ГЛАВА 2. ПЕРВЫЙ ПОДАРОК КУКЛЫ
Когда прозвенел будильник, Надя легко вскочила со своего дивана, чувствуя себя отдохнувшей, как будто стряхнула с себя тяжкий груз унылых лет. Ей казалось, что это чудесный сон подарил ей новые силы, влил живую энергию, она чувствовала, как по всему организму разливается поток бодрости. Удовольствие от ощущения собственного тела охватила её, это давно забытое с юности чувство мышечной радости возносило и окрыляло.
Прекрасному настроению добавляло осознание того, что не нужно с утра пораньше идти в отдел, сегодня она ехала в рыбный порт оформлять наряд для получения продукции. Эту обязанность – выписывать и получать деликатесы для нужд управления и собственного ресторана навязала ей Дарья, поскольку никто другой не хотел брать на себя эти хлопоты. Надю это поручение ничуть не обременяло, напротив, давало возможность вырваться из гнетущей обстановки и хоть ненадолго избавиться от ненавистной начальницы. Кроме того она могла встретиться в порту с девчонками, вместе с которыми работала прежде.
До мыса Чуркин, как и до центра, тоже шла электричка, только на 10 минут раньше. Надя прикинула, где остановится её постоянный четвертый вагон, в котором она ездила в рыбный порт пять лет подряд. Она правильно рассчитала, состав раскрыл двери прямо перед ней, и она вместе с толпой ввалилась одной из первых. Обычно она садилась на второе сиденье у окна, справа по ходу поезда, но сегодня это место оказалось занятым, и ей пришлось в третьем ряду втискиваться между двумя мужчинами, которые казались толстыми и неповоротливыми из-за своей одежды. Невзрачные с виду куртки имели серьёзные преимущества: кроме того, что в них тепло, так ещё они являлись практически вечными, их можно носить всю жизнь и даже передать по наследству. Цигейковый полушубок крылся крепкой чёрной тканью, а когда она снашивалась, её просто заменяли новой. Надя вздохнула, покосившись на своего жидкого песца – как жаль, что она не может купить себе такую же вечную шубу.
Она ещё раз внимательно оглядела пассажиров: практически одни мужчины, женщин совсем мало. Почти все они работали на Дальзаводе или в рыбном порту и показались ей знакомыми – примелькались за пять лет, пока она ездила с ними общим маршрутом. Наверное, они так же, как она привыкли садиться в один и тот же вагон, на одно и то же место. Некоторые переговаривались между собой, остальные молча, дремали.
«Не высыпаются, как и я»,- решила Надя и прикрыла глаза, чтобы не видеть их усталых помятых физиономий с печатью житейских забот.
«Они так будут ездить изо дня в день, из года в год до самой пенсии, - размышляла она, - Странно, почему во всём вагоне нет ни одного молодого человека? Не может быть, чтобы на заводе работали одни старики, должна же быть и молодёжь! Или они просто все выглядят такими потрёпанными?»
Она внимательно оглядела ряды скамеек в надежде увидеть если не молодого, то хотя бы симпатичного пассажира, но тщетно. Какие они все серые, унылые! Кроме следов похмелья и бытовой суеты ничего не читалось на этих лицах с покрасневшими веками, блёклыми губами и лопнувшими жилками на щеках. Не может быть, чтобы они все родились такими некрасивыми!
Наконец, её взгляд остановился на молодом пареньке в самом дальнем углу вагона, тот сладко спал, прислонив к заледенелому окну буйную голову. Аккуратные маленькие усики, чистая белая кожа, светлые кудри, выбившиеся из-под сдвинутой набок кроличьей шапки – всё невольно привлекало внимание. Наверное, первый красавец в своем цеху, решила Надя. Ей стало невыносимо жалко и этих бесцветных людей, и этого молоденького мальчика, который очень скоро станет одним из них - таким же тусклым, скучным и тоскливым.
«И я скоро стану такой же, - содрогнулась Надя, - Изо дня в день, из года в год одни и те же заботы, и так до пенсии! И ничего не ждёт кроме этой суеты от аванса до получки, ничего, кроме этой электрички, которая везёт нас всех от унылой работы к ещё более унылой старости. Интересно, почему я этого раньше не замечала? И не понимала….»
С этими странными мыслями она добралась до мыса Чуркин к проходной порта. Пробежала по кабинетам, собрав нужные подписи на накладной, определилась, в каком холодильнике лежит мороженый лосось, на каком складе получать крабов, где икру. В управление она попала почти к обеду.
Её поразила атмосфера всеобщей растерянности, царившей в отделе. Светлана с Инной шептались о чём-то, склонив головы, Люба причитала громким шёпотом, Ирка, как всегда пропадала на перекуре, Николай Иванович отсутствовал. Дарья Ивановна сидела молча на своём месте с ошалелым видом, руки её беспорядочно двигались, перебирая бумаги. Она бессмысленно выдвигала и задвигала ящики стола и никак не отреагировала на появление девочки для битья.
- Что случилось? – тихо спросила Надя у единственного доступного ей человека – Риты Францевны.
Та скорбно поджала губы и быстро нацарапала на клочке бумаги: «Дарью сократили». Значительно улыбнулась и шёпотом добавила: «Много строила из себя, считала, что она одна умная, а все вокруг дураки. И на меня, как на девчонку покрикивала». Надя обменялась с ней злорадными усмешками и принялась перекладывать на столе папки, ожидая дальнейших событий.
Ровно в 12 часов в траурной тишине Дарья Ивановна, шмыгая носом, покинула кабинет и с обеда уже не вернулась. После её ухода развернулась бурная дискуссия. С перекура возвратилась Ирка и принесла из приёмной курирующего зама последние известия: Дарью не сократили, а отправили на пенсию, Николая Ивановича назначили завпроизводством на новую плавбазу. Таким образом, штат уменьшился на две единицы, и теперь отпала необходимость кого-то увольнять, а начальника отдела предложили выбрать из оставшихся сотрудников. О бывшей шефине никто не пожалел, но все недоумевали, почему убрали именно её, уж больно долго она пребывала в фаворе у руководства. Её выперли явно с чьей-то подачи.
Подозрение вначале пало на Ирку – она часто отиралась в приёмной Симонова и легко могла зайти к нему в кабинет. Не то, чтобы она находилась с ним на дружеской ноге, просто с ним хорошо знаком её отец, а сама она состояла в приятельских отношениях с его секретаршей. Но Ирка категорически отрицала своё участие в громкой отставке.
- Дарья мне не мешала, зачем бы я зря суетилась? А вот вы у Бестужевой лучше спросите! Она её постоянно тюкала, житья не давала, может, Надька её и заложила!
Впервые взоры всех женщин отдела с любопытством и подозрительностью обратились на аутсайдера. Та равнодушно пожала плечами.
