Содержание: http://proza.ru/2023/11/14/1709
Предыдущая глава: http://proza.ru/2024/02/26/1660
Глава 11 - Душа, сгоревшая во тьме
Рассказ ведётся от лица Ни'Файзеро
«Тропа, усланная черепами, всегда ведёт в бездну адской боли»
«»
— Мы можем всё изменить! — явно переводя дыхание, воскликнула она. — И моряк… не должен утонуть.
— «А разве моряку не суждено пойти ко дну вместе с кораблём?» — вспоминая цитату из книги, отвечал я.
— Я всегда верила, что у этой книги может быть другой конец. — рассекая руками капли дождя, говорила она.
— Посмотри на меня! — обратил внимание я. — Я ранен, изнемождён. У меня нет будущего, Радвера, и ты не должна разделять мою судьбу. Они придут за мной, и ты это знаешь!
— Пускай так! — по-прежнему отмахивалась она. — Даже если ты прав, даже если моряку суждено утонуть, я готова пойти ко дну вместе с ним! Вместе с тобой.
«»
Мы можем всё изменить... Как бы я хотел, чтобы это было правдой. Как бы я хотел...
Всю свою жизнь я стремился лишь к одной цели — мести. До тех самых пор, пока не встретил Радверу. Что-то произошло со мной, когда я попал в их маленькую деревеньку... Я изменился. Благодаря ей, и всем им. Я больше не хотел связывать свою жизнь с чужими мучениями. Не хотел убивать. Быть может, я понимал это и прежде. Ведь всякий раз я чувствовал, как меня распирает изнутри чувство стыда и отвращения. Всякий раз, когда я убивал. Я ненавидел себя за то, что мне приходилось делать. И всё же, я убеждал себя в том, что это необходимо. Я сам стал тем, кого так ненавидел.
День за днём я выполнял заказы. Устраивал перестрелки. Проникал в дома. Душил. Расчленял. Пронзал клинками сердце. Дробил позвоночники голыми руками. Моему арсеналу мог позавидовать любой наёмник в Северном Королевстве. Вся та боль, всё то безумие, которое тянулось за мной по пятам... Все мои поступки сделали меня тем, кто я есть.
И даже если бы я хотел что-то изменить в своём прошлом — я бы не смог. Я был сильным. Месть придавала мне сил. Я мог всё бросить — и тогда бы умер в грязи и мусоре, не дожив даже до совершеннолетия. И всё же... я не бросил. Мой собственный разум стал для меня клеткой.
Однако, час расплаты наступил. Мне некуда бежать. Моя душа горит. И я вместе с ней. Я там, где мне самое место. Лишь эхом раздаются в памяти старые воспоминания. Слова, сказанные в прошлом. Обещания, которые я не исполнил.
«»
— Ты ведь сможешь позаботиться о ней, Файзеро? — словно по просьбе супруги, спросил у меня Эдгар. — Селена очень волнуется, она… всю плешь мне проела уже, как говорится! — и всё же, я был прав. Именно по её просьбе.
— Я надеюсь на это.
— Я знаю, о чём ты сейчас думаешь, малец. — заявил он. — Боишься, что недостоин, либо боишься, что подведёшь всех… не нужно, Файз. Страхи убивают жизнь.
«»
Радвера смогла показать мне, как я заблуждался. Живя местью, я верил, что нет никого, кто мог бы меня остановить. Верил, что это Мерсилессу следует бояться меня, а не мне его. Я заблуждался, но эта ошибка свела меня с ней. И тогда Радвера показала мне, что вместе мы можем гораздо больше, чем по одиночке.
Осознав силу совместного труда, я также понял свою собственную слабость. Всё это время я не был храбрым. Вовсе нет, я — жалкий трус. Я боялся всего и всех. Боялся, что Радвера не примет меня таким, какой я есть. Боялся, что без мести моя жизнь потеряет смысл. Жил местью, но боялся отомстить. Стремился к истине, но вечно лгал себе.
И даже сейчас, когда языки пламени окутывают моё тело, когда шипованные цепи раздирают конечности, когда бесчисленное множество ползучих тварей пожирает меня изнутри... я боюсь, что всю жизнь обманывал себя. Я больше не страшусь огня и тьмы, не переживаю из-за жалкой физической оболочки. Но мне так страшно.
Страшно, что я до сих пор не принял правды. Встретившись с Радверой, я променял одну цель на другую — и обе были ложными. Я жил в страхе и сам же насаждал этот страх своей семье. Мрак поглотил мою душу так давно, что теперь я вовсе не чувствую боли. Только страх.
«»
В своих скитаниях мы продолжали изучать окружающий нас мир и его историю, всё больше и больше погружаясь в мифологию и сакральные тайны, от которых почти ничего не осталось в современном мире. Мы с Радверой всегда были вместе и следовали зову сердца. Искали новые знания, теории. На своём пути мы повстречали много необычных людей, и от каждого нам доставалась крупица той информации, ради которой Радвера и мечтала покинуть своё мирное и простое захолустье. Карета со временем поизносилась, но мы встречали и добрых людей, и тех, кто требовал плату. Благо, совсем немного золотых монет, которые были так популярны у преступных группировок в Северном Королевстве, у меня всё же осталось. Пускай и экономно, но мы могли продолжать свой путь дальше. Я знал, что это решение далось ей нелегко, а потому даже не пытался остановиться. Мы стремились узнавать и находить как можно больше, чтобы собрать всё в цельную картинку. История о Семени Сомнения долгое время была парусом в наших скитаниях, а разгадка всех чёрных дыр в этой истории — их конечной целью.
