разглядеть Ее лицо, он встал на колени. Всматриваясь в ее черты, заметил, что вид у Нее был уставший и темные круги легли вокруг глаз. Но все же Она была прекрасна. Он боялся потревожить Ее и поэтому решил встать и подождать, когда Она проснется. Но тут Она открыла глаза. И он увидел то, о чем говорил его собеседник, увидел душу Ее. Они ни о чем не спрашивали друг друга, и только смотрели друг другу в глаза. Она первая прервала молчание.
- Почему ты так смотришь на Меня? – спросила Она.
- Просто я хочу еще больше узнать о Тебе.
- Разве ты что-то знаешь обо Мне?
- Да.
Он смотрел в Ее серые глаза и думал, «Неужели это и есть Она?».
- Скажи мне, Ты сон или явь? – сказал незнакомец.
- Все зависит от тебя, - ответила Она.
- У тебя необыкновенные глаза, - сказал он. – В них виден весь твой мир.
- Я хочу предупредить тебя. Здесь в комнате пять свечей осталось. Пока они будут гореть, ты и я можем быть вместе. Но как только они начнут гаснуть, Я должна буду уйти.
- Я знаю, Ты много страдала, поэтому я хочу спасти Тебя, - начал он.
- Не надо говорить об этом, мне и так больно, - попросила Она.
Внезапно погасла первая свеча. Она не догорела до конца, а потухла сама собой. Он стоял в растерянности и не знал, что говорить. Казалось, что Она понимает все без слов. Но он волновался, так как время уходило. Погасла вторая свеча, потом третья. Ее облик постепенно начал таять у него перед глазами. Все темнее становились черты лица. Погасла четвертая.
- Не уходи! Останься! – крикнул он.
Пятая свеча угасла. Она исчезла. Комната потемнела, все провалилось во тьму. Пол начал уходить из-под ног, и он стал падать. Вдруг ему стало страшно от такого головокружительного падения. Он закричал, но не издал ни звука. И тут он резко упал, оказалось, что это был всего лишь сон. Он проснулся.
Оказалось, что спал он недолго, но за этот короткий промежуток времени он проделал довольно-таки длинный путь во сне. Сон его был таким крепким, что, проснувшись, он вздрогнул. К этому времени темное покрывало ночи начало редеть, и кто-то неведомый стал приоткрывать завесу только еще народившегося утра.
Круглолицая Луна стала постепенно таять, звезды уже успели раствориться в свежемолочном утреннем свете. Лишь одна, что была ярче всех оставшихся, еще светила, но силы ее постепенно иссякали. Как она ни старалась ухватиться своими крохотными лучиками за утренний небосвод, ее время уходило. И было что-то жалостное в ее угасающем облике. Но что?
Взволнованный своим сном он глянул на небо, стараясь найти в нем ответ. Но увидел только гаснущую звезду. Она показалась ему чем-то знакомой и в то же время неизвестной. Он подумал, что знает ее давно и много раз видел, но потом решил, что ошибается.
- Как все странно, - сказал он.
- О чем ты? – спросил его спутник, который в это время сидел рядом и курил. Он был немного уставшим. Казалось, что всю вторую половину ночи он о чем-то напряженно думал. Сейчас он повернулся в сторону своего молодого друга.
- Я видел Ее, - ответил тот.
- Она пришла к тебе во сне? – спокойно спросил старик.
- Я сам был у Нее. Она так сильно страдает. Я не знаю, как тебе объяснить, я сам многое не могу понять. Что-то сильно взволновало мою душу, но что? Расскажи мне о втором человеке, который был рядом с ней.
- После той истории с деревом Она долго болела, мучительно прокручивала в голове все случившееся. Целыми днями была молчалива и грустна. Через некоторое время все стало постепенно затихать в Ее душе, и Она начала становиться прежней, как была. Я слышал, как Ее внутренний голос говорил, «Я должна жить. Жить и бороться. Я хочу, чтобы люди все поняли, осознали свою жизнь, чтобы подобное не повторилось».
