Я божественная царица Египта, Клеопатра. И я учусь управлять. На ошибках своего отца Птолемея, который не сумел сохранить свою власть на Кипре в Римской империи. Моя сводная сестра Беатрикс погубила нашего отца своей неуемной жаждой власти. Считается, что божественная кровь царской династии должна быть в одном сосуде и не расплескаться по миру. Моим мужем стал мой брат по отцу, следующий Птолемей. Этот девятилетний мальчик обладает весьма скверным, капризным, и даже абсолютно гадким характером. В этом он был точной копией своей родной сестры Беатрикс. Которая то и заставила нас бежать с Кипра, чтобы спасти свои жизни. Но я благодарна ей. Так жила бы я на Кипре на вторых ролях в ореоле незаконнорожденной дочери Птолемея. Через года все бы уже позабыли моего отца и я осталась бы дочерью простой наложницы. Матери своей я не знала. Царская кровь моего отца не позволяла простолюдинке, выносившей и родившей меня, более прикасаться ко мне. Я радовалась только тому, что сама смогу быть матерью своим будущим детям.
Плодородные долины Нила делали меня с каждым днем все богаче. Ведь я приняла египетских богов, навсегда предав свою богиню Афродиту. Я вела государственные дела уверенно, никому не делегируя слишком много полномочий. Многие, если не все, говорили за моей спиной, что я жестокая. Но что такое жестокость в желании выжить? Средство. Орудие на поле битвы. Моя сестра Беатрикс была тому примером. Дочь, свергнувшая с престола своего отца, лишившая его жизни, а меня опоры. Мой отец Птолемей был всегда добр ко мне. Я ощущала его любовь за железными латами и щитами. Я купалась в этой возможности быть его дочерью. Я любила слушать, когда мой отец играл на флейте. Эта музыка уносила меня в мечтательные пределы морских волн к храму прекрасной Афродиты. Но моя сестра в один миг осушила эти воды, лишив меня любящего сердца и ввергнув в круговорот выживания, состоящего из принятия верных решений. Мой муж, брат Птолемей подрос за время моего единоличного правления Египтом и тоже возжелал власти, не желая делить эту власть со мной. Он устроил мятеж и я вынуждена была вновь спасаться бегством. Я бежала в соседнюю Сирию под палящим солнцем бога Ра. Кожа моя за время моего царствования в Египте потемнела, став бронзовой от загара. Новые боги изменили меня, еще более отдалив от белокаменной богини Афродиты.
Сирия стала для меня адом. Словно кровожадный Анубис разверз преисподнюю и пригласил меня оглядеться в ней. Я вновь и вновь вспоминала своего отца Птолемея, понимая всю тяжесть его положения. Но я учла его ошибки и не торопилась к Анубису. Я твердо решила сама вновь стать солнцем и затмить перед египтянами их верховного бога Ра. Я жила в походном шатре и собирала войско. Я была Марсом в женском обличье. Они говорили мне, что я не могу продолжать царствовать, потому что многие утверждают, что я не соблюдаю традиции. Потому что я не жила под опекой евнухов. Да, я разогнала их, как только стала женщиной. Мне это было не по нраву. Теперь мне нравились мужчины. Божественной царице Египта Клеопатре негоже быть среди евнухов. Я должна блистать своим величием и красотой среди мужчин. С устремленными на меня вожделенными взорами. Евнухов я приглашала только рассказывать о Гальских войнах Цезаря, о славных победах Помпея и Красса. Египет был скучен для меня. Вся история творилась в Европе на моей родине.
Когда войско уже было собрано, и битва была близка, словно утро перед рассветом, у моего шатра появился Помпей. Это было удачное стечение обстоятельств. Он просил моей помощи, находясь в неведении о моем нынешнем положении беглянки. Я приняла единственно верное для себя решение и вместо битвы с войском моего брата, являющегося и мятежным моим супругом, отдать войско Помпею для его битвы с Цезарем. В случае победы, сенат, стоявший за Помпеем, поможет мне вернуть трон в Египте. Мой походный шатер на время стал моим домом, троном и ярким приключением, сменившим скуку египетской жизни. Но все пошло не по плану Помпея. Я сознательно не сказала «не по моему плану», потому что я божественная царица Египта, Клеопатра и у меня всегда есть новый план на замену старому. Богиня Маат поймет меня. Цезарь разбил армию Помпея и теперь я сделала ставку на Цезаря. Умопомрачительной оказалась эта ставка, которая наполнила мою жизнь новыми чувствами, настолько глубокими, что и сама жизнь моя изменилась. Я по обыкновению приняла свою любимую ванну с молоком и медом. Рабыни умаслили мое тело сандалом. Затем надели на меня украшения, сделали четырехярусную прическу, густо подвели глаза в три цвета. Затем облачили меня в тончайшее прозрачное египетское платье воздушной плессировки. Я была довольна собой, потому что знала, что эту ночь я проведу на ложе Цезаря. И все последующие ночи тоже. Затем мои рабы погрузили меня в огромный мешок для постели и один из ближайших моих слуг Аполлодор Сицилийский, водрузив этот ценный мешок со мной в маленькую лодку с наступлением темноты, отправился в покои Цезаря. Бесстрашного и великого. Он был старше моего отца Птолемея, которого мне так не хватало. Только Аполлодор Сицилийский был верен мне до конца. Иногда мне казалось, что он влюблен в меня. Его неиссякаемая энергия, направленная на мою защиту позволила ему создать сеть информаторов по всему Египту, чтобы я была в курсе происходящих событий. Я жива благодаря и этому в том числе. В том мешке мне пришлось вытянуться, словно струна арфы, чтобы ни у кого не возникло подозрений.
Я помню удивление на мужественном, словно высеченном из мрамора, лице Цезаря. Он смотрел на меня, возникшую из простого мешка. Пламя свечей в его зале плясало отблесками на моих золотых украшениях. Я была богиней огня и богиней любви одновременно. Ведь любовь сродни огню. Это чувство сжигает душу, воспламеняет уста и делает горячим сердца. В тот миг огонь любви загорелся во мне. И я видела, что этот огонь загорелся во мне. И я видела, что этот огонь занялся уже и в сердце великого Цезаря. Мне было двадцать. Я познала многих мужчин. Но любила я впервые. В эту ночь между Нилом и небом. И все боги замерли от этой любви, сделавшей эту ночь самой страстной на протяжении многих веков. И я впервые проклинала Акера за его неутомимое постоянство прихода восхода. Мне было мало той ночи. И Цезарю было мало той ночи. Он пообещал мне, что вернет мой трон в Египте, чтобы наши ночи были бесконечными.
