Моему сослуживцу
по Алакурттинскому 101 Пого
Юрию Самуленкову
посвящается
Государственная граница с Прибалтикой.
Пограничный переход. Наши дни.
Сигналы зуммера. Пропуск. Щелкает электронный замок.
На улицу из пограничного отделения вышли двое и направились на стоянку личного автотранспорта к своим машинам.
- Ну что, Саныч, отстояли смену! И, как говорит наш начальник, главное, без происшествий.
- Вот-вот, без происшествий. Всё, как всегда, обычно. Здравствуйте, что везёте, ничего, счастливого пути! А там сейчас, за лентой и вокруг, такие события происходят. Вот там граница настоящая, тяжёлая, боевая. А здесь что? Только документы и проверяем. Три машины за ночь. Вот и вся служба.
- Слушай, Самуленков, ты слово «задачи» понимаешь? Нам ставят задачи – мы выполняем. Всё!
- Я понимаю, иначе не разговаривал бы сейчас с тобой.
- Я знаю. Когда на границе тишина - мало кто видит нашу службу. Тут терпение нужно и выдержка. Я вот сейчас почему-то вспомнил, как в девяностые, ещё на «срочке», в Курскую область попал служить на границу с Украиной. Там тогда только границу обустраивали, в чистом поле работали. Жили, знаешь где? Бывший свеклопункт совхозный. Есть что вспомнить. Ещё помню, как знакомые некоторые смеялись – где служишь? На границе с кем? А нам не до смеха было, задача была границу выстроить и дальше держать её. Оказалось, вот зачем, всё продумано было, просчитано.
- Знаю сам, не тарахти. Я про другое. Я у майора нашего спрашивал, чтобы отправил туда, где сейчас сложно. Отставить, говорит! Ты мне здесь нужен сейчас! Вы, говорит, старший прапорщик Самуленков, важное звено в охране государственной границы нашей страны. Здесь, говорит, твой Язгулём.
- Слушай, почему он всегда так говорит, про Язгулём?
- Я когда первый раз услышал от него, то начал информацию искать, а потом специально много чего прочитал. Пост такой наш пограничный был на таджикско-афганской границе, «Дашти-Язгулём» назывался. В апреле 1995-го года духи попёрли через него, границу прорвать хотели и пост уничтожить. Погранцы наши три дня в полном окружении отбивались. И отбились, подвиг такой был, история погранвойск.
- Да, я теперь тоже знаю. Но почему наш начальник этот факт всегда в пример нам ставит?
- Слушай, Лёха. Вот что хотел ещё у тебя спросить? Помнишь этого щуплого на «бэхе», что под утро ехал?
- Конечно, помню! А что такое, почему ты за него спрашиваешь?
- Вот что бы ты мог про него рассказать? Как пограничник, как следопыт?
- Хм. Ну, что могу: не женат, детей нет.
- О, как! (Самуленков засмеялся). То, что он без кольца, ещё не факт. Я тоже это заметил. Дети как?
- Да никак. Машина большая, семейного типа. Но, вот ничего из детского нету. Ни в салоне, ни в багажнике. Одеяло там какое-нибудь, или мячик с панамкой. Да и вообще.
- Так, так, так! Продолжай! Что ещё?
- Да что. Пустой он какой-то, франтит, франтит. А перед кем ты франтишь? У тебя за спиной машина, а у меня – Отечество. Пустозвон какой-то! Знаешь, Юрик, у него вид человека, который преклоняется перед Европой. Много таких развелось, запустили сорняк на грядку. Но, ничего, прополем скоро.
- Вот это, мой друг, спасибо! Вот этого мне не хватало. Слушай, я сейчас вернусь, с начальником поговорить надо.
- Сейчас? Ну, как знаешь, я поехал. Мне малого на секцию везти надо. Соревнования скоро, областные.
- Давай, счастливого пути!
Самуленков задумчивым взглядом проводил авто сослуживца (тот посигналил другу на прощание), положил ключи от машины обратно в карман и решительным шагом пошёл в сторону своего пограничного отделения.