- Она меня, конечно, доставала, но я к нашему заму не вхожа. Он, наверное, даже не знает, как меня зовут, с чего бы ему меня слушать? А вот я видела, как из его кабинета Полозкова выходила три дня назад. Я как раз в приёмную приказ на подпись носила, и мы с вами чуть не столкнулись, помните, Рита Францевна? Вы ведь с Григорием Владимировичем вместе работали, хорошо знакомы…
- Да ты что, Надюша! – взвилась та, - Чтобы я стучала на своих? Да он бы и не стал меня слушать!
- Но ведь вы ходили к нему? – наседала Люба.
- Да, ходила, и не собираюсь это скрывать! Я пришла про пенсию спросить, мне льготная полагается, и я хотела узнать, сколько мне ещё проработать, чтобы получить повышенную!
- Но вам бы это и в кадрах сказали!
- В кадрах скажут, как им надо! А я в море с 19 лет, я что, не могу у начальника всю правду узнать? Да Симонов у меня, между прочим, мастером начинал! И он меня внимательно выслушал, в кадры позвонил и сказал, чтобы они для меня всё сделали! Вы можете спросить у кадровички, был такой разговор? А вы лучше у Ирки спросите, она с секретаршей Симонова подруги неразлучные!
- Да, подруги, и все это знают! А вот про Надьку нашу никто ничего не знает, даже неизвестно, кто её сюда устроил!
Круг замкнулся. Так ничего и не выяснив, женщины, однако, пришли к выводу, что лучше быть осмотрительней, неприятностей можно ждать от любой из «подруг», в том числе и от Бестужевой, этой тёмной лошадки, которую никто до этого не принимал всерьёз.
Так закончился последний рабочий день этой недели – пятница. Впереди перед Надей маячили суббота и воскресенье – два пустых, ничем не занятых, одиноких, безумных, неприкаянных, мучительных выходных.
Надя медленно вышла из управления в темноту зимнего вечера, только направилась она не в сторону дома. Девушка двинулась к набережной, прошла мимо кинотеатра «Океан», сияющего огнями, и тёмным переулком добралась до гостиницы «Владивосток», торчащей как кукиш на обдуваемой всеми ветрами сопке. Перед входом стояли такси, водители внимательно вглядывались в потенциальных клиентов. Надю, как таковую они не восприняли, и она спокойно вошла в холл. Швейцар – отставной военный с генеральскими лампасами на штанах, уставился на неё подозрительным взглядом маленьких красных глаз.
- Я к завхозу, - оправдалась перед ним Надя и бочком протиснулась мимо грозного стража. Тот внимательно проследил, куда она направилась.
Осторожно ступая по ковровой дорожке, застилавшей коридор, она добралась до комнаты кладовщицы, клубы табачного дыма и громкие крики вылетали из распахнутой настежь двери.
В большом помещении, загромождённом подержанной мебелью, ящиками, тюками и коробками за маленьким письменным столом сидела высокая смуглая женщина с папиросой в зубах. В пепельнице высилась гора окурков. Маленькой крепкой рукой она подпирала кудрявую голову, чёрные огненные глаза её были устремлены на согбенную фигуру слесаря, что-то лепечущего про поплавок для унитаза.
- И долго ты мне нервы мотать будешь? Я что вам – лошадь ломовая, в три смены пахать? У меня рабочий день давно закончился, что ты припёрся? – не выпуская папиросы изо рта и не меняя позы, кричала женщина.
- Вот, посмотри, как меня эксплуатируют! – увидев Надю, пожаловалась она, не понижая голоса.
- Поплавок ему, видишь ли, нужен! А мне отдых нужен после работы! Ты понял?
- Ну, может, ты ему действительно этот поплавок выдашь? – Надя скромно присела на ящик у дверей.
- Алла, видишь, и подруга твоя за меня просит, - канючил слесарь.
Алла матюгнулась, нехотя поднявшись из-за стола, полезла в дальний угол, вытащила из коробки маленький сверточек и сунула рабочему.
- На, распишись! И не вздумай продать, я зайду в номер, проверю, какой поставишь: новый или старьё со свалки!
- Алла, ты что, да чтобы я! Ты же меня знаешь!
Кладовщица вытолкала его из комнаты и заперла дверь на ключ.
- Вот только так и могу рабочий день закончить!
Она потянулась, хрустя суставами, сбросила синий халат, болтавшийся на ней, как на вешалке. Под ним обнаружилось крепкое сухощавое тело спортсменки в мужской майке и джинсах.
- Умоталась я сегодня!
Она натянула свитер, сняв его с плечиков за дверью, там же висели два парадных платья. Пара лакированных туфель стояла на полке в одном ряду с испорченными утюгами. Эти нарядные вещи обеспечивали ей постоянную готовность к любым приятным неожиданностям.
- Ну, что ты молчишь? Какие у тебя новости? Новый год приближается, как встречать будешь? – вопросы Аллы вылетали, как из пулемёта резкими очередями.
- Как в прошлый раз, вместе с отделом, – пожала плечами Надя.
- Ну-ну! Значит, опять с бабьем напьётесь – вот и все развлечения!
- Говорят, будут парни с флота: механики, мастера.
- Конечно со своими жёнами!
- Не все же женатые. И из управления тоже ребята придут.
- Если они за год на тебя не позарились, то уж в праздник тем более не посмотрят! У тебя даже надеть нечего, - Алла отчитывала Надю, как школьницу.
- Я кофточку новую сшила, посмотри, какая нарядная получилась! – оправдывалась та.
- Самопал - он и в Африке самопал! Одевать надо фирмУ, чтобы внимание привлечь! – фыркнула кладовщица.
- Где же я фирмУ возьму? И вообще, что я, за женихом туда пойду? Я буду праздник отмечать! Больше мне всё равно идти некуда, если честно…. И чёрт с ними, с мужиками, без них проживу.
- Ну-ну! Вижу я, как ты живёшь!
- Нормально живу, не хуже других! Работа нормальная, зарплата хорошая, чего ещё нужно? – огрызалась Надя.
- Мужика хорошего! – напирала Алла.
- Был у меня муж – ничего путного из этого не вышло!
- Я же сказала – хорошего, и необязательно – мужа.
- Это что, богатого, что ли? Ты прямо, как Аня рассуждаешь, она мне все уши прожужжала, ищи, мол, богатенького мужа – иначе не проживёшь!
- Правильно! А зачем тебе бедный? Ты сама бедная.
- Честно говоря, бедные на меня тоже не смотрят, а богатые тем более.
- Конечно, глянь, как ты одета! Поэтому и цепляются к тебе одни хмыри!
- Алла, как можно так говорить о людях!
- А что, если всё так и есть! У тебя же ни одного мужика приличного не было! Все эти уроды только норовили на халяву попользоваться и ни рубля на тебя не потратить!
- А муж мой бывший? Он же красивый, и в море ходит…
- Вот как начал в море ходить, так тебя и бросил!
