Игра куклы. глава 1. она вернулась

               
                Глава 1.ОНА  ВЕРНУЛАСЬ

    Весна   снова вступала своей лёгкой ногой на каменистые сопки Владивостока. Абрикосы на  отвесных скалах, зацепившись жилистыми корнями за невидимые глазу выступы, явили миру  фантастические розовые  шапки, похожие на пенку с малинового варенья. На короткое время город стал похож на кондитерский шедевр  из детства  под названием клубника в сметане, и это  благодаря роскошным цветам,  выступающим из молочного тумана, который почему-то всегда сопровождал пробуждение природы, напоминая,  что она ещё жива.  Она продолжала жить даже здесь, среди   каменных скал и бетонных  домов. А  где-то  в тайге, куда ещё не протоптали тропы туристы  с жадными загребущими руками, опустошающими всё, куда удавалось дотянуться,  нежно-сиреневые бутоны раскрыл багульник – дальневосточный рододендрон. Когда-то он  беспечно рос и в пригороде, и в самом краевом центре, но теперь его можно было увидеть только в ботаническом саду,  да изредка на дачных участках, огороженных высокими заборами и особо охраняемых собаками и сторожами.

      Сергей  задумчиво  крутил на пальце перстень со скарабеем, поглаживая его чёрную  спинку. В первое время его беспокоило присутствие этого украшения, тем более  что избавиться от него ему никак не удавалось.  Печатка никогда не слетала с руки,  хотя кольцо свободно проворачивалось,  но при попытке стащить его, ножки мистического жука, ранее свободно лежащие на золотом ободке,  мёртвой хваткой вцеплялись в своего хозяина.  После нескольких безуспешных попыток, Сергей махнул на это дело  рукой.  Волей-неволей он  привык к нему и даже не замечал, но  в минуты сомнения,  когда нужно было сделать выбор или принять  решение, он непроизвольно обращался к своему неразлучному талисману:  потирал гладкий, лоснящийся оникс, всматриваясь в сверкающие глазки амулета. Эти действия успокаивали,  и решения проблем приходили сами собой.

       Сегодня ничего не надо было решать,  ему предстояла традиционная ежегодная  поездка. Он глядел с высоты девятого этажа из окна своей квартиры на  белую пелену, укрывающую землю. Здесь, на Третьей Рабочей туман  лежал плотно, но в центре города  его мог разогнать ветер, так же  как ближе к морю, на бухте Тихой, где находилось Морское кладбище.  Именно туда собирался Арбатский в это Пасхальное воскресенье,  на городской погост,  где лежали его умершие родственники.  В  этом году, кроме бабушки и тётки жены  его ждала ещё одна, совсем свежая могилка Нади.

      Ещё зимой  Сергей  установил там памятник из мраморной крошки, огородил  забором  из железных прутьев  и вкопал металлическую скамейку, потому что мастерить  деревянную лавку  было бесполезно. Она не простояла бы и двух дней, её бы спалили вместе с кустами и ветками деревьев,  найденными  тут же. Всё, что могло гореть,  сгорало  в кострах, разводимых на месте нового погребения   - только так, после двух-трёх суток беспрерывного прогрева грунта, можно было раскопать твёрдую, как гранит, смороженную в монолит землю.

       Арбатский  сложил в сумку небольшой садовый набор – грабельки, тяпку и лопаточку – все инструменты  хотя и маленькие,  но самые настоящие и очень удобные для мелких работ.

          - Пап, пап, ну можно мне куклу с собой  взять? - дочка Вероника стояла в дверях  и жалостливо смотрела на него своими ангельскими фиалковыми глазами.

          - Да бери, что хочешь, - равнодушно отмахнулся  отец.

          - Нет, пап,  - надула губки девочка, - Я хочу взять ту куколку, теть Надину.

          - Нет, у тебя и так полно игрушек, а эта пусть полежит дома, - отказал он.

         Девочка, как по команде, заревела в голос. Из  кухни вышла жена Наталья, держа в руках две пухлые сумки с закуской, цветочной рассадой и банкой краски  для оградки.

         -  Да отдай ты ей, что она просит, - вступилась она за дочку, - Что ты как маленький! Она меня уже достала с этой куклой, дай да дай! Пусть поиграет ребенок, ничего с ней не сделается!

        - Ты же знаешь, это память, а вдруг она её сломает?

        - А если и сломает, что тогда? Это всего лишь игрушка, да ничего с ней не случится!  Я  уже давала ей поиграть, она с ней бережно обращается.

         - Ты ей давала Викторию? Я же просил не трогать её!

        - Да успокойся ты! Ничего же не произошло!

        - Папа,  а куколка сказала, что ей нравится со мной играть, - заныла девочка, размазывая слезы.

        - И что ещё она сказала тебе?

       - Она сказала, что хочет пойти со мной на улицу.

        Девочка умоляюще смотрела на отца, готовая снова зареветь в три ручья или запрыгать от радости. Сергей погладил её беленькие кудряшки.

        - Фантазерка ты у меня!  Ну, ладно, ладно, бери, только смотри, будь аккуратной!

        Вероника счастливо защебетала и кинулась в комнату. Вернулась  она, бережно прижимая к груди Барби, одетую в скромное клетчатое платье с кружевным воротничком.

        - А ей не холодно будет на улице? – поинтересовался Сергей.

        - Нет, я ей взяла тёпленький плащик, и ещё другую одежду, - радостно щебетала девочка, - И в сумочку ей всё сложила.

        - Сумку-то зачем? – заворчала мать.

        - Надо!  А во что ей потом  одеваться? – закапризничала Вероника, готовая опять заплакать.

        - Где ты её переодевать будешь, на кладбище?

        - Ну и что? – зарыдала Вероника, - Я хочу сумочку!  Я хочу куколку! Она сама меня попросила!

        - Прямо так сама и попросила? – иронизировала мать, надевая на  девчушку шапочку.

        - Да! Прямо так и попросила! И пообещала подарок!

        - Голубой вертолёт, что ли? И пятьсот эскимо?

        - Нет, машину.  Настоящую!

        - Ну-ну, сочинитель, пойдём уже! Бери Викторию, бери сумку, бери, что хочешь. А подарок я тебе сам куплю, - Сергей, смеясь, взял малышку за руку и повёл к лифту.

         Инцидент был исчерпан, и вся семья, включая  старшего сына Саньку,  спустилась к подъезду, ожидая, когда подъедет  друг Арбатского Борис,  тот  пообещал подвезти их.  Бывший  таксист, он не признавал никаких других машин  кроме «Волги», и свой  старенький автомобиль   холил  и лелеял так, что он  летал ласточкой. И теперь, едва встретившись, приятели  завели привычный разговор о преимуществе  этого транспортного средства   перед   другими марками.
 
       - Когда ты себе тачку  купишь? Пора уже. И бери только «Волжанку», все иномарки – гнильё! – настаивал  Борис.

        Приятель задел  больную тему, денег  у Сергея хронически не хватало, жена не работала, и одного заработка главы семьи было маловато для такой дорогой покупки. Борька мастерски вёл свою ласточку, проскочив  площадь Луговую, он в плотном потоке  свернул на улицу Сахалинскую и упёрся в длинный хвост машин, выстроившихся одна за другой.

        - Ну, всё, теперь бесполезно дёргаться – все тянутся в одно место.
 
        Они медленно продвигались в общем сплошном потоке, плавно сворачивающем с бухты Тихой на узкую кладбищенскую дорогу, об обгоне не могло быть и речи. Встречные  машины  не попадались, да они бы просто не смогли  пробиться.  Ехать  можно было только в одном направлении, тем более, рядом с транспортным потоком тем же курсом пешим ходом шли толпы  людей. Каждый нёс сумки с закусками, цветочную рассаду, садовые инструменты и канистры с водой.

        - Ты смотри,  сколько народу! Прямо, как на демонстрации! И принуждать никого не надо – сами идут! Столько лет боролись с Богом, а народ как ходил на кладбище на Пасху, так и ходит,  – заметил Сергей.

