ГЛАВА 7. ТЕРНИСТЫЙ ПУТЬ К ПРИЗНАНИЮ
И она с головой ушла в работу. Через несколько дней напряжённого труда, когда бригада переработала примерно половину сырья, и ничто не предвещало неприятностей, ей в контору внезапно позвонил Сергей.
- Юрий Петрович отказался работать, - заявил он без предисловий.
- Почему?
- Он с директором своим поссорился, и тот, вроде, сказал ему, что он плохо работает.
- И что с того?
- И он решил прекратить наш проект и вообще уволиться.
-Так я и знала! Знала же, что он обязательно выкинет какой-нибудь фокус! Но уж больно рано, неделю всего продержался, я думала, успеем …
- Что же делать, если он и вправду уволится?
- Не уволится! Он этот трюк проделывает ежемесячно, все уже привыкли. Где он, кстати?
- Домой ушёл, бросил меня в цеху с Вадимом.
- Жди меня, я подъеду!
Проклиная в душе капризного завлаба, Надя сделала скорбное лицо и пошла к начальнице отпрашиваться. Шефиня, внимательно прислушивавшаяся к телефонному разговору, не смогла удержаться от вопроса:
- Что случилось, Надюш?
- Валерия Петровна! Крупные неприятности: меня вычеркнули из очереди на стенку. Нужно срочно ехать к мебельному магазину разбираться, - глядя на руководительницу честными глазами, врала Надя.
- Ах, ах, ах! Конечно, езжай, разберись, - посочувствовала та, проводив её недоверчивым взглядом.
Надя поднялась на третий этаж, на счастье Олег - один из знакомых механиков оказался на месте, в отделе. Она подошла к нему, деловито спросив про новые разделочные машины, и пока он длинно отвечал ей под внимательными взглядами трёх женщин и начальника, нацарапала на клочке бумажки просьбу срочно подвезти её. Олег быстренько закруглил свою речь, сунув бумажку в карман.
- Знаешь, про разделку я тебе завтра расскажу, а сейчас, извини, мне некогда, срочно еду в порт, нужно на складе запчасти посмотреть.
- Какая жалость! Ну, тогда – до завтра, - с деланым сожалением согласилась она и отправилась на автостоянку, куда спустя минуту прибежал механик.
- Куда везти-то? Надо будет подождать? – только и спросил он.
- Нет, ждать не надо, только довези, а обратно меня заберут.
Олег деликатно не спрашивал о цели поездки, а она не считала нужным ему объяснять – они так решили, ни к чему влезать в дела друг друга.
- Прикинь, Надь, мою жену вчера ограбили! – поделился с ней новостью Олег.
- Ограбили? Да ты что! И как, где?
- Поехала она в центр, решила по магазинам прошвырнуться, ну, остановила частника, села. Вначале, вроде ехали нормально, а потом водила свернул на набережную, там людей зимой практически не бывает, двери заблокировал и говорит: «А сейчас трахаться будем».
- Ничего себе заявочки!
- Да, моя в панику, давай орать, а никого вокруг нет! Тогда этот мужик говорит: «Если трахаться не хочешь – давай деньги и золото снимай!». Сумочку отобрал, всё из кошелька выгреб, велел серьги снять, хорошо, она цепочку не надела в тот день, так бы и её забрал. И пока он сумочку потрошил, она потихоньку кольцо с пальца стянула и в варежке спрятала, он не заметил. Потом ещё разозлился, что у неё кольца нет и цепочки, сам проверил, гад! Обозвал её нищей и вытолкнул из машины.
- Хоть не изнасиловал!
- А он походу и не собирался, это он так припугнул её, чтобы сама деньги отдала. Только кольцо и осталось!
- Дорогое кольцо?
- Дорогое, с бриллиантом, я ей на годовщину свадьбы подарил, его жалко было бы потерять. Теперь моя боится на машинах ездить, лучше, говорит, в трамвае!
Посочувствовав коллеге, Надя хмурила лоб, обдумывая свою проблему. Она проклинала истеричного партнёра по бизнесу, который из пустого каприза подставил под удар всё дело. Переносить производство в другое место уже поздно – владелец сырья не понял бы их, а, пожалуй, и завершил бы работу сам. К тому же строго оговорены сроки поставки сибирским нефтяникам, самолёт заказан на определённую дату. Гарантом выступал Марек, и поэтому за срыв поставок они могли поплатиться головой. В прямом смысле. Оставалось одно – умиротворить строптивого завлаба.
Смирившись с этой мыслью, она вместе с Сергеем и Вадимом закончила переработку заготовленного сырья. Новую партию икры они закладывать не стали – на всякий случай, мало ли что, вдруг, не удастся договориться с Юрием Петровичем. Так же на всякий случай они забрали из холодильника весь готовый товар. Решили завтра отвезти фирме предназначенную ей партию вместе с накладными и отчётом о расходе сырья, свою долю собрались распихать по домашним холодильникам. И уж совсем на всякий случай, Надя попросила Сергея сделать дубликаты ключей от лаборатории и от холодильника, их сделали быстро – слесарь работал буквально через дорогу.
Закрыв пустой холодильник и цех, они сдали помещение на охрану - схему примитивной сигнализации им сообщили на вахте, куда они сдавали ключи.
Нагруженные икрой, компаньоны поехали к Арбатскому домой.
Пока его жена Наташа готовила им перекус, Надя играла с их маленькой дочкой. Вероника, как маленький белокурый ангел, казалось, освещала всё, куда ступала её легкая ножка, к чему прикасались пухлые ручки, на чём останавливались дивные фиалковые глазки.
- Какой ты счастливый, Сергей! – вздохнула Надя, - Что бы ни случилось днём на работе, вечером ты с детьми душой отдыхаешь. Вот я пять минут с Вероникой поиграла, и уже чувствую, что готова к разговору с этим гадом.
- Где мы его искать будем?