«»
Она мечтала увидеть мир. Узнать так многое. Именно Радвера предложила ту ложную цель, которой сама на деле никогда не следовала. Все эти изыскания, загадки, тайны мироздания... Сакральные и всеми забытые истории для неё были лишь отговоркой. Она не хотела узнать больше, чем могла бы осознать. Ей просто нужен был повод, чтобы жить свободной жизнью. Она была так счастлива...
...А я лишь врал себе. Приняв ложную цель, я извратил всё то, что делало её счастливой. Я поддался своей жажде. Мне было нужно что-то, чтобы заполнить пустоту. Нескончаемую бездну собственной души. Заменив месть Мерсилессу на поиски Семени Сомнения, я убедил себя в том, что это решит все мои проблемы. Я не сумел отпустить своё прошлое. Я жил наивной мечтой однажды найти Семя и разрушить его, словно россказни о мире, грезящем сомнениями, были правдой. Словно можно было что-то изменить.
Мечта, которой у меня не было в юности, затмила мой разум. Я потерял счёт времени и не заметил, как быстро сам оказался на свалке истории. Но поначалу всё было хорошо. Мы с Радверой скитались по миру, от одного села к другому, минуя те территории, о которых было известно Мерсилессу. Расспрашивали людей, узнавали истории, раскапывали истину всеми возможными путями...
«»
Так всё и было до тех пор, пока однажды Радвера не забеременела. Прошёл год с момента, когда мы покинули её родной дом. Столкнувшись с множеством неудач в своих поисках, мы решили, что больше искать нам уже нечего, и остановились в очередном безымянном поселении, где вскоре смогли построить свой домик на отшибе от остальной цивилизации. Это было во многом похоже на то, как жила Радвера раньше, но всё вокруг было другим. Во время беременности, когда мы уже не могли путешествовать по миру, она особенно сильно скучала по своим родителям.
«»
И тогда я понял, как многого лишил Радверу, позволив ей уйти со мной. Будучи беременной, Радвера сильно изменилась. Стала менее эмоциональной. Она так переживала. Постоянно сомневалась. И боялась, что больше никогда не встретит родителей.
Мы проделали такой долгий путь, что попросту не смогли бы вернуться назад. На самом же деле я просто боялся бросать поиски. Боялся, что ответы на все вопросы уже где-то поблизости, и что, развернувшись, мы навсегда потеряем ключ к ним. Я заставил её ехать дальше. С каждым днём мы всё больше отдалялись от её деревни. Она ненавидела меня за то, что я вцепился мёртвой хваткой в эту цель, но ничего не могла изменить.
Продвигаясь в наших поисках, мы теряли связь друг с другом. Постоянно ссорились, не могли прийти к соглашению. Вскоре я начал вести свой дневник, куда записывал всё, что приходило мне в голову. Добравшись до поселения, я первым же делом постарался найти местных лекарей ради Радверы.
Путь к этому месту занял так много времени, что схватки у неё начались уже незадолго до прибытия. Найти врачей в этой суматохе было труднее всего, и всё же мы справились. Мы по-прежнему с недовольством смотрели друг другу в глаза...
«»
Но, несмотря на все невзгоды, какие-то ссоры и разногласия, мы смогли ужиться здесь и обрести своё счастье, к которому так стремились.
«»
Или... мы просто внушили себе, что обрели это счастье.
«»
Именно здесь, в поселении, скрытом за массивными лесами и огромными горными хребтами, и родился наш первый сын — Ни'Фоуэр.
«»
А вместе с его рождением появилась и книга, которую я писал все эти годы. Изменив структуру своего дневника, поменяв сам смысл его написания... я получил у местных жителей самодельную записную книжку, гораздо большего объёма, чем те клочки бумаги, где я делал записи ещё до прибытия в поселение. Вскоре порвав в клочья свои старые заметки, я принялся писать ту книгу, где собирался изложить все свои мысли касаемо поисков Семени Сомнения.
Я быстро понял, что мы с Радверой надолго застрянем в этом поселении. И я не хотел бросать её одну. Вопреки всем своим сомнениям и страхам, я принял решение остаться с ней, а заодно наладить наши отношения.
Шли годы. Фоуэр рос крепким мальчишкой. И я стремился сделать его ещё крепче. Когда у него родился брат, Форзи, я понял, что мы никуда не уедем из этого поселения. Понял, что мы здесь останемся навсегда. И не потому, что я хотел этого. Но потому, что этого хотела она. Моя дорогая Радвера... Лишь когда родился Фоуэр, я осознал, как много она для меня значит. А с рождением Форзи моя уверенность в этом лишь закрепилась. И я не хотел, чтобы из-за моего желания куда-нибудь убежать у Фоуэра и Форзи поломались жизни. К тому же, за это время я и сам обзавёлся знакомыми, а после — прикипел к этому месту. Я всё больше отдавался семье, и искренне верил, что так будет лучше.