Мы плыли по Нилу на огромных золотых кораблях. Мы видели много рассветов и закатов. Цезарь был безудержен в своей любви ко мне. Я научилась просыпаться радостной каждое утро. Ведь со мной рядом был мой Цезарь. Я загадала ему загадку и он пытался ее отгадать. Загадку по имени Клеопатра. Но чтобы моему Цезарю не наскучила ее разгадывать, я подкидывала ему и загадки попроще. Например, где находятся истоки великой реки Нил. И Цезарь попался. Он беседовал с моими подданными мудрецами.
- Я бы отдал все на свете, - признавался им Цезарь, - чтобы узнать где скрыт исток вашей великой реки.
Но только я, божественная царица Египта, Клеопатра, знала, что я и есть исток всего сущего в египетских землях. Я великому полководцу всё величие и роскошь моего государства. Я видела, что его страсть ко мне лишь разгорается с каждым днем. Это было время, когда ни один гонец не мог нам принести дурную весть. А в это время весь мир обсуждал наше путешествие. Одни говорят, что я похитила у римлян победителя Помпея Великого. Другие говорили, что ради меня он бросил Рим. Называли меня колдуньей и интриганкой. В Риме Декс вопрошал: «Каким волшебством, каким приворотным зельем, какой черной магией она смогла покорить Цезаря?» Он называл меня презрительно: «Эта египтянка, дитя Востока», позабыв, что я родилась в храме Афродиты. Светоний же писал, что Цезарь больше всех любит меня и я увлекаю его не только против течения Нила, но и против течения истории. Что я уношу Цезаря к Древнему Египту, в страну пирамид, сфинксов и еще дальше к тайне первого нильского порога. И он был прав.
На моем корабле помещалась наша спальня, покои для гостей, приемный зал. И все это было устроено с величайшей роскошью, подобающей двум путешествующим полубогам: мне, божественной царице Египта Клеопатре и величайшему правителю Рима Цезарю. Наш корабль сопровождал целый флот. Два месяца путешествий, два месяца празднеств и открытия друг друга. Два месяца я позволяла Цезарю наблюдать богатства Египта, его цивилизацию, его несравненные храмы, созданные поколениями. Наше путешествие завершилось с наступлением сезона горячего пустынного ветра хашсина. Весна уступила место лету. Цезарь сказал мне на прощание:
- Я познал женщину, не похожую ни на кого из тех, кого мне приходилось встречать.
Он уехал в Рим, оставив со мной двенадцатитысячное войско, которое будет служить защитой мне и моему трону. «Пока враги наши нас боятся, пусть ненавидят сколько хотят», - смеясь говорил мне Цезарь. Я верила ему, но не верила более никому. Никогда до того и, тем более, сейчас.
Цезарь сжег Александрию, чтобы вернуть мне трон. Но судьба -злодейка лишила меня триумфального возвращения. А, может, это богиня Маат просто позавидовала моему огромному счастью. Но трон перешел ко мне не потому, что Цезарь сжег Александрию ради меня, а потому что мой никчемный злобный властолюбец супруг, являющийся мне младшим братом, утонул в водах великой реки Нил. И я подумала, что может быть, богиня Маат и бог Хаппи сговорились. В любом случае путь к трону был открыт. И на этот трон я вернулась абсолютно другой. Божественной царицей верхнего и нижнего Египта. И созвала совет в первый же день своего возвращения. Члены совета напоминали мне свору перед нападением на трепетную лань. Сдерживала их только воля их вожака. И я была в двух ипостасях: и трепетной лани, и твордого в своей воле вожака стаи. Мне вновь пришлось умилосливить эту свору тем, что я вновь вышла замуж за другого своего брата . Он даже не удосужился выучить язык египетских подданных, когда я свободно говорю и понимаю речи на восьми языках. Мне пригодилась и латынь для моих научных опытов. У меня всегда много врагов и я вынуждена защищать себя. Одно из действенных орудий женщины в нашем мире наряду с пленительностью, это яды. И я, словно ученый, изучала составы и действия ядов. Благо заключенные в моих тюрьмах всегда прибывали. Невозможно быть божественной царицей Египта только держа в руках скоробея . Под скарабеем ты должна держать флакон с ядом. Я видела, что жрецы и фараоны слушают меня и не слышат. Они внимают моим словам, мечтая о моей погибели. Даже моя любовь к изумрудам выводит их из себя. Здесь в традициях любить бирюзу. Я думаю, что бирюзой свел их с ума хитрый Хаппи. Однажды, во время нашего сказочного путешествия с Цезарем по Нилу, я спросила его: «Ты был бы счастлив погибнуть за меня?» И Цезарь в своей высокомерной манере великого полководца стал отрицать это. Хотя я всегда буду помнить, как он чуть не погиб, дав мне слово спасти меня. Восемь месяцев Цезарь сражался с греками. Однажды Цезарь высадил десант у маяка в бухте. И греки вынудили его и его армию спасаться по воде. Тогда тонущие солдаты перевернули лодку Цезаря и ему пришлось добираться до корабля вплавь. Если бы он тогда погиб, - добавил Цезарь, - то покрыл бы себя несмываемым позором. Я улыбаюсь ему, зная истину. И этой истиной была я, божественная царица Египта, Клеопатра. И он знал. Меня стали раздражать мои рабыни. Мне кажется, что Цезарь сравнивает меня. И я отсылала их перед его приходом. Я встречала его нагой, в блеске своих украшений, золотых колье, браслетов и серег, на которых красовались изображения птицы ибис, жука скарабея и красные круги бога Ра. Чтобы мой возлюбленный великий полководец Цезарь всегда помнил, что в его объятиях божественная царица Египта Клеопатра. Я родилась под знаком Скорпиона и золотые украшения с изображением скорпиона, у которых всегда вместо глаз зеленые изумруды. Когда я поняла, что беременна, то твердо знала, что плод в моем чреве это плод любви Цезаря ко мне. Цезарь словоохотлив. А я говорю ему: «Просто люби меня. Слова пусты». Цезарь не соглашался и велел мне позвать одну из моих рабынь. Я удивилась, но позвала. И он сказал ей: «Сейчас я отрублю тебе голову!» Рабыня задрожала, словно лист на ветру, упала мне в ноги и стала молить о пощаде. Я с удивлением смотрела на Цезаря и думала за что он хочет убить мою рабыню. Но он рассмеялся и велел мне ее отослать. Когда она вышла, Цезарь сказал мне: «Ты видела? Я только сказал ей. Что убью ее, но и пальцем к ней не прикоснулся. Так что запомни, Клеопатра, слова имеют значение. И если я говорю, что люблю тебя, значит это так и есть». Я это запомнила. И с того случая отношусь к словам бережно. Иногда использую их как гюрза, чтобы не доставать кинжал. Или флакон с ядом. Но… ту рабыню я все же обезглавила. Она была слишком трепетной в том эксперименте Цезаря. Быть божественной царицей Египта трудно. Но быть женщиной много сложнее.