- Но ведь женился же!
- А что же ему не жениться? Ему с тобой удобно: и бесплатный стол, и дом, и баба молодая под боком! Он же не работал, а ты пахала, да ещё ему курсовые делала! Он же без тебя ни за что институт бы не закончил.
- Но если ему со мной так удобно, что же он развёлся?
- А с тебя больше брать стало нечего! И не забудь, ты постарела за ваши совместные годы. Он выжал из тебя всё, что можно и выбросил на помойку!
Надя опустила голову, понимая правоту подруги.
- Да брось ты горевать! – Алла обняла подругу.
- Ты действительно считаешь, что я никому не нужна? – подняла та налитые слезами глаза.
- Брось, глупая! Я же не для того говорю, чтобы до слез довести, что ты! Не для того я тебя вытащила из депрессии, когда ты чуть в психушку не загремела! Как, кстати, таблетки, ещё остались? Если кончились, я новый рецепт принесу, он же строгой отчётности с круглой печатью, это лекарство в аптеке не всегда бывает, я закажу, если надо. Спишь нормально?
- Да, спасибо, сейчас всё хорошо. И таблетки пока есть.
- Ну, и слава Богу! А на работе как? Не сильно гнобят тебя бабы, коллеги твои, морячки наглые?
- Ничего, я привыкаю, всё-таки это лучше, чем по причалу бегать! А в отделе до сих пор не могут понять, кто меня к ним устроил. Всё спрашивают, какие у меня связи и знакомства.
- Это связи, какие надо связи! Уж не хуже, чем у них!
- Спасибо тебе, Алла, ты так много для меня делаешь, я бы пропала без тебя…. Ты для меня просто Ангел хранитель!
- Чёрный Ангел, - хмыкнула Алла.
- Почему чёрный? – растерялась Надя.
- Потому что из твоего идеального мира перетаскиваю в подлую действительность. Ну, тут ничего не поделаешь – тебе надо возвращаться в реальность. Ты пойми, надо иначе на жизнь смотреть, проще жить нужно! Ты всё в принцев веришь, что вот придёт и осыплет тебя золотом, и любовь случится неземная. Только такого на самом деле не бывает - никто не придёт, и никто не поможет, сама устраивай свою судьбу!
- Но ты же говоришь, старая я, и вообще не красавица….
- И что? Я тоже не Мэрилин Монро и старше тебя, а живу интересно. Сашку моего видела? Красавчик почище твоего бывшего и на двадцать лет моложе меня!
- Да, ты молодец, а я….
- Тебе бы уверенности побольше и иллюзий поменьше. А то посмотришь на тебя, а на лице написано: «Несчастная я».
- А ты бы хотела, чтобы было написано, что я счастливая, богатая и красивая?
- Конечно!
- Это при моей-то жизни?
- А что жизнь? Жизнь менять надо! Может, тебе фарцовкой заняться? Заработаешь, а заодно приоденешься.
- Ты что, это же подсудное дело! – испугалась Надя.
- Ну и что? Если ничего не нарушать, ничего не заработаешь! И вообще, времена меняются, скоро не останется такого понятия, как фарцовка, будет – бизнес! Перестройка, блин! Вот мне бабы говорили, есть такая фишка – платишь штуку баксов поставщику, и он привозит тебе тюк товара, а ты потом его продаёшь! Очень выгодно, говорят.
- А где я тысячу долларов возьму? И потом ещё неизвестно, что там привезут, может, дрянь какую-нибудь, которую никто не купит.
- Какая может быть дрянь, если всё – импорт, фирмА? Товар на границе с Польшей получают, поставщик и сам не знает, что там. Ему передают втёмную, вроде – конфискат, хотя, не факт. Да какая разница, что там? Всё равно ведь расхватают!
- Этот товар ещё продать надо, а как, и где? На барахолке, что ли? Я продать ничего не сумею, нет, я не могу, извини….
- А то вот ещё – может, тебе в кооператив какой-нибудь податься? Всё равно ты в своей конторе нормально не сможешь заработать! Вот моя Светка сейчас у одного азербайджанца работает, они трусики-недельки шьют, посмотри, какие классные! – Алла протянула подруге упаковку.
- Ух ты, действительно классные, как импортные! Правда, пакетики хилые, целлофановые, полиэтилен достать, наверное, не смогли.
- Глянь: и трикотаж хороший, и резинка, и кружево эластичное.
- Где они смогли это достать?
- Ну, сейчас с деньгами всё раздобыть можно. Этот азербайджанец целый цех арендовал у бывшей трикотажной фабрики, помнишь, какие там раньше кофты на бабушек шили? Теперь завод этот вообще загнулся, а он закупил новые станки, материал достал, нанял людей, и товар выпускает! Деньги косит! Может, тебе тоже так? Светка, знаешь, как хорошо зарабатывает!
- Что, к ним швеёй пойти? Я шью, конечно, но не смогу стоять на потоке, у меня же ни квалификации, ни навыка нет.
- Да нет, я о том, чтобы ты сама тоже какое-нибудь дело начала. Рыбой займись, вспомни, сколько мы с тобой на Сахалине проработали! Только я на складе да в магазине, на тряпках да на дефиците сидела, а ты на заводе вкалывала. Ты же эту рыбу в любом виде знаешь и приготовить умеешь.
- Ты что, Алла! Организовать производство не так просто, я не смогу.
- Да что там уметь? Сейчас все, кому не лень, кооперативы открывают, варёнки шьют, туфли, в киосках продают.
- Да, я себе тоже варёную юбку купила, только она не очень – не фирмА, сразу видно. А туфли вообще плохие.
- Ну и что? Это сейчас вещи неважные, а погоди немного, они денег подзаработают, закупят хорошие машины, ткани получше, лекала импортные, и всё! И товар станут выпускать не хуже заграничного, вот увидишь. Сейчас как раз время такое удобное для начала бизнеса, законы подходящие, частные фирмы развиваться начали. Тебе тоже надо вскочить в этот трамвай, тоже своим делом заняться.
- Нет, Алла, это не для меня, я в бизнесе не разбираюсь, и вообще – если честно, я боюсь.
- Ну ладно, ладно! Пойдём, у нас сегодня люксовый номер свободен, помоешься, заодно и фильм посмотришь.
Надя достала из сумки полотенце - по пятницам она ходила к Алле в гостиницу мыться, поскольку у неё в малосемейке не было не только ванной или душа, но и горячей воды.
- А какой сегодня фильм?
- Американский, новый, «Чужой» называется.
- А в программе нет такого, я смотрела.
- У нас своя программа, в люксах кабельное телевидение провели.
- Как это? Как в видеосалонах?
- Нет, тут по-другому: в одном номере кино крутят, а весь этаж смотрит. Сегодня жутик показывают, девчонки смотрели, понравилось.