Но страх никогда меня не покидал.
8 лет назад...
Совсем недавно Фоуэру исполнилось десять лет. Подумать только! Мой сын уже такой взрослый. А его навыки ближнего боя становятся всё лучше и лучше! Уверен, такими темпами он очень скоро превзойдёт даже меня. Но нельзя опускать руки. Я обучу Фоуэра всему, что знаю сам, и тогда он точно сумеет преодолеть любые трудности. Как бы я хотел уберечь его от мира... Но в душе понимаю, что мир от Фоуэра не спрятать.
Рано или поздно он вырастет, и, как и мы с Радверой, захочет отправиться в путь. Захочет исследовать мир, который его окружает. И я сделаю так, чтобы он был готов ко всему. К тому же... если Мерсилесс до сих пор жив, то и в СК по-прежнему небезопасно. Всё же, если за десять лет они нас не нашли — ещё не значит, что завтра к нам в дверь не постучат! И всё же, в последнее время он совсем вымотался. Радвера права, я слишком на него давлю.
— А вот и ты! — увидев спускающегося по лестнице старшего сына, воскликнул я. — Скорее садись завтракать!
— Что? — удивился Фоуэр, прижав палец ко рту. — А почему, папа? Мы куда-то спешим?
— Сегодня пойдём в гости к Алану и его сыну. Ты ведь их помнишь?
— Дядя Алан... а его сын это... Иэн?
— Да, тот мальчик, с которым вы познакомились на твоём дне рождения. Может, поболтаете о чём-нибудь.
— Понятно... — ответив, он сразу пошёл чистить зубы.
А день между тем выдался относительно солнечным. Огромные облака, что, казалось, прямо сейчас рухнут на землю — такими громадными и тяжёлыми они были! — застилали горизонт до самого леса. Ещё совсем недавно наши края окутывал ледяной ветер, а теперь так тепло. Первые дни декабря редко бывают тёплыми.
С погодой и впрямь происходит нечто странное. Если раньше лето было тёплым, то сейчас оно выжигает все посевы. Если прежде зимы были холодными, то теперь снег тает, не успев даже окутать собою деревья. Хотя я и бросил затею с поисками Семени Сомнения, сами сомнения во мне никуда не пропали. Я по-прежнему убеждён, что у всего есть причина и следствие. Если Семя существует, то с ним явно что-то происходит. Что-то, что способно влиять даже на погоду. Земля словно раскаляется под ногами, хотя ветер и остаётся холодным.
Иссохшие ветви тополя невинно покачиваются в окружении вечно зелёных елей. Почти растаявший снег неловко хрустит под ногами. И солнце по-прежнему слепит глаза. Сегодня я захватил с собой из дома ружьё. Алан давно звал меня на охоту, но я был так увлечён тренировками с Фоуэром, что совсем забыл об этом. И всё же радует, что Фоуэр познакомился с его сыном. Хорошо, если и сегодня они поладят.
— Как настроение, сынок?
— Честно? Я бы поспал ещё... но вы с мамой чего-то громко разговаривали.
Чёрт, так и думал, что это мы его разбудили... Но Радвера права, это я виноват. Потому-то я и решил позвать его с собой! Спокойно, всё хорошо.
— Вот значит как? — ответил я. — Тем лучше, что ты проснулся пораньше! Так бы я ушёл, а ты сидел бы дома, не зная, чем заняться.
— Наверно...
Слякотная земля, широченные дубы и всё такие же грустные тополя с соснами. Редкие возгласы птиц. Небольшими стаями они летели высоко в небе, направляясь в далёкие края. Стоит признать, в этом году они сильно задержались. Дома удалялись от нас. Ярким светом от самого центра села нас провожал блеск, исходящий от маковки церковного купола. Поднимаясь по буграм и ухабам, мы таки добрались до дома Синклеров. Деревянный забор окружал здание на небольшой возвышенности, уходя длинными досками (по три на каждый пролёт) вдоль двора и теряясь в тени деревьев.
Двухэтажный дом с потрясающей отделкой в серых дубовых тонах уже ждал гостей. Увидев, что мы поднимаемся к ограждению, Алан неспешно вышел из дома с улыбкой приветствуя нас.
— Давай, поприветствуй дядю Алана! — шепнул я Фоуэру.
— Здравствуйте! — крикнул он, резко размахивая рукой, пока случайно не ударился локтем об ограждение, вдоль которого мы шли.
Одна из дощечек, судя по всему, была ненадёжно закреплена на одной стороне, и сразу слезла на землю. Фоуэр всегда был крепким малым — с учётом всех наших тренировок, он вряд ли вообще почувствовал боль. Я же, напротив, ощущал себя неловко.
— Не сильно ударился? — спрашивал я.
— Это ничего, но забор... — переживал Фоуэр.