Будучи в этом состоянии Она решила пойти куда-нибудь успокоиться и заглушить свою душевную тоску. Она пошла в выставочный зал на выставку какого-то художника, не помню какого. Это было лучшим лекарством для Нее. Она окунулась в мир, которым жила, который был для Нее всем. О, Боже, если бы ты видел Ее глаза, Ее душу. Как переменилась Она! Сколько живительной энергии исходило от Ее тела!
Как Она была прекрасна! Казалось, что она родилась заново. Она проникала в каждую картину, пыталась понять душу мастера. Она сама была в этих картинах. Она довольно долго пробыла там. Подходя к концу, к последней картине, Она увидела стол, на котором лежала книга отзывов. Рассмотрев последнюю картину, Она села за стол и начала писать. Писала о многом, о том, что чувствовала, что видела. Она не заметила, как напротив Нее к столу сел молодой мужчина. Под его пристальным взглядом она перестала писать и подняла на него свои большие серые глаза.
- Почему вы так смотрите на меня? – спросила Она.
- Пытаюсь узнать, о чем вы пишите, - ответил незнакомец.
- Но вы могли бы прочитать это потом, - возразила Она.
- А мне не надо потом. Я вижу все сейчас. Даже если бы вы не писали, я бы все равно увидел все у вас на лице, - продолжал незнакомец.
- Вот как? – удивилась Она. – И что же вам стало известно?
- Я вижу, что вы в восхищении. У вас появился блеск в глазах. Вы радуетесь жизни, не так ли?
- Да, вы правы. Но как вам это удается?
Незнакомец помолчал, а потом ответил:
- Просто я художник. Когда пишу портреты, то проникаю в души людей. Когда пишу пейзажи, погружаюсь в мир природы. Но сейчас мне не нужно было проникать к вам в душу, она сама открылась.
- Мне было очень больно, поэтому Я пришла сюда. Порой люди не понимают, как много значит для них вся эта красота. Они просто отталкивают ее от себя, удаляясь все дальше и дальше, в туман серой жизни, - сказала Она.
- Знаете, у меня есть идея, а пойдемте к морю. Там сейчас так хорошо, - предложил художник.
- Согласна.
Путь к морю не занял у них много времени. Они пришли и остановились на берегу.
- Какая же красота! – воскликнула Она.
Художник стоял недалеко от Нее и молча любовался Ею. Ее тоненькая фигурка с вытянутыми к солнцу руками и распущенными волосами стояла на песчаном берегу.
Она закрыла глаза и, казалось, о чем-то просила солнце. Море своими волнами нежно касалось ее ног. Кое-где в небе носились чайки, разнося свой жалобный крик. День начал клониться к вечеру. Она и художник уже сидели на песке. Он попросил Ее что-нибудь рассказать о Себе, и сейчас она рассказывала ему историю с деревом. Он сидел тихо, вслушиваясь в каждое Ее слово и смотрел вдаль. Он старался представить Ее, обезумевшую, спасающую дерево, пытался почувствовать ту боль, которую причинили Ей. Когда Она закончила свой рассказ, он сказал:
- Знаешь, кого ты напоминаешь мне?
- Нет.
- Ты похожа на раненую птицу, которая грустно сложила крылья и забыла радость полета.
- Да, может это и так, но сейчас я почувствовала Себя другой, у Меня появилась радость на душе.
И с этими словами она поднялась и побежала к морю. Она забежала в воду, в чем была – в легком сарафане и начала плескать воду на Себя. Она чувствовала прохладу моря и хотела вся раствориться в нем. Она радовалась и кричала:
- Я снова живу! Ты видишь, как я счастлива! Я люблю вас всех: море, небо, песок, слышите, я люблю вас всех!
Она кружилась в воде и смеялась. Ее сарафан был уже совсем мокрым, соленая вода пощипывала губы. Она перестала кружиться и остановилась посреди воды. Она увидела, как художник смотрит на Нее и не знала, что делать. В недоумении Она провела рукой по лицу, желая вытереть его от воды, но рука тоже была мокрой. Такой Она предстала пред ним: мокрые волосы струйками вились по голове, сарафан облепил тело, сделав его еще стройнее, большие серые глаза тоже были мокрыми. Сейчас казалось, что Она плачет. Она сделала неловкий шаг, боясь показаться глупой в таком виде и вышла из воды. Он поднялся Ей навстречу. Она стояла на песке, опустив голову. Он подошел к Ней и дотронулся пальцами до лица. Она подняла глаза и спросила:
- Я, наверное, показалась тебе глупой и наивной?