        - Да сейчас, наверное,  уже и на демонстрацию  идти не заставляют, - возразила ему жена, - Их, вроде как отменили.

         - А жалко, всё-таки общение какое-никакое! Принесёшь, бывало,  бутылочку, погреешься с приятелями, и, вроде – праздник! Да ещё и отгул за это заработаешь,  - поделился воспоминаниями друг семьи.

         - Нашли о чём жалеть! – прервала его Наталья, - Бутылочку мы и сами себе организуем без всякой демонстрации.

         - Я тут недавно Альберта видел, грустный он какой-то, ты с ним теперь не работаешь? – поинтересовался Борька.

         - Не имею желания, - скривился Сергей, - Пусть кто-нибудь другой с этой сволочью  водится. Ты же знаешь, что я на автостоянку устроился охранником.

         - Я слышал, у него неприятности, ты не в курсе?

         - А то!  Большой скандал у него случился с Яшей.

         - Какой  скандал? – заинтересовалась Наташа.

         - Ну, ты помнишь  ту гостинку, где раньше Надя жила? Комнатёнка без ванной.  Он  туда одного алкаша переселил,  Яша его звали, а его квартиру продал,  - пояснил Сергей, -  Ну, всё как всегда,  обчистил он его как обычно и забыл. Это ещё до Нового Года случилось, а в феврале где-то  этот Яша проявился, нашёл Альберта. Весь   больной, побитый, на колени падает – спаси!

        - Что квартиру назад просил  или деньги?

        - Нет, там дела похуже, вопрос  о жизни стоял. На него  крутые ребята наехали,  прессанули, а он – хиляк, в чём душа держится.  Они его давай обрабатывать, каждый день били, еле вырвался от них.

         - Зачем били-то?

         - Как зачем? Жильё  отобрать хотели! Он только тем и отвертелся, что паспорта   на руках не имел, он спьяну не помнил, куда его сунул, думал,  что потерял. Они его и выпустили, чтобы он документы восстановил, и даже денег для этого дали. Вот он сразу к Альберту и кинулся. 

          - Они, что, за комнатёнку эту паршивую чуть человека не убили? – ахнула Наталья.

          - Да они и за рубль могли убить!

          - Ну, а дальше?

          - Дальше Альберт Яшу поселил у себя.  Ордер на квартиру отобрал, в милицию его сводил, чтобы паспорт сделать, пообещал ему обмен провести  на Арсеньев, в домик без удобств. Там, говорит, воздух свежий и у соседки корова, будешь, говорит, молоко парное пить и здоровье поправлять.

          - В такую дыру?

          - Да тот и рад был, лишь бы живым уехать отсюда – очень он этих козлов боялся. Мне Ванька говорил, он такой зашуганный был, от всякого шума вздрагивал и в ванной прятался.

          - Запугали мужика!

          - Мало того, что запугали, так они ему, видно, какие-то наркотики давали, потому что он какой-то странный стал. Как после белой горячки -  зачумлённый, заторможенный что ли.

          - С угнетённой психикой, называется,  - блеснул интеллектом Борька.

          - Ну,  вот, пока Альберт  документы делал, Яша у него  жил, на улицу  не высовывался, боялся. А как паспорт получил, немного осмелел. И вообще, отжился как-то, синяки сошли, грязь с него смыли,  он почти не пил, начал даже из дома выходить. Ну, вот, возвращается как-то Альберт домой, а Яша в ванной висит.

         - Как висит? Повесился, что ли? – ахнула Наталья.

         - Повесился или повесили. Сначала  Альберт думал, что тот сам в петлю полез, ну, кинулся, что делать? Даже ко мне прибегал, помнишь, Наташа, в тот раз? Я его послал, куда подальше, а Ванька мне потом рассказал, что он всё-таки решил  обмен провести.

          - Как?  Яша-то помер!  И как он от трупа избавился? -  изумилась Наталья.  Витька внимательно прислушивался к рассказу Сергея,  интересно было получить точную информацию  о нашумевшей истории из первых рук.

          - Ну и что, что помер! Он решил одним ударом и тело спрятать и квартиру обменять! Ну, о  варианте  с  Арсеньевом  уже нечего было и думать – время горело, но он не хуже придумал.  Нашёл на Эгершельде какую-то халупу, совсем развалюху, туда и закинул труп.  А что? Зима ведь, покойник, как свеженький лежит, поди,  разберись, когда он помер! Может, после обмена уже!  А за Яшу какого-то алконавта выдавал, по нотариусам да по конторам таскал,  напоит его до бесчувствия, тот и не помнил, где был и что делал.

         - И что, никто не заметил подмену?

         –  Да кто к ним особо присматривается? Они все друг на друга похожи – рожи чёрные от пьянки, возраст неопределенный. Косарь быстро прокрутился, за неделю.

         - И как, всё с рук  сошло?

         - Может, и сошло бы, да те,  кто Яшу подвесил, в милицию настучали. Сделали экспертизу, и дураку ясно, что помер он не меньше недели назад, а обмен только вчера оформлен. Сличили подписи -  явная липа.

         - И Альберта забрали?

         - Выкрутился. Не знаю, каким образом, но ему удалось выйти из этой истории. Те парни хотели его посадить за то, что он у них наработанный вариант увёл, да только связей у Альберта оказалось больше. Он же в прокуратуре Первомайского района раньше работал, вспомнил старых друзей…. вышел чистым -  в смысле, без уголовного дела.  Правда, голый совсем, в смысле -  без копейки остался, всё выгреб, чтобы откупиться. И Мерек, думаю, ему помог.

        - Это какой Марек?

        - Который у Кифы в подручных ходил. Теперь он сам стал хозяином, а Кифа спивается, авторитет теряет.

        - Марек стал авторитетом? –  протянула Наталья.

        - А что тут удивляться? У него брат – большой начальник в Рыбхолоде, они теперь с ним такие дела делают! Легальные, ну – почти.

         Поток машин, регулируемый несколькими гаишниками при подъезде к бетонной стене, ограждающей погост, направлялся к автостоянке, дальнейший путь предстояло пройти пешком. Морское кладбище считалось привилегированным, новые захоронения  там официально не разрешались и практически не проводились, исключения делали разве что для героев, афганцев, и авторитетов  за большие деньги.  Единственно,  можно было подхоронить нового покойника к родственнику.   Так поступил и Сергей,    ему  пришлось поднять все свои связи, выдавая Надю  за родственницу тетки по жене. Это была последняя услуга, которую он мог ей оказать. Кроме уважения и благодарной памяти к верной подруге, у него имелся и практический интерес -  новый погост устроили  в лесу  за городом, туда не наездишься!

         Здесь, на Морском кладбище имелись  исторические  достопримечательности. Это и место упокоения писателя-исследователя Дальнего Востока Арсеньева, и  дореволюционный  памятник из дикого камня с огромным крестом на братской могиле нижних чинов с крейсера «Варяг». Сохранились  и почти полностью сравнявшиеся с землёй  могилы белочехов с потрескавшимися плитами,  а также символическое захоронение моряков, погибших на теплоходе «Тикси»,  украшенное   падающей чайкой, касающейся крылом морской волны. Но не к этим скромным памятникам  вели туристов экскурсоводы, в первую очередь они направлялись к помпезному монументу из чёрного мрамора,  установленного на свежей могиле крупного авторитета, зарезанного  во цвете лет лучшим другом, застукавшим его со своей женой. Экскурсоводы,  взахлёб,  расписывали пышные похороны, количество и марки машин, перечисляли друзей покойного, присутствовавших на этой траурной церемонии, их официальные и неофициальные должности,  и ещё  более пышные поминки, больше похожие на  юбилейный банкет по обилию важных гостей и по роскоши нарядов их подруг. К этому захоронению, заваленному  цветами,  подошёл  Сергей с приятелем, в числе других зевак очередной раз перечитали трогательные надписи на венках. Борька завистливо вздохнул:

         -  Хорошо жил человек и умер хорошо!