Надя обожала свою подругу и не могла понять, почему та опекает её, такую слабую и беспомощную. Энергичная Алла никогда не пребывала в покое. Гречанка по отцу, она унаследовала его бурный темперамент, перед которым не могли устоять никакие преграды. И только перед собственной дочерью она пасовала. Надя всегда удивлялась, как этой девчонке удавалось буквально вить веревки из железной Аллы.
Домой она пришла поздно в прекрасном расположении духа. Фильм ей понравился, она любила смотреть американское кино, когда ходили в видеосалоны. Эти кинокартины не походили на привычные советские, они открывали окно в чужую непонятную жизнь. Почему-то сегодня ей показалось, что эта необыкновенная жизнь коснется и её, хотя бы краешком. Уложив спать свою куколку, она сама улеглась в чистую постель и заснула сном праведницы.
Первая её мысль при пробуждении была: «Как хорошо, что я избавилась от ненавистной начальницы!» Это событие стоило отметить, поэтому Надя решила устроить себе роскошный завтрак. Она зажарила на сливочном масле свою любимую цветную капусту - пакетик хранился у неё в морозилке для торжественных случаев. Ей редко удавалось купить мороженые овощи и ягоды, особенно настоящую «западную» вишню с косточкой – эти продукты попадали сюда с другого края страны и напоминали о родном Калининграде. Эта вишня осталась единственным звеном, соединяющим её с прошлым. Надя использовала её для приготовления настойки к своему дню рождения, и это не из-за тяги к самодельным напиткам, а благодаря очередному решению партии и правительства. В результате очень странной антиалкогольной компании, в стране произошли неприятные изменения: из магазинов вместе с дешёвыми низкопробными вермутами и портвейнами исчезли хорошие вина и шампанское. А вот водка осталась. Правда продавалась она по талонам, которые выдавали всем по утверждённой норме, но это не означало, что получив эти бумажные купоны, людям гарантировалась покупка. Чтобы приобрести свои две бутылки в месяц, требовалось отстоять огромную очередь в озлобленной толпе мужчин, но даже и в этом случае водки всё равно хватало не всем.
Население выкручивалось, как могло: одни искали связи среди продавцов, кто-то начал гнать самогон, неожиданную популярность приобрели одеколоны – за ними выстраивались длинные очереди и не только из отпетых алкашей. Из аптек исчезли спиртовые настойки – валерьянки, боярышника, и другие, а в хозяйственных магазинах скупали стекломойку «Нитхинол», любовно называемую «Синявкой». Надя исключала для себя употребление этих суррогатов, но и брать штурмом прилавок в винном магазине по своей деликатности она не могла – её бы там просто затоптали. Её выручало то, что в управлении иногда отоваривали талоны на водку. Она её не любили, но достать вино или шампанское, которое всё-таки существовали где-то в недрах складов, женщине без связей не представлялось возможным. Надя выходила из положения, делая самодельную настойку на западной вишне. Здесь, на Дальнем Востоке росли другие ягоды: дикий приморский виноград, актинидия, жимолость, лимонник. Вишня тоже водилась, но другая, называлась она войлочной – мелкая, сладкая, ею хорошо полакомиться, годилась она и для приготовления джемов, но только не для настойки. Надя любила местные ягоды, но ничто не могло заменить ей западную кисловатую вишню с косточкой, дающей самодельной настойке пикантную горчинку.
Надя налила себе рюмочку ностальгического напитка, чокнулась со своим изображением в зеркале: «Будьте здоровы, Надежда! Поздравляю вас…» Она обратилась с приветствием к своей маленькой подруге, но вдруг сообразила, что у той нет имени.
- Это неправильно! Надо срочно исправить эту несправедливость! – воскликнула она.
- Как бы тебя назвать? Это должно быть непростое имя, значительное, со смыслом… - продолжала она размышлять, - Может быть – Надежда? Нет, я сама Надежда. Может, Вера? Нет, это что-то совсем сиротское… Я же собираюсь бороться и побеждать! И мне нужна победа…Победа, да! Виктория! Прекрасное имя! Решено, ты – Виктория! За тебя!
Она мелкими глоточками пила драгоценную жидкость, рубиновая настойка одарила её пьянящим ароматом и горечью.
- Как жизнь, - подумала Надя, - только сладости недостаёт мне...
Она закрыла глаза. И дурманящий запах майского Калининграда охватил душу: бузина безумствовала, сирень кипела в парках, прохлада белых ночей, напоённых ароматом свежей травы опьяняла, и надо всем этим трели соловьёв….
- Почему я здесь ни разу не слышала соловьёв? Не может быть, чтобы их здесь не было… есть, наверное, поют, но не для меня…странно.
Странно, как она оказалась здесь одна в чужом городе, оторванная от родных мест, зачем? Зачем она здесь? Что принесло её сюда? Что за нелёгкая сила? Распределение…. В родном городе остаться не получилось – фейсом не вышла, или родословной, некому было похлопотать о ней, и - на Дальний Восток, на Сахалин! Ещё хорошо, подруга её сюда, во Владик перетащила…. Любовь тут встретила, млела от восторга, глядя на своего красавца, думала – вот оно, счастье! А оказалось – никакая она не подруга жизни, а временное пристанище, ступенька, на которую хорошо опереться и переступить через неё…. Рухнуло всё, все мечты и надежды разрушил он, принц её прекрасный! И что бы ей не уехать после этого назад, в город юности, тёплое, милое место? Почему она не вернулась? Да просто никто не ждал её, никому она не нужна, ни там ни здесь, лишняя она везде…. Вот такая метаморфоза случилась – из наивной выпускницы института превратилась в неприкаянную, потерявшую веру в себя одинокую женщину….
Она лениво поставила рюмку, взяла в руки куколку.
- Виктория! Какие красивые у тебя белокурые волосы… может, мне тоже стать блондинкой? А что, мне пойдёт! Решено!
Она засуетилась, достала таблетки перекиси, вытащила бутылку нашатырного спирта, и работа пошла.
Через час, когда она уже просушила волосы и пыталась соорудить новую причёску, в дверь позвонили. Надя потихоньку прошла в свой коридорчик и осторожно глянула в глазок, опасаясь визита соседки. Бабушка была совсем безобидная, но уж больно навязчивая и болтливая. Она постоянно пыталась оказать Наде какую-нибудь услугу, в последний раз хотела всучить ей пару синих цыплят, причём бесплатно. Но Надя не поддалась на провокацию, она сурово отказалась от халявных даров, по опыту зная, что за это ей придется терпеть её частые посещения и слушать длинные старушечьи жалобы. Жизнь у неё самой не слишком радостная, чтобы вникать ещё и в чужие горести. Кроме того, одинокая старость соседки являлась ей наглядным примером её собственного будущего, а Наде не хотелось лишний раз смотреть на эту перспективу. «Если опять бабуля, не открою»,- решила она. Но оказалось, что это её сосед Павел. Она смело распахнула дверь.
