ЭПИЛОГ
Прошёл месяц с того рокового дня. Всё вернулось на круги своя. Следствие по делу прекратили за отсутствием состава преступления, смерть Нади признали несчастным случаем. Ту безумно мчавшуюся машину с металлоломом нашли на набережной, пьяный водитель врезался в столб и погиб на месте. Предъявлять обвинение оказалось некому, да никто и не собирался этого делать.
Съехавшиеся гости вместо свадьбы попали на похороны, молодой вдовец был угрюм, он много времени проводил с Сергеем, который в этот горький час не потерял голову и стал распорядителем и организатором траурных церемоний. Он, казалось, один сохранил присутствие духа и твёрдость характера. Но временами казалось, что и его снедает какая-то тайная мысль, которая не даёт ему покоя. Он уговорил Ивана принять посмертный подарок Нади, тот долго плакал, когда надел крест, и это было хорошо, потому что с момента гибели своей невесты он как закаменел, не проронив ни слезинки, и Сергей боялся оставлять его одного в таком депрессивном состоянии. Но потом, излив горе слезами, Иван успокоился и почувствовал некоторое облегчение, как будто оказался пристроен на место недостающий кусочек пазла, и собранная картинка приобрела завершённый вид, а его жизнь – смысл. Отметив 9 дней посещением церкви и кладбища с занесённой снегом могилкой, он уехал на Сахалин, а оттуда в Японию, уже один, но уже почти спокойный. Он иногда присылал письма Сергею, с которым у него сложились дружеские отношения.
Арбатский, проведя похороны и поминки, решил пока не продавать завещанное ему жильё, не сдал он в комиссионку и не взял себе ничего из вещей Бестужевой. Всё там оставалось как прежде, даже опустевший кукольный домик стоял на своём привычном месте. Когда шла суета с похоронами, у Сергея не оставалось времени что-либо обдумать или предпринять, но по прошествии времени, он всё чаще стал приходить в Надину квартиру. Садился в кресло, смотрел видеопленку со свадьбы-убийства, перечитывал письмо, ходил по комнате, трогал посуду, мебель, одежду, принадлежавшую погибшей. Ему казалось, что хозяйка должна вот-вот вернуться.
В один из вечеров он привычно сидел в мягком кресле, коробочка голубого бархата с Надиным подарком, как всегда лежала у него в кармане. Раздумывая, он достал кольцо, принялся вглядываться в мрачные глубины чёрного оникса, вставленного в оправу. Но надевать печатку, как и раньше, опасался - скарабей, вырезанный в камне, выглядел совершенно, как живой. Жук сидел на золотом обруче, поджимая под брюшко искусно выточенные ножки, он, казалось, только и ждал, когда можно соскочить со своего насеста и вцепиться в палец. Усики его враждебно топорщились, блестящие тёмные глазки смотрели настороженно. «Только настоящие алмазы могут так сверкать, - размышлял Сергей, - Неужели это и вправду чёрные бриллианты?»
Тикали ходики на кухне, солнце садилось, в комнату вползали сумерки, внося с собой тревогу и беспокойство. Сергей вспомнил, как Надя боялась заката, беспричинная тревога накатила и на него.
Он включил напольный светильник, эту маленькую луну в чёрных когтистых лапах, как вдруг услышал у двери какое-то царапание. Он прислушался - казалось, кто-то безуспешно пытается вставить ключ в замочную скважину. Арбатский вскочил, коробочка упала на ковёр, печатка выпала и покатилась, он автоматически поднял и надел её. Перстень, казавшийся ранее большим, неожиданно оказался впору, как будто его изготовили специально для него. Скарабей расправил свои ножки, мягко и плотно охватил палец, крепко прижавшись к хозяйской руке. Удивившись этой метаморфозе, Сергей быстро и бесшумно проскользнул в прихожую. Скрежет металла продолжался, послышалась тихая ругань, наконец, неизвестный справился с замком, провернув ключ дважды.
Арбатский, стоявший наготове, резко толкнул дверь, она распахнулась, толкнув незваного гостя - перед ним стоял Косарь. Увидев своего бывшего водителя, он отскочил и бросился бежать вниз по лестнице, но парень в два прыжка догнал его, схватил за воротник куртки и втащил в квартиру.
- Куда это ты, Альбертик, бежать собрался?
Глаза незваного гостя в панике бегали по сторонам, со всклоченной головы слетела шапка прямо на выпавшие из его рук ключи. Он сделал попытку наклонить, чтобы поднять, но Сергей прижал его к стене.