Мой сын Цезарион родился в срок. Он стал моим личным Цезарем, хоть мой возлюбленный великий полководец Цезарь его и не признал. А я была на вершине блаженства. Теперь у меня было два Цезаря. Официально сын мой стал Птолемеем и его отцом числился мой брат, с которым я состояла в браке. Народ Египта презрительно называл моего сына Цезариончиком, давая понять всю ничтожность незаконнорожденного младенца. Глупцы! Его отец и мать полубоги. Празднества по случаю рождения Птолемея Цезаря продолжались в Египте несколько дней. Из дворца меня со всеми почестями несли рабы на золотых носилках. Я восседала там на золотом троне и царственно взирала на своих подданных, которые толпами сопровождали меня на всем пути к храму богини Хатор . Цезарь потешался надо мной. Я злилась, но видела любовь в его глазах. Я тонула в его объятиях и ночи нашей любви спасали меня, словно эликсир жизни. Но настал день и мой возлюбленный Цезарь отправился в Сирию, а оттуда в Азию. Собрал легионы и выступил против Форнака. Путь полководца это войны.
Я в это время расправилась с евнухом Потином. Тем самым, помог моему покойному супругу изгнать меня из Египта. Мои верные подданные донесли мне о его роли в том мятеже. Но я могла бы простить его и отправить в тюрьму до конца дней. Но узнав, как он глумился над войском Цезаря и кормил его солдат самым черствым хлебом в Египте, тем самым выказывая свое неуважение к моему возлюбленному Цезарю, я не смогла его простить. Я дала ему тот яд, от которого долгие предсмертные муки. Самые долгие и самые ужасные, о которых я только знаю. Потин омрачил победу Цезаря в Александрийской войне, самолично обезглавив Помпея и передав Цезарю его голову также, как и смерть в водах Нила моего бывшего супруга, омрачила мое триумфальное возвращение на египетский трон. И я, как никто другой, понимала тогда досаду Цезаря и его гнев.
Дни сменяются ночами, а рассвет вновь изгоняет ночь. Я знаю, что хоть мой великий Цезарь сейчас не рядом со мной, но он думает обо мне. Говорят, что мой возлюбленный Цезарь приказал поместить мою позолоченную статую у алтаря Венеры Прародительницы. Хотя, я бы предпочла, чтобы моя статуя стояла в храме Афродиты. Но Венера из предков рода Цезаря. Поэтому у Венеры, так у Венеры… Я скучала по Цезарю.
Аромат меда смешивался с запахом свечей и благовоний. Теплое молоко мягко обнимало мою смуглую кожу. Я люблю эти ежевечерние ванны с молоком и медом. Словно сама нега, я возлегаю в золотой ванне до краев наполненной молоком. Каждый день, исполненный забот, оставался здесь. Все заботы божественной царицы Египта Клеопатры тонули в молоке, подслащенные медом, они превращались в ночные удовольствия.
Служанка подала мне белоснежное хлопковое полотенце с золотой вышивкой. Обернула его вокруг моего молодого и упругого тела. Я дала ей знак рукой, чтобы рабыня удалилась. Пройдя в следующую залу, скинула полотенце и, перешагнув через него, села на расшитое золотом покрывало, которым было накрыто огромное царское ложе. В залу беззвучно вошла рабыня с золотым подносом в смуглых руках. На подносе поблескивал в свете пламени свечей золотой кубок с теплым молоком и медом. Я всегда неспешно пью свой ежевечерний напиток и смотрю на пламя свечей в светильниках. Затем подала знак служанке и в комнате материализовался высокий темнокожий египтянин. Его атлетическое тело прикрыто золоченой тогой. Черные кудри волос лоснились ароматными маслами. Его ноги напоминали мне ноги могучего Зевса.
- Ты понимаешь, что эта ночь последняя в твоей жизни? Что когда рассвет прервет ее очарование, ты будешь обезглавлен? – обратилась я к этому египетскому Зевсу. Но этот Зевс был смертен. Он отвечал мне:
- Да, моя госпожа. Но эта ночь оставит вечную память обо мне в вашем сердце.
Я рассмеялась. Все они на пороге смерти, следующей за страстью, были самонадеянны. Я видела их насквозь. Они хотели очаровать меня, чтобы я сохранила им жизнь для следующих ночей. Они не понимали, что в моей жизни есть только великий Цезарь и он на все ночи моей жизни. Я собирала головы этих мужчин, словно боевые трофеи. Все они были красивы божественной красотой. Но они не были богами. Они были моими рабами. Простолюдинами. А мои подданные смертны. И жрецы, хранящие культы богов, тоже смертны, хотя верят, что они приблизились к божественной черте и, может быть, Анубис поостережется забирать их. Все это очень забавляет меня. Ведь я божественная царица Египта Клеопатра знаю, что смертна. Я борюсь только со временем за свою красоту. Миром правит красота и все ей поклоняются. Даже великий полководец Цезарь был покорен красотой. Моей красотой. Моя красота сподвигла его на Александрийскую войну. И только чудо спасло его от поражения и гибели в той войне. Тем чудом была любовь Цезаря ко мне, Клеопатре из династии Птолемеев.
Я тщательно ухаживаю за своим телом. Мои рабы делают для меня смесь из пчелиного воска и сока алоэ. Добавляют в эту смесь различные масла, в зависимости от моего настроения, и каждый день мажут мне руки этой смесью. Каждый день рабыни моют мои волосы смесью из свежих куриных желтков. Затем ополаскивают мои волосы травяными отварами. Я люблю красить губы и ногти. Мои придворные делают эти средства из измельченных насекомых и яркой пасты. Мое тело гладкое на ощупь еще и потому, что жженым сахаром и специальными травами рабыни удаляют даже мельчайшие волоски на моем теле. Вообщем, первая половина дня у меня занята красотой. После обеда я занимаюсь государственными делами. Я живу и правлю своей страной вдали от Цезаря. Ведь я божественная царица Египта Клеопатра. И я не могу допустить, чтобы мой очередной муж, мой младший брат, повзрослев, захотел бы единоличной власти. Я уже пережила такое в предыдущем браке. Теперь у меня есть сын Цезарион и по законам Египта он тоже может быть моим соправителем по праву того, что он мужчина. Да, я отравила своего брата Птолемея, который был моим мужем. На ошибках учатся. А я хорошо усваиваю учебный материал. Жаль только, что Цезарь сжег и Александрийскую библиотеку. Но я сама взялась писать книгу. О красоте. Решила поделиться своими рецептами красоты с человечеством и оставить их потомкам. В тайне я сама то уверена, что небо держат вовсе не атланты и кариатиды. Небо держит красота. Красота людей, дворцов, рек и морей. Вся красота этого мира. Но думаю, что философы и жрецы со мной не очень-то согласятся. Красоту надо уметь видеть. Красота, она в глазах смотрящего.
