ДИВО ДИВНОЕ…
***
Отцу моему
Вячеславу Ивановичу, фронтовику и талантливому
художнику- самородку, сельскому учителю и деревенскому
жителю по призванию души,
что стал моим идеалом,
на который пытаюсь равняться по сей день…
Вот и хотел бы восполнить сей пробел, пока жив сам
и многое еще помню…
От автора.
***
Продолжение.
Начало см.
http://proza.ru/2024/03/23/822
http://proza.ru/2024/03/26/1066
http://proza.ru/2024/03/27/1183
http://proza.ru/2024/03/28/1307
Глава 5. МОЙ СЕНОКОС …
Где, травам в пояс, вел прокос ,
шагнув к отцу из
белых рос!
В памяти той поры встают перед глазами картинки и образы
юного лета, как бы не связанного с отцом внешне…
Но для меня лично внутренне – непременно!
Это его небо, его травы и росы, его грезы,
его и моя юность…
Ты помнишь то лето, когда до рассвета
гуляли по этим лугам?
Нам травы шептали, венки заплетали –
к твоим преклоняли ногам!
Как свечка, фиалка мерцала неярко –
тончайший даря аромат…
Да что там фиалка – заката не жалко ,
дарю, если надо, закат!
Рассвет занимался – к тебе прикасался,
дрожала в ресницах роса…
Подсолнух проснулся – к тебе потянулся,
за солнышко принял глаза!
Но тает все это в тумане рассвета –
забыты тропинки давно…
Лишь росы от лета - слезинками света,
в душе оживут,
как в кино…
***
Но прокосы в душе те сенокосы оставляют!
Вот и пройдемся по этой стерне снова…
ПРОКОС 1-й.
1). Вечерело и небо хмурилось! Ветер крепчал, играя кустами деревенского
пруда, вдоль которого вела тропа в соседнюю деревеньку, куда ушла
моя мама навестить свою
маму – мою бабушку.
- Смотри, как темнеет, грозы бы не собралось! - глянул на небо отец и
заботливо предложил: - А пойдем ка, сынок, встречать из гостей нашу маму…
Помню то приглашение отца и лукавую искорку, мелькнувшую
в его глазах. Но что до той искорки мне, тогда 10-летнему
мальчугану?
Ветер трепал рубашонку и волновал спелую рожь, что с двух сторон обступала
тропу до соседней деревни, чьи крыши проглядывали во ржи на краю поля.
Все заметнее темнело, когда на тропинке в ржи показалась моя мама,
чей халатик различался все ближе...
Отец дернул меня за руку, пригибаясь и отступая с тропы
в рожь:
- Сидим тихо!– пояснил не без удовольствия он.– Когда мимо нас пройдет, ты и выскочи
из ржи, да окликни ее –
вот порадуется!
Так и поступили! Когда мать, озираясь, прошла по тропинке мимо,
отец толкнул меня в спину: пора…
Чертиком из табакерки возник
у нее за спиною и бросился
в ноги с радостным
криком :
- Мама, мама!
Бедняжка, обхватив меня руками, едва не рухнула
в обморок…
***
Теперь бы сказал отцу репликой из анекдота:
«Ну и шутки у тебя, боцман!».
Но он понял, видимо, это и так, поскольку следом за мною сразу же
выбежал из ржи со словами извинений:
-Тоня, Тоня, прости нас! Это мы с Вовкой тебя встречаем, а я, дурень,
так подшутил…
И мы, простив друг друга и взявшись за руки, с улыбкой прошли
по тропинке во ржи и мимо старой березы к своему
дому.
***
ПРОКОС 2-й.
2). Про ту березу, раз она на пути, сказ особый.
Мне было всего лет шесть, когда, цепляясь за низкие ветки, забрался
вдоль ее шершавого ствола по толстым сучьям чуть ли не до вершины,
где ветви уже меня не держали и гнулись…
Вцепившись в них, замер, боясь глянуть вниз!
- Эй, сынок, это ты там? – услышал снизу приветливый голос отца.
Кто-то из детворы сообщил ему о моем геройстве и он пришел, видимо,
засвидетельствовать его лично.
- Я, пап! - не без гордости отозвался, тем не менее признавая: - Да вот слезать
не знаю как...
- А что тут знать-то ? – успокоил он. – Все просто! Ветку у
лица видишь?
- Вижу!
- Держись за нее левой покрепче, а ножку спускай ниже, до того сучка,
пока его не достаешь.
На него и обопрись! Вышло?
Молодчина! Теперь держись правой рукой за сучок, что пониже,а левую отпусти.
Передохни чуток, я с тобою
и все вижу…
Так, шажок за шажком, по ласковой указке и с отдыхом, он спустил меня
до самых нижних от земли ветвей дерева:
- Ну, а теперь прыгай , сынок, мне в руки – тут низко!
Я прыгнул в объятия отца и оказался на земле, где отец, придерживая меня
покалеченной на войне левой рукою, правой вдруг взялся, нежданно и
впервые, охаживать по моей попе оказавшимся в той руке гибким
березовым прутком, приговаривая:
- Не лезь , пострел, на березу, не лезь – кому было
сказано?
Отец не выпускал мою руку, а я вертелся вокруг него юлою: не так больно,
как обидно и горько… Никого ведь не обижал!
( Хотя понимал, что отец,
и верно, не велел мне
сюда залезать!).
Давно вырос, но на березу
ту, помня урок от отца,
больше ни ногой…
***
И последнее на сегодня.
ПРОКОС 3-й.