- Возле его дома караулить придётся. Должен же он прийти переночевать! Приползёт, где бы его черти ни носили! Нет, ну это же надо! Полный абсурд! Будем уговаривать этого идиота взять деньги! И делать ему ничего особенного не надо, работай, как всегда, немного поднапрягся – и получи! Всю подготовку, организацию процесса мы с тобой провернули, столько денег, как мы ему дадим, он за год не заработает, и вот те на! Отказывается! И из-за чего? Начальник на него накричал! Да на меня каждый день кричат, причём, бесплатно. Да за такие деньги я бы согласилась, чтобы мне каждый день в лицо плевали! А мы уговариваем: возьми деньги, возьми! И ведь будем уговаривать, – вздохнула Надя.
- Будем. Деваться некуда. Ну, не горюй, Надюшка, переживём.
И они действительно пережили. Простояв у подъезда капризного завлаба до глубокой ночи, они его всё-таки дождались и уговорили сесть к ним в машину. Битых два часа компаньоны уламывали его, проклиная в душе, но вслух рассыпая комплименты, как женщине. Вначале Юрий Петрович оставался непреклонным, но также непреклонно держались и Надя с Сергеем. Бестужева знала, что тот не первый раз ссорится с директором, но каждый раз смиряется и снова выходит на работу. Поэтому она точно знала, что и на этот раз он отступится, главное – когда. И она приложила все усилия, чтобы это произошло уже завтра. Сменяя друг друга, друзья увещевали до хрипоты. Прошёл час, завлаб начал слабеть в своём упорстве, у Нади открылось второе дыхание. Уговоры начали повторяться по третьему, по четвертому кругу. Она не утруждала себя изобретением новых аргументов, а только энергично повторяла старые. К концу второго часа Юрий Петрович сдался. Он согласился, что назло директору выйдет завтра на работу и из принципа возьмёт и заработает кучу денег!
С этим решением он гордо отправился домой, а друзья, совершенно измотанные и потерявшие голос, дали себе слово больше с этой истеричкой не связываться.
- Ох, и трудно деньги зарабатывать, - устало проговорила Надя.
- Трудно. Ещё хорошо – что ты такой человек, с тобой работать приятно. Сама пашешь и на другого работу не перекладываешь, и в расчёте честная, не пытаешься обжулить, не то, что Косарь. Прямо не хочется к нему возвращаться, так бы всё время и работал с тобой.
- Но мы столько не заработаем, как он. И потом – ты там чистый ходишь, а со мной – рыбой провонял, руки по локоть мокрые весь день.
- Эх, Надюшка, знала бы ты, чем мы с ним занимаемся! Я с тобой работаю и у меня руки грязные, зато совесть чистая!
- Понимаю…. Я бы с тобой тоже с удовольствием работала, но ты же сам видишь, работа разовая, постоянной нет. Я и сама по этой причине из конторы своей не ухожу, хотя и мало платят, зато регулярно.
Дальнейшую работу решили форсировать – во избежание повторного инцидента с ненадёжным партнёром. На работе Надя подскакивала от каждого телефонного звонка в ожидании очередного нервного срыва компаньона. Едва стрелка часов подползала к пяти, она срывалась с места и неслась к остановке троллейбуса под любопытными взглядами коллег. Её скрытая трудовая активность не могла пройти мимо их внимания.
- Надя, ты что, действительно так много работаешь? И чем ты занимаешься? – пристала к ней с вопросами Ирка. Неожиданно для всех, она не сидела на больничном и из курилки уже вернулась. Теперь она пристроилась к беседовавшим в коридоре Бестужевой и Аннушке.
- Я слышала, у тебя богатый любовник появился из крутых? А как ты с ним познакомилась?
Надя неопредёленно пожала плечами, с усмешкой глядя на её румяное, скуластое лицо с рыжими нахальными глазами.
- Как познакомились? Обыкновенно – в ресторане.
- А дальше, дальше как? Ну, я имею в виду, как ты его в койку затащила?
Надя усмехнулась – любопытство надо удовлетворить!
- А мы начали не с койки, мы трахнулись прямо на столе.
- Как, на столе? И где это? – в предвкушении сенсации, Ирка причмокнула губами.
- Прямо в ресторане! На столе! Представляешь? Экстрим! Романтика!
- Да ладно! Шутишь, что ли?
- Шучу.
Ирка разочарованно поджала губы и отправилась опять на перекур.
- Зря ты так. С ней надо быть поосторожней – она каждое слово разнести может, - упрекнула подругу Аня.
- Да плевать мне! - махнула та рукой. У неё теперь другие заботы, тут не до дипломатии!
- Надька, чем всё-таки ты занимаешься? Исхудала вся, в чём душа держится! – попеняла ей подружка.
- Работаю, Аня, подвернулась срочная работа, бабки хорошие платят, как откажешься?
- Да брось ты! Всех денег не заработаешь. Да они того и не стоят, чтобы день и ночь ради них пахать. Пойдём лучше со мной в ДК моряков, там танцы кому за 30. Моряки-загранщики туда ходят, говорят, там все бабы нарасхват, даже страшненькие.
- Ты уже ходила туда один раз, тебе не хватило унижений? Ещё хочешь получить? Ты не понимаешь, что они просто на ночь баб снимают? Конечно, на халяву любая подойдёт.
- Какая ты циничная стала! А вот я пойду сегодня! – обиделась Аня.
- Бог в помощь. А я лучше поработаю. Мне надоело быть товаром и чувствовать себя обрезью на мясном прилавке.
- Обрезью?
- Ну, да, товаром низшего сорта. Лучше я сама заработаю и за свои деньги сама себе выберу такого мужика, какой мне понравится.
- Надька, опомнись, что ты говоришь? – подруга в ужасе отшатнулась от неё. – У тебя же ничего святого не останется! А как же любовь?
Но Бестужеву уже не трогали ничьи увещевания. Она смотрела вперёд, будущее виделось ей светлым, но очень дорогим, для его покупки требовались деньги, и ради этого она готова была работать до беспамятства.
Компаньоны увеличили объём переработки, и теперь Надя возвращалась домой в час или два ночи, падая в постель буквально без сил.