- Ну, ты даёшь, Надежда! – удивлённо протянул Паша, - Была брюнетка, стала блондинка! А тебе хорошо так.
- Химия – царица всех наук, - отмахнулась она, - Ты что, с рейса пришёл?
Рядом с Надей, в том же доме проживали в основном моряки – комсостав пароходства. Несмотря на свою завидную работу, они вместе с жёнами и детьми ютились в таких же комнатушках, как она, годами ожидая очереди на квартиру. Разведённый Павел на получение жилья рассчитывать не мог. Он ходил в море на хороших судах, и редко бывал дома. Но во время стоянок обязательно забегал к соседке.
- Чего тебе, Паша? Утюг дать, или рубашку подшить? Не стесняйся, ты же так просто не заходишь, – съехидничала Надя.
- Неужели я такой корыстный? Неправда. Пойдём ко мне, я машину привёз из Японии, посидим, обмоем.
- Ого! Поздравляю! Какая марка, покажи.
- Под окном стоит - «Тойота-Карина», прокачу тебя, но не сегодня, я уже принял на грудь. Пойдём ко мне, приглашаю!
Комната Павла в 7,5 кв.м., соответствовала минимальной норме жилплощади на человека, это даже меньше комнаты Нади. Кроме дивана и телевизора напротив, там ничего не могло поместиться, спасал коридорчик, куда Паша втиснул холодильник. На холодильнике кверху ножками стоял маленький столик, который по мере необходимости выставлялся хозяином перед диваном. На окне вместо занавески висел японский флаг.
- Слушай, Паша, ты когда себе нормальные шторы купишь? – каждый свой визит спрашивала Надя и каждый раз получала один и тот же ответ.
- А зачем? И так хорошо, - ответил и на этот раз сосед, выставляя на журнальный столик бутылку.
- «Мартини», - прочла Надя, - Шикуешь?
- Для хорошей соседки ничего не жалко, - он достал коробку в виде сердечка, сорвал целлофановую обёртку, открыл крышку.
- Да тут полно конфет! - воскликнула Надя, пытаясь вспомнить, где она видела точно такую же коробку.
- С килограмм, наверное, красивые какие! Из валютного? Не жалко, она же совершенно целая? На тебя не похоже. Что случилось?- она недоуменно переводила взгляд с роскошного угощения на прижимистого соседа, который демонстрировал сегодня чудеса щедрости.
- Ничего не случилось. Сейчас будем кино смотреть.
- Да что там смотреть? Сегодня по ящику «Свинарка и пастух».
- А у нас будет «Том и Джерри». Я себе видик привёз, правда, всего две кассеты. Одна с мультиками, другая – с клипами.
- Не поняла, с чем другая?
- Ну, клипы – это как маленький фильм… вот, смотри сама. Клип «Пинк Флойд» - это антивоенный такой….
Надя с любопытством смотрела на экран, она слышала эту песню, часто звучавшую на магнитофонах моряков и фарцовщиков, но вот клип – это стало для неё чем-то новым, необычным, такое она видела впервые. И видик – тоже диковинка, на них в видеосалонах фильмы крутят, а чтобы дома такой иметь – это нереальная роскошь.
- А дорого это стоит? – спросила она.
- Тебе не по карману. Надо же ещё и телевизор специальный купить, потом перекодировать его, у японцев же другая система: там ПАЛ тут СЕКАМ, или наоборот, ну, не бери в голову! Так что дорого выходит. Хотя можно из Кореи Самсунг привезти уже с нашей системой.
- Я смотрю, техника не новая?
- Новая и мне не по карману. Пока. Но всё можно изменить, – Паша засуетился и, неожиданно достав из кармана маленькую коробочку, протянул Наде.
- Это тебе подарок к Новому году. Мы давно знакомы, а я тебе никогда ничего не дарил.
- Подарок? Мне? Странно, к чему бы это? Нет, я не могу это принять, - отказалась Надя.
- Это только часы, возьми, а то обижусь, – настаивал Паша.
Он открыл коробочку, движением фокусника выхватил из нее часы-кулон в виде подковки и мгновенно эта подвеска оказались у Нади на груди. Она потрогала блестящую цепочку, изящный корпус, прочла на чёрном циферблате: «Сейко». Подарок был красивый, с ним не хотелось расставаться.
- Нравится? Вот и носи. Не бойся, они недорого стоят, лицензионные, производства Тайвань.
- Ну, ладно, если так. Спасибо, конечно, но я не пойму – к чему всё это? – недоумевала она.
- Да расслабься, подумаешь – часы! Мелочь какая…. Давай лучше выпьем.
Надя подняла бокал, с интересом глядя на соседа. Она знала его прижимистость и не верила в бескорыстные порывы. «Но ведь с меня взять-то нечего, - думала она. – А может, я его как женщина интересую?»
Она пристально оглядела его щуплую фигуру – прямо скажем, не красавец. В такого не влюбишься, особенно если знать о его патологической скупости.
«Если он ко мне подкатывает, то зря! Спать с ним не стану, пусть не рассчитывает на свои дурацкие подарки!» - она резко встала.
- Ты куда? – подскочил Паша. Надя застыдилась своей провинциальной добродетели.
- Что-то в глаз попало, где у тебя зеркало? – она вышла в коридорчик, для вида потерев веки. Из маленькой рамки на неё смотрело усталое лицо с уже наметившимися морщинками у висков. «Сама-то - красотка! Тоже мне, Афродита!» - разозлилась она на себя.
Паша суетился вокруг, совал ей какие-то салфетки, полотенце.
«А он заботливый. Может, он жениться хочет? Тогда другое дело. Не красавец, конечно, но красавец у меня уже был. Да и мне ли быть переборчивой? Он не пьёт, зарабатывает хорошо, замуж за не него выйти можно…»
Они опять уселись на диван, взяли в руки рюмки.
- Надя, у меня к тебе разговор сугубо конфиденциальный, - Павел замялся. – Мы с тобой уже почти год знакомы.
- Больше года, - уточнила Надя.
- Ну вот, я и говорю, знакомы давно. Я к тебе присматривался, ты – человек порядочный, я, вроде тоже. Мы можем доверять друг другу.
«И хозяйственный, аккуратный»,- продолжала она свои размышления, кивая головой.
- Материально ты не очень обеспечена, уж извини. Квартиру ты у себя в управлении до пенсии не получишь. Я тоже не могу рассчитывать на получение другого жилья получше.
«А если съехаться, можно на двухкомнатную выменять, а если с доплатой – даже на хорошую».
- Так вот, я предлагаю тебе…
«Пожалуй, я соглашусь» - решила она. Дальше Паша мог уже ничего не говорить, но он продолжал.
- У меня к тебе предложение.
- Рационализаторское? – попыталась сострить Надя, подражая героине любимого фильма.
