Жаркое июльское лето застало меня на станции пригородного вокзала. Люди не спеша заполняли перрон. Время тянулось медленно. Наконец послышался протяжный гудок приближающейся электрички. Все на станции оживились и направились к краю платформы. Дружная команда пожилых людей поспешила занять свои места в вагонах. А следом за ними и я тоже. Все стремились, как можно быстрее уехать. Кто к своим дачам на свежий лесной воздух. Кто просто уезжал, как и я по своим делам. Все подальше от городской суеты и аномальной жары. Устроившись по удобнее у окна, я погрузился в свои мысли. Мне всегда нравилось путешествовать поездом. Поскольку в пути хорошо думается под перестук вагонных колёс и пробегающих перед глазами картин пригородных пейзажей и природы. Пока я рассматривал вагоны грузового состава остановившегося на противоположных путях. Напротив меня занял место седоволосый старичок. И сразу же заговорил со мной доверчивым голосом.
- Извините. Вы не подскажете, который час? Свои часы позабыл дома. Склероз! –
- Десять часов. – Ответил я ему.
- Большое спасибо! – Поблагодарил меня старик.
В это время послышался гудок электропоезда, и он медленно стал набирать скорость. Перед глазами замелькали вагоны встречных поездов, пригородных посёлков, всевозможных предприятий. А также небольшие островки лесных угодий, с лугами и полями. А с ними и одинокие старые кирпичные строения рядом с железной дорогой. Служившие когда-то для железнодорожников жилыми помещениями и рабочими местами.
В какой-то момент электричка замедлила движение и мы медленно поползли к ближайшей станции. Поезд остановился. Я посмотрел за окно. И мой взгляд привлекла одинокая дворняга. Которая взволнованно металась по перрону, словно разыскивая кого-то. Она то пробегала вдоль всего состава, то останавливалась и с любопытством рассматривала выходящих из вагонов на платформу людей. По её поведению можно было понять, что она встречает кого-то из знакомых для неё людей.
- Какой верный пёс! – Прервал мои мысли сидящий напротив меня старик. Тоже, обративший внимание на одинокую собачонку.
- Собаки самые преданные человеку существа. Порой их преданность обходится им очень дорого. Ценой собачей жизнью. Не каждый человек оценит эту верность по достоинству. Если бы собаки могли говорить, они ни когда не были бы другом человека.- Закончил свою мысль старик. И добавил.
- Я расскажу вам одну историю, которая до сих пор будоражит мою душу. И порой я вспоминаю её, когда вижу на улицах одиноких бездомных дворняжек. События свидетелем, которых мне довелось быть, произошли несколько лет назад. Довелось мне как-то работать сторожем на одной автобазе. Территория предприятия располагалась за городом на месте бывшей воинской части в лесу. Около въездных ворот стоял небольшой вагончик . Сторожка, как мы его называли. Рядом со сторожкой исправно несли службу два пса довольно крупного размера. Их будки находились напротив выездных ворот. Собаки были с одного помёта два брата. Старенькие можно сказать пенсионеры, как и я. Службу несли добросовестно, бдительно. В любую погоду всегда были начеку. Ребята водители подкармливали их, как и я. Поэтому еды им хватало. Одного из братьев звали Черныш за его тёмный окрас шерсти, а другого Серый, что по светлее. Собаки эти были обыкновенными дворняжками. Кто и когда их принёс к нам на территорию автобазы, ни кто не знал. Говорили, что кто-то из водителей привёз. Вроде, как подобрали на дороге беспризорных двух щенков. Так они у нас и прижились. Мы всегда о них заботились и любили. Бывало, идёшь на работу рано утром, а они тебя встречают. Ждут, значит. Знают, что ты придёшь и принесёшь им гостинец. Одно было плохо, что постоянно были привязаны на цепи. И днём и ночью. И в жару и холод, и в дождь. Опасались, что бы они не по кусали кого ни будь. Шло время Черныш и Серый становились взрослее и старость их была уже не за горами. Силы и здоровье уже были не те, что раньше. Не было уже у них прежней энергии на то, что бы лаять, как раньше на чужих собак и кошек. А также на незнакомых людей. И вот однажды случилась беда. Тяжело заболел Черныш. Я в это время сменился с дежурства и отдыхал дома. Мужики с автобазы видя, что Черныш не встаёт и ничего не ест сняли с него ошейник и цепь. Через сутки он с трудом поднялся и немного поел. Но был очень слаб. Его не стали больше привязывать. Он целыми днями лежал около будки, не обращая ни на кого внимания, из редко посматривая по сторонам грустными глазами. Серый несколько раз подходил к больному Чернышу обнюхивал его и старался облизать ему морду. Но Черныш не реагировал на эти знаки внимания. Силы его покидали с каждым днём. И по его печальным глазам можно было видеть, что он смиренно ждёт своей несчастной собачей участи. Серый глядя на умирающего брата выл по ночам словно одинокий, голодный волк. И этот вой разносился эхом по всей округе.