- Вот видишь, как трудно деньги зарабатывать, - говорила она своей кукле, переодевая её на ночь.
- Ну, ничего, ничего, потерпи, вот закончу этот проект, куплю тебе что-нибудь красивенькое, кроватку настоящую, например, чтобы ты не маялась в ящике.
Когда работа подошла к концу, Юрий Петрович порадовал их новым фокусом. Придя в цех, Надя, как о скалу ударилась об упрямое выражение его лица. Нервы у неё стали сдавать в последнее время от постоянного напряжения в ожидании неприятностей, поэтому она даже успокоилась, увидев, что её опасения подтвердились.
- Ну, что ещё случилось? - зло спросила она, ей надоело сюсюкать с истеричным партнёром. Единственное, что её утешала, так это то, что наступил последний день их совместной деятельности, и она больше не увидит завлаба.
Тот, стыдливо склонил голову к плечику, и, перебирая пальчиками брезентовый фартучек, начал:
- Я подумал, что вы несправедливо делите доходы. Всю работу делаю я.
- А я, а Сергей?
- Ну, да, Сергей тоже со мной работает, а ты, Надя, извини, только в конце дня появляешься. Цех мой, мои машины закаточные, моя работа….
- Ну, во-первых, цех не ваш, а училища, мы с ними договор аренды заключили, а не с вами, и за это уже заплачено.
- Эти деньги пошли училищу, а не мне.
- А вы за свою работу зарплату получаете, если на то пошло! А мы вам сверх того, все деньги договорились отдать, которые фирма платит бригаде. Себе ни копейки не оставляем, берём только левую продукцию! Что вам ещё нужно? Вы же никаких забот не знаете, масло, специи – это наши вложения, мы за них свои средства отдали!
- А я за банку!
- Вы что, забыли? Банку мы свою привезли из Находки, литографированную! За неё заплатили тоже мы! Все бухгалтерские расчёты – наши! Машина для доставки - наша! И, наконец, самое главное – кто эту фирму нашёл? Кто обо всём договорился? Нам надо ещё заплатить человеку, который нам этот заказ подогнал. Вы же не думаете, что такую инфу бесплатно сливают?
- А я считаю, что это - несправедливо, я тоже хочу получить долю в икре.
- Да? И что вы с ней делать будете? На рынке продавать?
- Я уже договорился, у меня проводники из поезда «Россия» возьмут. А если вы не согласитесь, я сам в эту фирму пойду и заключу новый договор, скажу, что вы их обманываете, икры получается больше, чем вы отдаёте. Я уже знаю, где эта контора. У нас сейчас накопилась партия, я вам её не отдам. Это моя доля, а свою вы уже вывезли. У меня всё на ключе.
- Так вот почему вы всю неделю не хотели продукцию из холодильника вытаскивать! Эта ваша любезная забота! У нас, мол, холодильники бытовые, температуру не держат, и уже и так забитые! Ну, спасибо!
Надя с удивлением глядела на его бесцветное, какое-то бабье лицо со вздернутым носиком и безвольным подбородком. Волна ненависти накатила на неё шквалом, она готова была задушить его своими руками. Ей только представилось безжизненное лицо Марека, когда они придут к нему с пустыми руками, первую партию икры ему уже отдали, наутро он ждал их с окончательным расчётом. Нет–нет, этого нельзя допустить ни в коем случае! Она понимала, что это стало бы для них самоубийством, понимал это и Сергей. И тут она увидела его мощную фигуру, возникшую прямо за спиной Юрия Петровича с тяжёлой железякой, зажатой в руке. Прицеливаясь к лысой склонённой голове, он вопросительно глядел на Надю, ожидая команды.
Она воровато оглянулась. В цеху кроме них никого нет, за окнами темно, их фигуры затерялись в глубине помещения, скрытые между станков, и вряд ли видны с улицы, соблазн оказался слишком велик. Достаточно слегка оглушить этого негодяя, очистить холодильник – и проблема решена! Надя уже приготовилась, чтоб подать знак ожидающему наготове товарищу, и уже открыла рот, но слова застряли в горле, мышцы перестали ей повиноваться.
Раскрытые настежь глаза увидели, как Сергей с грацией дикой кошки метнулся к тщедушной фигурке, обрушив на его лысый череп своё оружие. Завлаб тихо съехал на пол, цепляясь за транспортёр скрюченными пальцами, ноги его не держали. Он сполз сначала на колени, потом упал ничком, разбросав в стороны руки. На его голове пауком расползалось кровавое пятно, пульсирующий родничок быстро превратился в толстую красную струю. Надя смотрела на прибывающую лужу крови, на растерянного друга, стоящего над бездыханным телом. Она присела на корточки, повернув мёртвую с выпученными глазами голову, ей вдруг показалось, что это не человек, она увидела искажённое ужасом лицо куклы. Только очень большой куклы. Как у манекена в магазине. Сергей тоже подсел к телу, поднял вялую руку, потрогал запястье, пытаясь нащупать пульс, но не нашёл его. Он повернул к ней побледневшее лицо. Друзья молча, затолкали тело в полиэтиленовый пакет, обмотали верёвками и потащили к бухте. Когда они привязывали к ногам какую-то железку, захваченную из цеха, и спихивали тело в полынью, им показалось, что на берегу мелькнула тень. «Наверное, собака», - успокоили они себя. Но это оказался случайный свидетель - припозднившийся преподаватель, они увидели его в зале суда. Быстро промелькнули дни, проведённые в КПЗ, суд, этап, зона….
Надя разжала руки и, наконец, смогла моргнуть. Она закрыла рот и сглотнула слюну.
За спиной согбенной фигурки завлаба наготове, как сжатая пружина, стоял Сергей и ждал сигнала. Надя покачала отрицательно головой, парень разочарованно опустил занесённую руку. Она глубоко вздохнула, мышцы тела расслабились, и она вяло, как в полусне начала разговор. Волна ненависти прошла, оставив только усталое удивление. Глубину собственного нравственного падения она только что увидела, теперь ей хотелось узнать степень потери порядочности своего ненадёжного партнёра.
