Написав "Попытку критики всякого откровения", да еще и с предисловием и рекомендацией Канта, Фихте вмиг стал знаменитым. Гёте поспособствовал приглашению этого недоучившегося студента профессором кафедры философии Йенского университета, и Фихте подробно развил своё учение, конспективно изложенное в "Попытке" в солидный философский труд, который и был создан в 1790 году и опубликован в 1795 несмотря на все настояния издателей поспешить с публикацией: а то как бы волна успеха не схлынула.
КРАТКОЕ ИЗЛОЖЕНИЕ НАУКОУЧЕНИЯ
Знаменитое cogito ergo sum, которое Фихте переделал в "Я есмь Я". Это маленькая переформулировочка стала краеугольным камнем всей его философии. И означала разрыв со всей предшествующей философской традицией, идущей еще от Платона и Аристотеля.
В центре всей философской проблематики стояла проблема взаимоотношения субъекта и объекта, и были эти взаимоотношения, чтобы не сказать больше, недружественными. Субъект -- это отдельная человеческая единица, объект -- это всё вокруг него -- дома, камни, велосипеды и прочие транспортные средства: короче природа и общество.
Проблема состояла в том, чтобы понять, каким образом природа -- объект -- попадает в субъект -- человеческое сознание. Одни, материалисты, считали, что человек воспринимает своими чувствами окружающий мир, и эти впечатления, как желудок пищу, переваривает в понятия и теории. Другие, идеалисты, в своей крайней и последовательной концепции полагали, что все идеи заложены внутри человека, а существует ли мир реально за завесой ощущений даже и судить не моги.
По сути же и идеалисты и материалисты рассматривали человека, как пассивное существо. Человек -- есть человек познающий. Дудки, сказал Фихте. Я прежде всего действую, не природа отражается в моем сознание, а моё Я бурлит и рвется наружу. И если я чего-то там познаю, то только в ходе своей деятельности. Человек, как бы говорит Фихте, и даже не человек, а Я -- есть активное, а никакой природы вообще нет. Есть Я и только Я, а всякая там природа порождается в ходе моей деятельности. Таким образом Фихте решил проблему, мучившую философов: каким образом пассивная материя может воздействовать на сознание. Не материя воздействует на сознание, а сознание своей активностью долбает, как дятел, материю.
Ох уж и досталось Фихте за таковую самонадеянность. "Оказывается, говорили его критики, нет ни нас, ни короля, ни бога, а есть только один Herr Фихте и его непомерно раздутое Я. Фихте дал небольшой задний ход. Типа я это не Я, и философия не моя, а МОЯ, то есть не его конкретного смертного я, а абсолютного и всеобъемлющего Я. Некоторые последователи философа даже утверждали, что речь идет не о Я, а скорее о МЫ.
Но из песни слова не выкинешь. Я -- это в общем-то очевидность. Даже самый зачуханный и неразвитый колхозник или современный депутат отлично понимают, что Я это Я. А всё остальное, даже и близкие и родные, это где-то там ближе или дальше, но уже не-Я.
Это не-Я по Фихте неразрывно связано с Я. В самом деле, тот простой факт, что каким бы внешний мир не был внешним, но он непременно существует. Хотя бы потому, что Я не может всё кроить по своему произволу. Я бы хотел быть всемогущим, и жить вечно и быть всегда сильным, здоровым и красивым, но оно как-то в жизни не получается. Приходится волей-неволей признать, что и не-Я имеет свои права.
К тому же, Я даже невозможно представить себя без не-Я. В самом деле, где оно обретается это Я? Ведь нет ни природы, ни вещей, ни пространства, ни времени. Даже и простое "я", а не Я трудно представить без внешнего мира. Ведь все наши чувства, мысли, воспоминания, эмоции -- всё это переработанные сознанием предметы внешнего мира.
Да и как бы Я проявило себя, на что бы оно опиралось, чему бы оно противостояло, если бы не было среды, которая помогала бы, а заодно и мешала ему? Однако до конца не-Я так и не было признано. Не-Я, оказывается. это эманация, порождение нашего Я, этакая навязчивая игра воображения, которое однако не подчиняется Я.
И в обоснование своей мысли Фихте не будь дураком сослался на авторитет бл Августина, который у христиан так же высок, как и авторитет священного писания. А Августин писал, что человеческая воля, это какая-то полная хрень. Вот допустим, я захотел поднять руку, и я её поднял. А мог бы и не поднять. Но вместе с тем вот я увидел такую женщину, что ой-ей-ей, и тут же в моих штанах нечто зашевелилось. И я захотел, чтобы оно не шевелилось, а оно не повинуется мне и всё тут. То есть моё же собственное желание прёт напролом против моей же собственной воли. Вот и получается, что Я и не-Я, оба во мне, но не во всем они со мной согласны, а ведут свою собственную сепаратную жизнь.
МИНИАТЮРЫ О ФИЛОСОФИИ
http://proza.ru/2024/01/16/250