- Стоять! – он встряхнул его, - Значит, ключи всё время были у тебя? И ты регулярно сюда захаживал! А я Надюшке не поверил сначала,… значит, это правда, что ты её убил.
- Ты что! Что ты говоришь! Ты же сам видел, как это было!
- Я-то видел! И ты видел, специально приходил посмотреть, как она умрёт. Это ведь ты всё подстроил! А зачем сюда пришёл? Значит, это правда, что преступника тянет на место преступления! Или ты решил пограбить квартирку, пока покойница в могилке лежит?
- Ты что, Серёга! Все знают, я здесь не причём! Отпусти меня!
- Отпущу, а может, нет, - Арбатский начал сдавливать шею маклера его же шарфом. Лицо у него побагровело, он пытался освободиться, но руки парня крепко держали его.
- Вот придушу тебя слегка и сброшу с балкона, а то ещё лучше – ночью труп в Амурский залив скину, в прорубь. Никто тебя здесь не видел, ты же никому не говорил, что сюда поедешь? Ты и не мог сюда войти, у тебя и ключей нет, верно? Ты же никому ничего не говорил, правда?
- Правда, отпусти, - прохрипел Косарь.
- А где кукла? Что ты с ней сделал?
- Я ничего не брал!
Сергей опять начал душить его, лицо Альберта снова побагровело, он принялся судорожно шарить в куртке. Арбатский заметил это движение и резко ударил в челюсть, а когда тот осел, тихо сползая по стене, сунул руку в его карман и вытащил пистолет. Проверил наличие патронов, снял с предохранителя.
- Хорошо… волына не зарегистрирована, конечно. Сейчас я тебя оглушу, вывезу в лес и там пристрелю, всё будет чисто.
- Не делай этого, Сергей! Мы же с тобой столько времени вместе проработали, и из-за чего нам ссориться? Из-за кого? Из-за бабы? Да она того не стоит, чтобы из-за неё друзья грызлись.
- Друзья? С каких это пор?.. Магазин полон, - Сергей ещё раз проверил пистолет, снова поставил его на предохранитель и положил себе в карман.
Косарь растирал скулу, он сидел на полу в прихожке и пытался подняться, цепляясь за вешалку.
- Так где, ты говоришь, сломанная куколка? - повторил Арбатский, поднимая бывшего шефа за ворот куртки.
- Куколка? Что за куколка? Ничего не понимаю, – суетился тот.
Арбатский, молча, двинул ему в глаз.
- Альбертик, не зли меня, - он добавил удар по корпусу.
- Что ты, что ты, - простонал тот, - Серёга, что ты делаешь…Господи, ты про ту куклу, с которой эта идиотка носилась? Господи, да валяется где-то на помойке, выбросил я её….
- А я почему-то тебе не верю. Хотя – на помойке, значит, на помойке! Сейчас поедем на Горностай, там у нас все мусорки города вываливают, и ты начнёшь искать. Ручками своими перероешь всю свалку, но найдёшь её. Только учти, пока не отыщешь, я тебе ни пить, ни есть не дам, и спать не позволю, будешь у меня под дулом работать, там тебя и пристрелю.
- Ну, что ты заладил – пристрелю, да пристрелю! И из-за чего базар? Из-за какой-то дерьмовой куклы!
- Давай вспоминай, Альбертик, а то я тебя прямо здесь прикончу, надоел ты мне, - Сергей опять схватил его за воротник и провел пару ударов под рёбра, тот скорчился.
- Да в машине она у меня, в машине! В багажнике валяется…. Ты пойми, я, почему на это пошёл, это от обиды, я столько для неё сделал, а она – замуж собралась…- бубнил Косарь.
- Тачка где?
- Да здесь, под окном стоит.
- Ты один приехал?
- Господи, Серёга! Да один я, один!
- Так, постой тут, и смотри, без фокусов, - Арбатский запер дверь на два замка, ключи положил в карман, потом прошёл на кухню, что-то быстро черканул, а исписанный лист сунул в куртку.
Воспользовавшись его минутным отсутствием, маклер, воровато оглядываясь в сторону кухни, проворно поднял с пола прикрытые шапкой ключи и спрятал в карман.
Сергей услышал шум в прихожке и тут же вышел.
-Ну, на минуту тебя нельзя оставить! Что ты тут творишь?