- Да, пригрели мы змею на своей груди. Вы что же, кинуть нас хотите? А ведь мы с вами договаривались, значит, слово своё не держите, как же так?
Юрий Петрович, ожидавший бурных объяснений, встрепенулся.
- Ну и что? Вы сами виноваты, слишком доверяли мне, а теперь я – хозяин положения. Побеждает сильнейший,- он поднял на девушку победно блестящие глазки.
- Закон джунглей, значит? – Надя спрятала усмешку, приложив платок к глазам, делая вид, что утирает слёзы.
- Вы нарушили своё слово, сорвали договорённость! Мы вам доверяли, а вы разочаровали нас. Ведь это грех – обманывать ближнего. Вам повезло, что вы работаете с порядочными людьми, другие за такие дела…. – она помолчала, поцокала языком, - Место здесь тихое, отдалённое, бухта рядом….
Завлаб затравленно оглянулся на крепкого парня, методично обтирающего ветошью мускулистые руки и исподлобья злобно глядевшего на него.
- Но мы не бандиты и не станем применять силовые методы. Мы интеллигентные люди и сумеем договориться, верно? – доверительно проговорила Надя.
Оппонент приободрился и начал торговаться, заикаясь и боясь прогадать.
- Нет, вы меня не так поняли, я не собирался никого кидать, просто надо пересмотреть наше соглашение.
Арбатский молчал, сцепив зубы, завлаб обращался то к нему, то к Наде, опасаясь поворачиваться к парню спиной. Бестужева, неожиданно сговорчивая, вяло торговалась, оговаривая новые условия. Решили и деньги, и левую икру поделить на троих. Деньги фирма обязалась выплатить только после получения последней банки, но выдать из холодильника причитающуюся фирме икру завлаб отказался.
- Недостающие банки для фирмы вы из холодильника Сергея добавите, я подсчитал, это как раз будет полная партия. Получите завтра деньги, привезёте сюда, тогда мы поделим их и оставшуюся икру из моего холодильника.
- Ну, что же, нам остаётся только согласиться, - Надя делала отчаянные жесты в сторону друга, готового вспылить. Она почти вытолкала его из цеха.
- Зачем ты меня остановила? - сжимая кулаки, Сергей угрюмо смотрел на неё.
Она потерла виски, сняв шапку, подставила лицо холодному порыву ветра.
- Господи, как голова болит, прямо раскалывается…. Зачем остановила…. Может быть, я стала фарцовщицей, может быть валютчицей, контрабандисткой, да, я сплю с чужим мужем, но убийцей я не стала….
- Да не собирался я его убивать! Слегка оглушил бы и всё, таких учить надо!
- У него такой хрупкий череп, может, оглушил бы, а может и прикончил, удар рассчитать трудно. А даже если бы только пришиб слегка, этот гад завтра же в милицию побежал бы, по судам затаскал.
- Думаешь, побежал бы?
- Сто пудов. Жадности в нём больше, чем страха. Он – идиот, и припугнуть его можно только одним способом – прикончить. Но мы – не убийцы, мы его по-другому накажем. Ничего, не получилось рассчитаться по-честному, разберёмся по понятиям! Свою долю я ему не отдам.
- Но ты же с ним договорилась!
- Что я – дура, своё отдавать? Со сволочью надо поступать по - сволочному, мы сами его кинем: оставим и без икры, и без денег! Отгони машину подальше, чтобы он не видел её, и проследи его от ворот до транспорта, а когда уедет - возвращайся. А я здесь присмотрю, чтобы он банки не перепрятал. Здесь, в общем, и прятать негде, если только домой не отвезти. Хотя, это вряд ли, он с женой как кошка с собакой живёт, всё от неё тырит.
Надя укрылась в густую тень за углом здания, прислонившись к толстому стволу акации, и приступила к наблюдению. Через огромные окна она хорошо видела, как метался между машинами завлаб, как он прошёл вглубь помещения. Теперь его щуплая фигура почти исчезла из вида, скрытая за распахнутыми створками холодильного шкафа, потом они захлопнулись. Юрий Петрович немного побегал по цеху с ключами в руках, пытаясь спрятать, меняя тайники, потом засунул их в портфель, и уже не выпускал его из рук, положив туда же початую бутылку коньяку.
Эта деталь вызвала у Нади усмешку, она хмыкнула, наблюдая, как он долго кому-то звонил, похоже, просил приятелей зайти за ним. Он несколько раз набирал номера, видно, никто не соглашался, что не удивительно при его склочном характере. Наконец он оставил телефон в покое и уселся у дверей, уже одетый. Мужчина явно нервничал и несколько раз открывал и закрывал портфель, наконец, достал бутылку и сделал несколько глотков.
Надя предусмотрительно спряталась поглубже в тень за угол каменной тумбы, и вовремя: мимо неё прошёл сутулый невысокий мужичок. Завлаб засуетился, отпирая ему дверь, схватил свой портфель и живо покинул училище, он держался ближе к приятелю, всё время громко говорил и поминутно оглядывался. Бестужева, прячась в тени деревьев, проводила до ворот училища парочку, двигавшуюся к троллейбусной остановке, она издалека наблюдала, как они стояли в небольшой толпе. Юрий Петрович прижимал к груди, как большую ценность портфель с ключами, и когда садился в троллейбус, наверное, посчитал, что избежал опасности. Через минуту на остановке уже никого не осталось, Надя облегчённо вздохнула – неверный компаньон ушёл налегке, и банки остались на месте.
Вскоре подъехал Сергей. Порядком замерзшая на ветру девушка стучала зубами от холода. Глоток коньяку из походной фляжки Арбатского оказался как нельзя кстати. Убедившись, что вокруг тихо, они отключили примитивную сигнализацию и быстро перенесли ящики с икрой в машину.
- Ну, вот видишь, Сергей, так гораздо лучше – никакой уголовщины. Когда он откроет пустой холодильник, ему и сказать будет нечего – икры нет, потому что её не должно там быть. А ты говоришь – оглушить!