- Не перебивай меня, пожалуйста! Я предлагаю тебе объединить наши усилия и помочь друг другу. Я имею кое-какие возможности, ты тоже.
- Ну, какие у меня возможности, - млея от ожидания, пробормотала она.
- У тебя тоже есть возможности, - настойчиво повторил Паша, – Ты в рыбодобывающем управлении работаешь, вы крабов выпускаете…
«Странно как-то он предложение делает, как будто контракт заключает, - начала раздражаться Надя, – Может, ему помочь?»
- К чему это ты, Паша? К чему ты ведёшь разговор?
- Ты не торопи меня, помолчи, послушай! Знаешь, сколько я валюты на свою машину потратил? Всю, что за год заработал! Ну, почти всю. А по цене она – как два ящика крабов. Понимаешь, к чему я клоню? – торопливо говорил сосед.
- Нет, не понимаю, - ещё больше раздражалась Надя.
- Короче, ты можешь достать крабов?
- Крабов? Консервы, что ли?
- Короче, так: ты достаешь два ящика крабов, один для меня, другой для себя. Я провожу их в Японию и продаю, я уже договорился с японцем одним. Себе валюту беру, тебе за твой ящик - хочешь валюту, хочешь, ещё что-нибудь привезу. Я за два-три рейса себе ещё машину пригоню и сменяю на квартиру. Ну как? Что скажешь?
- А разве можно крабов вывозить?
- Конечно нельзя!
- Это контрабанда, что ли?
- Ну, контрабанда, и что? Так все сейчас делают, кто медь толкает, кто ещё что-нибудь, кто что может! Знаешь, как люди зарабатывают? А мы что, дурнее других?
- А если поймают?
- Не ты же будешь переправлять, тут я рискую! А я такое место на корабле присмотрел – там ни в жизнь не найдут. Но это мои проблемы, тебе-то чего бояться? Твоя забота – крабов достать. Ты же их за деньги купишь, вполне законно, а куда я их дел, ты и знать не обязана. Ну как, согласна?
- Интересное предложение, - протянула Надя.
«Хорошо ещё, я раньше времени не согласилась за него замуж выйти, вот смеху-то было бы!»
- Так какой твой ответ? – не терпелось Паше.
- Какой ответ? – рассеянно повторила Надя. – А мне машину можешь привезти?
- Тебе не могу, мне это невыгодно. Я тебе лучше валютой буду отдавать, или какой-нибудь другой товар привезу. Ну как, согласна?
- А какая мне с этого польза будет?
- Вот это деловой разговор! Я с тобой по-честному буду работать, как с партнёром. Смотри, вот, к примеру, сколько стоит банка крабов на мировом рынке? По опту 10$,. Я продаю, конечно, дешевле, но даже за 5$ - уже хорошо! В ящике 48 банок, значит, за свой ящик я получаю 240$, неплохо, а? Вычтем себестоимость, ты за сколько сможешь банку консервов купить? Допустим, за 5 рублей, итого: 48х5=240 рублей! В долларах это будет 48! 240 минус 48 получаем 182 доллара чистой прибыли, и это ничего не делая! Положила баксы в чулок, пусть лежат, собираются на квартиру! А в рублях это больше тысячи рублей получится, ты за год со своей зарплаты столько отложить не сможешь. – Павел вдохновенно расписывал перспективы совместной деятельности.
- Да, неплохо! – согласилась Надя.
- А можно по-другому сделать. На твои баксы я могу тебе товар закупить, парни в прошлый раз тапки-мойки взяли – озолотились!
- Это какие тапки? Белые?
- Они разные бывают: белые, чёрные. Пара стоит от одного до трёх долларов. Вот гляди, за твои 240 баксов я покупаю 80 пар. Ты их продаешь на барахолке по 50-60 рублей за пару, 80 умножаем на 50 получаем 4000 рублей!
- Четыре тысячи! – восхищённо воскликнула Надя.
- Да! Можешь купить на них баксы, моряки продают их по 5 рублей, и сразу имеешь 800 долларов. Прикинь, сколько на них тапок можно купить! И потом продать. И это с одного ящика!
- Так много! Никогда бы не подумала.
- А ты подумай. Так что, будем работать?
- Работать будем, - уверенно проговорила Надя, глядя ему прямо в глаза.
«А так даже лучше. Чем замуж за него выходить, лучше зарабатывать самой».
- Только вот крабов достать будет непросто, - решила она набить себе цену.
- Знаю, что непросто. Если бы было можно их в магазине купить, я бы к тебе не обратился. Уж извини! А вам, как своим сотрудникам, наверное, продают.
- Нет! Ничего подобного, и своим не дают. Но я сейчас с рестораном работаю, а туда с наших складов всякие деликатесы выписывают. И получаю, и доставляю товар со склада только я. Так что ты обратился по адресу. Думаю, с девчонками из ресторана я договорюсь, мне помогут. Только цена будет немного больше из-за ресторанной наценки. Я как раз в понедельник еду в порт получать продукцию к Новому году, в том числе крабов. Только у меня сейчас свободных денег нет.
- В понедельник? Вот это кстати! Сколько ты сможешь взять? Бери сразу побольше, деньги я дам, потом сочтёмся! Во вторник у нас отход – стоянки короткие, только на разгрузку. Зато вернусь быстро, к Новому году с подарком будешь!
- Чудненько. Тогда тебе придётся за мной заехать, не попру же я эти ящики на себе! Подъедешь прямо к ресторану.
Они уточнили детали, договорились созвониться, и Надя, взглянув на новые часы, засобиралась. Паша выдал ей пачку денег, Надя подумала, что он отдаст ей и начатую коробку конфет, но он аккуратно закрыл её и убрал в холодильник, как и недопитую бутылку.
«Жадный какой, - усмехнулась Надя. – Наверное, он будет меня обманывать, но разве у меня есть выбор? Тем более, на первую партию деньги выдал он».
В понедельник она отправилась в рыбный порт. Предстояло получить икру, балыки, тешу, солёную и копченую кету и крабов – варено-мороженых и в консервах. Из этой хлопотной обязанности, навязанной ей Дарьей, как оказалось, можно извлечь пользу. Впрочем, это занятие никогда её не тяготило. Возможно, для гордых морячек казалось унизительным выполнять работу экспедитора, и на коллегу, мотавшуюся по складам, они смотрели свысока. Но для сотрудников ресторана Надя, поставляющая им деликатесы, являлась уважаемым партнёром. Да и сама она по жизненному опыту знала, что самым влиятельным человеком всегда является тот, кто имеет доступ к материальным ценностям. И по долгу службы она общалась с самыми значительными людьми ресторана: кладовщицей, зав производством, технологом, зам директора.