Плодородные долины Нила позволяют египтянам жить безбедно. Папирус имеет большую ценность во всем мире. Египетскую пшеницу покупают отовсюду. И я, божественная царица Египта Клеопатра, всему этому причина. Египетские боги полюбили меня, поэтому Нил разливается, солнце восходит и урожай созревает. Сегодня, в великий праздник богини Исиды, я совершаю жертвоприношение. На алтаре ее храма мои подданные обдирают тушу быка и я совершаю молитву вместе с ними. Они вынимают целиком желудок этого быка, потом отрезают ляжки и верхнюю часть бедра, плечи и шею. Оставшуюся тушу наполняют чистым хлебом, медом, изюмом, винными ягодами и благовониями. И вот начинается ритуал сжигания жертвенной туши. Мои рабы обильно в это время поливают маслом жертвенного быка. Они скорбят и плачь разносится по всему Египту. Ради Исиды и всплакнуть не грех. Она величайшая из богинь. Я. подобно Исиде, окружила себя семью скорпионами в человеческом обличье. Я, подобно Исиде, родила сына. Я, подобно Исиде, постоянно нахожусь в противостоянии со своими врагами. У Исиды есть добродетель и она может простить того, кто не проявил добродетели к ней. У меня нет такой добродетели. Я беспощадна к своим обидчикам. И даже к своим скорпионам. Поэтому Исида там, внутри храма, а я здесь, восседаю на троне верхнего и нижнего Египта и при восходе солнца и на его закате. Я божественная царица Египта и днем и ночью. В этом наше различие с богиней. Ее считают непорочной матерью. Я же люблю плотские наслаждения. Люблю мужчин. Люблю своего Цезаря. Потому что я - Клеопатра. И пускай это Исида выплакала Нил по своему возлюбленному Осирису. Но Осирис не был ей верен до конца. И в этом отличие моего Цезаря от Осириса. Мне кажется, что Исида это понимает и потому дает Египту урожай и относительный мир. Да, я уверена, что Исида моя покровительница. Она моя Афродита.
Люди едят жареное мясо, которое осталось от жертвоприношения. Поэтому на вертелах жарятся ляжки и части бедра быка, разделанная на куски шея. Вино и пиво льются рекой. Свежий хлеб на жарком солнце становится еще ароматнее. Я люблю этот праздник. Мой сын Цезарион со мной, в окружении моих рабов и моих подданных. Он главный на этом празднике. После Исиды, конечно. Судьба, достойная потомка великого Цезаря и божественной уарицы Египта Клеопатры. Мой мир с появлением Цезариона стал органичнее. Но тоска по Цезарю томит мою душу. Вокруг все веселятся и только верховный жрец Хорихор, словно хищная птица, оглядывает всех вокруг. В своих глазах он велик. Меня это забавляет. Мужчины не умеют скрывать свои истинные чувства, вне зависимости от того кем они являются: жрецом или полководцем.
Вечером гонец доставил мне письмо от Цезаря. Служанки делают мне массаж с миндальным маслом и я в полном блаженстве чита это полное любви письмо. Я не прячу это письмо. Потому что Цезарь во всем превзошел всех. И его письма ко мне всегда зашифрованы. Лишь я одна знаю ключ к этому шифру. Потому что писать письма на египетском или латыеи весьма опасно. У Цезаря много врагов и к тому же у него есть официальная жена в Риме. Но им всем ни почем не догадаться, что Цезарь пишет ей, божественной царице Египта, Клеопатре. «Нет большего опьянения, чем вспоминать слова, которые тебе шептали ночью. Нет ничего на свете, что могло бы сравниться с египетской царицей». Я блаженно улыбаюсь, читая эти строки. Лишний раз убеждаюсь, что любовь правит миром. Его императорами, полководцами и богами. И даже мной, божественной царицей Египта Клеопатрой. Я подчинила себя этой любви к Цезарю, словно львица, подчиняющаяся льву. И неважно, что воют шакалы. Им никогда не понять такой божественной и страстной бури чувств. Тело мое вздрагивает, вспоминая горячие объятия великого Цезаря и я точно знаю, что на рассвете будет обезглавлен один из моих страстных рабов. Пережить эту ночь в одиночестве я не смогу. Сегодня я ускользну из объятий Морфея в могучие объятия того, чье имя я и не узнаю.
На папирусах было записано многие века тому назад, что Нефертити обожала принимать ванну с жасминовой водой. Я люблю аромат жасмина. Он кружит мою голову. Но я никогда и никому не говорю об этом. Я же не подобие Нефертити. Я это я. Божественная царица Египта Клеопатра.На тех же древних папирусах записано, что египтяне при звуке голоса Нефертити ликовали. Мои же подданные ликуют уже при моем появлении. Мне и рта открывать не надо.
Когда Цезарь вернулся в Рим, я по его приглашению прибыла туда вместе с Цезарионом. Государство я оставила под негласным контролем верного мне Апаллодора Сицилийского. После моего возвращения на египетский трон, он стал активно выявлять членов Ордена Древних, которые и стояли за моим изгнанием. Это они подбили моего брата на мятеж против меня. Аполлодор уже сумел поймать информатора этого ордена и узнать от него о новом, готовящемся на меня покушении группы римлян. Я расправилась с ними жестоко. Мои многолетние эксперименты с ядами на моих заключенных, позволили выделить особо жестокие по своему действию. Ими то я и напоила всех предателей. Я люблю повторять, что не умею прощать врагов своих. Сложившееся относительное затишье в государстве, наступило благодаря тому, что я своей крепкой, хоть и нежной рукой, усмирила всех шакалов, пытавшихся вцепиться своими клыками в мою грациозную шею.
