Душа, растворенная в звуке
"Музыкальное посвящение", концерт в день рождения Сергея Рахманинова, концертный зал Мариинского театра, 1 апреля 2024 года
ИСПОЛНИТЕЛИ:
Антонина Весенина,
Анастасия Калагина,
Виктор Коротич,
Яков Стрижак,
Александр Рубинов (фортепиано).
Мастер по свету Евгений Шеманаев.
Вчера в Концертном зале Мариинского театра артисты подарили зрителям чудесный вечер, пронизанный мягким лиризмом, задумчивой мечтательностью, легкой грустью, искренней любовью и прорываюшейся от избытка чувств страстью. Подарили и свои замечательные голоса, разные, но прекрасные, наполненные душевным теплом и искренностью. Взамен ранее объявленной роскошной программы, названной "Музыкальный авантюризм", которую все очень ждали, артисты предложили другую, сообразную измененному терактом времени. Я поначалу немного скептически ее восприняла - недолюбливаю я романсы Чайковского, да и Рахманинова тоже. Не могу преодолеть ощущение их искусственности, какой-то надуманной взволнованности. Словно их писали от ума, а не от сердца. Уж слишком часто их пафосно исполняют трубными оперными голосами.
Но в этот раз все получилось иначе9. Казалось, что пели какие-то другие романсы, а не те знакомые, но не очень любимые, так они заиграли живыми искренными красками, ожили, наполнились трепетными, затаенными и даже бурными испепеляющими чувствами. Я вдруг словно прозрела, такими пленительными оказались эти же романсы Чайковского и Рахманинова в мастерском исполнении Анастасии Калагиной, Антонины Весениной, Виктора Коротича, Якова Стрижака и Александра Рубинова. И дело не в том, что на сцене приглушили свет, концерт немного театрализовали, связали воедино общим настроением и ненавязчивым действием, подкрепили некоторыми элементами декораций, включая высокие стволы берез и тлеющие угли камина. И хорошо, что с этим не переборщили. Никто не заламывал руки, не бегал в притворном волнении, не морщил многозначительно лоб, не кидал предметы и не совершал бессмысленных действий. Напротив, все было подчинено сдержанному ритму, когда страшно расплескать чувства, нарушить таинство момента, потерять волшебство происходящего. А как же иначе, если у Чайковского "Горними тихо летела душа небесами" (Анастасия Калагина)? А потом - сокровенные затаенные мучения ревности в глинковском "Сомнении" (Яков Стрижак)? Это же, как исповедь, этого никто не должен слышать... И "Колыбельную песню" не поют на людях, там только один слушатель, и тот должен уснуть. А дальше пошли и вовсе тайные муки сердца - "О, если б ты могла..", "Нет, только тот, кто знал". Потому зрители стали невидимками в темном зале. Бывали на сцене и диалоги, но и тут свидетели не нужны - "Скажи, о чем в тени ветвей..."
Удивительную эмоциональную тональность смогли найти исполнители, тихую, мягкую, проникновенную, интимную, исповедальную, но она прошибала мощнее любого громогласного пения. Подозреваю, что им удалось воспроизвести то настроение, которое владело создателями этих вокальных миниатюр в момент их сочинения. Я когда-то поняла, что ощутить глубину поэтических строк можно, лишь попав эмоционально в то же состояние, в котором пребывал поэт в момент их рождения. И, похоже, это тот самый случай.
На мой взгляд, такое исполнение, такую трактовку, такую проникновенную подачу непростых романсов Чайковского и Рахманинова могли предложить только артисты с богатым внутренним миром, состоявшиеся как личности, певцы, которые не просто на высочайшем уровне владеют вокальной техникой, но им есть, что сказать зрителям, они знают, как это сделать, как увлечь, как соблюсти меру и не погрешить против хорошего вкуса. Ведь жанр романса коварен и беспощаден, он "раздевает", обнажает изъяны личности, души и голоса. Он только кажется простым, что за одну ночь можно выучить десять романсов и утром достойно их спеть. В полной мере он доступен лишь певцам высочайшего мастерства, которые понимают глубинную суть жанра, рожденного из тонких движений искреннего чувства и душевных переживаний. И все это надо понять, почувствовать и передать голосом. Это под силу лишь мастеру!
А на концерте романсы исполняли именно мастера! И можно было насладиться их прекрасными голосами в разных по характеру вокальных миниатюрах. Анастасия Калагина покорила мягким, "шелковистым", тембром своего колоратурного сопрано, лиричностью манеры пения, красивыми верхами и аккуратными колоратурами. Ария Марфы из оперы Римского-Корсакова "Царская невеста", исполненная Анастасией Калагиной в первом отделении концерта, очаровала подкупающей бесхитростной прелестью, а романс Рахманинова "Островок" поразил настоящей импрессионистской акварельностью. Виктор Коротич, которому в концерте достались очень эмоциональные романсы, просто рвал сердце своими искренними мольбами "О, нет, молю, не уходи", яростными стенаниями "Все отнял у меня", меланхолическими сетованиями "Степью иду я унылой...", мрачными жалобами "Снова, как прежде, один..." Такая эмоциональная пронзительность и глубокая искренность у этого певца стала для меня приятным открытием!
У Якова Стрижака была более степенная роль, начало которой было положено романсом, взятым из репертуара Федора Шаляина, "Сомнение", а это обязывает. Потом проникновенно прозвучали "То было раннею весной..." и "В молчаньи ночи тайной", "Она, как полдень, хороша" и "Вчера мы встретились". Красивый густой бас Якова очень радовал слух.
Антонина Весенина добавила в концерт немного озорства, лукавства и радости, блестяще исполнив каватину и рондо Антониды из оперы Глинки "Жизнь за царя" и арию Снегурочки из одноименной оперы Римского-Корсакова. Хрустальный голос замечательной виртуозности, легкости с умопомрачительными верхами.
Конечно, многое во впечатлении от концерта зависело от концертмейстера. Александр Рубинов точно вписался в общий стиль представления и обогатил его прочувствованной игрой, хорошим вкусом и исполнительским благородством.
Во втором отделении и ближе к финалу в концерте стали преобладать светлые обнадеживаюшие и жизнеутверждающие мотивы - "Здесь хорошо", "Христос воскрес", "Проходит все". А "Вокализ" Рахманинова лишь закрепил это ощущение радости и надежды, подготовив к финальному номеру - яркому и эффективному исполнению головокружительного по красоте алябьевскому "Соловью", спетому на два голоса Антониной Весениной и Анастасией Калагиной. Вот уж поистине блестящий жизнеутверждающий завершающий аккорд!
Зрители по достоинству оценили предложенное "Музыкальное посвящение", устроив артистам бурную овацию.