Начальник пограничного отделения майор Рябинин работал в кабинете, когда в дверь постучался старший прапорщик Самуленков.
- Разрешите войти, товарищ майор?
- Входите, входите, Юрий Александрович. Если вы по тому же вопросу, то сейчас не время (майор машинально убрал стопку чистых листов в ящик стола). Наши задачи сейчас здесь и служим мы здесь. Нужно будет Родине – поедете.
- Товарищ майор, я не об этом сейчас. Я по другому служебному вопросу. Сегодня ночью, в 3.40 пересечение границы было. Документы в порядке, транспорт без груза.
- В чем сомнения?
- Пока точно не знаю, чуйка служебная что - ли. Ни вещей никаких, ни груза. Ещё помню, что он четыре раза за последнюю неделю туда-сюда «прыгает». И машина с мурманскими номерами, но он туда не ездит. Физически за сутки не успеет, какая бы машина не была.
- Так, так, продолжайте, - майор вытащил чистый лист из стола и стал записывать.
- Но, главное, Владимир Михайлович! Такое ощущение, что почву он прощупывает. Всегда в разное время, будто смотрит: какой наряд, как досматривают, что проверяют. У меня подозрение, что не просто так он через наш пост гоняет.
- Вот это по делу. Спасибо, Юрий Александрович. Теперь отдыхайте, смену сдали без происшествий, молодцы!
Самуленков стал собираться, как в кабинет, с разрешения начальника, вошёл дежурный.
- Товарищ майор, служебная почта!
- Положите на стол, потом просмотрю.
Дежурный вышел, а Самуленков увидел почту: запечатанный конверт, письма, газету «Граница России» и сверху свежий номер журнала «Пограничник».
Рябинин, оставшись один в кабинете, подвинул к себе лист с новой информацией и набрал на телефоне номер:
- Алло, аналитика! Соберите мне всю информацию по автомобилю номер…
Окончив разговор, Рябинин стал разбирать почту. Взял в руки журнал, хотел открыть его, но, подумав секунду, отложил в сторону и стал вскрывать пакет с печатью.
Вечер.
Служебный день закончился, а майор всё еще был на рабочем месте. Сегодня был хороший, продуктивный день. Обошёл всю территорию, проверил отлаженную работу пункта пропуска. Днём успел встретиться с ветеранами - пограничниками. Сегодня у них, в областной организации, проходила ежегодная конференция: подводились итоги и избирался новый председатель. Рябинину была важно присутствовать там, быть при голосовании, видеть задор и чувствовать многолетний и бесценный опыт ветеранов пограничной службы. Он понимал насколько важно как можно скорее наладить взаимодействие с новым председателем ветеранской организации, как нужно сейчас всем быть в одном строю.
Ветераны всегда участвовали в различных мероприятиях, будь то сбор помощи или открытие памятников. И, главное, ветераны постоянно проводили для школьников уроки мужества, где главными темами были - воспитание подрастающего поколения, живые примеры верности присяге и пограничным традициям.
Вот и сегодня всё прошло, как и планировал майор Рябинин. Ещё один хороший, насыщенный служебный день. Люди, задачи, итоги.
Майор сделал себе очередной кофе и вновь взял в руки журнал «Пограничник». Рябинин очень любил этот момент, когда спокойно, в тишине берешь журнал, гладишь его матовую обложку. Каждый раз новая обложка, каждый номер уникальная фотография. Рябинин всегда несколько минут рассматривал её, вглядывался в детали, сравнивал и переживал вместе с фотографом этот момент из пограничной службы.
Дальше было наслаждение чтением.
Выверенные исторические факты и документы, биографии наших героев и подробности подвигов. Он знал, что уже давно, ещё во времена Советского Союза, журнал взял планку очень высокого профессионального уровня и много лет придерживался её. Рябинин помнил как много лет назад он осознал – сколько труда, искреннего и настоящего, вложены в эти страницы. Сколько сил и таланта в каждом выпуске. Объять страну, огромные расстояния, сблизить и сплотить десятки тысяч людей, зажечь словом пограничные сердца. Рябинин понимал это и по-человечески был счастлив, что сам причастен к великому делу постоянной государственной службы. Каждый номер давал возможность погрузиться в славное прошлое и настоящее.