- Да, так даже лучше вышло. А я ещё подумал, зачем ты сделала дубликаты ключей и про сигнализацию выспросила – прям, как знала заранее!
- Когда работаешь с таким дерьмом, всегда надо страховаться.
- А Юрик нас в 12 будет ждать с деньгами! – засмеялся он.
- Пусть ждёт!
-Г лавное, чтобы он раньше времени в холодильник не полез, пока мы деньги не получим. Не люблю скандалов!
- Не бойся, я ему в бутылку с коньяком дури подсыпала, и он уже немного выпил, так что до обеда не проснётся. А утром я ещё директору позвоню, скажу – пьёт, на работу не вышел, пусть его на ковёр вызовет, разнос устроит, он до конца дня в цех не попадёт! Потом-то нам всё будет по фиг, потом с ним никто и разговаривать не станет!
- Так вот зачем ты к нему в кабинет заходила, вроде, как за аспирином…. А знаешь, Надь, ведь я его и вправду мог убить, спасибо, ты не дала, я так на него разозлился, думал, никто меня не остановит! Как ты смогла?
Она молчала, и Сергей продолжал.
- У тебя было такое лицо, как будто ты привидение увидела, я такого лица у людей никогда не видел, такое безжизненное, как застывшая маска. Прямо, как у куклы.
- Ты видел куклу? Ты это тоже видел? – торопливо проговорила она, - Бог нас остановил, Спаситель… вернее – спасительница….
- Чудно ты говоришь, как монашка.
Дома Надя долго не решалась подойти к Виктории, ей казалось, что синие глаза её малышки, сидевшей на трюмо, неотступно следят за ней. Она чувствовала этот холодный немигающий взгляд своей спиной, ощущала его всем телом, даже закрыв дверь туалета, девушка испытывала присутствие непонятной силы. Она долго умывалась, раздевалась, стараясь не поворачиваться к зеркалу лицом, не смотреть туда, но вечно так продолжаться не могло.
Бросив платье на диван, она подошла, наконец, к Виктории, внимательно вглядываясь в свою таинственную подружку. В кукле не было ничего зловещего или мистического – обычная дешёвая подделка мирового бренда. Надя успокоенно погладила её золотистые волосы - Барби как Барби, ничего особенного. Её взгляд устремился на собственное отражение, и тут её постигло изумление.
Она не узнавала себя. Куда девалась сутулая неуклюжая тридцатилетняя женщина с тусклым взглядом и жидкими тёмными волосами! Если зеркало не врёт, на потёртом ковре стояла стройная, прекрасно сложенная молодая женщина, нет, скорее – девушка не старше двадцати пяти лет с надменно поднятой головой и горделивой осанкой. Сверкающие ореховые глаза прекрасно оттенялись густыми пепельными волнами волос, падающими на плечи. Она провела расчёской по волосам – шелковистые волны, ровного цвета по всей длине, даже корни светлые, а ведь она их больше не красила с того, первого раза. Надя перевела взгляд на свои руки – точёные пальцы с розовыми перламутровыми ноготками, ни морщинок, ни вздутых вен, ни заусенцев. Она провела этими аристократическими пальцами по щеке – никогда в жизни у неё не было такой ровной, гладкой, матовой кожи с нежным румянцем, без единого пятнышка, прыщика, красной жилки. У неё появилось то, что называется цветом лица! Исчезла мелкая сеточка морщинок в углах глаз, расправились складки, идущие от носа, губы стали более пухлыми, они потеряли привычную блёклость и приобрели спокойный розовый оттенок.
Но самые удивительные изменения произошли в фигуре. Как будто рука ваятеля прошлась по куску сырой глины, там убрав, тут немного добавив, здесь пригладив. Надя провела рукой по телу: стройное, подтянутое, с плоским животом и упругой грудью. Ноги – раньше они ей чем-то не нравились, интересно, чем? Прекрасные длинные ноги! Она была как будто та же, и – другая. Она смотрела на себя во все глаза, подняла и опустила руку, отступила на шаг назад, передёрнула плечами – во всём облике читалась тревога, но движения, поза, осанка исполнены достоинства и грации.
Осторожно, как необыкновенную драгоценность, Надя взяла в руки куклу, пытаясь увидеть разгадку в бессмысленно распахнутых синих глазах с нарисованным чёрным зрачком.
- Как ты это делаешь?
Но ничего не смогла разглядеть в хорошеньком беленьком личике с круглыми щёчками и ровными кружочками румянца. Алый бутон губ был плотно сжат в стандартной улыбке.
- Ну, нет! Теперь ты меня не обманешь! Ты – не просто кукла, кто ты? И почему ты заботишься обо мне? Потому что я о тебе забочусь? Я тебя пожалела, согрела, дала тебе то, что смогла.… Немного, в общем, а ты – ты изменила всю мою жизнь, саму меня, чудно…. Вдруг это – правда? И кто из нас игрушка, а кто – хозяин? – спрашивала она.
Но ответа не получила. Маленькое сердечко кукольных губ было плотно сжато.
- Ну ладно, будь что будет, - махнула она рукой, - Не знаю, куда ты меня приведёшь, но пока что всё мне нравится. Но я не позволю собой манипулировать, всё-таки, хозяйка здесь – я! – твёрдо заявила она.
Утром Надя и Сергей доставили фирме последнюю партию продукции, получили деньги за работу и привезли в офис Гарри Демьяновича представителя нефтяников, прибывшего в этот день во Владивосток только на сутки. Сделка состоялась. Нефтяники получили икру, фирма - деньги сполна. За левую партию, переданную компаньонами, нефтяник дал только аванс, пообещав остальное привезти обратным рейсом.
- А он нас не кинет? – поделилась Надя своими сомнениями с Сергеем.
- Марек дал гарантию.
- Он же при Кифе состоит, значит, в случае чего к нему, да?
- Нет, Кифа тут не в теме, к нему лучше не лезть, Марек сам разберётся, если что. Это – его шарочка, но думаю, всё будет Окей. Через неделю получим наши бабки.