— Ничего страшного! — выкрикнул Алан, подходя к ограждению. — Давно пора закрепить эту клятую доску... Вы проходите! Я закреплю.
А из окна дома уже выглядывал сын Алана. Наверное, тот даже не знал, что его папа ждал гостей. В тени тяжёлых облаков и высоких деревьев дом выглядел достаточно мрачно, под стать Алану, который был одним из немногих людей, поселившихся прямо в лесу.
Другие не хотели здесь жить по разным соображениям. Но, по большей части, люди остерегались диких животных, например, волков, которые нередко захаживали и в поселение, обкрадывая домашний скот — овец, кур... Впрочем, это не так уж и важно. Дом у Алана крепкий, надёжный. Уж он-то об этом позаботился, когда переезжал сюда.
Нас связывало и то, что он не был местным. Вернее, переехал сюда из далёких краёв. А именно — из Северного Королевства. Поначалу я проявил интерес к Алану, поскольку переживал из-за своей семьи: вдруг это засланный шпион Мерсилесса или что-то ещё в этом духе? Но он не любил говорить о своём прошлом. Даже то, что Алан прежде жил в СК я узнал по чистой случайности, из-за маленькой чёрно-белой фотографии, что стояла в рамке у него на столе.
Узнав же его получше, я понял, что можно не переживать из-за этого. В конце концов, СК многих довело до отчаянных мер. Не мы одни, кто бежал оттуда. Впрочем, и сам Алан только с виду может показаться неряшливым. В его руках любое дело становится произведением искусства, и этот дом — тому подтверждение. Пару месяцев назад, когда он с семьёй только-только приехал к нам, здание выглядело совсем непригодным для жилья. Но, как бы там ни было, Алан привёл его в порядок, а меж тем ещё и нам помог с древесиной успеть в сроки!
— Знаешь, нам давно стоило выбраться на охоту. — подчёркивал я. — Жаль, что я так увлёкся...
— Не страшно. — похлопав меня по плечу, ответил Алан. — Мне, в общем-то, тоже было чем заняться. Идём, я покажу.
Мы прошлись вокруг дома в сторону небольшой пристройки, которую он сделал позади здания. А сын Алана по-прежнему сидел внутри и выглядывал в окно, тоскливо наблюдая за тем, как громадные облака проносятся по ярко-голубому небу. Заметив же Фоуэра, он тут же вскочил с места — я и глазом моргнуть не успел, как этот мальчишка оказался прямо передо мной и уже протягивал руку, чтобы поздороваться с нами. Как и в прошлый раз, его пристальный взгляд мог сбить с толку.
— О, привет... Иэн! — пожав ему руку, сказал я.
— Здравствуйте, дядя Файз!!! Привет, Фоуэр! — радостно отвечал он. — Папа не говорил, что вы придёте в гости! — не давая вставить и слова, он продолжал идти вместе с нами. — Папа, а куда мы идём? Хочешь показать им ту штуку, да?!
— Да уж... ну и догадливый же ты у меня, чертёнок!
— Хе-е!! Здорово! А что это у вас за спиной, дядя Файз?
— Ну... Это... Как бы тебе сказать?
— Да ружьё у него там! — ответил вместо меня Алан.
— Что? Правда? А дадите пострелять?
— А ты умеешь? — спросил Фоуэр.
— Конечно! Кто ж не умеет? Вот пойдёшь со мной — и увидишь, какой я меткий!
— Воу-воу, полегче, ребята! — остановился я. — Я же ещё не сказал, что отдам вам своё ружьё! Да и Фоуэр...
— Почему? Я тоже хочу научиться! — возразил сын.
Алан молча пожал плечами, с улыбкой закрыв глаза, а после добавил:
— Дети.
— Да уж. Надо думать, твоя супруга уже ушла в церковь? — предположил я.
— Отчего же! Она обычно уходит в десять, а щас и девяти нет! — продолжая идти, отвечал Алан.
— У меня всё ещё не укладывается в голове, как вы сошлись?
— Ну, мы конечно во многом не совпадаем... — пытаясь поправить заевшую застёжку-молнию на куртке, размышлял Алан. — Но, как никак, любим друг друга! Это ли не главное?
— Пожалуй.
— Ну так что, пап? Разрешишь нам поохотиться вместе с вами?
— Да ладно тебе, Файз! — поддерживал затею Алан. — Зря что ли Фоуэр сюда притащился?
— Ну, пожалуйста! — прыгали перед глазами теперь уже и Иэн, и Фоуэр.
— Ладно, чего уж там.
— Ура-а! — тут же воскликнули в один голос ребята, размахивая кулаками.
— Я и сам думал, что уже пора бы тебе этому научиться. — объяснялся я. — Но, надеюсь ты понимаешь, точнее, вы оба, что оружие — это не игрушка.
— Понимаю.
— Так точно, сэр! — резко вдруг выпрямился Иэн, жестом отдавая мне честь, как какому-нибудь военному.
— Мы пришли. — подметил Алан, и тут же распахнул двери своего гаража.