Мой путь из Александрии в Рим пролегал морским путем. Я люблю море. Его солнечную бирюзу, переходящую в глубокий изумруд. Ветер обдувает столь свежо, что благодаря ему не только наполняются паруса, но и во мне самой поселяется воздушная легкость. Такую легкость, наверное, испытывала сама Афродита. Мой флот сопровождал меня. В один из дней в свежей устрице мне попалась жемчужина. Удивительно ровная, гладкая и, словно, сияющая лунным светом изнутри. Я хотела быть такой. Велела слугам принести мне половину кубка уксуса. Бросила в уксус жемчужину. И, когда она растворилась, долила в кубок воды. Выпила все содержимое из кубка залпом. Я торопилась, чтобы до встречи с Цезарем это средство помогло моей коже сиять изнутри. Чтобы Цезарь не мог дышать от восхищения мною, божественной царицей Египта, Клеопатрой.
Цезарь встретил меня там, где Тибр впадает в Тирренское море. Он смотрел на меня, как я смотрела на ту жемчужину. Мне казалось, что я знаю, о чем он думает. Мы плыли по реке Тибр и я любовалась окрестностями.
- Клеопатре нравятся берега Тибра? – спросил меня Цезарь.
Я была очарована этими пейзажами. И цезарь остановил наши лодки у причала. Вдалеке виднелась огромная вилла. Когда мы, пересев в повозку, запряженную белыми лошадьми, достигли ее ворот, я ахнула от ее роскоши. А Цезарь, с улыбкой глядя на меня, спросил:
- Не знаю, достоин ли этот дворец царицы Египта, но прошу мою возлюбленную принять его в дар. А я предамся мечтам, в которых разделю с ней ложе, которое только что подарил самой обворожительной женщине земель египетских, римских и греческих.
Я задохнулась от возмущения и Цезарь, потешаясь над моим гневом, добавил:
- И всего мира, что сотворили боги.
Я выдохнула и улыбалась Цезарю. За ужином в моем новом дворце на берегу реки Тибр я поведала Цезарю, что привезла с собой Верховного жреца. Ему не удалось убедить меня оставить его в Египте ни богами, ни ссылками на традиции египтян. Я знаю, что он опасен словно ядовитая змея. А змею надо держать в поле зрения, чтобы она не ужалила внезапно. По моей просьбе Цезарь прислал одну из своих наложниц в услужение верховному жрецу, пока они будут здесь. Никто и не сомневался, что наложница совратит верховного жреца и ввергнет его во грех. Ведь египетские жрецы не могут прелюбодействовать с римлянками. Но по возвращении в Египет я буду хранить эту его тайну, пока он не перейдет черту. Ту наложницу я увезу с собой в Египет и оставлю у себя во дворце личной рабыней. Интересно, у Цезаря с ней что-то было?
Утро на берегах Тибра выдалось туманным. Я туман не люблю. Его с лихвой хватает в жизни. Все годы своего царствования я только и делаю, что рассеиваю туманы зреющих заговоров. Завтракала я со своим Цезарем и он был тем солнцем, которое рассеивает все туманы. Рядом с ним я чувствовала себя защищенной. Когда мы уже ели фрукты, к Цезарю прибыл гонец с вестями о том, что в Риме неспокойно. И волнения эти вызваны моим прибытием сюда. Враги Цезаря воспользовались ситуацией и убеждали народ и сторонников Цезаря в том, что он променял их всех на египетскую царицу. Я, бесспорно, была рада такому мнению. Как женщина. Но как царица, я понимала всю опасность такой ситуации. Так зреют в государствах мятежи. А я самолично все это испытала не раз. Цезарь спешно поехал в Рим. Я ехала с ним. Мне невероятно хотелось увидеть свою золотую статую в храме Венеры. Но главным было утихомирить мятежных врагов моего возлюбленного Цезаря и придать моему визиту дипломатический статус. Я, божественная царица гипта, Клеопатра, прибыла с оправданной миссией. Получить формальное признание, заключить договор и тем самым укрепить свой авторитет в Египте. Официальные церемонии не заняли много времени. Накал бурных дебатов в сенате был снят сильной правящей рукой Цезаря. Я не могла дольше оставаться здесь, подле возлюбленного своего. Многочисленные религиозные ритуалы, церемонии и празднества в Египте требовали моего присутствия. Дабы не утратить благоволения как богов. Так и моих подданных. Формальный союз с Римом был заключён и я засобиралась в дорогу. Цезарион остался незамеченным Цезарем и я понимала, что в настоящий момент он не был готов признать сына. Сам великий полководец даровал мне здесь все высшие почести и награды. За все это римляне еще больше возненавидели меня. Цицерон открыто кричал на площади: «Ненавижу царицу». Глупец! Я позабыла о своем обещании привезти рукописи некоторых ученых мужей Египта. Ругал он и моего министра Аммония за неисполнение обещания. Но кто есть Цицерон в сравнении со мной, божественной царицей Египта, Клеопатрой? Но не время сейчас разбираться с Цицероном. И так спокойствия нет в римских пределах.
Мои корабли были полны дарами Цезаря. Я грустила, расставаясь с ним. Известие о подлой и жестокой расправе над моим возлюбленным великим Цезарем настигло меня в пути. Мне казалось, что я подобно богине Исиде могу выплакать Нил. И Тирренское море. Цезарион теперь был всем, что осталось у меня от Цезаря. Я была безутешна. Мои глаза смотрели на солнце, но видели темную ночь. Мои глаза, казалось, уже плакали сами по себе. Мое сердце остыло, а душа моя наполнилась печалью через край. Я потеряла того, кого полюбила, словно самою себя. Я впервые пожалела, что я не богиня, а всего лишь великая царица Египта Клеопатра. Мой Цезарь погиб не в чужих землях на поле боя, как великий полководец. Его забили до смерти друзья и соратники в родном краю. За великую любовь ко мне. По ночам я смотрела в небо на звезды и вспоминала слова Цезаря: «Судьба не в звездах, а внутри нас». Его судьба оказалась в руках предавших его друзей, оказавшихся хуже врагов. Потому что ты знаешь чего ожидать от врага, не ожидая того же от друга.
И вот корабли мои достигли порта Александрии. Я погрузилась в свои царские обязанности. Надо было готовиться к войне. Я чувствовала, что римляне захотят расправиться и со мной. Мне надо защитить себя, свой трон и Цезариона. «Не теряет лишь тот, кто ничего не имеет», - говорил мне когда-то Цезарь. У меня есть все. И я не хочу это потерять. Ведь я божественная царица Египта, Клеопатра.