С технологом Тамарой их связывали тёплые отношения, при каждой их встрече она неизменно приглашала Надю на обед, и каждый раз это были поистине царские угощения. По дороге в ресторан, в машине, доверху наполненной дефицитными продуктами, Надя обдумывала, как повести разговор, что можно сказать Тамаре, а что утаить.
Выгрузив определённую по договору продукцию, она отпустила Толика, разбитного водителя управленческого джипа «Ниссан-Патрол» и условилась встретиться с ним через полтора часа, а это время каждый мог заняться личными делами. Они всегда находили с ним общий язык и могли решить все вопросы к общему удовольствию, странно, что с коллегами из отдела у неё так не получалось.
Жизнь ресторана, если посмотреть на неё со служебного входа, шла обычным порядком. Надя передала товар по накладной кладовщице - нереально толстой женщине. Та только что приняла от какого-то мужчины подарок - перчатки из ангорки, вышитые стеклярусом, видимо в благодарность за полученные продукты. Ну, ясно дело, презент при этом - дело обычное, и даже необходимое, если предполагалась дальнейшая плодотворная работа. По этому же принципу Надя, доставившая на склад рыбные деликатесы, как само собой разумеющееся, попросила у кладовщицы, и конечно, получила другие, необходимые ей дефицитные продукты: баночку майонеза, зеленого горошка, палку копченой колбасы, кусок сыра и синего цыпленка. Заплатив за купленную провизию, она спрятала всё в сумку – эти припасы предназначались только ей, и по правилам приличия демонстрировать их коллегам она не собиралась.
Оставалось время на серьёзный разговор. Технолог, как всегда, пригласила Надю на обед, она, как обычно, застеснялась.
- Мне неудобно у тебя есть всё время на халяву, давай я хоть раз заплачу.
- Ну, сколько можно тебе говорить! Мне по должности положено блюда дегустировать – вот и дегустируй!
В кабинет Тамары внесли поднос, прикрытый белой льняной салфеткой, на этот раз на пробу предлагалась севрюга с хреном и скоблянка из трепанга.
- У нас сегодня рыбный день, - извинилась румяная улыбчивая повариха.
- Севрюгу я только в кулинарной книге видела, - восхищённо воскликнула Надя.
За рюмочкой армянского коньяка она решилась и рассказала Тамаре почти правду: консервы ей нужны, чтобы любовник отвёз их в Японию и обменял на запчасти для своего автомобиля.
Технолог с пониманием отнеслась к её просьбе.
- Бери, сколько хочешь! – щедро распорядилась она. – У нас краб плохо идёт, заказывают мало, считают, что дорого. А давай я его, вроде, как на салаты отпишу, тебе всё равно, а нам план и наличка! Цена будет не 4-60, а 5 рублей, согласна? Только сразу много не могу дать, бери пока 4 ящика, через пару недель – ещё четыре.
Надя расплатилась за первую партию, они договорились, что она подъедет за консервами к служебному входу к пяти часам. Вместе с Толиком они вернулись в управление к концу обеда. Глядя на хитрую физиономию водителя, Надя абсолютно точно могла сказать, что он тоже, как она, успешно прокрутил своё собственное дельце. Теперь ей требовалось отпроситься с работы пораньше хотя бы на полчаса, что было совершенно немыслимо при Дарье, но в период безвластия её просьбу приняли без особых объяснений. Но когда мужской голос попросил пригласить её к телефону, а она бесцеремонно велела заехать за ней в полпятого, все взгляды с интересом и удивлением обратились на неё.
- Это электрик звонил, проводку обещал починить, - невпопад брякнула она, не сильно напрягаясь в поисках достоверных объяснений.
Её отъезд и повторное посещение ресторана остались незамеченными. Но когда она ехала с Пашей домой, их путь пролегал мимо управления, где роскошные девицы, ожидающие свои авто, очень внимательно всматривались во все проезжающие мимо машины. Они сразу заметили в блестящей «Тойоте» знакомое лицо. Увидели и Люба с Инной, выходившие из дверей. Это событие они восприняли как случайность, хотя и удивительную, что и отметили энергичными восклицаниями.
- Смотри-ка! Нашу Надьку на иномарке повезли! - и только.
31 декабря, когда Надя собиралась на новогодний вечер, пытаясь из своего скудного гардероба составить праздничный туалет, в дверь позвонили. Буквально ворвавшись к ней, как ураган, Павел перевернул все планы. В первую очередь, на трюмо рядом с телевизором он поставил двухкассетный магнитофон, правда, подержанный, и стопку кассет. Извергая из себя потоки восторгов и энергии, он исчез, оставив после себя атмосферу оптимизма и красивый бумажный пакет с презентами.
Надя осторожно доставала из него подарки в нарядных бумажных обёртках с ленточками. Как ни жалко, но пришлось их разорвать, чтобы заглянуть внутрь.
В одном свёртке находилась большая коробка с конфетами, больше похожая на шкатулку. Надя ахнула, она никогда не видела такой красоты. В другом – в большом плоском футляре на золотом атласе лежал крохотный флакончик. «Кензо» - прочла она, благоговейно поднесла флакончик к лицу – на неё дохнуло ароматом невиданного мира.
- Ты видела? – обратилась она к кукле, - Это просто чудо!
Она окунула стеклянный стержень в драгоценную жидкость, провела им за ухом себе и кукле.
- Ты чувствуешь этот запах? Это запах богатства.
Возбужденная ароматом роскоши, она достала последнюю, самую большую упаковку – там оказались прелестные туфельки на шпильке цвета топленого молока, изящные, как вся японская обувь. Надя моментально сбросила тапочки и надела обновку – ей казалось, что большего счастья она в своей жизни уже не испытает. Ей стало стыдно за себя. Ей показалось, что это недостойно, неправильно, так не должно быть. Ей всегда внушали, что нужно жить духовной жизнью, стремиться к высоким идеалам, а не мечтать об сиюминутных ложных удовольствиях. Вполне можно быть счастливой и без импортной кофточки и без заграничного магнитофона. Но как-то скучно и уныло ей жилось до сих пор в своей бедной комнатке, и как-то не до высоких идеалов было.
- Неужели я - мещанка, если в восторге от обладания какой-то тряпкой? Ведь это – просто вещь, а я так радуюсь! Это, наверное, пошло, низко, это вещизм какой-то, - упрекала она себя.
- А, ну и пусть!– она неожиданно махнула рукой на высокие идеалы, кружась по комнате в танце, - Значит, я обывательница, зато довольная жизнью!
Этот вечер начался необыкновенно, и ей не захотелось провести его обычно, она решила не идти в ресторан. Нет, она больше не собиралась сидеть всю ночь рядом с надоевшими ей в будни коллегами. Алла права – незачем тратить время в женском обществе, где ей никто не рад. К тому же, раз Аня не придёт, то ей вообще не с кем будет и парой слов обмолвиться.
- Зачем они нам? – делилась Надя с куклой своими мыслями. – Мне с тобой хорошо! Мы вдвоём не соскучимся.