         - Ну, я пока не спешу к такому счастью, - усмехнулся Арбатский, - Я лучше поживу ещё лет тридцать.

          - Нас с тобой так не похоронят, хоть когда помри - хоть сейчас, хоть через тридцать лет! – стоял на своем приятель.

          Семейство Сергея отправилось к скромным памятникам своих родных.  У  Борьки здесь никого не было, все его близкие, живые и мертвые остались на Украине, с  Арбатскими он увязался только ради компании. Кладбище в этот день напоминало  строительную площадку - всюду сновали оживлённые мужчины и женщины с лопатами, мешками цемента, песка, банками краски. Люди всё прибывали и прибывали, у ручья образовалась очередь с ведрами. Новоприбывшая семья сразу же влилась в эту бойкую бригаду.

          Наташа принялась наводить порядок на расположенных рядом могилах  тетки и бабушки, собрала сухие стебли прошлогодней травы, высадила свежую рассаду. Сергей, подкрашивая прутья оградки, частенько поглядывал на памятник Наде, он был хоть и недалеко, но всё же на другой стороне ручья, протекающего между невысоких холмов, составляющих общий ландшафт. Погода,  между тем, устанавливалась:  солнце прорвалось сквозь туман, последние его клочья разогнал ветер, сразу стало тепло, птички весело засвистели на голых ветках уцелевших от костров деревьев. Вокруг кипела работа, казалось, всё живое население города собралось  в гости к мёртвым.

          Закончив  приборку мест упокоения  родственников, семья Арбатских перебралась через ручей,  направившись в оградку Надиного захоронения. Здесь почти нечего было делать – памятник и оградка новые,  земля не успела зарасти сорной травой. Сергей только разровнял площадку под рассаду  и высадил в уголке цветы, зато тут имелась скамейка и столик, где можно посидеть с комфортом.

         Хозяйка выложила на чистое полотенце  кулич, крашеные яйца, другую закуску, появилась и бутылочка.  Томившийся от скуки Борька оживился, налили по первой.  Наташа прослезилась, помянув Надю, Сергей налил снова. Арбатская с тревогой смотрела, как их водитель лихо опрокидывает одну стопку за другой.

         - Ты же за рулём, - попыталась она урезонить его.

         - Да брось ты! За час всё выветрится, - отмахнулся тот.

         Сергей  пребывал в благодушном настроении, он  умильно улыбался, глядя на свою любимицу дочку. Напевая песенку, девочка тихо играла с куклой.  Голубоглазая, с белокурыми кудряшками хорошенькая девочка сама походила на Барби. «Может, и правильно, что Вероника принесла Викторию сюда, может, это хорошо для Нади, она была так к ней привязана!» - ленивая  мысль  успокаивала Сергея.  И ведь немного времени прошло, а как всё по-другому воспринимается! Тогда многое казалось странным, необъяснимым: Надя, кукла, Альберт – всё перепуталось и переплелось. А теперь всё стало обыденно: Надя умерла, а Виктория  – всего лишь вещь, обычная игрушка. В синем клетчатом платье с кружевным воротничком на коленях его дочери она выглядела совсем безобидной, в ней не было ничего мистического или зловещего.  Вопреки его ожиданию, посещение этого скорбного места не вызвало тягостных чувств, напротив, на душе было легко и спокойно, как будто он пришёл не на кладбище, а в универмаг, где купил дочери давно обещанный подарок.

        - Пап, можно мы с куклой немного погуляем? – попросила Вероника.

        - Иди, дочка, только недалеко, - разрешил он, довольно поглаживая чёрное брюшко скарабея на своем перстне.

         Постепенно строительный азарт вокруг стал стихать, народ принялся раскладывать закуску, и вскоре  погост  превратился  в пикник на лоне природы. Сначала каждая семья поминала родных на своей территории, но по мере уменьшения спиртного в бутылках, началось свободное дружеское общение. Мужики заглядывали в соседские оградки, приглашали новых знакомых к своим столикам. Эти хождения пытались прекратить женщины, стараясь сдержать мужей от излишних возлияний, но тщетно. Разгорячённые лица мужчин, весёлые крики разыгравшихся детей – всё это  напоминало скорее праздничный, нежели поминальный обед.

         Наташа, приняв рюмочку, расслабилась и недосмотрела, что Сергей выпил слишком много, а Борька оказался совершенно неуправляемым. После того, как закончилось  всё спиртное у Арбатских, он отправился искать дарового угощения  на чужих  могилах, не брезгуя ни самогоном, ни вермутом, ни техническим спиртом. «Христос воскреси!» - раздавалось его бодрое приветствие откуда-то издалека.

        - Никогда бы не подумала, что он такой алкаш! А ещё таксистом работал! – возмущалась Наташа, -  Как же мы теперь домой поберёмся?

         Арбатский  попытался вернуть приятеля, но это оказалось невыполнимой задачей, по опыту он знал, что того невозможно оторвать от полной бутылки.  После недолгого совещания, было решено Наташе с детьми пешком спуститься с сопки до остановки трамвая, а Сергей оставался присмотреть за Борькой. На всякий случай   он отобрал у него ключи от машины   и отправился  поспать на заднем сиденье, рассчитывая, что  к вечеру протрезвеет.  А  приятель, наоборот свалится, тогда его легко можно будет отвезти домой как дрова.

         Совершенно расстроенная таким оборотом дел, Наташа отправилась  к остановке, поминая недобрым словом всех алкашей вообще и Борьку  в частности. К счастью, оказалось, что от кладбища до трамвайной остановки пустили автобус, и семья благополучно добралась до Луговой на общественном  транспорте. Задёрганная этой суетой, Наташа не обратила внимания, что  куклы у Вероники нет, и только  усаживаясь в трамвай, она заметила, что руки девочки  пусты.

          - А где кукла? – встревоженно спросила она у девочки.

          - Она пошла погулять.

          - Где, на кладбище?

         - Да, - невозмутимо ответила Вероника.

         - А где её сумочка?

         - Она взяла её с собой.

         - Ну, отец  тебе задаст, за то,  что  потеряла игрушку.

         - Я её не теряла, - упрямо твердила девочка, - Она попросилась погулять и я её отпустила.

         - И мне достанется за тебя, - ворчала Наташа, - Зачем только я разрешила взять её с собой? Память ведь о Наде, а мы её потеряли.

          Нужно было  вернуться и поискать памятную вещь, но сделать это пешком,  да ещё с сумками и двумя детьми она не решилась.  Вечером  Наташа рассказала о происшествии  мужу,  тот утром вернулся на кладбище, но ничего  не нашёл, хотя обшарил все места, где могла играть Вероника. «Забрал кто-то, - решил он, - Мимо такой куклы не пройдёшь».

        Сергея  очень расстроила эта утрата, как будто он второй раз потерял Надю, но к удивлению жены дочку ругать не стал. Он внимательно выслушал детский лепет о её беседах с куклой и о просьбе отпустить погулять, расспросил, о чём ещё они говорили, и, подивившись ребяческим фантазиям, пообещал купить дочери новую игрушку. Его  встревожило выдуманное Вероникой общение с куклой, тем более, некий подарок, который обязалась сделать Виктория в обмен на свободу,  он забеспокоился о здоровье девочки. «Может, и хорошо, что этой куклы больше нет в нашем доме, всё-таки было в ней что-то странное. А детская психика очень ранимая, это ж надо было сочинить такое!»

        Деликатное  и какое-то мистическое обращение  Сергея с куклой всегда удивляло  его жену, ей было странно, что он относился к ней, не как к игрушке, не разрешая никому прикасаться к ней.  После того, как  мастер второй раз выполнил очень сложный ремонт,  Арбатский  уложил Викторию в её постельку, и она целый месяц пролежала так, недвижимая. Потом он стал поднимать её, одев в тёплое платье и закутав меховой накидкой,  усаживал в креслице перед игрушечным телевизором. Иногда вместе с дочкой они наряжали её в разные  платья, расчесывали ей волосы, купали в маленькой  ванне. Теперь чудесный  домик опустел.