Майор листал журнал и вдруг отчетливо ясно вспомнил своё детство. Точнее, один из дней того времени, когда он был Вовкой, мальчишкой шести лет. Рядом всегда была Мама и отец, Капитан, начальник пограничной заставы на границе с Финляндией.
Казалось бы, очевидный факт: у каждого человека детство складывается из тысячи дней, но отчетливо помнится только несколько: ярких, счастливых и не очень, провальных или удачных. Из этих дней память выбирает то, что нужно и под силу в настоящий момент. Для Вовки это был один из дней в мае 1995-го года…
В тот день мама надолго уезжала с заставы. Как она говорила, на КПК. Вовка знал, что есть такое оружие ПК и АК и спросил тогда у мамы:
- Ты будешь там учиться стрелять?
- Нет, сыночек. Я буду там учиться учиться.
А потом напутствие мамы, прямо в глаза.
- Вова, сыночек! Ты по дому старший остаёшься. Отец всегда на службе, ты же знаешь. Помогай ему во всём. Будь сильным и терпеливо жди меня. Пограничники умеют ждать, а вы у меня с отцом мои родные пограничники.
Мама ещё тогда обняла его и спросила:
- Что тебе привезти?
В тот момент Вовка вспомнил, как они с мамой, ещё осенью, ходили в лес за грибами, и он упросил взять с собой пистолет, стреляющий пластиковыми дисками. Мама всегда ужасно боялась этого пистолета. Говорила, что так можно и в глаз кому-нибудь попасть. Вовка сразу сообразил: «Мама, а вдруг медведь выйдет навстречу, я ему в глаз и попаду, а может и в два. Я меткий. Ему еще хотелось рассказать, что когда он оставался дома один, то всегда заряжал пистолет и стрелял по игрушкам. Со временем у него это стало здорово получаться. И тогда Вовка понял, что он научился стрелять. Тогда он промолчал, не хотел расстраивать маму. И она впервые разрешила взять пистолет с собой. Они гуляли по лесу, собирали грибы, а в кармане курточки лежало оружие.
Вовка постоянно дотрагивался до него, представляя, как из чащи выскочит медведь (или заяц, без разницы), а он вскинет руку с оружием и спрячет маму за спиной.
Прогулка, к сожалению, закончилась совсем не весело. Они остановились на одной полянке отдохнуть. Мама достала из корзинки термос и бутерброды подкрепиться. Они разговаривали, смеялись, пили горячий чай и … Вовка забыл свой пистолет на лесной поляне. Ну, вот так вот бывает, забыл и всё!
Сказать, что расстроился – ничего не сказать. Ужасно расстроился! Особенно когда отец дома сказал ему: «Сын, понимаешь, так нельзя. Нужно быть предельно собранным, граница рядом. Это было твоё личное оружие, а ты утерял его. На заставе без оружия нельзя!». И добавил потом: «Но для тебя я что-нибудь придумаю. В отряд поеду, привезу тебе новый».
А потом наступила зима, дороги сильно замело, и в отряд уже никто не ездил.
Вот и сейчас, когда мама спросила, что привезти, он сразу же попросил пистолет, и добавил, повторяя слова отца: « Мама, мне на заставе без оружия никак нельзя».
Она улыбнулась: « Хорошо, привезу обязательно. Только и ты мне пообещай, что будешь читать и прочитаешь сказки, что мы с тобой начали. Чем больше прочитаешь, тем быстрее я приеду». Он пообещал.
Мама уехала, и Вовка остался в квартире один. Тогда он задумался, как он вырос, уже старшим по дому оставляют.
Совсем скоро со службы вернулся отец. Он положил на журнальный столик: письма, газету «Граница России» и сверху журнал «Пограничник». Он тогда спросил: «Папа, что это?». Отец ответил: «Служебная почта».