Ей хотелось, конечно, похвастаться своими туфлями и духами, но нового платья у неё пока нет, и её всё равно не заметят среди нарядных морячек.
- Наше время ещё придёт! – успокоила она куклу. Или себя?
Нет, она не пойдёт на ваш жалкий праздник, она сделает себе свой!
Она застелила журнальный столик новой льняной скатертью, в центре поставила вазу с яблоками и мандаринами, рядом - бутылку шампанского. Надя знала, что эти продукты получили все работники управления, их выделил профсоюз к празднику. А вот копченую колбаску, и в особенности сыр смогли раздобыть не все. Надя достала из холодильника плоды дружбы с рестораном и принялась готовить совершенно незаменимый новогодний салат «Оливье». На горячее решила запечь цыпленка. Чтобы привести жёсткое мясо в съедобное состояние, существовал только один способ: обмазать тушку сметаной и специями, нашпиговать салом, завернуть в фольгу и запекать в «чудо-печке» часа два. Так Надя и сделала, сокрушаясь, почему у курицы только две ноги, и фантазируя на тему, как было бы чудесно покупать куриные ножки отдельно от всего остального костлявого остова. Только кто бы их продавал? Такого просто не могло быть.
Пока готовилась птица, Надя украсила стол коробкой конфет, уверенная в том, что такой точно нет ни у кого. Усадив куклу на стол рядом с вазой, она открыла шампанское. Налила в бокал, полюбовалась шипящими пузырьками, отпила глоток и закусила конфеткой. На экране телевизора мелькала какая-то новогодняя программа, не привлекая её внимания, звук она убавила до минимума. Тон задавал магнитофон, Надя слушала любимые группы: Модерн Токинг, Бони М, Пинк Флойд, счастливыми глазами оглядывала свои обновки. Туфли стояли рядом со столом, она постоянно посматривала на них, прикасалась пальцами к флакону с духами.
Сколько всё это стоит? Она ужаснулась, как бы ей пришлось экономить, чтобы оплатить покупки, да ещё их надо было где-то достать, а для этого совершенно необходимы знакомые продавщицы. Надя подивилась, как легко достались ей эти дорогие и красивые вещи. Весь её гардероб состоял из очень ограниченного количества весьма скромных предметов одежды, которые она приобрела в обычном магазине или изготовила сама. Эти вещи носили очень обидные названия: «совновьё» и «самопал». И ни одной «фирмы». За свою трудовую жизнь ей пришлось много и тяжело работать, чтобы приобрести самое необходимое, а тут – так быстро и так просто! Её немного смущало, что это не совсем законно, всё-таки контрабанда…. Но что делать, если по-другому заработать не получается, а мужа-капитана у неё нет, и вряд ли уже появится!
- В конце концов, я ни у кого ничего не украла,- отмахнулась она от глупых мыслей. - Сколько можно жить в нищете? Хочу пожить нормально!
Она умильно погладила волосы своей молчаливой подружки.
- Ну вот видишь, у нас начинается новая жизнь, для начала неплохо! Только вот ты у меня какая-то ненарядная, Виктория! Но это мы сейчас исправим.
Надя достала шелковый шарф небесно-голубого цвета, совсем хороший шарфик, только с угла слегка подпаленный утюгом.
- Это подойдет к твоим лазоревым глазкам.
Она взялась за шитьё. Когда вместо скромного шерстяного платья на кукле оказался роскошный туалет, та совершенно преобразилась. Из милой простушки она превратилась в светскую красавицу, Надя расчесала её чудные волосы, заколов их брошкой.
- Извини, подруга, бриллианты здесь фальшивые, но всё остальное – настоящее! Ты просто леди!
За этой суетой она едва не пропустила наступление Нового года. Напомнила об этом наступившая пауза в «Голубом огоньке», она взглянула на часы, ойкнула и быстренько добавила громкости. Президент СССР Горбачёв поздравлял трудящихся с праздником. Надя спешно наполнила бокал, чокнулась с носиком куклы.
- С Новым годом, дорогая! Моя Виктория! Пусть в этом году нам повезёт! За победу, за нашу победу!
И под бой курантов выпила шипящий напиток, впервые за многие годы, не загадав никаких конкретных желаний. Отодвинув занавеску, она выглянула в окно.
Ночь стояла тихая и ясная, в тёмном небе блистали недоступные холодные звезды, они едва не цеплялись за крышу соседнего общежития. В окнах горели огни, мелькали силуэты танцующих людей, на улицу выскакивали группы полураздетых подвыпивших парней, орущих поздравления и песни. Тяжёлой поступью вступал на приморскую землю новый 1991 год, неся с собой бурные, невиданные доселе события. Год, начавший новую эпоху безвременья, открывший череду безумных лет. Этот год потрясёт до основания страну, перевернёт жизнь людей. Прогремит Павловская денежная реформа с изъятием из обращения ста и пятидесятирублёвок, когда все начнут давить друг друга в очередях в сберкассах. Уже привыкнув к талонам на водку и мыло, всем придётся привыкать к безумной гонке цен, и впервые прозвучит слово инфляция. А с прилавков магазинов исчезнут почти все продукты и последние, как раньше казалось, совсем никудышные товары: трикотажные майки и цигейковые шапки-ушанки, ситец и ватные одеяла, мешкообразные пальто и кипятильники с утюгами. Всем предстояло ещё узнать, что означает балет «Лебединое озеро», и увидеть по телевизору трясущиеся руки генералов. Прозвучит слово ГКЧП, и окажется, что в их стране тоже может произойти государственный переворот. Дальше станут появляться новые слова: ваучер, акция, приватизация, обесценивание вкладов…
Но всё это случится потом, ничего этого пока не знали смеющиеся, весёлые, шумные люди, поющие песни и пляшущие в своих тёплых квартирах. С надеждой и верой глядели они в грядущее, загадывая свои маленькие бесхитростные желания. Много чего предстояло им узнать и пережить, а пока все в блаженном неведении поднимали бокалы и просто радовались предстоящим выходным дням, планировали, как проведут праздники, как начнут новый год. В окнах общежития мелькали тени, раздавался смех, и звуки музыки вырывались из распахнутых дверей. Надя вздохнула, задернув занавеску.
- Пусть этот год будет удачным для нас, - повторяла она, убирая со стола и раскладывая диван.
С той самой ночи, когда она впервые заснула без таблеток, Надя, впав в какое-то суеверие, каждый вечер раздевала и укладывала свою маленькую подругу в постель - теперь у Виктории имелась своя перинка, одеялко и подушечка. А каждое утро она поднимала куклу и одевала вновь. Надя была почему-то уверена, что только после этого странного ритуала, обеспечив малышке удобный ночлег, она сможет спокойно и безмятежно заснуть. И действительно, с тех пор никакие проблемы с бессонницей её больше не беспокоили.