       - Надо его продать. На дочку всё это плохо влияет, мало того, что Надя умерла, так ещё у ребёнка видения начнутся! Надо прекратить эту чертовщину! Да и с наследством  что-то решать.

        Арбатский достал из своей деловой папки документы на квартиру, размышляя, как правильно распорядиться недвижимостью. Формально жильё принадлежало ему согласно договору купли-продажи, Бестужева оформила всё незадолго до смерти. Но денег Сергей не платил, поэтому не считал  правильным  присвоить эти квадратные метры. Имелось также завещание, объявляющее его официальным преемником собственности. Фактически, это было наследство, неожиданно свалившееся ему в руки,  он никак не рассчитывал на такое, и долго не решался забрать его. Он думал, что если объявятся родственники Нади, он передаст им всё  имущество.  Но время шло, родня не объявлялась, никто не показался  даже на похоронах, и Сергей решил, что он вправе воспользоваться тем, что принадлежит ему по закону и по совести.  Ведь он взял на себя все заботы о погребении, он же поставил памятник. Квартиру предстояло продать, и он обдумывал, куда потратит вырученные деньги.
 
         Из всех необходимых трат, самыми  актуальными  были две: автомобиль и более просторная квартира, поскольку имеющаяся, двухкомнатная,  стала уже мала для семьи из четырёх человек. Предстояло сделать выбор, это казалось  Сергею трудной задачей. Зная  заранее, что предпочтение придётся отдать  не в пользу машины, он всё-таки отложил окончательное решение на несколько дней. Отказаться  от мысли о собственном транспорте было невыносимо.  А пока что он отнёс кукольный домик в фирму, где время от времени подрабатывал – ездил в Китай на закуп товара. После гибели Нади его коммерческая  деятельность практически сошла на нет, самому ему, без своей напарницы стало не под силу вести бизнес.  Сам он не мог определиться с ассортиментом и количеством  товара, отслеживать модные тенденции и сезонные предпочтения.  Ольга,  которую  Надя раньше   привлекала для торговли, ничем не могла ему помочь – принять на продажу шмотки она согласилась,  а вот подсказать и посоветовать   что-либо – нет.  Он  попробовал заинтересовать  своим  делом жену, но она оказалась совершенно непригодна к этому – ни  выбрать, ни тем более реализовать привезённые вещи она не умела, а от самостоятельной поездки за границу  отказалась наотрез. Так что ему пришлось довольствоваться редкими  командировками за счёт чужой фирмы. На свой страх и риск он приобретал женскую одежду и отдавал на реализацию Ольге. Но доход получался не тот, к какому он привык, тем более, делать большие вложения в оборот он не имел возможности. И  он в который раз пожалел о своей хваткой компаньонке.
               
         С коммерческим директором фирмы, в которой он подрабатывал, у Сергея сложились  хорошие отношения, он знал, что у его дочери скоро день рождения, ему он и предложил свой кукольный домик.  Игрушка тому понравилась, он в восхищении цокал языком, разглядывая комнатки с их убранством. Не зная, какую назначить цену, Арбатский предложил покупателю самому  определить стоимость.  Тот выложил двести долларов, присовокупил бутылку виски, добавив при этом:

        - Вещь дорогая, сам знаю, дал мало, но в качестве компенсации обещаю в этом месяце послать тебя в командировку.

          На том и порешили. Вечером мучительные раздумья Сергея о предстоящем решительном шаге были прерваны нежданным визитом. Он очень удивился, увидев на пороге моряка-загранщика,  бывшего Надиного соседа, тот  выглядел усталым и измученным и  молча,  пожал протянутую руку.

        - Как ты меня нашёл? – удивлённо спросил Сергей.
 
        - Как жареный петух клюнет, и ты найдёшь, - сухо ответил моряк, отведя в сторону глаза,  и предложил выйти поговорить.

         Они,  не произнеся ни слова,  спустились в лифте, молча сели в стоявший у подъезда автомобиль, молча закурили. Павел явно нервничал, не зная, как начать.

        - У тебя проблемы? – решил помочь ему Арбатский.

        - Точно, проблемы. Со здоровьем.  Бессонница, повышенное давление, неврозы, шумы в сердце, - Паша решительно выдернул ключи из замка зажигания и протянул их Сергею,    -   Бери, это твоё.

          Сергей  недоуменно уставился на собеседника, тот  принялся сбивчиво объяснять.

         - Короче, ты же знаешь, что я с Надей работал: она мне крабов доставала, а я ей всякие шмотки из рейса привозил, она торговала. За последние две партии я не до конца с ней расплатился, она вся в хлопотах была со своей свадьбой. Да и раньше…. Вообще, она не вела строгий учёт, доверяла мне, а я вёл. Накопилось за мной…короче, недоплачивал я ей.  Тут эти похороны, ну, я и подумал: умерла, так  умерла, все расчёты  накрылись. Да и кому отдавать, если наследников нет?  Она  никогда не говорила, что у неё есть родня. Ты знал кого-нибудь?

         - Нет, у нас и разговоров  о родственниках никогда  не было.

         - Ну, вот, и я никого не знал, вроде – сирота она. Была….   Поначалу  всё было в порядке, а потом  началось…. Не мог сразу  сообразить, что случилось, но вдруг возникли проблемы со здоровьем.  Никогда не жаловался, а тут  - заснуть  не могу, бессонница, а задремлю - кошмары мучают,  давление подскочило.  Медкомиссию  не прошёл, говорят  – аритмия, шумы в сердце и всё такое. А с чего – не понять…. про долг этот я и думать забыл! От рейса отстранили, лекарства не помогают, стал  вес терять. Ребята  посоветовали в церковь сходить. Поверишь  – пошёл! Хоть узнал, где она находится. Отстоял службу, остался на исповедь. Поп этот, или как там его, говорит: «Душа у тебя болит, надо от долгов освободиться. Живым  и мёртвым». Тут я  и вспомнил, что мёртвых нельзя обмануть.

         Паша помолчал немного, раскурил новую сигарету, потом  продолжил.

         - Так что, вот…. ты, вроде, как официальный наследник, ты и примешь то, что я задолжал.  Так что бери ключи, машина эта теперь твоя, она по цене как раз на мой долг тянет. Завтра едем оформлять доверенность, я обо всём  договорился.
   
        - А как же ты? Без транспорта останешься? – растерянно проговорил Арбатский.

        - За меня не беспокойся, тачку я себе новую привезу, мне всё равно бы пришлось эту продавать. У меня сейчас есть возможность под флаг уйти, на год контракт предлагают.  Мне  самое важное – медкомиссию пройти.  Ты, главное, бери, не отказывайся, это твоё законное. Берёшь? Машина хорошая, «Ниссан-Блюбёрд»,  коробка-автомат, все навороты, велюровые чехлы….

         Паша,  просительно заглядывая в глаза Сергея, совал ему ключи. Поколебавшись, тот взял их, моряк  облегчённо вздохнул.

        - Спасибо. Я понимаю, подлец я, что не отдал ей в своё время, но лучше поздно, чем …. Завтра в девять утра я за тобой заеду.

         Моряк спешно вышел, решительно хлопнув дверью и, не оглядываясь, ушёл в темноту, сутулясь и шаркая ногами. А Сергей ещё долго сидел в автомобиле, тщательно разглядывая салон, по-хозяйски трогая пальцами приборную панель, обивку сидений. Неожиданный подарок оказался как нельзя,  кстати, решение его проблемы свалилось буквально с неба. «Человека давно нет, а подарки с того света посылает! Ну, Надюшка, спасибо тебе! Не знаю, заслужил  ли я это?» - раздумывал он, вспоминая свою недолгую дружбу с этой странной женщиной.