Однажды заступив на дежурство, я уже не увидел Черныша и Серого около своих будок. Сердце моё защемило от мысли, что что-то произошло. Ребята водители рассказали мне, что днём позже обнаружили Черныша бездыханным. Он умер. Серого тут же освободили от цепи. Похоронили Черныша в лесу напротив автобазы. Серый после смерти своего брата не стал возвращаться в свою будку. А стал жить около нашей сторожки. Мы все жалели и заботились о нём. Но он очень изменился. Целыми днями лежал около нашего вагончика, положив голову на передние лапы не обращая ни на кого внимания. Из редко поднявшись, он прихрамывая обходил территорию автобазы или выходил за её территорию в лес. Словно навещал могилу покойного своего брата. Подолгу не возвращаясь обратно.
После этих печальных событий прошёл год. Серый немного пришёл в себя и как бы ожил. Не зря говорят, что время лечит. Но всё равно продолжал жить рядом со строжкой. Его ни кто не привязывал и не сажал на цепь. Все решили, что пусть он живёт свободно и ходит туда куда он хочет. Серый всегда встречал меня рано утром, как и прежде у ворот автобазы весело виляя хвостом . Словно радуясь нашей встрече. А вечером провожал до остановки автобуса. И не отходил от меня, ожидая вместе транспорта. Но мне каждый раз было тяжело расставаться с Серым. Я видел его грустные глаза, словно просящие взять его с собой. Люди стоящие на остановке и видевшие каждый раз нас вместе. Поражались его преданности и восхищались поведением собаки.
Не заметно пролетело лето, осень и наступила зима. Серый заметно постарел, у него появилась отдышка при ходьбе. Он уже не бегал как раньше. Часто останавливался, что бы отдышаться. А хромота стала ещё заметнее беспокоить его при ходьбе. Я видел, как с каждым разом тяжело даётся ему прогулка на большие расстояния. Как бы медленно я ни шёл, что бы дать возможность Серому догнать меня. Он всё равно отставал. Но превозмогая своё болезненное состояние и собрав все свои силы шёл вперёд по моим следам. Несколько раз я пытался обмануть его с тем, чтобы не мучить собаку длинным переходом. И постараться поберечь его и без того слабое здоровье. Не заметно для него после окончания дежурства старался уйти с работы незаметно. Но к своему удивлению, дошагав до автобусной остановки через несколько минут, я наблюдал вдалеке его появившийся силуэт. Стоящие на остановке люди поражались этому зрелищу. Серый с трудом прихрамывая, добравшись до остановки, ложился у моих ног положив передние лапы мне на ботинки. И с грустью заглядывая мне в глаза. Словно прощаясь хотел по дружески прикоснуться ко мне. В эту минуту у меня было смешанное чувство, и как то тяжело на душе видя эту картину. Я гладил его рукой по влажной шерсти покрытой кое где снежинками и трепал за холку. Он смиренно принимал мою ласку к нему и не отпускал мою руку. Ему нравились мои прикосновения. Наверное, он чувствовал моё человеческое тепло и любовь к нему. Я даже не мог предвидеть, что это моя последняя встреча с Серым.
Подошёл автобус. Люди не спеша заполнили салон. Я последним поднялся на его ступеньки. Серый, подошёл в плотную к задним дверям автобуса и не отрывая взгляда прямо смотрел мне в глаза. В его глазах уже не было печали. А только пустота и обречённость. Двери перед его носом закрылись. Автобус тронулся с места. И в этот момент я услышал протяжный собачий вой по волчьи. Серый подняв голову в верх словно прощаясь со мной издал несколько раз эти звуки отчаяния. Это был крик его собачей души. Больше ни я никто другой Серого не видели. Водители автобазы говорили, что видели Серого уходящего в лес. Из которого он больше не вернулся. Вот такая история.-
Старик замолчал, а потом поднявшись добавил.
-Мы порой то, что имеем не ценим, а потерявши плачем!-
И он не спеша направился к выходу. Электропоезд замедлил движение и остановился. Мой собеседник вышел из вагона и сгорбившись по стариковски побрёл в сторону леса. Электричка тронулась с места и я ещё несколько секунд наблюдал уходящую по тропинке в глубину леса фигуру старика пока она не скрылась совсем.