Глаза детей тут же засияли от восторга. Огромный механизм из кучи железок, пружин и шестерёнок — очевидно, ещё незаконченный — стоял прямо посреди тёмной комнаты. Алан потянул за что-то вроде нити, свисающей с потолка, и в комнате загорелся свет. Несколько шестерней, что стояли вдали и, судя по всему, были закреплены на стене, разгонялись и вырабатывали энергию для лампочек, расположенных вдоль комнаты и освещавших её с переменным успехом. Сразу стало понятно, что шестерни на стене и огромный незаконченный механизм, расположенный посреди комнаты, слабо связаны между собой.
— Знаешь, думаю я могу немного упростить ваш быт! — заявил Алан.
— Это действительно впечатляет...
— Конечно, я ничего не обещаю, но мне хотелось чем-то занять руки, сам понимаешь. Вот эта бандура пока не закончена. — показывая пальцем в центр, рассказывал он. — Я знаю, почему вы с трудом успеваете в сезоны.
— Ну?
— Рук рабочих везде не хватает. Такими темпами деревенька-то и загнуться может однажды. Всё-таки, погода нынче совсем неспокойная. Ты ведь помнишь ту машину, на которой мы с семьёй добрались сюда?
— Такое не забудешь. Уж в чём-чём, а в технологиях СК шагает семимильными шагами...
— Семи... какими? — почесал голову Фоуэр.
— От слова "миля". Это такая штука для измерения... пространства! — вскинув вверх указательным пальцем, объяснял Иэн.
— Ага. — кивнул Алан. — В общем-то, я решил, что мне эта тачка уже ни к чему. Она вся разваливалась на куски к моменту, когда мы добрались сюда! Но вам... она ещё сослужит добрую службу! — подняв большой палец, улыбнулся Алан.
— Замечательно...
— Короче, это трактор будет. Знал бы ты, каких хлопот мне это стоило! Многие детали уже так себе. Да и сам механизм сильно уступает тем, что в СК... Там это явление уже почти повсеместное. Всё ж таки те бездари просекли, что сельское хозяйство очень важно. У них сейчас технологии такие, какие здешним жителям и не снились! Мой прототип в сравнении с этим... просто мотыга. Но мотыга полезная — всяко лучше, чем голыми руками всё делать! Согласен?
— Ты и впрямь проделал большую работу, Алан. — соглашался я. — А какое конкретно у него будет предназначение?
— Думал подогнать его старине Панкрату. Моя тачка уже по частям сыпалась, а это... этот монстр будет той ещё громадиной! Любые грузы сможете перевозить. Да и с той же древесиной попроще станет.
— Грузоперевозки... это замечательно! Просто отлично. Даже не знаю, как тебя отблагодарить...
— Да чё там! Насчёт качества я пока не уверен. Всё же, мотор старый, и я делаю всё возможное, чтоб его адаптировать под новые условия. Может, иногда будет ломаться — но это ничего! Я, если чё, всегда подсоблю, подлатаю. В любом случае, пока что это лишь прототип.
— Я, кстати, тоже всякое мастерю! — заявил Иэн, гордо задрав нос и тыкая на себя большим пальцем.
— Правда? — удивился Фоуэр.
— Да, сынишку я тоже стараюсь по мелочи обучить чему-нить. Лишние руки никогда не помешают всё ж таки.
— Так, значит... он уже почти готов? Я про эту махину.
— А, ну так! Думаю, через недельку-другую уже закончу. Освещение в комнате тоже пока не особо, но я над этим работаю. А щас давайте собираться! Пока ребята не проголодались.
Вскоре мы отправились в лес. Алан забрал из дома свою двустволку и попрощался с супругой. Ребята постоянно о чём-то разговаривали, хотя Фоуэр чаще просто слушал. Но меня радовала улыбка на его лице. Всё же, несмотря на то, что мы и поссорились снова с Радверой... Это к лучшему. Я слишком зациклился на своих страхах. По крайней мере, это привело меня в чувство. Я вспомнил, как много для меня значит моя семья.
— Знаешь, тяжело сделать чё-то работающее, когда не хватает материалов. — рассказывал Алан.
— Ну так! Я всё думаю, не жалко тебе было разбирать свою колымагу?
— Отнюдь! Но тех ресурсов... деталей, механизмов, наработок... всего этого мало. Знаешь, я боюсь, что моя работа так и не увидит свет. Я ведь потому и свалил из СК, что боялся.
— Правда? Хочешь сказать, что переступил кому-то дорогу? — взглянув на него, спросил я.
— Не совсем. — в полголоса отвечал Алан, пока ребята не слышали. — Я боюсь, что мои наработки могут использовать не по назначению. В СК ты либо батрачишь на власть, либо гниёшь на свалке. Если ты правда там жил, то понимаешь, о чём я...
— Скажи, о каких наработках ты говоришь?
— Моё устройство способно изменить мир. Перевернуть само представление об энергетике! Но эти ублюдки... — снова заговорив шёпотом, Алан прижался ко мне, чтобы я точно его услышал. — ...они хотят использовать это в военных целях. Если такая мощь попадёт не в те руки... это будет катастрофа.
— Вот оно что... — тревожно вздохнул я.