Капитан ещё не успел расстегнуть китель, как раздался звонок телефона.
- Слушаю. Где? Во сколько? Тревожную группу на выезд!
Вовка смотрел, как отец вновь за минуту собрался, на ходу затолкнув кассету в видеомагнитофон, и поцеловал сына в макушку: «Смотри мультики, я скоро буду». Хлопнула входная дверь, и Вовка вновь остался один. Он побежал на кухню, подставил табуретку и посмотрел в окно. В подъехавший грузовик запрыгивали пограничники вместе с овчаркой Лорой, а отец, уже с автоматом в руках, кричал на них из кабины. Дверца захлопнулась, и машина помчалась в сторону границы.
Вовка вернулся в комнату и залез в кресло. На экране телевизора кот бегал за мышью, но настроения не было. Он вспомнил, что мама обещала быстрее приехать (ну, и соответственно быстрее приехал бы и пистолет), если он будет читать. Он будет читать, если мама просила, много будет читать, прямо сейчас.
Вовка пододвинулся к столу и взял в руки журнал «Пограничник».
На обложке он увидел, будто огонь горит из звезды. Рядом с огнём навытяжку стоял солдат. Потом он прочитал «журнал пограничных войск России» и «пятидесятилетию Великой Победы посвящается». Перевернул страницу и увидел фотографии: летел вертолёт, плыл корабль, пограничники смотрели в бинокль, и большими зелёными буквами было написано «28 мая – день пограничника». Вовка листал страницы журнала, по-детски прищуривал глаза и внимательно рассматривал фотографии и рисунки.
Звук от телевизора стал навязчивым, отвлекал его и он, не выпуская журнал из рук, подошёл и выключил телевизор. Снова забрался в кресло, подвинул поближе лампу и стал листать дальше. Многие люди на фотографиях были удивительно похожи на его отца. Только внимательно рассмотрев, он понял, что это были другие люди, другие пограничники.
Вспомнив про папу, Вовка пошёл на кухню, выключил свет и стал смотреть на сопки, туда, где была дорога к заставе (так всегда ждала мама).
Когда капитан вернулся, то застал такую картину. Вовка лежал на паласе и увлеченно читал. Вокруг него лежало несколько журналов, которые он вытащил из стенки. Он так увлёкся, что не услышал шум машины.
Они тогда обнялись и отец спросил:
- Столько времени один! Не страшно было одному-то?
- Нет, конечно. Я на заставе живу, чего мне бояться-то? Пограничники всегда рядом.
- Молодец! Ты будто вырос за один день, сынок. Я очень рад за тебя.
Потом они пили чай и перед сном капитан читал сыну журнал, рассказывал про могилу Неизвестного солдата, про юбилейный год Победы и про звонок друга, который в прошлом месяце сражался на посту «Дашти-Язгулём» на далёкой афганской границе и сейчас находился на лечении в госпитале после ранения.
- Понимаешь, сын, у каждого пограничника свои задачи, свой Язгулём. Пограничник может быть долгое время в тишине, думая, подмечая и собирая точную информацию. Но, он должен быть всегда начеку. А потом совершить подвиг, то есть отличиться в несении службы. Это и есть наша основная задача! Быть всегда готовым к подвигу. Вот мой Язгулём сейчас здесь, понимаешь? А твой ещё впереди.
Государственная граница с Прибалтикой.
Пограничный переход. Наши дни.
(2недели спустя)
В кабинет начальника пограничного отделения вошёл старший прапорщик Самуленков.
- Вызывали, товарищ майор?
- Присаживайтесь, Юрий Александрович. Поговорить за службу с вами хочу. Рапорт ваш читал, конечно. Мне вот какой нюанс интересен. Как удалось вам понять, что у этого субъекта документы поддельные. Мне сообщили, что только нейроэкспертиза подтвердила подделку. Специалисты в руках держали и ошиблись. Это новый уровень, с которым мы столкнулись.
