С Володькой мы вместе давно, ещё с детского сада, весь двор подтвердит это. А чтоб дружба была по-взрослому, решили её кровью скрепить. Расковыряли иголками пальцы, кровь сцедили в стакан, разбавили водой, размешали и выпили. Теперь мы были повязаны кровью. Хотя всё оставалось по-прежнему. Всё тот же дом, тот же двор, и те же прелести послевоенной глубинки. Народ победитель осваивал мирную жизнь.
У всех свой маленький огород – укроп, лук, морковка. У колонки бабы стирают бельё, тут же на верёвках его сушат, перекликаются, бранятся… Изредка деловые люди на двор с тачками заглянут. – Угле-углееей! – Это угли на самовар, не дорого. – Точу ножи-ноожжницы! – И это тоже было недорого. А то старьёвщик. – Старьёберьоом! – Мы тащили из квартиры заготовленный хлам, и нам полагалась мзда из набора свистулек.
Но главная тогдашняя примета, во дворе штабелями дрова. Это нам было кстати. В дровяных закуточках мы устраивали штаб, там сидели, болтали, оттопырив пальцы курили. И не имена были у нас, а прозвища. Я Лёка. Сам себя окрестил в карапузовом детстве. А Чикин Володька естественно стал Чикой.
Так и жили игрой в штандер, в прятки, в ножички и конечно в войнушку. Были любимые собаки, кролики, кошки. И были, конечно, мечты-разговоры. Я хотел стать лётчиком, а Чика хотел быть королём, чтобы вкусной еды было навалом и киношной красивой одежды. И это в то время не было странным.
Я тоже хотел быть таким королём, но больше лётчиком. А пока лазили по деревьям, по крышам, и на озёра ходили купаться. Там ползали по топкому дну, драли камыши, и потом за копеечку продавали парочкам в сквере.
Мы взрослели, закончили школу. Лётчика из меня не получилось, но романтика осталась, и я рванул в сибирскую тайгу. Палатки, оружие, лошади. Тяжёлая работа, но и охота была, рыбалка. С медведем тоже встречаться пришлось. Удовольствия сполна получил и судьбу свою уже знал наперёд.
Только Чика со мной не поехал. – Ещё чего? В таку даль! – Отслужил в армии. Вернулся, осмотрелся, смирился с данностью, но королём быть не расхотел. Пошёл в мотоклуб, и такой бес вселился в него! В оврагах такой мотокросс вытворял! Как голову не свернул? Сломал руку. Неудачник! К таковым он себя причислял, и чтоб отмыться от наваждения, уже без гипса намылился со мной.
А мне только подпоясаться. Сели на Воркутинский поезд, и добрались до Лабытнанг. Вот она река Обь, вот город Салехард, СГРЭ – экспедиция. И только здесь Чика спохватился, что не взял с собой паспорт. Балбес!
Но бросить его я не мог. Он дал телеграмму домой. День ждём, второй, третий. Реакции никакой, а деньги вот-вот кончатся. Я продал часы, деньги поделил поровну, и Чика засобирался домой. Расставались на полустанке Полярного Урала. Вокруг лепота – голубое небо, высоченные горы, в расселинах снег! Постояли, повздыхали. Жаль, что так получилось.
Забрался Чика в поезд, и на третьей полке без билета всю страну пересёк. А меня на двух остановках сцапал контроль. Пришлось объясняться, на штраф денег мне не хватало.
Прошли годы, мы встретились. Предо мной был уже не сухолядый юнец. Мужик! Потрепали друг друга за плечи. – Какой ты мясной?! – Да и ты, боров, хорош! – И под коньяк на дворовой скамейке схлестнулись вплотную. Я упредил: – У меня будни – дом, вертолёт, тундра. Туда-сюда, всё просто. Ты давай о себе. Ишь как раздобрел!
Чика отхлебнул из горла: – Это сейчас я такой пышный – должность, респектабельность, апломб. А после неудачного Севера я не знал куда себя приспособить. Перестройка, бллин!
Поступил заочно в институт народного хозяйства. Сел за баранку на скорую помощь. Но ненадолго, за рулём тоже была конкуренция. Потом был в охране на рынке. Чинил горшки в детском саду. Матерел, возникали каверзные вопросы. Ответов не было, но своя колокольня была. И тут как чёрт из табакерки объявилась пирамида МММ. Из королевских грёз мечта шептала – действуй, Мавроди уже фаворит. И я решился, свою авантюру назвал МАННА. Манна небесная, деньги из ничего.
Ты губёшки-то не криви. На Севере у вас просто, а у нас не жизнь была, а экстрим. Воровали и продавали чтоб купить себе хлеб. Вот и я не стал думать о себестоимости Манны. Нацепил объяву на забор, и на презентациях соловьём заливался, только что не рыдал. И если люди приходили понурыми, то уходили с наглой улыбкой. Таким чёрт был не страшен, они рисковать были готовы, последнее отдать.
Но и меня лихие люди с такой же наглой улыбкой взяли за шкирку – это был оскал перестроечной конъюнктуры. Пригнули, и с низкого старта пустился я во все тяжкие. Ни дела, ни хлеба, ни денег.
Однако образование, институт подразумевали респект и меня поманили. – Пойдёшь заместителем в мой магазин? – Это означало садиться за руль, грузить, возить. Третьим был продавец.
И я как замзавмаг стал разъезжать на Газели по торговым делам. Людей не чурался, без мыла влезал в разговоры, сопереживал, раздавал советы. Прослыл докой, полезным весьма. Только вот работа не ахти – грузить ящики, бочки, коробки, хлеб, алкоголь. К последнему, не скрою, возник интерес. Не регулярно, после работы и не досыта. Оправдывал себя тем, что неудачник, а таким сам Бог велел поддерживать тонус.
Всё бы ничего, но лихие люди и на завмага тоже наехали, предъявили аргументы и магазин отобрали. Я без выходного пособия вторично оказался на улице. И опять помог случай, опять был востребован. Диплом внушал, ай-кью впечатлял, связей порочащих нет – агнец! И на этой козе я въехал в светлое будущее.
Да, не было кабинета, кресла, секретаря с обольстительными ножками, но я как зверь чувствовал, что ухватил удачу за хвост. Приняли меня вдолгую, дыре затычкой. Был помощником на презентациях, на совещаниях сидел скромно в углу, даже ходил на стрелку с опасными людьми.
Наблюдал, сопоставлял, думал, и после пардона выдавал резюме… Шеф отметил меня, снизошёл, и я стал его доверителем. Жизнь становилась иной. Не сразу конечно, квартиру купил, Опель на выезд и для дачи Газель. Король состоялся? Мечта сбылась? Ан нет, смута была наваждением. Не так я живу, без мечты и романтики.
Семью захотелось, детей. Женился. Умница попалась, красавица, но комсомолка. Потому и сбежала. На аномалии у неё несварение желудка и аллергический насморк. Чика глянул на меня, усмехнулся: – Да нет же. Не пью я, за ухо лью. А всё потому, что с этим торсом на мотоцикл уж не влезу. Не король я. Неудачник.