         Его  сообщение о неожиданном приобретении вызвало такое же удивление у жены и сына, только маленькая Вероника совершенно спокойно отнеслась к подарку.
 
        -  Ну,  я же говорила, что куколка обещала мне машинку, вот она и подарила, - невозмутимо заявила  она.

         Теперь Сергею предстояло заняться  квартирой. Во Владивостоке, если требовалось сделать обмен или совершить куплю-продажу недвижимости, совершенно необходимо было обратиться в специальную фирму или к хорошо знакомому маклеру. Ну, а если хотелось получить нож под ребро, летнюю халупу вместо дома или «куклу» вместо денег – тогда можно делать всё самому, обольщаясь иллюзией экономии. Рынок жилья был лакомым куском, его прибрали к рукам крупные криминальные структуры. С каждого, самого простенького обмена они получали как минимум тысячу долларов, но люди к ним шли, поскольку организация  обеспечивала полный пакет услуг и точное соблюдение договора.  Здесь каждый затюканный инженер мог почувствовать себя уважаемым клиентом – ему не нужно было мотаться по конторам, собирая справки, стоять в очередях к нотариусу, всё брала на себя уважаемая фирма, она же  гарантировала честность сделки и правильный расчёт. Покупатель входил сюда с деньгами, а выходил с купчей и ключами, или наоборот. И ещё не было случая, чтобы в таком агентстве кого-то обманули, но также никому не удалось кинуть контору. Все знали,  что ими  владеют очень серьёзные  группировки, с которыми шутки плохи.   Для решения спорных вопросов  у них  имелись бригады крепких парней, которые разбирались с недобросовестными клиентами без судов и милиции.

         Вот в такое агентство по недвижимости и отправился Сергей. Поскольку  он лично знал  Марека, то решил пойти в контролируемый им  «Клубок». Фирма располагалась в старинном  доме, где совсем недавно безраздельно властвовало Краевое  управление мелиорации, о чём до сих пор свидетельствовала монументальная табличка на входе. О наличии в здании другой организации не сообщалось, но по обилию новеньких японских машин у входа нетрудно было догадаться, что здесь имеется  иной и очень небедный хозяин.

          Арбатский, толкнув тяжёлую дубовую дверь, вошёл в просторный вестибюль; вахтерша с кислой физиономией, невесть зачем сидевшая в стеклянной будке, не посмела у него ничего спросить. Сергей также не стал к ней обращаться за информацией, да это и не требовалось  – на стене висел рукописный плакат, извещавший, что Управление мелиорацией расположено в кабинетах 100 – 110 направо. Сергей взглянул на тёмный, захламлённый старой мебелью закуток и свернул налево – там, освещённый яркими лампами и застеленный коврами коридор вёл, казалось, к светлому будущему. Широкая  помпезная  лестница шла на второй этаж, двери двух лифтов стояли гостеприимно распахнутыми. Обстановка выглядела несколько старомодно, но добротно. «Да, неслабо жила мелиорация! То-то я смотрю, в магазинах кроме молдавских консервов никаких овощей не имелось! Ещё хорошо, что местные корейцы не изучали эту агрономию  и весь край своими помидорами и огурцами кормили!»

         Он прошёл к солидной двери с медной, отливающей рассветом социализма табличкой «Приёмная». Зная правила игры, он направился прямо к Мареку, а не к агентам. В приёмной длинноногая секретарша, спросив, по какому вопросу и назначено ли ему, обезличенной фразой предложила     записаться на приём.

        Арбатский  хмыкнул: «Референт имеется?» Как из-под земли появился стриженый амбал, настороженно оглядел посетителя и расплылся в улыбке: «Здорово, Серёга! Какие проблемы?» Это был Костик, его старинный знакомый ещё по армии, они давно не виделись, и вот это прежнее знакомство неожиданно пригодилось. Оказалось,  что тот работает у Марека. «Всё-таки не зря я говорил: имей хорошие отношения со всеми вокруг, когда-нибудь это понадобится», - похвалил он себя за предусмотрительность.

       -  Я бы хотел с Мареком поговорить, - начал Сергей.

       - Я в курсе, что вы знакомы, - уважительно проговорил амбал, - Но Марека сейчас действительно нет, у него сегодня  дела такие крутые…. Но ты всё можешь мне рассказать, всё-таки я – референт!

       - Да, без  проблем! – Сергей вкратце рассказал ему о своём деле. В глазах  Костика неожиданно вспыхнул огонёк.

        - Вообще-то, этим у нас агенты занимаются, но ты правильно сделал, что ко мне зашёл, нам как раз срочно нужна хорошая однушка с мебелью. Лично Марек заинтересован – для одной птички жильё делает,  поехали, я должен сам всё осмотреть.

         Он бросил через плечо несколько слов секретарше и вышел вместе с Сергеем. Новенький джип понёс их к Первой Речке. Квартирой референт  остался доволен: «То, что надо!»  На обратной дороге в офис они, как старые приятели  обменивались новостями.

       - Кстати, Альберт у нас работает, ты знал?

       - Знал, только вот странно, как это он под Марека пошёл? Такой самостоятельный по жизни был!

        - Куда ему одному! Одному сейчас не прожить, сидел бы он сейчас, если бы не мы! Ему и так слишком долго позволяли самому крутиться…. А как ты? На кого работаешь? Нам нужны свои люди, смотри, если что – приходи, Марек тебя знает, не обидит!

        Вернувшись в офис, референт повёл Сергея к агентам на второй этаж. Забыв воспользоваться лифтом, они мигом перемахнули пологую лестницу и вошли в одну из боковых дверей со следами снятой недавно таблички, там остался только номер – 203. Сергей огляделся, комната была небольшая, скромно обставленная, два больших стола завалены папками, за одним, развалившись, сидел Косарь, беседуя с клиентом.

       - Альберт, - обратился к нему Костик,-  займёшься Сергеем, у него есть то, что нужно для Виктории. Подберёшь для него  четырехкомнатную из резерва. Район возьмёшь хороший – Гоголя, «25 октября», или Геологов из новостроя.

       Референт изобразил на своём лице самую щедрую, по его понятиям, улыбку: «Тебе понравится! Оформим быстро, переезжать можешь хоть завтра, а ключики от однушки мне выдай, я сегодня же туда заселю человека».

        Сергей ни секунды не колебался,  референт хлопнул его по плечу: «Вовремя ты появился! Марек останется  доволен!» И удалился пружинистой спортивной походкой. Арбатский остался наедине со своим бывшим шефом, если не считать посетителя.

        - Ну, здравствуй, - поприветствовал  его Альберт, неуверенно взглянув на Сергея, но  не рискнул протянуть ему руку.

        - Привет, - ответил тот, внимательно разглядывая приятеля. Выглядел тот неважно: космы немытых давно не стриженых волос, несвежая рубашка, обгрызенные ногти с чёрной каймой, красные, воспалённые глаза.

      -  У тебя что, опять жена уехала?- непроизвольно вырвалось у Арбатского.

      -  Да, а что? Она давно уехала, мы же дочку в хореографическое училище устроили в Москве. Жена  теперь там, с детьми, сын в Гнесинке  учится. А что у тебя за обмен? С бабушкой съезжаетесь?

       - Зачем же? У меня квартира на Камской, Надя оставила.

        Альберт засуетился.

       - Так, значит, она тебе её оставила? А я думал - мужу…. Это ведь я эту хату  ей сделал, помнишь? И как, у тебя всё официально? Ты ведь не родственник, как же с наследством – проблем не будет?

      - Все официально, а проблем не будет, я жильё  не по завещанию получил, это была чистая продажа. Покупку оформили  ещё до  свадьбы Нади. Ты человека-то отпусти, я подожду.

       Косарь с видимым усилием переключился на клиента, тщедушного мужичка, с любопытством  прислушивавшегося к их разговору. Сергей уселся к свободному столу, равнодушно полистал газеты. Альберт  быстро выпроводил  нежелательного свидетеля, выглянул в коридор и запер дверь на ключ. Затем вернулся к своему столу, вытащил початую бутылку коньяку и два стакана, нетвёрдой рукой налил по половине.