И они действительно всё получили сполна. Успешную операцию решили отметить в Нагасаки. Надя боялась, что их туда не пустят одних, без Альберта, но Сергей её успокоил.
- Мы здесь уже свои, не боись, найдётся нам место!
И место действительно, нашлось. Сидя за столиком, они приветствовали знакомых, у Нади они здесь тоже появились. Марек, проходя мимо, поздоровался за руку с Арбатским и отдельно – с ней. Сергей представил её как свою партнёршу по совместной работе Кифе, в этот вечер он тоже отдыхал здесь, тот удовлетворённо кивнул и пошёл дальше, а Тамара надолго задержалась, чтобы поболтать с Надей. Она отметила, что эти два крутых парня глядели ей только в лицо, а не обшаривали плотоядно с ног до головы, как шастающих мимо длинноногих девиц. «Значит, моя голова здесь приобрела цену», - решила она.
К концу вечера в зале появился Альберт. Неприкаянно бродя между столиками, он добрался до них. У Нади сжалось сердце при виде его заросших щетиной щёк и грязных манжет. Жалость к нему подступила к горлу, вытеснив былую обиду.
- Вы здесь? – начал он, - Отмечаете успешное завершение? Поздравляю! Ну что вы, как чужие! Ну, извините, если что не так! Вы же знаете, характер у меня такой! Серёга, ну что – мир? – он протянул ему руку.
- Не могу я сам и делами заниматься и машину водить! Я тут пару квартир нашёл, озолотимся! Работы полно! Ты же не уйдёшь от меня? - его покрасневшие бегающие глаза умоляюще уставились в лицо Арбатского, - Будем работать?
Сергей, помедлив, пожал протянутую руку.
- Работать будем.
- Ну, всё, тогда порядок! Возьми ключи от машины! - воодушевлённо воскликнул Альберт, бросив свой портфель на свободный стул и махнув официантке, - Мне чего-нибудь тоже принеси! Я к вам присяду, ладно? Есть хочу, как волк!
Он набросился на принесённый салат.
- Надь, а ты что не ешь? Или на диете? Фигура у тебя и так стройная. А ты за это время такая красивая стала!
- Я всегда такая была, просто ты раньше не замечал.
- Да? Может быть. Ты знаешь, мне так трудно одному без горячего, в смысле покушать. Привык уже, что ты мне всегда что-то вкусненькое готовишь, и рубашки – видишь? Ни одной чистой не осталось. Я, наверное, к тебе вернусь, сегодня и переберусь, ты рада?
- И давно ты это решил?
- Давно. А сегодня как увидел, сразу понял – пора возвращаться.
- Кухарка, значит, понадобилась?
- Ну, зачем ты так! Я же от чистого сердца! Это ты за ту ссору так обиделась? Всё ещё помнишь! А я не злопамятный, я всё забыл, а ведь ты меня тоже обидела тогда.
- Я тебя?
- А разве нет? Но я всё прощаю, и даже, если хочешь, прощения попрошу, хочешь?
Она молчала. Альберт бросил вилку, обтёр жирные губы рукавом пиджака, тряхнул лохматой головой, в глазах его зажёгся отчаянный огонёк. Он бухнулся на колени и завопил на весь зал:
- Надюшка, солнце моё, прости подлеца, если виноват!
Зал зааплодировал. Надя вскочила и пошла к выходу, Альберт на коленях пополз следом за ней. Обернувшись, оно увидела, что он умоляюще глядит на неё, протянув руки. Заметив, что она колеблется, он сунул руку за пазуху и вытащил что-то блестящее.
- В знак примирения прими подарок! – он быстренько подполз к ней и ловко надел на руку золотой браслет в виде змейки, защёлкнув замочек.
- Ну, что – мир? – заискивающе глядя снизу вверх, проговорил он.
В тот же вечер, лежа в её постели, он уже посвящал подругу в свои планы. Спросив о прибыли, которую они с Сергеем получили, снисходительно хмыкнул.
- Но в общем, неплохо для женщины. А кстати, ты не думаешь, что мне тоже доля полагается? Ведь вы моей машиной пользовались!
Размякшая Надя словно получила оплеуху.
- Значит, так - никакой доли ты не получишь, - жёстко проговорила она. – Какой ты всё-таки крохобор!
- Ну что ты злишься! Я же пошутил, я имел в виду, может, подарок мне сделаешь? Я ведь подарил тебе браслет!
- Можешь забрать его назад!
-Что ты такая нервная, я же не к тому! Чисто по-человечески, а ты всё на деньги переводишь.
«Он неисправим, - горестно думала Надя, - Надо будет ему действительно что-нибудь подарить, а то изведёт!» На другой день она принесла ему фирменную футболку, он, довольный, тут же примерил её, не преминув, однако, съязвить.
- Сергей на свою долю видик купил, а я только на майку заработал.
- Да! Ты больше не заработал! И закроем эту тему. И браслет свой забери.
- Вообще-то он не мой, это залог, я его вернуть должен.
- Я так и думала, я уже привыкла к твоим штучкам.
- А кстати, раз вы с Сергеем решили коммерцией заняться, могу подсказать выгодное дельце. Я бы и сам взялся, да времени нет.
- Какое дельце?
- Очень выгодное. Мне давно Лёха предлагал, да я подходящих людей не мог найти, а вы - свои, вам доверять можно. Я вам буду 10% платить, и контролировать не буду, надеюсь, не обсчитаете. Лады?
- Да какое дело-то?
- Говорю тебе, очень выгодное, золотое дно, я бы кому попало, не предложил. Короче – наркотики. Есть куча наркотиков.
- Наркотики? Откуда они у тебя?
- У меня нет, а у Лёхи их навалом. Он мент, в Пограничном работает. На Ханку за коноплёй нарки со всего Союза съезжаются во время цветения. Менты, конечно, рейды делают, ловят их, наркоту отбирают, а куда её девать? Траву чаще сжигают, а пластилин, ну, пыльцу конопли, складывают. И уже не один год. Представляешь, сколько у него товара, причём неучтённого? Это же десятки тысяч долларов!