- Нет, - ответил художник, - ты была прекрасна.
Он провел рукой по Ее мокрым волосам.
- Тебе холодно. Уже вечер. Я разведу костер.
С наступлением вечера с моря начало веять прохладой. Уже не было слышно крика чаек, плескались волны. Берег моря опустел. Вскоре затрещали сухие сучья, и во тьме вспыхнул огонь.
Она сидела на песке у костра и вслушивалась в его говор. С ней разговаривало неведомое существо: красно-рыжее, горячее. Оно выкидывало свои острые языки и что-то шептало. Она была глубоко погружена в этот разговор. Огонь отражался в Ее глазах, на лице, на коже. Волосы к этому времени уже высохли и от пламени приняли рыжий оттенок.
- Ты слышишь разговор костра? – спросила Она.
- Нет. Расскажи, о чем он говорит Тебе?
- Он хочет обнять Меня и согреть, но Я не разрешаю ему.
Художник пододвинулся ближе и заглянул Ей в лицо.
- Ты стала еще красивей. В Твоей душе искры огня, они разбудили и меня.
Он наклонился и поцеловал Её.
- Я хочу, чтобы Ты была такой всегда.
Она сидела, не шелохнувшись, остановив свой взгляд на костре. Потом вздохнула и закрыла глаза.
О камни тихо шуршали волны, в ночи струился лунный свет. Дым от костра смешался с соленым запахом моря, одурманив и Ее, и художника. Сейчас все вокруг казалось в сонной дымке: расплывался костер, туманилась фигура художника, блекло пятно Луны.
- Уже поздно, - сказала Она.
- Да, я провожу Тебя.
Уже догорал костер, правда, еще кое-где вспыхивали язычки пламени. Вокруг было ни души. Она тихо поднялась, взглянула на море. На душе было покойно. Она вдруг почувствовала какое-то облегчение, насладившись этим вечером. Художник поднялся за ней следом, и они пошли.
Город спал под покрывалом ночи. Его освещала только Луна и редкие фонари. Слепые дома сменяли друг друга. И когда в каком-нибудь доме зажигался свет в окне, казалось, что дом открыл свой сонный глаз. Потом свет в окне исчезал, и дом погружался во тьму. Единственными живыми существами в этом ночном мире были Она и художник.
- Это был замечательный вечер, - сказала Она, подходя к дому. – Спасибо, что проводил.
- Нет, это я должен благодарить Тебя, что Ты украсила этот вечер. Думаю, мы еще встретимся.
Она промолчала в ответ, но глазами показала ему, что все может быть. Потом помахала ему рукой и вошла в подъезд. Художник, оставшись во дворе один, достал из кармана сигареты и закурил. Он дождался, когда в коне зажжется свет, и, увидев в нем Ее силуэт, повернулся и медленно пошел домой.
В эту ночь Она спала, как младенец, с улыбкой на лице. На утро было прекрасное настроение, Она чувствовала, что живет в ощущении полета. Вспомнив вчерашний вечер, Она вдруг поняла, что не знает имени художника. Тогда Она быстро оделась, вышла из дома в надежде, что найдет его в выставочном зале. Легкой походкой Она шла по улице. Некоторые прохожие оборачивались, глядя на Нее, потому что Она улыбалась им навстречу. Подходя к выставочному залу, Она увидела его. Он разговаривал с каким-то человеком. Когда она подошла ближе, тот человек попрощался с художником и ушел. И тут он обернулся и увидел Ее. Она была так красива: глаза, наполненные сияющим светом, распущенные волосы, колыхающееся на ветру платье.
- Я знал, что Ты придешь. Здравствуй!