       - Давай выпьем, Серёга, мировую, что нам теперь делить, а? – и,  увидев крепко сжатые губы бывшего подчиненного, добавил, - Всё ещё ненавидишь меня? А лежачего не бьют, сам видишь, чем я занимаюсь! Но ты поверь мне, я ещё поднимусь! Ты не думай, я всё равно выплыву, я непотопляемый!

        Альберт хлопнул свою порцию, блаженно ухмыльнулся.

        - Значит, Надькину квартиру продаёшь, ну-ну! А я тут совсем недавно тоже Надьку вспомнил, с куклой её дурацкой. Ты куда куклу-то дел?

        Сергей,  молча смотрел на бывшего шефа, тот продолжал.

       -  Ты думаешь, я – дурак, а ты – умный, да? Ну, пьяный я, да! А ты хоть знаешь, для кого эта квартирка готовится?

        - Ясно, для кого, для подружки Марека, Виктория её, кажется, зовут. И что с того?- иронично парировал  Сергей.

        - Как просто! Я тоже так сначала думал – подружка, мало ли баб у него перебывало! Только вопрос: откуда она взялась? Никто её не знает, появилась неделю назад, Марек подобрал её буквально на  дороге, почти голую босую,  ну, в смысле в одном платьице  с  маленькой сумочкой. Как раз на Пасху дело было, он с морского кладбища ехал, она  голосовала  где-то в районе бухты Тихой,   и с тех пор он с ней не расстаётся. Одел её с ног до головы,  а теперь и квартиру ей делает. Ну, думаю, бой-баба! За неделю знакомства – хата! Это  какая  должна была быть секс-бомба, чтобы так раскрутить Марека! Этого скрягу! Никого к ней не подпускает, жильё ищет. Я ему говорю: «Зачем так тратиться?  Посели  её в гостиницу, пусть поживёт, пока не надоест». Так он не стал даже слушать. А тут ещё проблема…

         Альберт налил себе ещё коньяку, доверительно склонился к Сергею, дыхнув перегаром.

        - Опять, говорю, проблема – документов у неё нет, вообще никаких. Украли, говорит,  а восстановить не может – беженка из Абхазии, типа. Странно, да?

        - Ничего странного, оттуда многие сейчас бегут. Грузинка, значит? Они красивые бывают.

        - Я тоже так сначала подумал. Любопытно было на неё посмотреть, - Альберт многозначительно помолчал, -  А хочешь, я её тебе покажу?

       -  Она здесь?

       -  Она будет сейчас здесь. Ей же надо взять ключи от жилья.

       - Так я же их референту отдал!

       -  У него только два комплекта. Он их ей вечером передаст  через Марека.    Но есть ещё третий  – у меня.

        - Значит, ты их до сих пор хранил? Какая же ты сволочь! Может, ты и в квартиру до сих пор захаживал? – возмущённо воскликнул Арбатский.

         Не обращая на него внимания, Альберт переговорил по телефону, открыл запертую дверь, разлил остатки коньяка, убрал пустую бутылку и, со стаканом в руке уселся ждать, не сводя глаз с входа.

         Сергей недоуменно глядел на это действо, но из любопытства не стал вмешиваться, решив посмотреть, чем всё закончится. Вскоре послышались лёгкие шаги,  и на пороге появилась высокая блондинка с голубыми глазами и хорошеньким вздернутым носиком. Клетчатая юбка плотно облегала её бёдра.

        - Добрый день, - мелодичным голосом произнесла она, окинув мужчин бесстрастным взглядом. Походкой манекенщицы она прошла к столу и протянула руку к связке ключей.

       - Это они, я полагаю?

       -  Да! – выдохнул Альберт, вперив в неё взгляд, - А время нам не подскажете, а то часы встали.

         Она невозмутимо взглянула на свои часы-кулон:

        - Ровно двенадцать, - и продефилировала к выходу, не обращая более на них никакого внимания.

        Сергей не мог оторвать взгляда от её бесконечно длинных ног.

        - Ну как? – подскочил Альберт, едва  закрылась дверь.

        - Класс! – одобрил Сергей, - Сразу видна порода! А росту в ней не меньше 170, а то и все 175, не знал, что Марек высоких любит.

         - И это всё? Ты что, больше  ничего не заметил?

        -  А что?

        - Часы! Я специально у неё время спросил, чтобы ты обратил внимание - у неё часы-кулон в виде подковки! Ты не помнишь, у кого такие были?

        - Ну, вообще-то, вещь не типовая, но я видел у Нади такие, ей из Японии привезли, а что?

        - А как тебе её костюмчик?

        - Очень ей идёт, особенно красная блузочка, так грудь обтягивает!

        - Не помнишь, из чьего это гардероба?  А вчера она была в синем клетчатом платье с кружевным воротником! Это же всё Надькины вещи – часы, платья!

        - Но я её одежду подружкам раздал. Намекаешь, что они всё в комиссионку сдали,  а Марек купил для неё? Ну и что с того?

        - Это ей не Марек купил, это у неё всё своё было, всё Надькино.

        - Постой, но ведь у Нади клетчатого платья не было.

        - Ну, теперь понял?

         - Понял, что ты совсем свихнулся!

         - Может быть, только такое платье было у Надькиной куклы!

         - Ну и что?

          - А то, что Виктория – никакая не Виктория, она вообще не человек. Она – Надькина кукла!

          - Да? – только и смог сказать в ответ Сергей.

          -  Кукла, значит? И что она здесь делает? – спросил он, стараясь вложить в свой вопрос максимум иронии.

         - Что делает? Она  будет мне мстить за Надьку. А то ты не знаешь! Ты же сам мне тогда говорил, угрожал, что она вернётся и достанет меня! Вот она и вернулась.

         Альберт смотрел на Арбатского  безумными, но  совершенно трезвыми и глазами, говорил он спокойным и каким-то обречённым голосом. И от этого спокойствия у Сергея мурашки поползли по коже. Одно из двух: или здесь действительно происходило что-то ненормальное или Косарь  и вправду свихнулся.

         У Арбатского пересохло в горле. Он встал, прошёлся по комнате, взял со стола свой нетронутый стакан с коньяком и осушил его одним глотком. Вкус и запах напитка вернули  его к действительности.

         «Кукла вернулась»…. Муки совести?  Пьяный бред, конечно, но Альберт в него верит, значит надо ему подыграть. Сергей подошёл к Косарю, доверительно склонился к нему, проговорил как можно более зловеще:

        - Что, боишься? За свои дела отвечать надо. А ведь это ты убил Надю!

         -  Нет! Я любил её!

         -  Любил – и убил.

         - Нет! Ты же сам видел -  её убил этот ненормальный водитель! – Альберт втягивал голову в плечи, отворачиваясь от Сергея.

        - Но ведь это ты поломал куклу! Ты выкрал и поломал её! У тебя были ключи.

        - Куклу – да! Сломал, ну и что?

        - А потом пришёл посмотреть, как умрёт Надя, разрубленная на части точно так же, как кукла!

         Косарь поднял голову, посмотрел ему прямо в глаза:

        - Значит, ты тоже в это веришь.  Веришь, что Виктория – это Надькина кукла, она её тоже Викторией звала….

         Сергей дрогнул, он не знал, что сказать, игра зашла слишком далеко. Отчаяние в глазах Альберта смутило его, он не мог вынести это пронзительный взгляд и отвернулся. Косарь  схватил его за руку:

        - Скажи мне честно, куда ты дел куклу? Ты тогда забрал её у меня, поломанную, помнишь? Ты отнес её в ремонт? Скажи, прошу тебя!

        Сергей колебался, он припомнил не совсем обычные события последних дней,  и ему стало не по себе. Он вырвал свою руку, отошёл к окну.