— Потому-то я и хочу, чтобы... понимаешь, может я вовсе не доживу до того дня, когда в мире прекратится кровопролитие. Но мой сын... если я оставлю свои наработки, чертежи... быть может, когда придёт время, он сможет закончить мою работу.
— Войны были и будут всегда. — заявил я. — Если ты боишься... то почему не можешь остановиться? Тебе и так пришлось бежать сюда с семьёй...
— Я не могу. Я обязан одному человеку жизнью. Вся моя семья обязана ему жизнью! И я не хочу верить, что всё это было зря.
— Если ты не уверен — лучше остановись. — встав на месте, сказал я. — Это лучше, чем дать СК ещё один повод для развязывания войн.
— Может и так. — остановился Алан. — Я лишь знаю, что если это не сделаю я или мой сын — то сделает кто-то другой.
Я не знал, о чём говорит Алан. И вряд ли хотел знать. Быть может, мне стоило расспросить его, как-то поддержать, но тема разговора быстро сменилась, когда мы добрались до оврага. Солнце светило сквозь голые ветви сосен. В самом низу расположилось несколько высоких, можно даже сказать, величественных деревьев. Было проще всего разместить мишени именно на них. Расстояние было небольшим, но простор для стрельбы — огромный. Кроме того, в овраг попадало больше всего света, а потому и целится ребятам было бы проще.
Мы провели несколько часов в лесу. Фоуэр ещё только учился стрелять, и получалось у него не очень. А Иэн, напротив, постоянно хвастался своей меткостью:
— Снова в цель! — гордо заявил он. — А ты, Фоуэр, так не сумеешь, хех...
Дети соревновались в стрельбе, не жалея патронов. А мы с Аланом с трепетом наблюдали за ними, думая о своём. Несколько раз Фоуэру удалось едва ли задеть кольца мишени, но ни разу не получалось попасть в центр.
В какой-то момент он начал трястись от напряжения. Я заметил каплю пота на лбу у сына, но не решился прервать стрельбу по мишеням. Стало ясно, что это соревнование многое значило для него, хотя все понимали, что он ещё только учится.
— У тебя всего три выстрела! — посмеивался Иэн, всё так же пристально глядя в глаза Фоуэра. — Тебе уже не победить!
— Я смогу... Вот увидишь, я точно смогу!! — чуть ли не срываясь на крик, заявил Фоуэр.
В его глазах промелькнула искра. Все с замиранием ждали его выстрела. Он прицелился чётко в сторону дерева с мишенью. Расставил ноги. Приготовился. Его палец уже сдавливал спусковой крючок. Капля пота скатывалась по лицу. Все молчали. Но вдруг что-то отвлекло Иэна. Может, это была птица, может что-то мелькнуло перед глазами... Теперь это уже не важно.
Иэн резко вскочил, показав пальцем куда-то вверх, и случайно оттолкнул плечом Фоуэра. Выстрел. Пуля пронеслась по воздуху. Он не отрывал взгляда, но было уже поздно. Пуля с огромной скоростью попала в пробегавшего между деревьями ёжика. Несчастное животное откинуло в сторону, за долю секунды превратив милого зверька в месиво из кровавых иголок и выпущенных наружу внутренностей.
Что-то сломалось в глазах Фоуэра в тот день. Они налились слезами. Все замерли. Иэн не понял, что произошло. Но в этот же миг Фоуэр накинулся на него с кулаками, выкинув ружьё в сторону. Мы с Аланом тут же вскочили с места в отчаянной попытке их разнять, но Фоуэр избивал друга так яростно, что вскоре он, пытаясь защититься, схватился за него, ударив ногой в живот. Фоуэр продолжал отбиваться, будто пытаясь доказать, что в рукопашной битве ему нет равных. В тот момент я понял, что всё вышло из-под контроля.
Сами того не заметив, дети оказались на краю оврага, с вершины которого и велась стрельба. Когда мы с Аланом подбежали, Фоуэр ещё сильнее накинулся на Иэна. Он стоял на самом краю, но успел схватиться за куртку Фоуэра. Оба потеряли равновесие. Они сорвались с вершины оврага и покатились вниз, но Фоуэр всё равно продолжал избивать Иэна, крича:
— Это ты!!! Ты виноват!! Я не хотел этого!!!
Я никогда не видел его таким. Я даже не успел понять, что вообще произошло. Казалось, что Фоуэр сорвался на пустом месте. Мы бежали вслед за ними, и Алан смотрел на меня, как на какого-то врага. Продолжая скатываться по оврагу, дети ударялись о деревья и ветки, пока вскоре не отпустили друг друга. Перепачкавшись в слякотной грязи, они докатились почти до самого дна. Лишь догнав их, нам удалось увидеть, как сильно досталось обоим.
Я стоял над избитым телом сына, и не мог понять, где я ошибся. Быть может, не стоило идти на поводу у толпы. Быть может, Фоуэру было рано давать в руки ружьё. Может, мне стоило меньше напирать на Фоуэра во время тренировок. Может... я не знаю. Тогда я лишь понимал, что Фоуэр сорвался, и что вряд ли это произошло только из-за Иэна.
