Известно и широко обсуждается высказывание Карла Маркса: «Но и самый плохой архитектор от наилучшей пчелы с самого начала отличается тем, что, прежде чем строить ячейку из воска, он уже построил ее в своей голове. В конце процесса труда получается результат, который уже в начале этого процесса имелся в представлении человека».
Здесь нам пока не важно глубинное исследование этой мысли.
Важна сама идея: человек сначала строит конструкцию в собственной голове и только потом превращает её в перемещения других людей и объектов в реальном пространстве-времени.
Что делает шахматист обдумывая свой ход?
Он перемещает фигурки в собственной голове по абстрактной внутренней «доске» и «считает» варианты.
Что делает постановщик сцен в спектакле?
Он сначала в собственной голове перемещает людей и предметы и и в этом приближается к шахматисту.
И там и там идет процесс мысленной деятельности, оперирование абстракциями разного уровня.
Шахматист оперирует абстракциями одного из самых высоких уровней. Ровно четыре «фигуры» и буквально пять простейших «правил». Всё!
Постановщик большого Шоу тоже оперирует достаточно небольшим набором абстракций поскольку при разработке «сюжета» известны в целом и траектории движения «фигур» и возможности их в выразительном плане.
В некотором смысле работа постановщика в десятки тысяч раз сложнее чем мыследействие шахматиста. Реальное Шоу требует фантастической координации усилий невероятно большого числа людей – звукорежиссеров, операторов, осветителей, технических специалистов, представителей цирковых и театральных коллективов, инженеров, костюмеров, художников многих уровней. С другой стороны мыследеятельностное содержание проекта включает в себя важнейший этап структурирования и позиционирования всех «перемещений в кадре» Шоу в ограниченное время в жестко ограниченном пространстве.
Я рассматриваю общую мыследеятельностную структуру Шоу Татьяны Навки как действия в объёме структурированном как 3х3х7 элементов. Размер единичного «кубика» порядка 8х8х4 метра. Это абсолютно абстрактная примерная величина – ведь я не имел возможности проводить тщательные измерения.
Но в «целом по Союзу» она похоже близка к реальной с учетом того, что надо все-таки стараться избегать самых крайних к бортикам позиций Размер катка грубо говоря 30х60 (стандарт) семью восемь – пятьдесят шесть метров по два метра запас от края с каждой стороны.
Трижды восемь двадцать четыре – и по три метра от края с каждой стороны – запас гарантирующий надежность при любом люфте фигуристов на льду. Чисто зрительно фигуристы поднимались на высоту девять-десять метров (это моё внутреннее ощущение в условиях темноты и игры световых лучей могло быть и обманчивым. Так что один уровень в четыре метра представляется мне вполне реальным.
То есть каток вдоль разделен на семь сегментов по восемь метров и поперек на три сегмента по восемь метров. Центральный сегмент выделяется в некоторых эпизодах как окружность диаметром под девять метров то есть полностью включает в себя центральный «квадрат».
Авансцена с возвышением является дополнительным структурным элементом для видеоряда сопровождения.
Общая схема структуры Шоу отражена мной на иллюстрации.
Организатор Шоу бесспорно тщательно готовил траектории перемещений всех фигуристов и в сольных партиях и в групповых.
Поэтому конечно любопытно было бы познакомиться не с моими внешними заметками, а с реальными авторскими заготовками Татьяны Навки, но именно для целей описания открытия Татьяны Навки это не имеет большого значения.
Важно понять общую структуру и сам процесс мыследействия порождающий конкретные авторские находки на катке представления.
Итак: разработчик Шоу сначала построил общий проект Шоу в своей голове и вот в этот момент абстракции высшего рода уже были задействованы им в схеме «объёмные мерцающие шахматы», причём сам разработчик вовсе не обязан был формулировать собственную разработку в таких вполне вероятно неизвестных лично ей терминах. Ведь вопрос не в том, что и как именно «называется», а в том, какой именно тип оперирования абстракциями выполняется на самом деле.
Наступил момент реализации задуманного и абстрактные фигурки обрели вполне конкретные реальные формы и начали перемещаться в объёме в соответствии с общим замыслом шахматного композитора, хотя я уверен, что сама Татьяна никогда не отождествляла себя со столь экзотическим профессионализмом. А жаль, если это так! По существу она выполнила именно работу шахматного художника двигающегося в поисках прекрасных гармоний.