       - Нет её у меня, потерялась где-то. А тебе пить надо меньше, чтобы не мерещилась всякая ерунда!

         Альберт не сводил с него воспаленных глаз.

        - Да, я пью, а только не пьянею.  Бессонница у меня, а засну – кошмары снятся…. Значит, ты мне не веришь, ну, ладно!

        - Еще у одного бессонница! Сходи в церковь, говорят – помогает! Кончай истерику! Мы квартиру  будем смотреть или как?

          Альберт сунул руку в копну встрепанных волос, пробормотал рассеянно:

          - У меня тачки  нет, надо будет заказывать.

          - Поедем на моей.

          - У тебя машина? Откуда?

          Сергей открыл, было, рот, чтобы  рассказать, как  ему достался  автомобиль,  но прикусил язык.

          - Купил! Ты, что ли один работаешь?-  огрызнулся он.

          - «Москвич», что ли? Или нет, ты о «Волге», помню, мечтал.

          - Зачем? «Ниссан-Блюберд»! Коробка-автомат, кондиционер, ну и другие навороты, сам увидишь. А возле вашей фирмы я видел крутые джипы, и,  по-моему, абсолютно новые, это ваши?

          - Ну да, наши.

         - Дорогие? И как вы их раздобыли, новые?  Все же привозят подержанные?

         - Не поверишь, достались бесплатно, ну, в смысле – денег не платили.

         - Рэкет?

         - Ну,  что ты! Благодарность одной очень богатой фирмы. Да ты их знаешь, Надька там работала.

         - Странно, фирма  действительно солидная, с чего бы им  вам платить?

         - Ты хотел сказать, что они сами без братвы в состоянии все вопросы решить? А вот и не все! Они собрались дом возводить, участок выбили в центре, взятки дали, кому нужно, разрешение получили, уже и забор поставили, и котлован начали копать, а тут общественность голос подала. Жильцы окрестные стали подписи собирать, что на этом месте они детскую площадку планировали, в исполком обращения принялись писать, митинги устраивать. Сейчас же демократия, даже дежурства по ночам устраивали, под бульдозер кидались. Ну, и стройка стала.

          - А вы как помогли?

          - Да просто, как всегда. Марек сам пошёл к генеральному директору. Говорит,  слышал, мол, что вы в Японии закупили для своего управления шесть джипов «Нисан Патрол», уже на сухогруз загрузили,  через неделю в порт прибудут. Отдайте   нам  три джипа, а  мы поможем решить   вашу проблему. А директор, вот как ты сейчас, тоже спрашивает: «Как вы это сделаете? Мы не хотим крови, нам надо, чтобы всё было чисто, мы – фирма легальная, солидная».

         - Ну да, они-то – фирма старая, законная!

         - Марек его успокоил, мол, о вас вообще разговора никто не ведёт, всё будем делать от своего лица. Пройдут, мол, мои пацаны в спортивных  костюмах и кожаных куртках по квартирам и вежливо предложат  подписать обращение в исполком, где жильцы  очень просят начать строительство дома. Очень вежливо предложат подписать.

         - И всё?

         - Ну да, это такое предложение, от которого невозможно  отказаться. Ты бы отказался?

         - Я? Нет, не отказался бы. Они же знают, где я живу, по какой улице хожу, в какой садик своих  детей вожу. Нет, я бы не отказался.

         - Правильно, и другие так решили, своя жизнь дороже амбиций!
 
         Альберт собрал документы со стола,  Арбатский поднялся со своего места.

         -  Подожди меня, Серёга, я зайду к Паше за ключами, - хохотнул Альберт.
 
         Они вышли на улицу,  Альберт долго и недоверчиво осматривал серебристого красавца у подъезда. Арбатский, в свою очередь, разглядывал новенькие, в фабричной упаковке джипы. Они поехали смотреть варианты квартиры для обмена, разговор вели только о делах и больше не возвращались к опасной теме, старательно обходя острые углы. Общение было почти приятельским, Сергей осторожно присматривался к бывшему шефу, невольно отмечая в нём новые, не виданные раньше черты характера.

         Косарь бы суетлив, растерян, вёл себя неуверенно, и в то же время в нём появилось ожесточение и озлобленность. Ничего этого не замечалось  раньше в том ловком, оборотистом и удачливом дельце средней руки, каким его помнил  Сергей по совместной работе. Если раньше Альберт не  отличался разборчивостью в средствах для достижения цели, но всё же имел хоть  какие-то принципы, то теперь, как затравленный зверь, был готов преступить все преграды. В теперешнем своем униженном состоянии он казался очень опасным. Тёмный  мир, выпирающий из него, одновременно и отвращал и притягивал Сергея.

          Они расстались почти дружески. Через неделю Арбатский уже  жил в новой прекрасной квартире. Условия обмена выглядели не совсем обычно: за свою двухкомнатную квартиру он получил четырехкомнатную, но и Надина формально оставалась за ним, хотя там и поселилась таинственная Виктория.

         - Ты же в курсе, Сергей, - пояснил  Костик - референт, - пока Виктория документы не получила, пусть хата пока числится за тобой. На себя её Марек вешать тоже не хочет, так что пусть пока так побудет.

          Арбатский не возражал. Он теперь частенько заходил в «Клубок» пообщаться с референтом  или с Альбертом. Он подолгу без видимой цели толкался в коридорах в надежде увидеть Викторию. И однажды он её повстречал.

          Она шла лёгкой походкой, необыкновенно прямо держа спину, в маленьких точёных ручках несла кипу бумаг. Сергей жадно всматривался в неё, выискивая подтверждения или опровержения безумной идее Альберта, и ничего не мог решить определённо. Девушка и вправду выглядела как-то уж чересчур совершенной,  без единого изъяна, и выражение её холодного лица было уж слишком бесстрастным, но в этом не было ничего противоестественного – все секретарши больших начальников выглядели надменно и держали себя высокомерно. А сходство с пресловутой куклой …. Сергей часто держал её в руках, он изучил каждый сантиметр её тела, но теперь, глядя на живую фигуру, никак не мог сопоставить игрушечные ножки с длинными ногами великолепной дивы.

          Она продефилировала мимо, не взглянув на него, овеяв шлейфом дорогих духов. «Дурак этот Альберт», - очарованный видением, подумал Сергей. Он глядел вслед красавицы, как вдруг заметил на точёной шейке нитку крупного жемчуга. Он готов был поклясться, что это – настоящий морской жемчуг, он видел такой один раз в жизни на Наде в день её свадьбы-смерти. В этом ожерелье её и похоронили.

        - Что, смотришь?- раздался глумливый смешок Альберта, незаметно подкравшегося  сзади.
 
         - Хорош жемчуг! И дураку ясно – настоящий,  морской! А  на шее  у неё ни одной жилки не видно, как мрамор. И на руках, заметь, даже вены не проступают – кукла!

        - Что она тут делает? – севшим голосом  спросил Сергей.

        - Работает. У Баринова секретарём.

        - Баринов у вас? Он же – офицер ГРУ!

        - Был им раньше, а  теперь у Марека в штате, почему нет? Что он там, на своей государевой  службе заработал за свою жизнь? Двухкомнатную  хрущёвку! А у нас он разведку возглавляет, не последнее лицо в Системе. Профессионал, нашим «быкам» не чета! Такими  у нас  дорожат.

        - Я смотрю, ты здесь как родной, «у нас», «мы» - а тебя пока что недорого оценили!

        - Не надо иронии! Я же сказал, что придёт моё время, и оно придёт! Заглянем ко мне, посидим, поговорим.

         Они прошли в кабинет Альберта, задетый за живое, он напустил на себя важный вид.

         - Ты думаешь, я тут просто – агент по продажам? Не-ет! Марек мою голову ценит! А фирма – чем, ты думаешь, занимается? Считаешь, квартиры продает? Всё это – мелочь для фасада! Сейчас мы заняты другим – Рыбхолод к рукам прибираем. И, между прочим, Марек ко мне приходит советоваться.