Всё случилось так быстро. Я вот-вот мог и сам потерять самообладание. Но...
— Извините... — сказал Фоуэр. — Я виноват. — кровь стекала с его кулаков.
Иэн лежал на земле и боялся пошевелиться. Он лишь пристально смотрел на Фоуэра, лежащего в нескольких шагах от него. Но я не разглядел в синих глазах мальчика обиды или ненависти. Будто бы он уже простил Фоуэра.
— Ты как, сынок? — спрашивал Алан. — Чёрт, нехило тебе досталось!
— Может, ты объяснишься, Фоуэр? — не сумев сдержать эмоций, спросил я.
Но он молчал, не зная, что ответить.
— Зря... — взглянув на меня, хрипло сказал Иэн. — Зря я хвастался, дядя Файз... Ты простишь меня, Фоуэр?
— Нет, это я... виноват.
— Ничего страшного... Я в порядке. — держась за Алана, он встал с земли. Его куртка была вся испачкана в грязи, а по щеке стекала кровь. Скорее всего, его хлестнуло веткой, оставив царапину. — Ты... ты неплохо дерёшься, дружище... — словно приняв это как данность, Иэн вдруг улыбнулся.
Похожие царапины были и у Фоуэра, но я не сразу это заметил. Помогая ему встать, я чувствовал груз собственной вины в случившемся. Неужели, я довёл его до такого состояния? Если тренировки давались ему так тяжело, почему он молчал? Нет, причина кроется глубже. Дело не в том, что он боялся меня огорчить.
Когда я увидел изувеченный выстрелом труп ёжика, что валялся неподалёку от того дерева, то сразу всё понял. Фоуэр боялся самого себя. Боялся жестокости, которую способен принести в мир. Я так увлёкся его тренировками, что совсем забыл о его чувствах.
Радвера, конечно, сильно испугалась, увидев своего сына — перепачканного кровью и грязью. И первым же делом налетела на меня с вопросами. А я чувствовал себя, как никогда, растерянно.
— ФОУЭР!! Да что с тобой не так, Файз!? Что с вами стряслось?
Но Фоуэр успокоил свою маму.
— Всё хорошо... это я виноват. Отец не причём! Пожалуйста, не ругай его. — сказал он.
— Вот как?.. — по-прежнему с подозрением смотря на нас, отвечала Радвера.
Яркие лучи солнца пробивались через окно. Они делали её строгое от недоверия лицо таким тёплым. Холодный ветер вторгался в дом через дверь. Я словно застыл в этом моменте, вспомнив, как мы с Радверой были близки, и разглядывал её растрёпанные волосы.
— Так тепло... — отчего-то сказал я. К прихожей устремился пар с кухни.
Она не понимала моего потерянного вида. Я и сам не понимал. Закрыв входную дверь, Радвера поправила свой самодельный фартук. Запах блинчиков оказался очень кстати. Фоуэр быстро оживился и пришёл в себя. Время близилось к полудню, а его брат, Форзи, только-только проснулся. Услышав, как он спускается по лестнице, я тут же очнулся и увёл Фоуэра в ванную.
— Искупаешься, и мы обработаем раны. Не хочу, чтобы Форзи видел... тебя в таком состоянии. А то он может испугаться!
— Прямо как мама?
— Да. Прямо как мама. Зато потом поешь блинчиков! Ты ведь наверняка проголодался...
— Угу! — улыбнулся Фоуэр. Его запачканное лицо вновь засияло от радости.
Несмотря на то, что мы пробыли в лесу так много времени, большую его часть я и Алан потратили на пустые беседы о прошлом и будущем. Я чувствовал, что мне стоило побыть сегодня с семьёй, но мне было больно смотреть в глаза Радвере.
Сказав младшему «доброе утро», я снова направился в лес. Понимая, что Алан захочет привести сына в порядок, и боясь, что он всё ещё злится на меня, я решил поохотиться в одиночку. Я чувствовал, как тяжелеет в груди. Чувствовал, что мне нужно забыться и успокоиться. Стало быть, такое дело, как охота, будет полезным и для меня, и для всех остальных!
И хотя солнце светило прямо над головой, в лесу стало мрачнее. Быть может, влияло и моё настроение. Может, я просто не хотел видеть яркие цвета неба, а потому уткнулся взглядом в слякотную землю. Но к моменту, когда я дошёл до того злосчастного оврага, мне и самому что-то почудилось. Словно какие-то тени пролетают по воздуху.
Что-то тёмное. Тяжёлое. Зловещее. В тот миг мне показалось, что я вдруг осознал, отчего Иэн так встрепенулся.
Однако, я предпочёл забыть об этом. Сделать вид, что ничего не видел. Я надеялся, что мне просто почудилось. И действительно, в тот день я ничего толком не разглядел. Какие-то тени мелькали вдали, проносились по воздуху. Странный холодок, тяжесть в груди. Чувство, что кто-то за мной наблюдал. Осматриваясь по сторонам, я так ничего и не обнаружил. Как вдруг хрустнула ветка. Чёрный ворон улетел прочь, и я, вскочив с места, чуть сам не угодил в эту пропасть. Тогда я лишь неловко посмеялся над своей паранойей. Но что, если это и не было паранойей?