После убийства Цезаря для меня наступили сложные времена. Мое горе уступило место гневу. Я была вне себя от ярости, потому как Цезарь в своем завещании не вспомнил ни обо мне, ни о сыне нашем Птолемее Цезаре. Все, чем он владел, все свое могущество он оставил племяннику Октавиану Августу. И теперь гражданская война, разгоревшаяся в связи с убийством Цезаря, поставила меня в очень опасное положение. Каждая из воюющих сторон просила моего покровительства. Но я не могла рисковать, ведь я не знала кто из них победит. А заняв сторону проигравшего, я навлеку на Египет гнев победителя. И постоянную опасность присоединения моего Египта к Риму. Я решила в кратчайшие сроки избавиться от легионов, оставленных Цезарем. В их рядах в любую минуту мог возникнуть заговор против меня. И отправила их на войну против Долабеллы- Цезарианца . Он был зятем ненавистного мне Цицерона. Он был одним из тех, кто будучи сторонником Цезаря, участвовал в жестокой расправе над ним. И я ликовала, когда легионы Цезаря, отправленные мной Долабелле, не оказали сопротивления и перешли на сторону его противника. Я понимала весь ужас происходящего. И то, что я сыграла роковую роль в ходе войны Долабеллы с Кассием за территории Сирии. Но я понимала, что сама того не ведая, отомстила Долобелле за смерть Цезаря. Я лгала Кассию, что легионы самовольно покинули Александрию и присоединились к Долобелле. А что мне было делать? Кассия презирали все, кто оставался верен Цезарю до его последней минуты. И хоть Кассий обещал мне защиту, я, сославшись на засуху последних лет, голод и болезни в моем государстве, отказала ему в помощи моей армией. До меня доходили слухи о том, что Кассий был взбешён моим отказом и обещал прилюдно отомстить мне. Я понимала, что если Кассий решиться на войну со мной, Египет падет. Но на то я и божественная царица Египта, Клеопатра, что я умею держать лицо в любых ситуациях. Брут невольно избавил меня от позора, призвав Кассия и его войско себе на помощь. Я могла ненадолго выдохнуть с облегчением. Хотя я по-прежнему боялась остаться без собственной армии, в том числе и своего флота. И я заключила мир с Октавианом и Антонием . Хотя формально это был триумвиат. Но кто такой Лепид ? Он не смог защитить Цезаря. Накануне своей гибели, Цезарь как раз обедал в доме Лепида. Лепид фигура зеро в военной политике. И я это прекрасно понимаю. Реальными хозяевами положения были Октавиан и Антоний. Именно Антоний был верным союзником Цезаря, считая, что Цезарь был убит из-за меня. Юнец! Не умевший любить и не познавший любовь. И потому по его приглашению я незамедлительно прибыла в Тарс. Я хорошо подготовилась.
Антоний звал меня для предоставления гарантий Египетского союзничества. И я явилась к нему во всем своём ослепительном великолепии. Я устроила настоящее театральное представление для единственного зрителя. И одной актрисы. Этой актрисой стала я, божественная царица Египта, Клеопатра. Пред Марком Антонием я предстала в образе Афродиты. Со всей театральной пышностью. Я всегда готова ради своей власти на все. Цезарь хоть и стал моей первой всепоглащающей любовью, но и он был частью моего плана по сохранению египетского трона. Я думала, что Цезарион унаследует римскую власть. Но вышло иначе. Теперь я думаю, что это я была частью плана Цезаря. Ведь когда он был со мной, то получал влияние на Египет. А я то никакого реального влияния на Рим не имела. И вот, закрыв двери в прошлое, я ступила на порог своего будущего и будущего своего Египта. В роскошных одеждах со сверкающей изумрудной диадемой в волосах. Мое платье на талии перетягивал золотой пояс с драгоценными камнями. На груди у меня огромное ожерелье, в ушах моих большие золотые серьги. Мое тело источало аромат роз. В руках я держала золотую чашу, наполненную вином, словно Афродита. Первые слова, что я произнесла перед Марком Антонием, протягивая ему эту чашу с вином: «Выпив из этой чаши, ты получишь вечную молодость». Я ощущала себя Афродитой, только что вышедшей из пены морской, дабы научить людей любить. Я подняла глаза на Марка Антония. Мне показалось, что я нахожусь в одной зале с Гераклом, столь мужественного вида он был. Ровная борода, широкий лоб и нос с горбинкой пленили меня мгновенно и навеки. Он понял все и произнес вместо приветствия:
- Тебя ко мне принес ветер морской? Как жаль, что я не застал тебя в раковине в водах морских.
Я несмело улыбнулась ему и прошептала:
- На берегах Нила в Египте осталась моя раковина. И я приглашаю тебя туда.
Наши глаза встретились и мы поняли, что в мире есть только эти глаза. А все остальное уже и не важно. Каждый из нас был готов обрушить этот мир к ногам другого. Я наслаждалась новыми ощущениями, познавала Марка Антония. Мы много гуляли по улочкам Тарса, его базарам и площадям. Часто прогулки наши были у моря. Тарс удивительный город. В нем, подобно нам, встретились две древние цивилизации – Ближний Восток и Греция. Этот город был похож на мою Александрию и также славился своей торговлей и ученостью. Но здесь, в провинции Каликии правил Цицерон. По своему обыкновению плохо отзываться обо всех, он называл жителей этой провинции беспокойными и неукротимыми горцами. Я на дух не переношу этого угрюмого, переполненного злым сарказмом ко всякому, самодовольного индюка. Мне кажется, что гибель Цезаря принесла этому ничтожному человеку единственную радость. Теперь в сенате он выступал против Марка Антония. А потом и вовсе заключил союз с Брутом и наследником Цезаря против Антония. Я бы не задумываясь обезглавила всех троих, если бы это было в моей власти. И я торжествовала, когда Марк Антоний сам обезглавил Цицерона. И выставил его голову и отрубленные руки этого предателя на всеобщее обозрение. Образ души Антония вполне совпадал с моим. Мы на многие вещи в этом мире смотрим одинаково, словно у нас одни глаза на двоих. И теперь я возложила свои надежды на Марка Антония. Нет, я вполне объективно и реалистично оценивала своего нового возлюбленного! Он красив, щедр, он гуляка, весьма женолюбив и женщины любят его. Это вполне понятно. Ведь его полюбила я, божественная царица Египта, Клеопатра. Я бы не смогла полюбить уродливого, жадного, угрюмого и заурядного мужчину. Марк Антоний еще и безудержно хвастлив и честолюбив. Я понимаю, что он подражает Цезарю и я тоже часть этого подражания. Он жаждет власти на востоке и на западе. Я позволила ему думать, что восток он уже покорил. А он в благодарность расторг свой западный брак. И там на западе об этом говорят так, словно Антоний променял свою бывшую жену Октавию на варварскую царицу. Это я то варварская царица? Ни один из них не владеет иностранными языками. А я изучила их восемь, включая латынь. Мой народ Египта почитает меня. Но к этому я приложила немало сил. Первое, что я сделала, вступив на престол, выучила язык своей страны. И мои подданные это оценили. Я, по их мнению, варварская царица, дам фору любой недалекой Октавии. Поэтому Марк Антоний и пошел за мной. Восток оказался мудрее запада. Любой из моих министров или жрецов знает больше, чем весь их сенат. Глупцы! Они хотят думать, что они выше мира. Плутарх и вовсе отнес любовь Антония ко мне в разряд природных слабостей, в которых он запутался словно в сетях. Очевидно жизнь самого Плутарха проходит среди холодных мраморных статуй богинь, а не на ложах со страстью горячих ночей. Хотя, самые горячие ночи – египетские.