- Думал уже об этом, товарищ майор. И сам бы эти документы с ходу не определил бы, что подделка. А вот то, что пассажир этот подделка, вот это сердцем пограничным почувствовал. Что это чужой, враг что ли.
- Верно, Юрий Александрович. Это враг оказался. Благодаря вашей бдительности вы остановили врага, не дали ему зайти на территорию нашей страны. Продолжайте!
- Так вот! Когда вы донесли до нас информацию, что этот франт модный, по машине которого я докладывал, признан «иностранным агентом» и вращается с предателями страны там, на западе, я всё думал, когда же ему в глаза посмотрю. Есть ли там совесть, ну, вот так вот, чтобы сердце у него ёкнуло. А тут смотрю, на смене его машина в очереди стоит и пассажир вдобавок. Да какой интересный, глухонемой, не иначе.
- Да, я смотрел документы, комар носа не подточит. Идеальные справки на трёх языках и зачем, и почему. Не слышит и не говорит человек, что с него возьмёшь? Вот этот момент мне и важен, как ты понял, что он не тот, за кого себя выдаёт?
- У него в глазах это было. Не взгляд больного человека, а ненависть, что ли вспыхнула, как я руку к зелёной фуражке приложил и представился. А потом, ну вот такое несоответствие – дурак молодой, играющий в революцию, и этот глухонемой. Не могут они случайно в одной машине ехать.
- Так, так, и что дальше?
- Он, когда спиной ко мне повернулся, тогда я на дорогу железный огнетушитель бросил, будто случайно уронил.
- И что?
- Тот, молодой, сразу встрепенулся. А этот даже не обернулся.
- Так он же глухой!
- Товарищ майор, глухие не слышат речь человеческую или мяуканье кота, а технические звуки, будь то удар ладонью по кузову машины или падение железного предмета на дорогу нутром слышат. Ну, я выбрал второе и угадал. А он свою роль плохо сыграл, сорвался сразу, как начали проверку. Тогда я дал сигнал, чтобы тревожную группу вызвали.
- Вы молодец, Юрий Александрович! Рад, что мы вместе в одном строю. И, как командир, доволен, что оперативная информация воспринимается вами исключительно правильно. Благодарю за службу!
Оба привстали. Крепкое мужское рукопожатие.
Майор Рябинин произнёс:
- А теперь, возможно, главное! Товарищ старший прапорщик, благодаря вашим профессиональным действиям был задержан и арестован Рахматулло Тулло по кличке «Чёрный бандит». Это один из организаторов и активный участник нападения на российский пограничный пост «Дашти-Язгулём» в 1995 году на афганской границе. Ему тогда, раненому, удалось уйти. К сожалению, потом он много ещё где наследил, мерзавец. Долго его искали, сейчас с ним работают и уже точно будет суд над ним. Наказание неизбежно, это должен помнить каждый преступник. Вот так вот, Юрий Александрович, вот так вот. Сколько бы лет не прошло, все будут наказаны!
Служебный день закончился.
Самуленков сидел в своей машине и, облокотившись на руль, задумчиво смотрел на своё пограничное отделение.
Майор Рябинин, уходя из кабинета, остановился и посмотрел на фотографию, которую уже много лет возил с собой на все места службы. На фотографии, на фоне контрольно-следовой полосы и системы стояли трое: Мама, Капитан и он, Вовка, мальчишка шести лет.
В это время зазвонил служебный телефон.
- Слушаю, Рябинин!
- Товарищ майор, здравствуйте! Ваш телефон мне предоставили в областном управлении. Меня зовут Алексей Боровицкий, я из журнала «Пограничник». Есть задание редакции – написать материал о работе вашего подразделения. Когда мы можем с вами встретиться?
Рябинин договорился, положил трубку и начал собираться домой. Дома его ждал сын, ему скоро шесть лет. И вечером он снова будет рассказывать ему про службу и дружбу, про подвиги и про бой российских пограничников на далёком посту «Дашти-Язгулём».
Слава пограничникам всех поколений!
Г. Ростов-на-Дону
Март 2024 г.