Я предпочёл не видеть этого. Забыть о том, что тьма уже была здесь. Конечно, ведь я же так прикипел к этому месту! Я попросту не хотел верить, что здесь что-то нечисто.
Но, когда Фоуэр и Форзи примчались ко мне, крича на всю улицу о чём-то странном в лесах — я сразу всё понял. Всей душой я презирал слухи местных жителей о тьме в лесах. Так много раз охотился и водил туда сына! За эти долгие, без малого, девятнадцать лет я и впрямь потерял всякую бдительность. И, быть может, если бы я не струсил в тот день, то мы все были бы сейчас живы. Теперь я понимаю.
Это я во всём виноват...
Незадолго до того, как я ушёл, Фоуэр какое-то время разглядывал своё отражение в зеркале. Все эти ссадины, ушибы и грязь. Его улыбка быстро сошла на нет. Трудно представить, что он сейчас чувствовал. Ведь я учил его самообороне, а вовсе не жестокости. По-прежнему стоя ко мне спиной, Фоуэр перевёл взгляд к моему отражению. И тогда он спросил:
— Папа... скажи, для чего ты тренировал меня?
— Потому что...
Потому что мне было страшно.
Я постоянно рефлексировал о том, как мы сбежали от Мерсилесса. Я боялся, что из-за этого у родителей Радверы могли возникнуть проблемы, но ещё больше боялся, что они нас найдут. Всё то время, пока мы скитались из одного места в другое — поиски истины были отговоркой и для меня. Я видел причину наших путешествий в поиске сакральных истин, но на самом деле боялся, что если мы остановимся — они нас найдут. И однажды мы действительно остановились.
Здесь.
Эта мысль не давала мне покоя. Так сильно, что я боялся даже думать об этом. И в итоге Радвера поверила в то, что я потерял голову в поисках правды о прошлом, в поисках самого Семени Сомнения, которое, в её же глазах, я так яростно желал разрушить. Но всё это было ложью. Ложью, которую я и сам боялся признать. Ведь гораздо проще верить, что ложная цель оправдывает средства, чем в то, что всю жизнь мы оставались на волоске от смерти. В то, что этот грязный ублюдок, Мерсилесс, однажды найдёт мою семью и убьёт всех, кто у меня остался.
«»
Наша тяга к тайнам истории не угасла, но подпитывать её более было нечем. До тех пор, пока спустя много лет в поселение не приехал загадочный мужчина в рыцарской броне…
«»
Однако, ирония в том, что я лишился всего вовсе не из-за Мерсилесса.
А из-за себя самого.
Из-за того, что заставил себя поверить, что мы и в самом деле желаем уничтожить Семя Сомнения и узнать правду о мире, в котором мы жили.
Из-за собственного страха всё потерять.
Их удары мечей… они всё так же сотрясали пространство. Деревья сгорали и замерзали. Солнце скрылось. Остался лишь мрак. Но всё могло быть иначе. Если бы я отбросил стремление узнать истину, то, быть может, нас бы уже здесь и не было. Я подвёл всех их. И я сдохну здесь совсем один, так и не увидев на прощание никого из близких. Кроме Форзи, которого больше нет со мной… Этот мир… безумный, беспощадный, кровавый мир. Я же знал… что не смогу скрыться от всей его сути. Даже здесь мрак настиг меня. Жизнь покидает моё тело. Адская боль в раздавленных обломками дома ногах и чёртов свиток в кармане. Сознание замутняется. И я перестаю различать окружающий меня хаос. Пускай всё кончено, но если мой сын ещё жив… если он найдёт моё тело, то пускай найдёт и этот проклятый свиток. И разрушит Руну Мироздания к чертям собачьим до самого её основания…
— Ты ведь знал, что так будет. — кривым и изуродованным басом сказал чёрный человек.
— Я ничего не знал. Но прожил бы эту жизнь снова, не изменив ничего. — отвечал в полусонном бреду я. — Единственное, о чём я жалею… это гибель близких мне людей. Если их больше нет, то всё было напрасно.
— Гнить в Антивселенной целую вечность... Перспектива не из лёгких. Но я могу помочь тебе искупить свои грехи!
— Ничего ты не можешь… Ты лишь голос в моей голове!
— Ошибаешься. Я гораздо больше, чем голос в твоей голове…— протягивая руку в моём подсознании, тяжело отвечал демон.
Я не просил меня спасать.
Никогда не просил.
Но...
Умерев, я могу просить лишь об одном.
О том, чтобы Фоуэра не постигла моя участь.
Его слова разносились в пространстве Адской бездны
Тьма не властна над ней
Над Антивселенной ничто не властно
В обители страданий душам суждено тонуть вечность, чтобы очиститься ото всех грехов
Такова судьба каждой падшей души мироздания
Следующая глава: http://proza.ru/2024/03/11/1229
Предыдущая глава: http://proza.ru/2024/02/26/1660
Содержание: http://proza.ru/2023/11/14/1709