Антоний любит ловить рыбу. Он думает, что и я его счастливый улов. Я не мешаю ему так думать. На очередной нашей рыбалке он решил подшутить надо мной и по его приказанию ныряльщики, тихо подплывая, прицепляли на мой крючок под водой раковины с жемчугом. Я поняла подвох и приказала своим рабам также прицепить на удочку Антония уже копченую рыбу. Антоний этому сильно удивился, а я, еле сдерживая смех от его озадаченного лица, сказала, что во владениях божественной царицы Египта, Клеопатры, даже в великой реке Нил все уже приготовлено для Марка Антония. Он был счастлив. По вечерам мы предаемся веселью. Иногда переодеваемся в одежды простолюдинов и ходим в дома к моим подданным.
Я крепко держусь за Антония. Он, словно, стебель бамбука, опущенный в воды Нила, чтобы я могла дышать воздухом через него. Я даже повелела верховному жрецу устроить жертвоприношение на алтаре храма богини Исиды. Я знала, что земля под моими ногами не вечна. Я должна впоследствии передать трон моему Цезариону. Но не знала, что богиня Исида уже уготовала мне двойную радость и я родила близнецов. Это были очаровательные потомки Марка Антония. За все испытания боги послали мне двойное счастье. Теперь у меня двое сыновей и одна прекрасная дочь. Я без устали приглядываю за близнецами, привожу себя в порядок после родов, продолжая борьбу за собственную молодость. Мои рабыни сбились с ног, исполняя мои поручения. Я все контролирую самолично. Теперь я точно знаю, что я божественная царица Египта, Клеопатра, потому что все мои жертвоприношения египетским богам вернулись ко мне сторицей. Я заполучила себе очередного правителя Рима и, как бонус, двоих детей – прямых наследников Римской империи. Верховный жрец понимал это и опасался того, что мы с Антонием объединим Рим и Египет в одно государство. Мужчины, даже если они жрецы, мыслят весьма тривиально. Я божественная царица Египта, Клеопатра, не намерена ни с кем делить свой трон. Ложе это другое дело. Но трон – никогда!
Празднества в честь бога Ра длятся в моем государстве несколько дней. Многолетняя засуха истощила государственные запасы. Я приказала увеличить поголовье молочных коров и количество дойщиков. С рождение близнецов потребность в молоке возрасла. Злые языки болтают, что я принимаю ванны с ослиным молоком. Я издала указ, чтобы у всех, кто это говорит, вырывали языки. Я, божественная царица Египта, Клеопатра, принимаю ежевечерние ванны только из свежайшего коровьего молока со свежим ароматным медом.
Цезарион делает успехи в математике. Я думаю, что моя кровь передалась ему более, чем кровь Цезаря. Я люблю математику. Сегодня я решила отвести Цезариона на верхний балкон дворца изучать звезды. Придворный звездочет будет отныне заниматься с ним астрономией. Я хотела взять с собой на балкон и Марка Антония, но этот человек критически не любит науки. Он воин. Но каждому полководцу надлежит знать математику, чтобы правильно расставить воинов перед битвой. Рабыня красит мне глаза. Сегодня вечером под звездами я и сама хочу быть словно самая яркая звезда. Марка Антония ждет небывалый сюрприз. Мои подданные изготовили золотые звезды, которыми будут осыпаны полы нашей спальни. И я совершенно нагая, только с диадемой в форме золотой звезды в волосах, вошла к нему. Это была наша звездная ночь. Марк Антоний был удивлен. И очарован. Чтобы завладеть мужчиной, нужен миг. Чтобы удержать его, нужно удивление. Если мужчина перестает удивляться, женщина остается одна. Но только не я, божественная царица Египта, Клеопатра.
Мое партнерство с Антонием приносит пользу моим подданным. Он передал часть земель римской империи во владение Египта. Относительное спокойствие имеет свойство заканчиваться. Неуемная жажда власти Марка Антония породила войну с наследником Цезаря октавианом. Я люто ненавижу Октавиана и за себя, и за Цезариона. И вот теперь я не только отдала свою армию и флот возлюбленному своему Антонию, но и сама отправилась вместе с ним, чтобы уничтожить Октавиана. Я собираюсь на войну подобно моему покойному Цезарю. Я хочу показать врагам Антония, что его поддерживаю я, божественная царица Египта, Клеопатра. Антоний нуждается во мне. Я часто повторяю ему, что я владею Египтом, а он владеет мной. Антоний любит, когда я ему это говорю. Он улыбается самодовольной улыбкой, но я то знаю, что он по настоящему счастлив со мной. Он был счастлив и когда я родила ему еще одного сына. И вот час моего триумфа настал. Марк Антоний признал своих детей. А Птолемея Цезаря он признал сыном Юлия Цезаря и даровал моим детям царства. Торжественная церемония состоялась в Александрии. Я и мой Антоний восседали на огромных золотых тронах, а мои дети восседали на меленьких серебряных тронах. Десятки тысяч моих подданных собрались, чтобы увидеть это. Мой возлюбленный правитель объявил меня, божественную царицу Египта, Клеопатру, царицей царей. Мне казалось, что такой счастливой я не была никогда до этого. Вселенная обернулась вокруг меня словно мантия, укрыв меня в этом счастливом мире моего блаженства. Мои дети, мой Антоний и мои подданные ликовали вместе со мной. На какое-то мгновение я даже позабыла, что у порога стояла будущая война с Октавием. Сегодня Марк Антоний был необыкновенно щедр. Своим сыновьям он даровал Армению, Парфянское царство и царство Сирия. Наша дочь Клеопатра Селена получила от отца Крит. Вот так я все верно рассчитала семь лет назад. Дав армии Марка Антония египетский хлеб для Парфянской войны, мои дети получили все Парфянское царство, да еще пару царств в придачу. Плюс Крит. Египет сохранялся за Цезарионом. Мои подданные пировали. А я, их царица, знала истинную цену этому пиру. Потому что только правители знают истинную цену пирам своих подданных.