- Здравствуй! – ответила Она. – Мне стало неловко, что я не знаю твоего имени, потому Я и пришла, чтобы спросить.
- Зови меня просто Эл.
- Хорошо, Эл.
- Может, пойдем, погуляем?
Она согласилась, и они пошли в город. Теплый ветер играл с листьями деревьев, солнце светило, в городе было многолюдно. Слышался звонкий детский смех и щебет птиц. Обыкновенный день, наполненный звуками повседневной жизни, казался Ей сейчас необычным. По дороге Она спросила:
- Почему ты ничего не рассказываешь о своей жизни, о мастерстве?
- Не знаю. Мне кажется, это долгая история и Тебе будет неинтересно услышать о моей предыдущей жизни.
- Нет. Почему же? Ты не бойся, я все пойму.
- Если ты настаиваешь, то слушай. Я был художником. Почему был? Да, потому что сейчас вот уже три года, если не больше, я не брал в руки кисть или карандаш. Я писал картины, которые приходили мне в голову или я видел их во сне. Они всегда были такими разными, такими неожиданными. Знаешь, это была, как болезнь. Во сне я видел их, чувствовал, проникал в них всем существом своим, я жил ими. А утром все мои эмоции, чувства, переживания выплескивались на холст или на бумагу. И если я не мог отразить увиденное в реальной жизни на холсте, то я мучился, не находил себе места, моя голова буквально раскалывалась на части от пережитого. Правда, это бывало редко, потому как я сразу утром, проснувшись, принимался за работу. Я писал не все картины, которые видел, а лишь те из них, которые оставляли в моей памяти более яркий свет. Многие из окружавших меня людей считали, что я больной, говорили, что так я скоро сойду с ума. Они видели мои картины и говорили, что это восхитительно, но я видел в их глазах соболезнование моему воспаленному разуму. И хотя я чувствовал их отношение ко мне, все же не сдавался, продолжал работать. Но, увы, мои картины никто не хотел покупать, люди обходили их стороной. Потом я неожиданно для себя понял, почему я должен брать за них деньги. Я решил, пусть люди разделяют со мной мое мироощущение не за деньги, а так. Да и выхода у меня другого не было, их никто не покупал. Я начал раздаривать свои труды знакомым, так называемым приятелям, а то и первым встречным. Друзьям было неудобно отказываться от моих подарков, а потом, как я позже узнал, они стали принимать их с радостью, потому что перепродавали их за высокую цену состоятельным людям. Правда, со временем я начал продавать приятелям картины, но по сравнению с тем, что получали они, это были гроши. Тогда рядом со мной была любимая женщина. Все то время, пока я работал над картинами, она была со мной. Она вдохновляла меня, и я думал, что мы будем с ней вечно. Но так случилось, что она бросила меня в тот момент, когда я больше всего нуждался в ней.
Однажды я пришел к своему знакомому, чтобы уже в который раз предложить ему мою очень редкую работу и заодно спросить деньги за другие мои картины. Он попросил меня подождать в коридоре, а сам скрылся в комнате, закрыв за собой дверь. Но дверь оказалась неплотно закрытой и я, к моему несчастью, услышал разговор. Тот, кто был в комнате, спросил у вошедшего:
- Кто-то пришел?
- Да, тот ненормальный, который продает мне свои картины. Бедняга, он совсем замучился с ними, но я думаю, скоро конец его мучениям, когда он сойдет с ума окончательно и ему уже ничто не поможет.
И они захохотали. Потом приятель продолжил:
- Он совсем не знает цену своим картинам, продает их за бесценок.
Ты можешь себе представить, что произошло со мной, когда я услышал все это? Я схватил картину, которую еще не успел ему отдать и выбежал из квартиры, сильно хлопнув дверью. Я даже не забрал у него деньги, стало не до них. Не помню, как я пришел домой. Не знал, что мне делать и о чем думать. Все начало валиться из рук. В отчаянии я напился. Что было дальше, не помню. Помню только, когда пришла Фрод и увидела меня в таком состоянии, она подошла ко мне, погладила по голове, поцеловала в лоб и сказала, что у меня все еще впереди. Потом я уснул. На утро нашел от нее записку «Ты можешь подумать обо мне все, что угодно, но я не могу больше сопровождать тебя в твоих неудачах и падениях. Мне стыдно смотреть людям в глаза. Я хочу прожить жизнь в полном счастье и достатке. Прости, быть может, у меня иной склад ума. Я не забуду счастливые минуты с тобой. Надеюсь на твое благоразумие. Фрод».
