12 октября 1857 года в городе Курске родился Федор Артурович, сын графа Артура Келлера, известного кавалерийского офицера и владельца множества поместий в Смоленской и Витебской губерниях. В 1859 году граф вышел в отставку в чине полковника и стал управляющим Тульской земской конюшни. В 1853 году он обручился с Натальей Николаевной Розеншильд-Паулин в Санкт-Петербурге. Федор Артурович был первым ребенком в семье, а его младший брат Артур родился через десять лет после него. Детство Федора прошло в основном в родовых поместьях. С раннего детства его учили любить Родину и почитать царя, ведь он был предназначен стать офицером. Когда наступило время поступления в училище, отец отвез его к бабушке в Ригу и там он пошел в местный пансион. Через два года Федора перевели в Москву к дяде Виктору Федоровичу Келлеру, где он продолжил свое образование. После нескольких лет, по желанию родителей, юношу отправили в Санкт-Петербург, где после специальной подготовки он был зачислен в приготовительный пансион Николаевского кавалерийского училища.
В стране в то время нарастала угроза новой войны. Боснийские болгары и сербы, находящиеся под властью турков, подвергались жестоким преследованиям из-за своей веры в Христа. В Болгарии бушевали черкесы, бежавшие от русского оружия на Кавказе, а в Боснии разгуливали албанцы-арнауты. Когда началось восстание на славянских землях, турецкие войска выступили против мятежного народа. Прибывшие в Россию беженцы рассказывали о ужасных преступлениях, совершаемых мусульманами в их родных деревнях. Русские люди реагировали на страдания братских народов, собирали пожертвования, а многие отправлялись на Балканы как добровольцы. В апреле 1877 года император Александр II объявил о начале войны с Турцией.
В связи с этими событиями Федор, девятнадцатилетний выпускник пансиона училища Келлер, был раньше времени уволен. Без родительского позволения он присоединился к первому Лейб-драгунскому Московскому полку и отправился на войну. В те годы для него был хорошим примером его двоюродный брат, молодой подполковник Федор Келлер, который также пошел на службу в Сербскую армию после окончания Николаевской академии Генштаба и прославился своим мужеством и военными наградами.
Во время длительного похода Федор впервые испытал все трудности войны. О походе писали: "Наравне с другими кавалеристами, им пришлось преодолеть горы Балканы зимой, оставив свои конвои. Скользкие и узкие тропы проходили между снежными заносами и глубокими пропастями. Драгуны спускались, держась за поводья лошадей, которые скатывались по склону...". После этого Федор рекомендовал молодым людям, желающим стать офицерами, служить как солдаты-вольноопределяющиеся, чтобы лучше понять психологию обычных солдат и предотвратить недопонимание.
Когда первый Лейб-драгунский Московский полк присоединился к колонне генерала Скобелева, Федор встретился со своим двоюродным братом, который возглавил штаб Михаила Дмитриевича после ранения Куропаткина. На этой войне Федор "заработал" две солдатские Георгии - высшие военные награды, которые были торжественно вручены ему Главнокомандующим армией. Впоследствии он скромно относился к этим наградам, говоря: "Я сам не понимаю, за что они дались мне. Первую получил по неопытности - я принес приказ в качестве ординарца и наткнулся на турецкую окоп. Враг открыл на меня огонь, начальство увидело и наградило меня. Вторая награда была за то, что я перепрыгнул горящий мост. Это все!" Но несмотря на это, Федор искренне гордился своими солдатскими наградами и никогда не снимал их, даже когда стал генералом.
