Глава 7.239. Милое общение
http://proza.ru/2024/02/20/701
Дедуля концертом остался доволен.
- Спасибо, Сергей, тебе за внученьку.
Сергей Иванович смотрит с гордостью на меня. И это было всегда. Да, он с детства заменил биологического деда, жившего в Америке, как и второго, которого потеряла в один год с папой. Никто не говорил о трагедии в нашей семье, но ребёнок понимал, что я должна своим присутствием помогать бабуле. Может по этой причине и стала так рано чувствовать ответственность перед ней, называя Ксюшей, а маму - Мариной. Сегодня я уже этого позволить не могу. С нежностью одну называю бабулей, зная, что она скучает. Даже к моим детям не относятся обе с таким трепетом, как ко мне, сознавая, какую нагрузку испытала их доченька и внученька в детстве, пытаясь их защитить. Об этом сейчас и говорит дедуля Влада. Но Сергея Ивановича я и сейчас люблю не меньше, чем своего дедулю, поэтому аккуратно проявляю свои чувства к ним. Николай Сергеевич это замечает, мило улыбаясь. Младший сын Сергея Ивановича всегда относился ко мне как старший брат, любящий и опекающий. Но я этим никогда не пользовалась. Вероятно, любовь со стороны мужчин и сделали меня сильной, поэтому и не плакалась никогда рядом с бабулей, сознавая, какое горе она испытала, потеряв сына и мужа. Ей хотелось рассказать мне о них в детстве, но я всё делала, чтобы избегать подобных разговоров, понимая, как бабуле будет невыносимо больно после этих воспоминаний. Поэтому, когда принесла "Исповедь" в Союз писателей в свои семнадцать лет, и на мой вопрос, в какую редакцию мне отнести свой "шедевр", ответственный за прозу сказал тогда с гордостью, что в любую. Сейчас я понимаю причину. И мой Александр Андреевич объясняет её. Догадываюсь, от кого его Настенька, а моя бабуля, узнала об этом. Но я тогда ни в Союзе писателей, тем более в издательстве, не сказала, кто мой прадед. Я даже мысли не допускала, чтобы сказать главному редактору свою фамилию. А он настолько был тактичен, что тоже не спросил. Вот тогда я решила похулиганить, написав во втором варианте "Исповеди", как он у себя в кабинете встречает незнакомых авторов. А моя непосредственность его тогда и подкупила. Поэтому три варианта моих и выдержал. Но я ему приносила каждый раз новые тексты, а его удивляло, насколько я справлялась уверенно со своими героями. Только первый вариант он отклонил, сказав, что герои не соответствуют главной абсолютно. Я на него рассердилась и дерзко улыбнулась над ним, как он небрежно иногда принимал рукописи незнакомых авторов, определяя мгновенно, с кем имеет дело, а потом тактично отказывал им или радовался, если понимал, что перед ним истинные интеллигенты. А мой первый вариант, над которым улыбнулся, оценив монологи и диалоги главной героини, зарубил, однако на третьем варианте был уже обескуражен. По этой причине и задал вопрос, где же правда. Но я и тогда не выдала своих прототипов. Для меня все красивые и талантливые! Я никогда не разделяла людей. И Эдик знает причину нашего успеха, перед кем бы мы не выступали. Тоже понимал и главный редактор, когда я принесла ему третий вариант. Да, мне не хватало ещё опыта, но я всегда оставалась правдивой, кто бы не были мои прототипы. Поэтому все и хотят, чтобы я отредактировала "Исповедь". Но моя Природная Лень, думаю никогда этого не позволит. Хотя главный редактор был уверен во мне. Но времена изменились для всех, поэтому и не хочу возвращаться в прошлое, как бы не восхищались той семнадцатилетней девочкой.
http://proza.ru/2024/02/22/549