Что мне оставалось делать после того, как я потерял последнюю надежду? Я забросил картины, да и они перестали сниться мне. Я приходил домой пьяный и тут же засыпал. Мне стали сниться черно-белые сны, которые не имели смысла и в них не было жизни. Каждое утро я просыпался и говорил себе, что начну жить заново, но не мог. Я зарабатывал себе на жизнь мелким трудом: писал вывески и небольшие плакаты, то еще, разную чепуху. Это был не труд для меня. В этом труде не было души. А по вечерам я встречался с моими новыми друзьями, и мы гуляли.
Эл остановил свой рассказ и достал сигарету.
- Ты не против, если я закурю?
- Нет.
Тогда он затянулся и с наслаждением закрыл глаза. Они сели на скамейку в парке.
- Скажи, а ты потом видел Фрод?
- Нет, не видел. Я просто перестал о ней думать. Да, еще хотел сказать Тебе, что это имя – Эл, оно сокращенное. Просто так меня называют друзья. Полное имя – Эйльен.
- Знаешь, Эйльен, я подумала, что тебе нужно заново начать писать картины. И ты снова почувствуешь, как прекрасна жизнь, - начала Она.
- Я не смогу. Я порвал с прошлым. Воспоминания о нем говорят мне, что вся моя жизнь – это ошибка, - прервал Эл.
- Нет, ты не можешь так говорить, - продолжала Она. – Ты должен найти в себе душевные силы, чтобы продолжить жить, а не существовать. Сколько в жизни бывает неудач, но человек живет. Нам от природы дана жизнь, и мы должны ею наслаждаться.
- Ты поверила тогда мне, когда в выставочном зале я наговорил тебе всякой чепухи. А я был разгорячен очередной выпивкой. Сказал, что пишу пейзажи, портреты. Теперь ты знаешь, что все это неправда. Единственное, что я сказал Тебе по правде, это то, что я увидел Твою душу. И Ты поверила мне.
- Да, Я поверила.
- Но почему? Почему Ты мне поверила? Ведь никто не понимал меня и не верил мне до этого. Почему? – Эл говорил громко, желая получить ответ.
- Потому что Я верю людям всегда, - ответила Она спокойно.
- Но ведь иногда люди оказываются подлыми, низкими или, как я, отбросами, никому не нужными!
- Да, бывают. И поэтому Я хочу помочь тебе.
После этого разговора прошло две недели. Она все-таки внушила ему, что нужно возвращаться к работе. И он постепенно начал рисовать. Начало было болезненным: руки не слушались. Когда он взялся первый раз за кисть, рука задрожала. Два или три раза он пытался все бросить. Но Она своим появлением смягчала его срывы, и он возвращался к мольберту. Когда дела у Эла наладились, они стали чаще ходить к морю.
Она сидела на берегу в плетеном кресле. Дул небольшой ветер, светило солнце, над морем носились неугомонные чайки. Было очень жарко. На ней была шляпа с большими полями и купальник. Она сидела с закрытыми глазами, лицом к морю. Эйльен стоял у мольберта и писал пейзаж. Он почти закончил, оставались последние мазки. Он устал от палящего солнца и сейчас старался быстрее закончить картину и кинуться в море. Когда все было окончено, он позвал Ее. Каково же было Ее удивление, когда вместо пейзажа Она увидела необычную композицию. На фоне моря было изображено лицо (это был Ее потрет). Прозрачные линии лица сливались с морем и составляли единое-целое. Глаза были наполнены морем и с грустью смотрели вдаль.
- Это Тебе, - сказал он. – Спасибо Тебе, что вернула меня к любимой работе, вдохнула в меня жизнь.