В апреле 1878 года, вскоре после окончания войны, молодой граф Келлер получил первое офицерское звание прапорщика. Через несколько месяцев он успешно сдал экзамен в Тверском кавалерийском юнкерском училище на право производства в следующие высшие чины. Через два года, по распоряжению начальства, корнет Келлер был переведен в шестой гусарский Клястицкий полк. Здесь он, будучи командиром эскадрона, за семь лет достиг звания ротмистра. В 1888-1889 годах ему было поручено пройти обучение в Офицерской кавалерийской школе в отделе командиров эскадронов. Он успешно закончил курс с высшими оценками, и в 1894 году его произвели в подполковники за отличную службу, а в 1901 году - в полковники по той же формулировке. За эти годы граф Келлер служил в различных полках, включая двадцать четвертый драгунский Лубенский, двадцать третий драгунский Вознесенский, одиннадцатый драгунский Харьковский, и командовал Крымским дивизионом, пятнадцатым драгунским Александрийским и Лейб-гвардии Драгунским полками. Граф Келлер был отличным военным профессионалом, многократно награжденным за верховую езду, рубку и стрельбу, и он был известен своими подчиненными как человек неустанный в энергии и сильной волей. Подчиненные боялись своего строгого командира, но при этом они были ему преданы и всегда имели высокое мнение о его руководстве. Его величественный рост в два метра внушал уважение и доверие людям. Один из его современников описывал графа следующим образом: "Его фигура – высокого роста, стройная, типичный образ старого кавалериста, на его изящно скроенном кителе можно было увидеть пару Георгиевских крестов. Он был обладателем доброго выражения на энергичном и красивом лице, его глаза были выразительные и проникающие в душу." Владимир Воейков, дворцовый комендант, хорошо знавший графа Келлера, в своих записках описывал Федора Артуровича как "кристально чистого, истинно русского человека, полного любви к Родине и чувства долга". (Прим автора. И это говорил этнический немец.)
Федор Артурович осуществлял свои выводы, внедряя их в своей работе. Он понимал, что для того чтобы человек сознательно и с интересом подходил к делу, необходимо вовлечение его личности в решение задачи, возможность проявить свою инициативу. Важно, чтобы человек осознавал, что его личное участие вносит вклад в общее дело. Федор Артурович понимал, что выполнение сложных задач требует подготовки и знаний, однако, детали их выполнения, которые часто имеют большое значение (например, работа отдельного разъезда, своевременная доставка или перехват донесения), более понятны и интересны солдатам. Они развивают у солдат храбрость, умение использовать местность, решительность и проницательность.
В 1907 году Николай II назначил полковника Келлера флигель-адъютантом, а через четыре месяца Федор Артурович был повышен в генерал-майоры и включен в свиту императора за его заслуги. В период с 1910 по 1912 год он возглавлял первую бригаду Кавказской кавалерийской дивизии, а в Первую мировую войну начал в звании генерал-лейтенанта (назначен в мае 1913 года) на должности начальника десятой кавалерийской дивизии. Один из офицеров воспоминает, что новость о начале военных действий в его части была принята "с большой уверенностью в себе и боевым духом". Хорошо подготовленные полки верили в своего командира, и слава Келлера в 1914-1916 годах неразрывно связана со славой его солдат.
Когда десятая кавалерийская дивизия под командованием Келлера вошла на Восточный фронт в состав третьей армии генерала Рузского, уже на четвертый день боев она разгромила австро-венгерскую конницу, достигнув первой победы Русской армии в мировой войне. Битва, произошедшая 8 августа 1914 года под деревней Ярославице, стала известной военной историей как "последнее конное сражение Первой мировой войны", а возможно и всего мировой истории, так как условия сражения конных масс в годы Первой мировой войны отличались от "классических". Под Ярославицами столкнулись две кавалерийские дивизии. Федор Артурович направил своих гусар, улан и драгун на атаку австрийской четвертой кавалерийской дивизии под командованием генерала Зарембы, которая занимала выгодные позиции на возвышенности. В это же время Оренбургские казаки атаковали ландверный полк, присоединенный к дивизии Зарембы. Полковник Сливинский описывает битву следующим образом: "Федор Артурович проявил удивительное присутствие духа, быстроту решений, ясность мысли и прекрасный глазомер... Бой 8 августа 1914 года представляет собой редкое явление в ходе Первой мировой войны, отображая типичную кавалерийскую схватку со всеми ее фазами развития, исключительной как по числу участвовавших всадников, так и включению в нее истинно кавалерийского противостояния лицом к лицу".
Русские кавалеристы вынуждены были атаковать на подъеме, а гребень скрывал от них структуру и число вражеской конницы. Рискующие действия Федора Артуровича могли закончиться катастрофой, если бы не отличная подготовка его кавалеристов, совершенствовавшаяся в период перед войной, а также само участие генерала в ходе сражения. В решающий момент битвы командир русской дивизии командовал: "Конвой и старший штаб – в атаку!", и во главе отряда казаков и нескольких случайных всадников атаковал фланг проходящего между русскими войсками эскадрона противника, полностью его разбив. Результатом сражения стал полный разгром австрийцев, а преследование и уничтожение противника продолжалось до тех пор, пока кони русских солдат могли выдерживать. Потери австрийцев в убитых и раненых составили около тысячи, в то время как потери "келлеровской" дивизии – всего около 150 человек. Кроме того, в битве было захвачено множество пленных, свыше трехсот лошадей, восемь артиллерийских орудий, пулеметы и штабные документы. За героические действия граф был награжден.
