В XVIII веке Российская империя привлекала иностранцев как магнит. Быстро развивающееся государство предоставляло энергичным и талантливым людям неограниченные возможности. Здесь они могли быстро продвинуться в карьере, достичь славы, материального благополучия и признания при дворе. Один из таких талантливых иностранцев, который служил русскому престолу, был сербский дворянин Петр Абрамович Текели (также известен как Текелли).
«Усач-гусар и рубака-наездник»
Петр Текели родился в 1720 году и первые его успехи в военной сфере произошли в армии Австрии. В возрасте 27 лет он перебрался в Россию. Службу в империи Елизаветы Петровны он начал как поручик. К моменту присоединения России к Семилетней войне Текели уже был секунд-майором. Он несколько раз отличился и привлек внимание графа Румянцева, и в итоге продвинулся до полковника.
Под Екатериной II Текели сражался в Польше и проявил себя не только как отважный солдат, но и разумный офицер. Благодаря «разумным распоряжениям» Петра Абрамовича его назначили бригадиром, званием, которое находилось между полковником и генерал-майором в царской армии того времени.
Русско-турецкая война 1768-1774 годов стала для Петра Абрамовича еще одной возможностью проявить свои способности. Он отличился в сражениях при Фокшанах, Браилове, Журжи, Попешти. В результате этой военной кампании Петр Текели достиг звания генерал-поручика и получил ордена святой Анны I степени и святого Георгия III степени.
«Помню, помню… Вспоминающий свои молодые годы, Великий Суворов рассказывал о своем сослуживце, усаче-гусаре и рубаке-наезднике, которого миролюбивый предводитель уклонил от нападения по политическим причинам. Но этот сослуживец, произнеся фразу «Политика, политика, а рубиться нужно», бросился на врага, разбил его и, вернувшись, спросил: «А где твоя бумага?» Воевать с Текелли мне было бы без разговоров: он владеет саблей, а я - штыком».
Однако главным достижением Текели на русской службе стало подавление Запорожской Сечи.
Конец свободного поведения казаков
Запорожское казачество, или казачество, обосновавшееся ниже порогов Днепра, было известно с древних времен. По всей видимости, как только Днепр стал частью маршрута "из варяг в греки", купцы-суда начали быть ограблены отчаянными людьми, поджидавшими добычу ниже порогов, которые приходилось преодолевать путешественникам протяженным волоком. В XIV веке генуэзские суда начали писать о разбойниках за порогами, которые осели в Кафе (Феодосия). В XVI веке появились первые отчеты о "кошах" - местах и лагерях казаков на днепровских островах, в частности, на Хортице.
С тех пор запорожские казаки стали головной болью для всех правителей соседних земель - для турецких султанов, польских королей и русских царей. Их терпели, так как казаки бывали полезны. Будучи очень храбрыми и опытными профессиональными воинами, они служили то туркам, то полякам. Русские цари также были вынуждены мириться с Сечью даже после Переяславской Рады. Во-первых, справиться с казаками было сложно, а во-вторых, Сечь выполняла роль пограничной службы, защищая юг России от турок. Однако избавиться от этого буйного притона разбойников на Днепре была мечтой всех правителей России, а также других стран. В период своей дружбы с Петром I, гетман Мазепа предложил царю распустить казаков. Однако у Петра в то время было слишком много других проблем, и он не смог выполнить это предложение.
Во времена Екатерины Великой, когда Крым был присоединен к России, Запорожская Сечь перестала иметь смысл. Казаки уже не защищали рубежи, так как не было необходимости, но продолжали совершать грабежи в города Новороссии из привычки. Эту проблему нужно было решить.
В мае 1775 года Петр Текели получил приказ от Екатерины положить конец "своеволию казачьему". Он незамедлительно возглавил корпус, состоящий из конницы, пехоты и артиллерии, и в начале июня полностью осадил Сечь. Затем генерал-поручик пригласил казачьих старшин на переговоры.
Он предложил им решить все по-мирному. Тем, кто хотел продолжить службу, обещали переселить на Северный Кавказ, где нужны были опытные воины - это обещание было выполнено, и переселенцы стали основой Терского казачества. Тем, кто больше не хотел служить, было позволено отправиться куда захочется. Старшинам предлагались дворянские титулы и поместья. Предложение было очень хорошим, но гордыня не позволяла казакам сразу его принять. Некоторые настаивали на сопротивлении, в то время как другие были готовы подчиниться. Текели с терпением дожидался окончания этих споров. Наконец, казаки объявили свое решение: они подчиняются русской императрице. 5 июня 1775 года Сечь была разрушена. Благодаря дипломатическому таланту Текели удалось сделать это без проливания крови. Так был положен конец, как выразилось в царском манифесте, "вредному скопищу Запорожских Казаков, превративших хищничество и грабеж в свое основное ремесло".
За "Запорожское стояние" Петр Абрамович был награжден орденом Святого Александра Невского. Кроме того, императрица предложила ему выбрать любую награду. По преданию, Текели попросил у нее только милости для своего друга Ивана Хорвата, который был сослан в Вологду за злоупотреблениями.
Генерал-аншеф Петр Абрамович Текели ушел из жизни в 1789 году, будучи уже в отставке, с почестями и наградами от царя. Он был похоронен в Новомиргородском Николаевском соборе, на строительство которого он потратил значительные суммы денег.
Однако спустя 143 года после смерти этого знаменитого генерала его покой был нарушен, когда храм был взорван.
Организаторы этого барбарского акта, разумеется, не имели ничего против самого Петра Текели. Просто к началу 1930-х годов собор стал заброшенным и постепенно разрушался, и из него уже было удалено все ценное, начиная с позолоченного иконостаса и заканчивая колоколами. В 1932 году храм был продан на слом местному сахарному заводу. Новым владельцам не требовался этот собор, который на протяжении почти 200 лет был духовным центром и украшением города. Так что собор был взорван, без особого внимания к тому, кто был похоронен справа от главного входа. Тем не менее, эпитафия Петру Текели, написанная на холсте, была сохранена в Кировоградском краеведческом музее. Она висела на стене над склепом этого отважного генерала.