- Да, ничего, я просто шапку надел, а то холодно на улице…
Сергей недоверчиво огляделся, но ничего подозрительного не заметил. Косарь действительно натягивал на лоб шапку, весь его вид выражал готовность к подчинению. Арбатский удовлетворённо кивнул, вытолкал Альберта в коридор и не заметил, как тот тайком сжимал в кармане припрятанный трофей.
Они, молча, спустились вниз на лифте, у подъезда стоял «Марк II».
- Давай ключи, - скомандовал Арбатский.
- Какие ключи? – Альберт дёрнулся, пытаясь вырваться из его рук.
- Не строй из себя идиота! От машины, конечно!
Альберт послушно подчинился. Сергей открыл дверцу, заметив, что здесь давно не делали уборку: окурки и бумажки от жвачки валялись прямо на сиденьях и коврике.
- Бардак развёл, - проворчал Арбатский, - Без меня тачка в помойку превратилась.
Он заглянул в багажник, осмотрел сваленные как попало вещи: насос, пробитую запаску, домкрат, старый огнетушитель – и всё. Он покосился на Косаря, тот жался, опасливо озираясь по сторонам, но далеко не отходил.
- Да там она, там! Под ковриком, - Альберт понял злобный взгляд водителя.
Сергей поднял коврик багажника – там валялась ветошь, а под какой-то грязной тряпицей лежали части кукольного тельца: голова, руки, ноги, туловище в запачканном белом платье. Маленькая ручка по-прежнему сжимала остатки букета искусственных цветов с обломанными головками. Эти разрозненные игрушечные детали выглядели очень жалкими, помятыми и искорёженными. Сергей бережно собрал эти безжизненные остатки былой красоты, осторожно завернул их в чистый носовой платок и спрятал за пазуху. Потом повернулся к Косарю.
- Поехали! Садись.
Тот опасливо отошёл от автомобиля на приличное расстояние.
- Куда?
Сергей засмеялся.
- Что, боишься меня? Правильно, бойся! А от тачки не отходишь – жалко машинку? Иди, садись, не убью, я об такого гада руки пачкать не стану.
Маклер бочком влез в салон, всё ещё боязливо косясь на мрачного Сергея.
- Верни мне пистолет, - начал канючить Косарь, - Знаешь, сколько я за него заплатил?
- Ещё чего, ты же мне в спину выстрелишь, сволочь. Ствол мне пригодится для самообороны, от тебя всего ожидать можно! У меня останется, это на тот случай, если ты меня прижать захочешь, знай, что я теперь вооружён. А если ты меня сейчас решил сдать ментам, предупреждаю, я уже сочинил заяву, что нашёл пушку и сам к ним несу - ты видел, как я писал. Убивать я тебя не стану - об дерьмо только запачкаешься. И потом – меня Надя просила не трогать тебя, так что живи пока. Она сама тебя достанет, от неё ты не уйдёшь.
- Это она тебе сказала?
- Ага, так и сказала. Вчера.
Косарь выматерился.
- Ты из меня дурака-то не делай! Со своими прибаутками идиотскими!
Сергей посмотрел на него: глаз заплыл, на скуле синяк – он злорадно ухмыльнулся.
- Письмо она мне оставила, и всё о тебе прописала. Как раз за три дня до смерти, в тот вечер, когда ты у неё куклу выкрал, а она звонила тебе. Она всё знала, в курсе была, что умрёт, и что это ты её убил.
- Я никого не убивал! Все это знают!
- Но она просила против тебя дела не возбуждать.
- У тебя нет никаких доказательств! Какие улики? Кто в это поверит?
- И она так решила. Только она написала, чтобы ты ждал. Она всё равно тебя достанет.
- Она умерла! Нет её! Никто не сможет меня обвинить!
- А ты жди. Все-таки убить человека… и ни за что, главное…. Свинья ты! Не ожидал от тебя, если честно... Хорошо, что я от тебя вовремя ушёл, так бы ты и мне подлянку какую-нибудь устроил.
Он резко затормозил, вышел из машины, хлопнув дверцей, Косарь выскочил вслед за ним.
- Сергей, ключи от машины верни!
Арбатский обернулся, бросив связку под ноги Альберту, зловеще блеснул чёрным ониксом и зашагал прочь. Он шёл в мастерскую кукольного театра, к хорошо известному ему реставратору с ясными детским глазами, нетвердой походкой и умелыми добрыми руками.