Русские кавалеристы вынуждены были атаковать на подъеме, а гребень скрывал от них структуру и число вражеской конницы. Рискующие действия Федора Артуровича могли закончиться катастрофой, если бы не отличная подготовка его кавалеристов, совершенствовавшаяся в период перед войной, а также само участие генерала в ходе сражения. В решающий момент битвы командир русской дивизии командовал: "Конвой и старший штаб – в атаку!", и во главе отряда казаков и нескольких случайных всадников атаковал фланг проходящего между русскими войсками эскадрона противника, полностью его разбив. Результатом сражения стал полный разгром австрийцев, а преследование и уничтожение противника продолжалось до тех пор, пока кони русских солдат могли выдерживать. Потери австрийцев в убитых и раненых составили около тысячи, в то время как потери "келлеровской" дивизии – всего около 150 человек. Кроме того, в битве было захвачено множество пленных, свыше трехсот лошадей, восемь артиллерийских орудий, пулеметы и штабные документы. За героические действия граф был награжден орденом Святого Георгия четвертой степени.
Больше не проводилось крупных битв, где задействованы были кавалерийские силы, но война продолжалась. Во время Галицийской битвы Келлер преследовал врага и в середине сентября захватил пятьсот пленных и шесть орудий у города Яворов. В марте 1915 года его войска были разбиты силами противника, которые наступали на город Хотин, и более двух тысяч человек было взято в плен. В конце апреля 1915 года третий конный корпус, которым командовал Келлер, провел знаменитую конную атаку в строю у сел Баламутовка и Ржавенцев, выбив врага из тройного ряда окопов. Более двух тысяч солдат и офицеров противника оказались в плену. За этот успех Келлер был удостоен ордена Святого Георгия третьей степени.
Генерал Антон Деникин зафиксировал в своих дневниках, что в победных донесениях с Юго-Западного фронта все чаще упоминались фамилии двух кавалерийских командиров – Келлера и Каледина. В этой войне конница уже не играла роль главного ударного оружия. Они были одинаково храбры, но совершенно противоположны по характеру: один был эмоциональным и страстным, иногда безрассудным, а другой настойчив и спокоен. Деникин также отметил, что действия Федора Артуровича в бою выглядели красиво и эффектно, словно на художественных полотнах. Тем не менее, все это происходило естественным образом, без преднамеренной рисовки. Императрица Александра Федоровна в конце 1914 года отметила, что Келлер делает нечто невероятное, переправляя свои войска через Карпаты. Она также отметила его молодчинку. Наблюдая действия Келлера издалека, они вызывали большое впечатление на Александру Федоровну. Те, кто видел генерала в боевой обстановке, еще больше восхищались его действиями. Келлер сам предпочитал лично водить полки в атаку, несмотря на свой возраст, и дважды был ранен.
Кроме всего прочего, Келлер отличался особой заботой о своих подчиненных. Даже в самые сложные времена войны он беспокоился о комфорте бойцов, принимал меры для обеспечения необходимым, проверял содержимое солдатских котлов и строго взыскивал за низкое качество пищи. Из-за этого интенданты третьего кавалерийского корпуса не рисковали красть продукты. Келлер приказал выдавать горячую пищу нижним чинам не реже двух раз в сутки, в то время как в других частях солдаты получали ее лишь раз в день. Он также проявлял большую заботу о здоровье своих бойцов. Например, полковник Чеславский, командующий десятым гусарским Ингерманландским полком, отметил, что Келлер дважды в сутки обходил раненых и больных, проверял, чтобы у каждого была бутылка с горячей водой. Во время эпидемии холеры Келлер не уделял внимания риску заразиться, он лично подходил к тяжелобольным, ободрял их, говоря, что холера у них в легкой форме и нет летальных исходов. Когда началась эпидемия, в рацион бойцов был добавлен рис, увеличены нормы чая, а в пищу добавлена лимонная кислота.