Я собрала войско и флот. Я снабжала армию продовольствием и деньгами. Я была рядом с Антонием во главе этого войска. Мы и наше войско двигались медленно. Я, божественная царица Египта, Клеопатра, не могла отказать своим подданным в празднествах в нашу честь. И мы вновь и вновь останавливались на несколько дней, чтобы принять в них участие. Мой возлюбленный супруг Марк Антоний очень любит праздники. И я, зная это, сама стала для него праздником. К Ионическому морю наша огромная армия и флот прибыли на исходе лета. В дороге многие военоначальники Антония советовали ему отослать меня обратно в Египет. Всех тех советчиков я обезглавила. Потому что рабы наши не могут давать советы солнцу, где ему всходить. Только бог Ра ведает этим.
Да, за спиной отца своих детей Марка Антония, я вела переговоры с ненавистным мне Октавианом. Что делать женщине, у которой четверо малолетних детей? Защищать этих детей. Богиня Изида понимает меня. Когда битва Антония с Октавианом показала, что Антоний проигрывает, я собрала свою армию и покинула поле боя, возвратившись в Египет. Октавиан мстил Антонию за сестру, с которой муж мой развелся, чтобы быть со мной. А я лишь хотела спасти свой трон и своих детей. Я страдала от того, что мой возлюбленный Марк Антоний мог погибнуть. Разлука с ним была невыносимой. Но я уповала на великодушие Октавиана. И отправила ему письмо, в котором взамен на мой поступок, прекратить войну и отпустить Марка Антония ко мне в Александрию.
Марк Антоний вернулся в Египет. Он впал в апатию. Его уныние затмевало солнце. Я впервые подумала, что все потеряно. Я даже подумывала бежать из Египта. Потому что не могла доверять Октавиану. Мой старший сын Птолемей Цезарь был у наследника Римской империи словно заноза в глазу. Даже полный глупец понимал, что сын Цезаря в любой миг может взойти на римский трон вопреки завещанию самого Цезаря. Я пыталась отвлечь Марка Антония от дурных мыслей после поражения и говорила о том, что не проигрывает только тот, кто не стремиться к победе. Антоний злился моим словам, думая, что я цитирую Цезаря. Но, увы, Цезарю эти слова не принадлежали. Просто прожив с ним многие лета, я стала такой как он. Но еще умнее и хитрее. Ведь моя личная триада была великой: я, божественная царица Египта Клеопатра, и я мать четверых детей, и я самая прекрасная и загадочная женщина в этом мире.
Я люблю свою дочь Клеопатру Селену по особому. В отличии от своих сыновей. Клеопатра Селена должна стать мной. Перед сном я зашла пожелать ей крепких снов и застала ее перед зеркалом. Рабыня расчесывает ее волосы, а моя Клеопатра лепечет:
- Расчесывай как маму. Я должна быть такой же красивой. На золотом троне Египта только красивые.
Я рассмеялась и расцеловала свою красавицу. Она обрадовалась мне. Потом, нахмурив брови, спросила:
- Ты не любишь папу?
Я удивленно воскликнула, почему она так решила. И моя маленькая Клеопатра Селена ответила:
- Потому что ты меня целуешь чаще, чем папу.
Я улыбалась, сдерживая слезы. Как объяснить пятилетнему ребенку, что ее отец великий после Цезаря, Марк Антоний, это моя жизнь. Что Афродита я только с ним. Что я предала его на поле битвы, чтобы спасти его для себя и для своих детей. Я перестану дышать, если его не будет рядом. Звуки мира потеряют для меня смысл. Солнце накроет тьма, и мир не будет для меня прежним. Я буду только молить Харона , чтобы он посадил меня в свою лодку, плывущую всегда только в одну сторону.
Но ночи сменяют дни, и вновь приходит рассвет. Мой Марк Антоний рядом со мной. Мои гонцы ежедневно приносят вести от римлян, жаждущих моей крови. Октавиан жаждал крови Антония, наполненный яростью отмщения за брошенную Антонием Юлию. Я ищу выход. Каждый день делаю жертвоприношения египетским богам. Большая часть сенаторов римского сената прибывших вслед за Антонием на мои земли, уже убежали обратно. Заседание сената в изгнании не спасло положения. Все понимают, что, не будучи официально полководцем, Октавиан нарушил все римские законы, собрав войско. Война, объявленная им Антонию, означала войну со мной, божественной царицей Египта, Клеопатрой. Весталки предали свою богиню и передали завещание Антония Октавиану. Когда его огласили сенату и гонцы принесли мне его копию, я поняла, что хитрый Октавиан подделал его, чтобы еще более разозлить римлян против меня. Со дня на день я ожидала нападения Октавиана на Египет. И вот настал день, когда это случилось. Антоний с войском выступил на защиту Александрии, а я с детьми укрылась во дворце. Через своих подданных я распространила слух о своей гибели. Зачем? Мой план был прост и сложен одновременно. Октавиан начал войну против меня. Антоний лишь средство. Если все решат, что я погибла, война прекратиться. Я, переодевшись в одежды простолюдинки, вместе с детьми смогу бежать. И уже потом вновь собрать войско и убить Октавиана. Только его смерть дала бы мне спокойствие и вернула бы мой трон. Но я не могла и помыслить, что слух о моей гибели убьёт моего возлюбленного Марка Антония. Говорят, что узнав об этом, он приказал своему рабу заколоть его. Но раб заколол себя. И мой Антоний сам заколол себя мечом. И его, истекающего кровью, принесли к моему двору. На веревках мы подняли его ко мне в покои, в которых я забаррикадировалась. Он умер у меня на руках. Словно мое сердце перестало биться. Боги оставили меня. Исида отвернулась от меня, позабыв о своем предназначении. В моей душе навеки поселилась тьма. Я поняла, что все кончено. Теперь после поражения в войне с Октавианом и смерти Марка Антония, я, божественная царица Египта, Клеопатра, стану военным трофеем ненавистного мне наследника Цезаря. Я не могла допустить, чтобы он вел меня как добычу в праздничной победной процессии. Честь для меня всегда была дороже. И я приказала рабыне принести змею. Я перекинула ее через свою шею, словно драгоценное ожерелье. Продолжая оплакивать своего возлюбленного Марка Антония, я ждала змеиного укуса. Я была счастлива. Ведь в своем завещании мой несравненный Марк Антоний выразил желание быть похороненным в Александрии, рядом с божественной царицей Египта, Клеопатрой.