- Продаёт?
- Нет, там он продавать не может – посёлок маленький, все сразу заметят, настучат. Это опасно. Надо во Владивостоке сбывать, и чтобы не он, а кто-то другой это делал. Вот я и подумал, что вы с Арбатским этим займётесь.
- Для Лёхи, значит, это опасно, а для меня нет? Значит, мы с Сергеем такие придурки, которые будут разгребать это дерьмо, и которыми можно при случае пожертвовать.
- А как ты думаешь, деньги зарабатываются? Риск, конечно, есть, но зато какие бабки поднять можно! Поторгуешь немного, поимеешь настоящий капитал.
- Да? И как ты это себе представляешь? Я выхожу на Океанский проспект и кричу: «Кому наркотики! Свеженькая марихуана, гашиш - чистяк!
- Кончай утрировать, можно же оптом сдать.
- Да? И где я найду этих оптовиков?
- Ну, я может быть, найду. А то - подгоню тебе своих алкашей, пусть продают! А потом – и оптовики сами нарисуются.
- Точно, нарисуются! У них же весь город давно на зоны поделён, ты думаешь, они дадут кому-то левому на их территории торговать? Да они удавят любого, кто к ним влезет! Думаешь, они мне просто так деньги дадут? Товар заберут, и прощай, Надя, спасибо за посылку! А потом, они уже не отстанут, так просто не дадут соскочить, из этого бизнеса легко не выпускают! Тем более, за мной никто не стоит,они меня вычислят по одной фамилии!
- Ты что, идиотка? На хрен тебе светиться? Мне что, тебя учить? Надела парик, очёчки тёмные, плащик задрипанный – и никто тебя не узнает!
- Нет, это ты – идиот! Киношек насмотрелся для дебилов! Ты же, вроде, ментом был, что, не понимаешь? Парик, очки! Да они вычислят меня на раз! И перо в бок при выходе из квартиры, или в первой подворотне! У меня же нет никакого прикрытия! Дураки они – отдавать деньги тёмной лошадке без прошлого, без имени, без поддержки! И вообще, я должна организовать сеть сбытчиков, курьеров, искать оптовиков, места хранения и торговли, с ментами, с бандитами о крыше договариваться, и всё это за какие-то 10%? А ты в стороне в тенёчке загребаешь денежки? Я не дура рисковать при таком раскладе!
- Каких-то 10%! Да мне самому всего 40% достанется, 50% берет себе Лёха - он же товар собирает, рискует.
- Он товар собирает, рискует, я – сбываю, тоже рискую, а ты за что получаешь 40%? Ты даже прикрытие мне не собираешься обеспечить! Мне даже крышу самой искать придётся!
- Я? – Альберт надулся от обиды, - Я – организатор всего бизнеса, мозговой центр! Если хочешь, я тут самый главный!
- Ну, вот сам и продавай свою наркоту, а я не собираюсь нарываться на неприятности.
- Да ты хоть понимаешь, какие это колоссальные деньги? Это не тысячи, это десятки, сотни тысяч, миллионы! Причем, не рублей, а долларов! И ты откажешься от таких бабок из-за каких-то бабских страхов?
- Из-за страхов? Да ты знаешь, какие законы среди наркоторговцев? И вообще, если тебе всё так хорошо понятно, почему тебе самому не заняться сбытом?
- Ну, и глупая ты женщина! Я же о тебе беспокоюсь, заработок подгоняю! Я же не всегда буду у тебя жить, у меня своя семья есть, я думаю, что будет, когда ты без меня останешься.
- Спасибо за беспокойство, родной. Только таких забот мне не надо. Не понимаю, тебе что, наплевать, что ты меня под ножи подставляешь? Ты ведь даже охрану не собираешься мне обеспечить. Ты что, хочешь от меня избавиться?
- Ну, ладно! Ну, не хочешь - не надо! Я же только предложил. Не злись, - миролюбиво проговорил Альберт, хватая её за руку, - Ну, извини, я действительно не подумал, что ты так сильно рискуешь. Я думал, сколько денег можно заработать!
- То есть, ты видишь во мне не человека, а только материал, средство обогащения?
- Ну, ладно! Я же извинился! Черт с ними, с бабками, хотя такой шанс представляется не часто. Может, обдумаем всё, решим, а?
- Что, процент мне увеличить согласен?
- Ну, процент я тебе и так хороший предлагаю. Так ты твёрдо решила? Это окончательно?
- Да.
- Ты не умеешь рисковать, ты никогда не будешь богатой!
-Зато я останусь живой.
Надя разозлилась, сдвинув брови, она в упор глядела на Альберта. Внезапно, лицо её исказила кривая усмешка.
- А знаешь, пожалуй, мне стоит подумать о твоём предложении. Ты познакомь меня с Лёхой, я полагаю, мы сможем с ним договориться, а посредника мы, пожалуй, исключим. Зачем нам посредник? Нам посредник не нужен, это только лишние расходы.
- Какой посредник? Кто лишний? – опешил Косарь.
- Ты посредник, Альберт. Ты лишний. Я обеспечу сбыт, он организует поставку, а ты нам не нужен. Ты – лишнее звено в цепи. Поделим прибыль 50 на 50, это будет справедливо.
- Вот так, значит? Я тебе дело предложил, а ты меня кинуть хочешь!
Они долго сидели, молча разглядывая друг друга, и, как будто открывая для себя что-то новое. Он вдруг увидел перед собой упрямую и неглупую женщину, которой совсем непросто командовать. А она по лицу любовника поняла, что он всерьёз принял её намерение самой заняться наркотиками и выдавить его из бизнеса, и вправду испугался, как бы она не прибрала к рукам выгодное дельце. Она усмехнулась.
- Ты действительно думаешь, что я буду заниматься этим грязным делом? Короче, есть три вещи, которыми я не стану заниматься никогда: это наркотики, проституция, убийство.
- Зря, на проститутках тоже можно хорошо заработать!
- У тебя тяга к сутенёрству? Или ты опять решил загребать жар чужими руками?