Федор Артурович очень серьезно относился к вопросу сохранения достоинства рядовых солдат. Он считал, что необходимо изменить восприятие солдат и рассматривать их как полноправных и ответственных людей. Он выразил недовольство табличками, установленными при входе на скверы, парки и развлекательные места, которые запрещали нижним чинам входить. Он считал, что время изменило их положение и отношение к ним должно быть иначе. Он предлагал доверять им и воспитывать их в этом направлении, строго требуя соблюдения трезвости, сохранения воинской чести и умения держать себя в общественных местах. Он был решительным в предотвращении случаев избиения солдат. В одном из его приказов говорилось, что он преследовал избиение солдат еще в мирное время, а во время военных действий он считал это недопустимым, так как это наносит вред боеспособности армии. Он считал такое отношение преступлением. Стоит отметить, что Федор Артурович строго наказывал за провинности, независимо от званий или доблести нарушителей. Он не учитывал даже высокого статуса или влияния, полагая, что развал армии начинается с мелких нарушений. Иногда Келлер считал приговоры военных судов слишком мягкими или излишне суровыми и вмешивался лично в их работу.
В 1916 году во время общего наступления Юго-Западного фронта, корпус Келлера вступил в состав десятой армии генерала Платона Лечицкого. В июне того года части Федора Артуровича преследовали отступающую южную группу седьмой австро-венгерской армии и захватили румынский город Кымпулунг, взяв в плен более трех с половиной тысяч солдат противника. В начале 1917 года Келлера повысили до звания генерала от кавалерии, а в марте он получил потрясающие новости о произошедшей в стране революции. Вскоре графу прислали текст новой присяги. Прочитав ее, Келлер заявил, что не будет подчинять свои войска этой присяге, поскольку «не понимает юридического обоснования и сущности власти Временного правительства». Собрав представителей от каждого эскадрона и сотни, граф написал послание императору: «Третий конный корпус не верит, что Ты, Государь, добровольно отрекся от престола. Если Ты прикажешь, мы придем и защитим Тебя».
Однако высшее руководство придерживалось другой точки зрения, опасаясь разжигания гражданской войны, что несло угрозу для страны во время военных действий, и решило присягнуть новому правительству. Независимая позиция Федора Артуровича вызвала у начальства справедливые опасения, и в штаб третьего конного корпуса, расположенного в городе Оргееве, прибыл командир двенадцатой кавдивизии барон Маннергейм, ставший позднее правителем независимой Финляндии. Генералы провели конфиденциальную встречу. Карл Маннергейм постарался убедить Келлера "пожертвовать своими политическими убеждениями ради блага армии", однако получил категорический отказ. У Федора Артуровича убеждения не были политическими, он руководствовался только моральными принципами, воплощая в себе лучшие качества русского офицера, которые можно увидеть в старой заповеди: "Душа - Богу, жизнь - Государю, сердце - даме, честь - никому". Его ответ Маннергейму останется в истории: "Я христианин, и я считаю, что самым большим грехом является изменить присягу".
Отчетливо подтвердилось моральное обоснование позиции графа, так как Келлер не хотел вмешиваться в процесс принятия присяги третьим конным корпусом. Федор Артурович не предпринимал никаких действий, возможно, в надежде, что его подчиненные будут так же непреклонны и верны императору, как и он сам. Генерал Шинкаренко отмечал, что графу мало интересовало, как его солдаты и офицеры решат свое положение, он знал, как должен поступать сам и действовал соответствующим образом. Ожидания Федора Артуровича, если они были, не оправдались - его не нашли союзники столь же верные престолу. Вскоре командующей Румынским фронтом пришел новый приказ, приказывающий графу сдать свой корпус под угрозой объявления его бунтовщиком. Не дождавшись распоряжений от государя, Федор Артурович подчинился этому приказу и прощался со своими полками.
Покинув активную армию, Федор Артурович поселился в Харькове, ведя уединенный образ жизни и записывая свои воспоминания о войне, которые, к сожалению, позже были потеряны. Перед глазами старого генерала происходила «украинизация» малороссийских губерний, возникновение большевиков и последующая оккупация Украины австрийскими и германскими войсками весной 1918 года. Присутствие немецких касок на улицах больше всего ранило графа, и он говорил своим друзьям, что старается не выходить на улицу из-за этого зрелища. В апреле 1918 года с поддержкой немцев было создано Украинское государство, возглавляемое гетманом Скоропадским. Это стало первым островком стабильности во всей стране, охваченной анархией. Келлер получал новости о борьбе генералов Деникина и Алексеева с красными, а также о Добровольческой армии, сформированной ими. Граф также желал принять участие в борьбе с большевиками, но, оставаясь преданным идее монархии, он считал возможным сопротивляться только от лица Царя, двигаясь по пути восстановления старой армии. Когда в июне 1918 года генерал Казанович предложил ему вступить в Добровольческую армию, Федор Артурович отказался. Граф сказал ему: «Единение России безусловно великое дело, но эта лозунг слишком неопределенный. Можно объединить то, что разбилось, только вокруг одной определенной личности или места. Вы же умолчали о этой личности - о прирожденном, законном государе. Объявите, что идете за Царя, и за вами пойдут все лучшие, что осталось в России, весь народ, жаждущий прочной власти». Правые политики, собравшиеся в Киеве, также хотели видеть Келлера в рядах Южной армии, поддерживаемой германскими военными. Несмотря на общие монархические взгляды, Федор Артурович отказал им, отметив: «Часть интеллигенции придерживается альянса с Германией, другая - сами германцы, но и те, и другие забыли о своих русских корнях».
