Мыльников очень быстро изменился. То ли этот внезапно появившийся гонор дремал в нем, то ли неожиданно свалившееся богатство свихнуло неустойчивую голову, привыкшую считать каждую копейку, но во всяком случае даже речь его стала иной. Буквально через слово он к месту и не к месту упоминал модель, расчет мелкими, выворотней и блудней, так что мужики, упаиваемые нуворишем вусмерть, лишь лукаво крутили носами и усмехались, прекрасно зная, что рано или поздно, но наступит тот неизбежный день, когда все богатство знатного золотопромышленника вылетит в трубу, развеясь без остатка по кабакам, и вернется Мыльников в свою избушку, кособоко торчащую на проселке. На второй же день, продав пригоршню золотого песку Ястребову, Мыльников снес старые ворота и купил в соседнем селе Разбой новые, бросился было ломать избу, но Лукерья, воя и цепляясь за ноги разбушевавшегося мужа, тыкала в его пьяное лицо плачущих сопливых детей, из которых лишь одна рябая Паша смеялась и плясала. Мыльников, присмотревшись, увидел, что его дочь пьяна, что привело его сначала в ярость, но затем к слезливой сентиментальности.
- Эвон, ребьята, - пускал пузыри Мыльников, правя кошевку в кабак, конечно, - от таковской - то жизни даже детишки пьяны есть.
- Знамо, - гудели мужики, сморкаясь на дорогу и друг на друга, - жисть такая, стой - не падай, поди чай в тайге один Микола - бог.
- Расчет мелкими пойдет, - уже угрожал Мыльников, сбрасывая Пашу на обочину. - Я тебе покажу, курвина дочь, как вино хлебать - то !
Ехавший в город Ястребов остановился и выпрастал барахтавшуюся в сугробах Пашу за волосы, встряхнул крепко и взял с собой. В городе он продал девку киргизам.
- Чиво ? - шумели киргизы, обступив Ястребова с Пашей. - Червонец ? Га ! А рублевку хошь ?
Они уговорились на рублевке с алтыном, а Паше, судя по всему, было все равно.
- Какая разница где проживать ? - толково говорила она киргизам, снаряжавшим обоз на Малый Джуз. - Вы мне только мужика чоткого сыщите, без мужа стремно существовать - то.
- Я тебя на бае обженю, - обещал самый основной из киргиз, усевшись на головную телегу, - халат у тебя будет, как у любой собаки. Знаешь, поди, что у любой собаки халат есть ?
- Райкин, вроде, упоминал, - несколько сомневалась Паша, пока еще не зная по малограмотности, что она не просто какая - то там просто Паша, а есть она Паша Ангелина, перьдовица и стахановка, в том и странность нашей цивилизации, что всякий человек, ходящий опасно и приносящий дары, до поры, до времени не знает о себе ничего, дремлет внутри него подвиг, но приходит такой день, когда начальствующие назначают тебя или вон его героем или двурушником, орденоносцем или предателем, это по ситуации.
- Ох...ая у вас страна, - ржали киргизы, пыхая в сизое небо очень средней полосы России ароматными клубочками дыма, - страна непредсказуемого прошлого и крайне недействительного настоящего.
- А будущее ? - уточняла Паша, незаметно для себя накурившись по - цыгански, отчего свело ее набок, рыло осалилось, мысли потекли, а недоуменная лыба навеки засохла меж ушей, дабы войти в анналы чоткой фоткой с перьдовицы газеты « Гудок ». - Оно кому ?
Киргизы врубали шикарную магнитолу « Санио », и какие - то английские панки объявляли всем нежелающим, что фьюча - то, оказывается, и нету ни х...я. Киргизы, как, впрочем, и Паша, по - английски не секли, и не было никакого Керви, чтоб перевел им резкие выкрики ВИА « Секс Пистолз ». А почему ? А я скажу. Не родился еще Керви, век - то был девятнадцатый. Потому не балуй. Меряли родину верстами, считали НАТу по головам, воровали Крым и вторгались на Дамбас, пока все само не сгнило в очередной раз. Помер Путин, кончилась Россия. Но предусмотревший такую х...ню Володин не стал Передоновым, так и остался мудаком и дятлом, напрямую процитировавшим Рудольфа Гесса, в чем, наверное, все же был хоть какой - то, но смысл.