- Я просто поверила в тебя, а остальное ты сделал сам, - улыбнулась Она.
И они вдвоем, утомленные жарой, кинулись в море. Вечер прошел незаметно, и он разошлись.
На следующее утро Эл не пришел к Ней. Она забеспокоилась и пошла к нему в мастерскую. Когда Она постучалась в дверь, никто не открыл. На второй раз дверь открыл Эл.
- Ааа, это Ты! Проходи!
В мастерской все было разбросано: на полу валялись пустые бутылки, разлитая краска испачкала пол, с маленького стола ничего не было убрано. Она поняла, что у него были гости.
- Ты знаешь, - начал он, - я, конечно, сожалею, что так поступил, но мои друзья…
Они пришли ко мне, а я не мог им отказать.
- Значит все зря?
- Нет. Просто вечером я остался один, а они пришли, в общем, я не удержался.
Она молча развернулась и вышла. Эйльен даже ничего не успел ей сказать. Уже в окно он видел, как Она уходит. Навстречу ей выбежал малыш. Он бежал с игрушкой в руках, улыбаясь, но вдруг споткнулся и упал. Тогда она подхватила его на руки, прижала к себе и поцеловала. К ней подбежала мать ребенка, поблагодарила и забрала малыша. Она лишь улыбнулась Ей вслед.
«Она всю свою жизнь делает людям добро, верит в них. А я? Кто я? Что я сделал для других и для Нее. Не смог даже в себя поверить, не выдержал и одного вечера без Нее. Сорвался», так думал Эл.
Весь оставшийся день она просидела дома. Все Ее мысли были разбросаны, и Она не могла собрать их в одно-целое, чтобы понять, что же все-таки произошло. Так прошел день. Ночью Она не могла уснуть. Что-то недоброе чувствовала Ее душа, что-то Ее терзало. Кое-как проведя бессонную ночь, на утро она вспомнила про Эла.
«Может, я неправильно с ним поступила? Ушла вчера, может, он нуждался во Мне? А я его бросила так же, как и Фрод», думала она, одеваясь. «Я знаю, он меня поймет, и Я его тоже».
Она пришла в мастерскую и почувствовала что-то неладное. В дверях обнаружилась записка. Осторожно взяла ее в руки, словно боясь чего-то, развернула и прочитала следующее:
«Все кончено и безвозвратно. Я больше не могу так жить. Всю жизнь я был неудачником и вот встретил Тебя. Ты была и есть для меня верх совершенства. Ты самая прекрасная из всех, кого я встречал. Оставайся такой всегда. Я понял, что Тебя нужно сильно любить или не любить вообще. Третьего не дано. Но я оказался недостойным Тебя. Чтобы любить Тебя, надо иметь чистую душу, как у Тебя. А у меня она замарана. А не любить Тебя я не смог. За все то, что Ты сделала для меня. За то, что Ты поверила в меня. А я оказался подлецом. Я не хочу, чтобы ты была несчастлива из-за меня, и я ухожу. Не ищи меня, не вспоминай обо мне. Когда ты будешь читать эту записку, я буду уже далеко от Тебя. Прости, что причинил Тебе сейчас столько боли. Прощай навсегда. Быть может, там далеко я найду то, что искал всегда. Эйльен».
Слезы текли по Ее лицу и капали на записку. Теперь Ей было все равно куда идти. Все это время Она жила для него, сейчас его не было рядом.
Она пошла в сторону парка, не замечая ничего вокруг. Там, в глубине парка росла черная береза. Никто не знал, от чего и когда она почернела. Вокруг березового ствола были повязаны различные ленточки, веревочки, тесьма. Существовало поверье, что если на черную березу привязывать ленточку и одновременно говорить желание, то оно исполнится. Она подошла к березе, сняла с платья тонкий поясок и повязала его вокруг ствола.
- А какое желание она загадала?
- Его нельзя говорить.
- Но ведь ты все равно знаешь.