Митрополит Антоний Волынский провел панихиду за убитого государя в Софийском соборе в сентябре 1918 года. В то же время, немецкая администрация на Украине потеряла свое положение и мировая война приближалась к концу. Переговоры между Скоропадским и советской Россией были прерваны, а красные отряды появились на северных границах страны. Келлер был обеспокоен тем, что англо-французские войска, которые высадились, могут неправильно понять ситуацию и предположить, что в России все хотят республики, не видя растущих сил, стремящихся к объединению России и восстановлению монархии.
В конце октября псковские монархисты, называвшие себя "Советом обороны Северо-Западной Области", обратились к Келлеру. Они сообщили ему о формировании белых отрядов в районе Пскова и предложили графу возглавить будущую Северную армию, независимую от германского командования и идеологически монархическую. Келлер радостно принял это предложение, так как долгое бездействие измучило его, и он считал, что нашел верных помощников и единомышленников. Граф приступил к созданию штаба Северной армии, поверив словам "Совета обороны". Он призывал своих боевых товарищей присоединиться к борьбе за Царя, веру и объединенную Россию.
В начале ноября Келлер приехал в Киев, чтобы продолжить сбор офицеров будущей Северной армии. Он установил собственный знак для чинов армии - православный серебряный восьмиконечный крест, который стал известен как «Крест генерала Келлера». К концу ноября подготовительные работы по созданию Северной армии были завершены, и Келлер решил отправиться в Псков. Однако, он не смог туда попасть из-за все более угрожающей обстановки на Украине. Немецкие войска начали отходить, а части сформированные гетманом Скоропадским не были достаточно сильными. Поднявшиеся против Скоропадского социалисты-самостийники и петлюровцы начали восстания по всей стране. Гетман объявил о формировании Всероссийской федерации и обратился за помощью к графу Келлеру в создании армии.
Федор Артурович принял предложение Скоропадского и успешно выполнил свои обязанности главнокомандующего. Гетманская гвардия, состоящая из неопытных мальчишек, под его руководством вступила в наступление и победила опытных сечевых стрельцов. Однако руководство Украины не проявляло интереса к графу и его победам, а больше заботилось о сохранении своей независимости. Гетман Келлер не признавал искусственной украинизации, высказался против отделения от России и предложил принять всю власть и восстановить монархию. Недовольство приближенных гетмана стало причиной его отставки и назначения князя Долгорукова в качестве замены.
Федор Артурович пробыл на посту главнокомандующего всего десять дней, а гетман со своими министрами продержался менее трех недель после его отставки. Под Киевом добровольцы сдерживали наступление петлюровцев, а Северная армия потеряла Псков, уступив его большевикам. Скоропадский и князь Долгоруков позорно покинули свои должности и убежали. Единственный авторитетный человек, оставшийся в городе, был Федор Артурович. Офицеры, чьи дружины отступали под давлением Осадного корпуса, обратились к нему за помощью.
Граф возглавил отряд офицеров и попытался прорваться на Дон, но встретил передовые части петлюровцев. После неудачного боя Федор Артурович отступил в Михайловский монастырь. На совещании было решено распустить отряд, и только несколько человек осталось с ним. Майор германской армии предложил ему укрыться в германской комендатуре, но Федор Артурович отказался. Вскоре в монастырь пришли петлюровцы, и большая часть соратников генерала покинула его. Федор Артурович и его два адъютанта находились в под стражей примерно неделю. Наконец, 8 декабря 1918 года, они были застрелены на улице в Киеве. Это преступление вызвало возмущение населения. Тело графа было найдено и похоронено под другой фамилией благодаря помощи епископа. Жена и дети генерала сумели спастись и начали новую жизнь за границей.