- 1 -
Было то, а может не было: сказывают, жил давно в одном селе добрый молодец. Гришаня. Сам по себе жил, ни от кого не зависимый — отродясь ни родни, ни друзей не памятовал. Хлопец он был ловкий и сильный, работы не чурался, но и не так, чтобы сам за ней гнался. С малых лет промышлял охотой. Из добычи что продавал, чем-то сам кормился — тем и жил. Местные ребята, однажды отведав кулаков, больше его не задирали, но и в приятели звать не торопились, а девчата сельские... да кто знает, что на уме у девушек? Может когда кто-то ляпнул что, а другой не дослышал, но пошёл по селу слушок, что Гринька не того... не совсем в уме, в общем. Ну, и сторонились его с той поры сельчане. Хата парнишки стояла на отшибе возле самой опушки леса: и раньше-то мало кто мимо похаживал, а теперича и подавно — дальней стороной обходить начали. А ему и горя мало: нелюдимый, как есть нелюдимый. Разве что на базар выезжал когда товар сбыть...
Собрался как-то в самую маковку лета Гришаня на обычный свой промысел. Утро стояло ранее, светозарное. Птицы вокруг не то что пели — на все голоса разливались презвонко. Заслушался он сладких трелей соловьиных, да и сам не заметил, как в незнакомом месте оказался. Вмиг и птицы смолкли, и прохладой повеяло. Огляделся парень: лес вокруг густой дикий, даже луч солнца с трудом сквозь плотную крону деревьев пробивается. Словно в другом краю очутился... И хоть не робкого был Гриня десятка, а и то поёжился не то от холодка, не то от предчувствия нехорошего. Вдруг видит кто-то по ближней ели с ветки на ветку скачет, к замершему охотнику направляясь. Никак ласка. Знатная будет добыча. Выхватил он стрелу из-за плеча, натянул лук и прицелился. Зверь мелькнул гладкой шёрсткой и замер, а потом как задаст стрекача. Гришаня за ним. Долго бегал парень за дичью, но так и не догнал.
Притомился, сел под кряжистым дубом дух перевести, вынул флягу воды напиться, а зверёк тут как тут: сел на нижней ветке над самой головой, глазёнками хитрыми поблёскивает, будто насмехается. Разозлился Гриня, сунул обратно флягу и снова в погоню пустился. Бегал-бегал до самых сумерек да так и не сумел подстрелить зверька. Совсем расстроился горе-охотник и начал дорогу домой отыскивать. Смотрит, а места-то знакомые: пока за лаской гонялся, почти к дому и вышел. Идёт парень домой, а зверь перед ним так и скачет, словно дразнится... Так вместе на опушку к дому и вышли.
Гришаня за порог, и ласка следом заскочить успела. Села посреди горницы, осматривается. Смешно стало Грише, да и какая уж тут охота, когда добыча сама в руки идёт? Снял парень амуницию, присел к столу, а зверёк рядом пристроился. Ну, и налил хозяин щей похлебать и себе, и гостю незваному. А как поела ласка, стала передними лапками преуморительно мордочку умывать. Смотрит Гриша: и забавно ему, и как-то легко на сердце — вот и не один он теперь, как бирюк. Вот и тоже душа живая. А озорная зверушка прыгнула на кровать и свернулась в ногах клубочком, что твой котёнок. Что тут скажешь? Не прогонять же гостя...
Скоро уснул охотник незадачливый, и снится ему, будто ходит по дому его девица — а, хороша до чего: прямо на диво! Лицом бела, с бровями собольими, коса русая шириной в ладонь, а длиной аж в сажень. А уж статью, статью до чего гибка да проворна. По дому не ходит — плывёт будто. И всё в руках у ней так и спорится: за что не возьмётся: любо-дорого. Проснулся Гриша, не поймёт: что за сон чудной, отродясь такого не снилось. В ногах зверёк давешний сладко посапывает, а в доме... Не может парень в толк взять: отчего в хате так чисто, и свежевыпеченным хлебом пахнет. Али он спит ещё? Слез с полатей, подошёл к печи: так и есть — хлеб духмяный, домашний. Огляделся по сторонам: пол чисто вымыт, занавески постираны. А на окне стоит в кувшине букет полевых цветов. Понял тут Гришаня, что зверь-то непростой. И сон не просто сон был... Тут и ласка проснулась, крутится вкруг ног волчком — вроде и ни при чём вовсе.
И остался «зверушка» хозяйственная в холостяцкой прежде избе за хозяйку. Охотник и имя ей подобрал — Ластёна, а она откликаться на него стала. Так и зажили: парень с утра из дому на охоту, а Ластёна... да кто ж её знает, когда всё поспевает. Но в какой бы час хозяин ни воротится — в дому порядок и чистота, и обед только приготовленный. Ни разу врасплох стряпуху застать не сумел. И сны ему больше такие не снились, а может просто не запоминались. И вроде хорошо: и уютней, и сытней парню живётся, а давний сон покоя не даёт. Ещё и тоска какая-то сосущая в сердце поселилась. Ни сна, ни покоя от неё.
Вот однажды за завтраком и говорит Гриня Ластёне:
- Послушай, хозяюшка моя добрая.
Та мордочку от тарелки подняла, слушает внимательно.
- Что ты за зверь такой? Не оборотень какой ли? Или может чары на тебя наложил кто?
Тут Ластёна ему и отвечает нежным девичьим голосом:
- Ты прав, Гришаня. Я не просто ласка-зверь. И к тебе попала не случайно.
Опешил охотник от человеческого голоса своего питомца. Хоть и чуял: не простой то зверь, но чтобы вот так прямиком ему и ответил... не ожидал явно. Воскликнул в оторопи:
- Ты что же! Говорить по-людски умеешь?
- Ну, да.
- А что ж раньше молчала?
- Так ты и не спрашивал...
Продолжение здесь:
http://proza.ru/2024/03/28/1159