3). Солнце едва вылезало из елок, ворочаясь медведицей в розовом небе,
а мы с отцом уже выкосили росные травы в пояс, уложив их в тяжелые валки,
что опоясывают теперь отведенную под покос лесную полянку.
В кустах неподалеку лакомится свежей травой запряженная в телегу лошадь,
что доставила нас поутру сюда, за будущим сеном.
Завтракаем и мы, луща вареные яйца, вприкус к деревенской снеди, –
ржаному хлебу своей выпечки, солонине и перьям зеленого лука,
запивая все каждый из своих бутылей. У отца - молоком, у меня –
с домашним квасом!
Что может быть слаще ?
А на десерт нам местный деликатес: по горсти собранной тут земляники
и кулак ноздреватых шмелиных сот с плотно упечатанным теплым и
душистым, таящим во рту цветочным медом! ( Отец случайно поддел косою
лесной гостинец из травяной кочки – гнезда шмелей).
И еще подарок от леса –
букетик лесных фиалок, что мы с отцом собрали для мамы уже здесь,
перед покосом на этой
полянке…
***
Сушить сено нам предстоит дома – добираться сюда с граблями не резон,
а потому после завтрака, перевернув разок скошенные валы к солнышку,
сгребаем подвяленную траву в копны. Теперь из них предстоит уложить воз,
прижать его срубленным тут же березовым «гнетом» к телеге покрепче и,
благословясь, можно поворачивать к дому , где и пройдет основная сушка -
таинство превращения лесной травы в ароматное сено.
Принимать охапки на возу с вил для последующей укладки –
дело ответственное . Чуть не так,– не довезти по ухабам воз,
опрокинешь его или растеряешь сено!
Потому главную роль тут берет на себя отец, доверяя мне сгребать травы
и подавать вилами охапки наверх воза… Когда воз сформируем и прижмем
гнетом, - поменяемся местами. Теперь я буду наверху, правя вожжами,
а отец пойдет сбоку воза, придерживая его вилами
в случае наклона.
***
Но тут налетает ветер, скрывая солнце и выгоняя из елок черную тучу!
Не успели заложить воз, как ударили первые и крупные капли. Еще и еще!
За елками вдруг громыхнуло и дождь опустился стеной, укутывая одной
пеленою нас , лес и небо, - едва успеваем спрятаться под телегой…
А дождь, так же внезапно, как и начался, вдруг перестал. Вновь
ярко и весело объявилось солнышко, раскрасив цветами радуги
дождинки, загостившиеся на листьях… Да с нашего воза
все еще дружно каплет.
Краток и живителен для леса грибной и теплый,
слепой при солнышке, июльский дождь!
Люб и нам тоже!
***
Завершаем формировать воз. Подаю отцу траву вилами с особым
вниманием, помня недавний, уже из этого сенокоса,
прискорбный и по моей вине случай.
Тогда за сеном приехали на покос вечером, перед закатом.
В душе копилась обида – опаздывал на танцы в клуб, а отец , как на грех,
делал все не спеша: и лошадку запрягал, и к покосу едем -
нога за ногу…
Когда же солнце, считай , уже село, а воз все и ныне там,
терпение мое лопнуло: последние охапки сена , толкая их на воз вилами,
зашвыривал со всей силушки!
И пропорол отцу ногу вилами сквозь сапог -
зуб прошил стопу снизу
доверху…
Готов был провалиться со стыда сквозь землю, а отец, аккуратно сползая
с воза на здоровую ногу, только и сказал мне
без упрека:
- И что ж ты так, Володя, спешил с вилами? Ладно, в ногу, а если бы в живот?
Обработав ранку народным средством тут же и, приложив
к ней лист лопуха,
перемотал ногу чистой тряпицей. А я, подсадив отца на воз, аккуратно
повел лошадку за узду
к дому…
Идти на танцы в тот вечер мне явно расхотелось.
Хотя от отца упреков на эту тему
больше не слышал!
***
Но та лесная полянка из сенокоса, что с фиалками и шмелиным медом,
памятью об отце сохранилась в моей городской квартире по сей день.
Вот она на стене, его картина той лесной опушки, исполненная маслом
и помещенная в багет рамки.
Но дополненная двумя фигурами - его молодой тогда снохи и любимой внучки, –
с фотографии, что была снята на лугу в те времена у деревенского дома.
Снохе, присевшей в цветущем лугу перед дочуркой-крохой,
он разместил
на голове венок из одуванчиков, а внучке тоже
дал в ручонку цветок –
протянуть маме…
Со снохою под одной крышей ему довелось пообщаться,
деля хлеб-соль, всего 6 лет,
А с внучкою и того
менее - 5.
Но внучка и в свои 50 ценит
деда Вячеслава, с теплом вспоминая, как любила попрыгать у него на животе и,
упираясь ногами в стену, пыталась спихнуть деда с дивана!
А он, смеясь, шутливо сопротивлялся…
В деревянной кроватке,
искусно выполненной дедом,
внучка выросла,
а его деревянные расписные санки с резной спинкой,
ярко раскрашенные,
долго служили ей и другим поколениям родственников
добром, светлой памятью
и радостью!
Завершив главку о
сенокосе, вновь с теплом
глянул на стену с той
картиной, где остановлено
время: живет и здравствует лесная полянка до покоса,
куда его волей шагнули
и близкие ему юные
родственники!
А потому и он с нами этой картиной, светлой памятью
и своею душою, -
тоже рядом!
08. 04. 2024 г.
(Продолжение следует).
Фото из интернета