Разговор больше не возобновлялся. Альберт, как ни в чём не бывало, принялся щёлкать пультом телевизора. Надя не думала, что он так быстро сдастся, но он, казалось, забыл об этом, хотя вначале так давил на неё. Теперь он невозмутимо сидел на диване и разглагольствовал о политике. К старой теме он больше не возвращался. Она с интересом наблюдала за своим непостоянным другом. Как он легко менял свои намерения, как быстро перестраивался, какой он гибкий и скользкий, как уж. И переменчивый, как хамелеон. «Он совсем не дорожит мной, ему всё равно, что со мной случится, главное, чтобы я столкнула эту дурь и принесла ему в клюве деньги… деньги… одни деньги кругом.» - с обидой думала она. Но почему он оставался таким притягательным для неё, несмотря ни на что? Этого она не могла постигнуть. А может быть, он очень умный, слишком умный, чтобы она его поняла?
Она думала об этом весь вечер, а когда укладывала свою куклу в кружевную постельку, долго смотрела в её бесстрастные глаза, держа за крохотную ручку, как будто хотела найти у неё ответ. «Может быть, он прав, и я упустила свой шанс? Может, стоило рискнуть и пожить хоть и недолго, но красиво?» Но не было ответа у маленькой красавицы, бутон алых губ был крепко сомкнут. И вздохнув, Надя отправилась в постель к Альберту - своему живому, разговорчивому, подлому, неискреннему, лживому, многоликому идолу. К своему умному, неразгаданному, не развенчанному божеству, открывавшемуся ей новыми мутными и подлыми гранями, не переставшему от этого быть жутко интересным и притягательным.
И их жизнь потекла по-старому, вернее – почти. Надя, избавившись от части иллюзий, всё чаше спорила с любовником, но их ссоры завершались мирно, независимо от темы. Косарь, поначалу видевший в Наде домохозяйку, теперь стал приносить ей какие-то фантастические планы обогащения. Однажды он предложил ей продавать красную ртуть, потом - редкоземельные металлы. Как- то раз он потащил показать ей какие-то металлические самодельные корявые слитки – якобы серебряные. Вроде бы, этот щуплый мужичок выплавил их из микросхем и деталей ракетных комплексов и продавал недорого, а в Москве это с руками оторвут. И он жутко разозлился, когда его подруга отказалась покупать эти слитки.
- Я не поеду в Москву с этими железками! Или что, у тебя есть канал сбыта? У меня нет. И не факт, что это – серебро. Даже если сделать анализ одного слитка, другие могут быть подделкой. Или сверху серебро, а внутри – олово. А деньги на покупку у тебя есть? Я своими деньгами рисковать не стану, да у меня и нет их столько.
- Так ты что, рассчитывала на мои деньги бизнес вести?
- Я вообще не рассчитывала этим заниматься. И вообще, у меня такое ощущение, что ты меня хочешь на бабки развести, зачем тебе это?
Альберт всерьёз разозлился, они в очередной раз поссорились. И так происходило всегда, он предлагал очередной утопический план, она разбивала его сомнениями. Их отношения становились всё менее романтичными, только Алла осталась довольна таким положением.
- Всё правильно! Теперь ты видишь его таким, какой он есть, а то придумала себе принца!
- Может, нам расстаться? Он меня не любит.
- Ты что, дура? Это самые лучшие отношения: никто никого не любит, а каждому друг от друга польза!
Но Надя, всё больше разочаровываясь в своем чувстве, всё чаще жаловалась кукле. Но почему она не выгнала его, почему продолжала принимать участие в его жизни? Почему слушала его рассуждения и планы, почему кормила его, обстирывала и в постель укладывала? Ну, не ради денег же! Тем более что их от него перепадало немного, подарки его ограничивались всякой мелочью, а сумки с провизией уже потеряли свою актуальность – она сама теперь добывала все необходимые продукты, да и деньги она сама себе зарабатывала. Так в чём же дело, спрашивала она себя, зачем ей этот хамоватый тип, с замашками диктатора? Значит, было в нём что-то, какой-то кураж, который привлекал, прельщал, завораживал, приковывал, затягивал, как в омут. Когда он рассказывал о событиях в городе, о бандитских разборках и перестрелках, она чувствовала себя в центре событий, испытывала причастность к жизни. Да, он был ей нужен! Он привносил в её жизнь события, движение, соль и перец!
Он заставлял меняться её саму, она чувствовала, что рядом с ним становилась другой. Надя избавлялась от наивной доверчивости и сентиментальности, всё больше ожесточаясь душой, делалась более резкой. И совсем не испугалась появления ограбленного завлаба. Он подкараулил её около управления и, вцепившись в рукав, попытался устроить истерику. Она равнодушно стряхнула его с себя, как назойливого комара, отстранив с дороги, и лениво проговорила, усаживаясь в машину:
- Не ожидала, что вы скрытый алкаш! Хорошо, хоть успели работу закончить. Надеюсь, вас выгнали из лаборатории? Несёте какой-то пьяный бред, белочку словили?
И когда он опять принялся что-то выкрикивать, небрежно бросила:
- Не надо обижаться, дорогой коллега, это - бизнес, побеждает сильнейший!
И добавила уже Сергею, усевшись в машину: «Бедный Юрик!» Они засмеялись.
С икорных заработков Бестужева сделала подарок своей подружке - Виктория давно нуждалась в собственной кроватке, до сих пор хозяйка укладывала её спать в обувной коробке. Надя решила не мелочиться и сделала заказ краснодеревщику. Но тратиться ей не пришлось, за работу специалист попросил икры, крабов и копчёного лосося – его жене требовалось дефицитное лекарство, но его невозможно было купить, а только достать и совсем не за деньги. Надя отнесла столяру пакет с деликатесами и получила в обмен почти музейную кроватку красного дерева с инкрустацией по спинке. Мастеру тоже не пришлось входить в расход - он изготовил заказ из дверцы старинного шкафа, много лет пылившейся на чердаке гостиницы «Золотой рог». Теперь кукла спала на роскошном, просто царском ложе.