- Она пожелала умереть. Это все, что я мог рассказать тебе о Ней. Я оставил Ее в мире, где все не так просто, там трудно выжить. И тот, кто как-то борется, рано или поздно ослабевает, появляются какие-то другие взгляды на прожитую жизнь и новые цели. Она боролась, держалась, но не забывай, Она – женщина, Ей труднее. Все прошлое пройдет, забудется, Она станет другой. Как все. Наденет повседневную маску, окружит Себя заботами, хлопотами, станет обыкновенной. И не будет больше истинного восхищения жизнью, не будет света в глазах. Завянет нераспустившийся цветок, покроется шипами.
- Нет, этого не произойдет. Я не хочу, чтобы так было. Если это случится, то что будет с людьми? Ведь Она есть они, ибо частица Ее есть в каждом человеке, но они подавляют ее.
- Мы не в силах помочь ни Ей, ни им. Все зависит от них самих. Единственное, что можно сделать – это избавить Ее от всех мучений, что Она когда-то пережила, и наказать людей.
- Я буду Ее спасением.
- Но это невозможно. Все равно это рано или поздно случится.
- Я должен.
В темной комнате, освещенной одной лишь свечой, в кресле сидела Она. Вид у Нее был усталый, темные круги лежали под глазами. Но Она все еще оставалась прекрасной. Когда он вошел в комнату, Она открыла глаза.
- Зачем ты здесь?
- Я знаю, Ты много страдала, поэтому я хочу спасти Тебя.
- Нет. Скоро погаснет свеча и Моя душа умрет.
- Я спасу Тебя. Твоя душа должна жить.
- Нет, я не хочу, - заплакала Она, - люди все равно будут наказаны.
- Ты родилась, чтобы жить, а не существовать, разве не об этом говорила Твоя душа? Ты будешь жить, ибо Ты – женщина, продолжательница жизни. Я уведу Тебя в тот мир, где Ты будешь счастлива, - говорил он.
- Зачем? – плакала Она, чувствуя боль в душе.
Что-то теснилось и давило изнутри. Ей было больно. Она поняла, что сейчас в этот момент Она полюбила его. И то, чему не хватало места внутри, было распустившимся, настоящим цветком любви. Она поняла и Ей было больно, больно, потому что скоро Она – живая душа, должна умереть. И от этого Ей вдруг захотелось жить. Она не знала, какое желание победит в Ней: желание жить или умереть.
- Господи, ну, почему сейчас, а не раньше? – спрашивала Она Себя.
- Я уведу Тебя. Пойдем же! Еще горит свеча, - сказал он. – У нас еще есть время.
Она ослабела и не могла уже шевельнуться. Тогда он взял Ее на руки и понес. Мягкими руками она обхватила его шею и ничего уже не говорила.
С Ней он вышел во двор дома. Кругом были люди, они с удивлением посмотрели на него, как бы почувствовав что-то неладное и подошли к нему. Каждому из них показалось, что вот-вот у них что-то отнимут. Он все еще стоял во дворе. Людей собиралось все больше и больше. Почувствовав, что уже пора, он пошел по улице, что вела на окраину города. Толпа молча последовала за ним. Все шли медленно, чем-то озадаченные. Он нес Ее на руках и ощущал, как с каждым шагом, с каждой минутой слабеет Ее тело. И потому спешил. Уже закончились городские кварталы, начались пустыри. Погода стала внезапно портиться. Небо заволокло свинцовыми, неуклюжими, плотными тучами. А люди все шли.
Когда погода была уже страшнее некуда, он остановился. Нужно было торопиться сказать все, что надо было сказать. Он стоял на краю обрыва, в который прокрался сизый мрак так, что дна обрыва не было видно.
- Я привел вас к последней черте. Та, которую я сейчас держу на руках, скоро уйдет. Она много лет жила с вами и сейчас уйдет в мир иной. Ее душа не успеет погибнуть, она приобретет бессмертие! То, что будет с вами, полностью зависит от вас. Все будет так, как было предсказано! Вы будете наказаны! Пора! – крикнул он и шагнул в пропасть.
Он и Она растворились в сизом мраке. Сверкнула молния, затем раздался оглушительный гром, повергнув в ужас людей, оставшихся на краю пропасти.
1992 год