        - Марек  покупает Рыбхолод? Смешно! Мелко плавает для таких дел, он же у Кифы на побегушках был, и на большее не тянет!

         - Не всё ты знаешь, Серёга. Марек, может, и мелко плавает, а вот брат его в Рыбхолоде – большой человек.  Сейчас  там будут проводить приватизацию, и  нам надо захватить контрольный пакет акций.

        - Значит, крупный  чиновник  Рыбхолода  хочет стать  его хозяином? С помощью Марека? Ну, да, каждый из них сам по себе не сможет это провернуть, а вдвоём получится. Выходит,  братец  сливает вам  инфу, а Марек подгоняет  нужных людей.  Семейный бизнес организуют. А как они делиться будут потом, не перережут друг другу глотки?

        - Ну, в целом  ты понял, хотя и очень приблизительно.

        - Вот, значит, чем занимается контора….

       - У нас не контора  и не фирма, у нас – Система! Своя разведка, контрразведка, спецназ, ну и всё прочее, как положено. И кадры здесь получше, чем в штабе округа, один Баринов чего стоит!

       - А ему-то что  тут делать? Планы  минных полей из сейфов красть?

       - Представление у тебя – как у школьника, прямо – «Подвиг разведчика»! Главное назначение Андреича  –  сбор информации. Как говорится, кто владеет информацией, тот владеет ситуацией.

       - Он, значит, компромат собирает! И на кого?

       - Да на всех! На друзей,  врагов,  авторитетов,  частных предпринимателей,  чиновников,  депутатов. У него ещё со старых времён много чего осталось. Работает красиво, много приёмчиков классных  знает, для оперативного дела  наших ребят использует и прежними связями не гнушается. Виктория у него для маскировки, такая красотка кому хочешь  глаза замажет.

        - А как же Марек её отпустил к Баринову, неужели так  доверяет?

        -  Поэтому и приставил к нему, что не доверяет, опасен он стал, слишком много знает, вот Виктория за ним и присматривает. Марек подозревает,  что  он и на него тоже компромат имеет. И всё в компьютер забивает, а дискету всегда с собой носит, в кабинете не оставляет.

        -  Это тебе Виктория рассказала? Или Марек?

        - Это я и без них знаю, надо только глаза и уши иметь. А с Мареком мы о приватизации Рыбхолода говорим. 

        - Но это же, сколько бабок  надо иметь! Где Марек их возьмёт?
 
        - Нам их Рыбхолод  даст.

        - А почему тогда они сами  эти акции не купят?

        - Ну,  у них тоже нет столько, ни  наличных, ни  безналичных.
 
         - Но ты же сам сказал, что, деньги даст Рыбхолод!

         - Даст, когда возьмёт  государственный беспроцентный кредит.  Им дадут, а они быстренько перекинут бабки нам в «Клубок», или в «Римас» или в «Киоавто», слыхал про такие? Это всё равно, что нам. А мы уже на  акции их направим.

          - А почему Рыбхолод, когда кредит получит, сам не купит  акции?

           - А потому  что деньги они возьмут не на приватизацию, на это им никто ни рубля не даст.  Поэтому они попросят на  приобретение какой-нибудь хрени, например, на покупку топлива.   И  полученные средства не смогут потратить ни что другое, только на топливо - целевое финансирование!   Взяли на топливо, вот и покупайте топливо!

          - А ваша Система что, бензином  торгует?

           - Нет, да не в этом суть, никто с нас топлива не спросит. Договор мы заключим, а там видно будет, да не в этом дело, главное – бабки  получить, бабло немалое, да его прокрути – так наваришься, что потом и возвратить можно. Главное нам – выдать средства членам трудового коллектива для приобретения ценных бумаг.
 
          - Ну, отдадите вы деньги, купят они акций – и всё?  Вы-то останетесь не при чём!

          - Эх, Серега, сразу видно, далёк ты от экономики! Ну, ладно, проведу ликбез. Средства мы  выдадим в виде ссуды, но с условием! Учти! Вернуть всё до конца года, а если  не вернут, ценные бумаги  переходят в нашу собственность. И всё по закону, по договору, учти.

          - А если отдадут?

          - Не успеют, всё предусмотрено. Ссуды будут выдавать очень крупные без права возврата частями, да и дело проведём за месяц до конца года, зарплату за пару месяцев  задержим – дело обычное, никаких других выплат не будет. Короче,  получится так, что сегодня купил, а через пару недель неси нам.

          -Ловко! А вот я слышал, что акции будут продаваться свободно всем желающим.

          - Да, но в первую очередь членам трудового коллектива, вот мы и создадим эту очередь. А чтобы оставшееся чужим  не ушло – тоже работу проводим.
 
          - Я слышал, Захаров, ну, хозяин «Скифа» тоже хочет пакет купить.

          - Нет, это всё слухи!

          - Он сам мне говорил, и ребята его не скрывают.

          - Вот как? Ну ладно. А кстати, ты не знаешь, где Петриковский живёт?

          - Это какой?

          - Ну, крутого из себя корчит.  Тряпками торгует, водкой, киоски держит на Первомайке, вечно нам дорогу переходит.

          - А, Петрович? Знаю, на бухте Тихой живёт.

          - Наверное, в этих дурацких  высотках  над обрывом. Все крутые туда лезли, типа, коридоры большие, кухни по девять метров! А зато когда очередной циклон налетит, их колышет как деревья. На верхних этажах народ до блевотины укачивается. Мне одна тётка рассказывала, что  при сильном ветре она спать ложится в коридоре на полу – ближе к центру дома, или идёт ночевать к свекрови в хрущёвку. Только одно название, что престиж! И чего народ туда прётся?
 
         - Нет, Петрович скромно живет, в хрущёвке, хотя и в трехкомнатной.

         - На Тихой же нет таких.

         - Да брось ты! А на Сахалинской?

         - А, точно! Это как от трамвайного кольца поднимаешься вверх….

         - И вдоль дороги стоят три дома.

         - Он там, значит, обитает?

         -  В третьем доме, как раз в крайнем подъезде от дороги.

         - А что это он на первом этаже поселился?

          - С чего ты взял? На третьем!

          - Да ты сам только что говорил, разве нет? Ну, извини, значит, мне показалось. 

         -  Что это с тобой, Альберт?  Что-то тебе слышится, что-то тебе видится, лечиться надо! И как это Марек тебе доверяет? А вдруг ты кому-нибудь по пьяне выболтаешь про свои дела!

         - Это ты о себе? Ну, ты ведь не «кто-нибудь», ты свой, и не дурак, чтобы трепаться о том, что здесь услышал. Мне даже смешно говорить об этом, а подкалывать меня не надо! Ну, пью я, а башка у меня лучше твоей варит! Вот ты думаешь, я тебе много лишнего наболтал сейчас - может быть. А может – я просто проверяю тебя, пойдёшь ты трепаться или нет!  Или  специально тебе дезу подкинул, чтобы ты разнёс её среди своих, а?   А,   может, пока ты мои новости слушал, о которых любому идиоту  давно уже  известно, я из тебя нужную информацию вытянул, а ты этого даже не понял? А?

         Альберт с глумливой улыбочкой раскачивался на дрянном стуле, волосы его были взъерошены, пальцы с грязными ногтями подпирали небритый подбородок, но красные умные глаза  будто вцепились в лицо собеседника. Сергею  стало не по себе. Телефонный звонок разрядил напряжённую обстановку.

         Косарь нехотя снял трубку, и тут же его лицо приобрело выражение гончего пса, учуявшего дичь и готового сорваться в погоню за добычей по одному только взгляду хозяина. Он  бережно отодвинул телефон, рассеянно протянул руку Сергею, которую тот автоматически пожал.

        - Извини, Сергей, дела! Заходи  как-нибудь.

       - Марек вызывает?

        Альберт пристально взглянул на него:

       - Ну, что я говорил? Ты же всё понимаешь без слов! Скоро ты будешь с нами.