Начало http://proza.ru/2024/04/15/195
Очнулась я в предположительно в своей клетке.
Возможно, это была другая клетка, похожая на уже мне знакомую теснотой и холодом камня. При пробуждении я вытянула затёкшие ноги, и они упёрлись в ограничитель.
Моё уединение тотчас же было прервано культурным стуком в дверь. Я, конечно же, удивилась, но голос мой прозвучал обыденно, будто я раскинулась на пухлых диванных подушках в хорошо протопленной гостиной:
- Кто там?
На мой вопрос ответили вопросом. Зазвучавший голос отличался необыкновенной тонкостью, какой-то прозрачностью и в то же время в нём плохо скрывалось ехидство:
- Можно вкатиться?
- Вкатывайся, - милостиво разрешила я.
Дверь скрипнула и что-то крупное, пушистое и гадкое одновременно, задев мою ступню, вкатилось в клетку.
Существо мерзко хихикнуло:
- Ну и весело же у тебя тут. Не завидую я тебе!
Не став расспрашивать о причинах его зависти ко мне, я несколько грубовато поинтересовалась:
- Ты кто, существо?
На что сущность тоненько и с гордостью прошамкала:
- Я – Сердцеежка!
Мне показалось, что она размашисто расправилась там, в темноте и высоко задрала свою зубатую голову. Не уверена, были ли у неё зубы, но такой она мне представилась.
- Я тебя не знаю, - хмуро ответила ей я, пытаясь дать понять, что в мои намерения не входит знакомиться с незнакомыми сущностями.
- Ну, смотри-ка, честной народ! - возмутилась Сердцеежка, - Они меня не знают! А кто, как ты думаешь, толкал тебя на гадости?
Это она проговорила гордо и независимо.
- А кто меня нахваливал после очередной пакости? А кто только и делал, что издевался?
- Может, ты меня с кем-то путаешь? - возразила я.
- Я? Путаю? - она ударила себя тоненькой лапкой как в барабан. - У Ирус Лучезарной отбило память! Я сейчас умру!
- Можешь умирать, сколько хочешь, - холодно ответила я, уже не удивляясь, что моё придуманное имя всем известно. - Но только, будь добра, сделай это не в моей камере!
- Не переживай, я ещё тебя переживу, - язвительно прокаламбурила она.
- Я не переживаю по этому поводу, потому что я тебя не знаю, - таков был мой ответ.
- Притворяться ты всегда умела, и делала это мастерски! Неужели ты забыла, Лучезарная Ирус, сколько зла мы с тобой сотворили вместе? Да если бы не я, ты бы и мухе не смогла оторвать голову!
- Ну, ты дрянь, - поразилась я. - А какое тебе удовольствие от встречи со мной?
- Удовольствие особенное, - осклабилась сущность. - Какой кайф заставлять делать гадости того, кто изначально хотел творить добро!
- А причём тут я? - спросила я, чтобы просто поддержать разговор.
- О, это особая история! - сладким голосом пропищала Сердцеежка.
- Месть, месть, месть!!! - голос её из сладкого стал страшным.
- Что же я тебе такого сделала? - поинтересовалась я.
- Как ты можешь заключить из моего имени, - начала Сердцеежка, еле сдерживая гнев. - Я живу тем, что питаюсь сердцами. Я съедаю у человека его вздорное сердце, и что из него тогда делается, ты даже представить себе не можешь! И вот я встречаю тебя… Божечки, какое сердце! - она облизнулась и причмокнула своим гадким ртом.
- Самое что ни на есть лакомство для гурмана. А я, несомненно, гурманная Сердцеежка, прошу не путать с дурманной, - скромно вставила прожорливая тварь и продолжила дальше:
- И что ты думаешь? Я начинаю грызть твоё сердце и отравляюсь!
- Чем же? - мне не интересно, просто разговаривать здесь не с кем.
- Величием, вложенном в твоё сердце; адскими фантазиями, вероломной безграничностью, и, главное – неприятием жестокости.
- Жаль, что ты не сдохла, - пожалела я.
Сердцеежка нахмурилась:
- На то я и Сердцеежка, чтобы суметь съесть любое сердце. Я болела, я плевалась твоими несуразными образами, я страдала от твоих маниакальных иллюзий, но часть своего дела я сделала!
- Почему же я этого не замечала? - спросила я.
- Это ты-то не замечала?
Сердцеежка позволила себе страшно на меня закричать, приблизив свою вонючую пасть прямо к моему лицу.
- Да ты ещё как замечала, ты мне противилась. Ты не хотела становиться жестокой!
- Я и не стала жестокой, - ответила я спокойно.
- Но бес жестокости всё же вселился в тебя, - злорадно прошипела она.
- Ну и что? - напустилась я на неё. - Всё равно ведь моё сердце оставалось способным до каких-то чувств.
- Это до поры до времени, - окатила меня тварь презрением. - Моя ненависть к тебе была настолько велика, что я поклялась уничтожить твоё сердце!
- Тебе это удалось, - совершенно без эмоций сказала я.
То, в чём она мне призналась, потрясло бы меня до глубины души в других условиях, но не в этой узкой клетке, где сейчас велась «не светская» беседа.
- Это-то мне и НЕ удалось! - с глубоким сожалением произнесла Сердцеежка.
- НЕ УДАЛОСЬ! - она запрыгала по камере, задевая меня своей свалявшейся шерстью.
- Хорош беситься! - прикрикнула я на неё, и на моё удивление, она перестала скакать и уселась подальше от меня в угол, откуда продолжала:
- Ты меня перехитрила! Ты окружила всё лучшее, что ещё осталось в тебе, каменными стенами и потолком. Ты сама заточила себя в себе. Я грызла эти стены. Упорно! С утра до ночи, не давая себе отдыха. И результат? Я сломала все зубы, истёрла до крови когти, раздирая твоё каменное сердце...
- Так тебе и надо! - позлорадствовала я.
- Но и тебе от каменных стен лучше не стало! - Сердцеежка довольно захихикала.
- Все твои чувства стали вырождаться, заключённые только с другом; способность любить в заточении сошла с ума, добрые помыслы извратились. А как это больно!
- Ну ладно! - прервала я её. - А теперь что тебе от меня надо?
- Да ничего особенного, - задёргалась Сердцеежка. - Я от тебя ухожу.
- Ну и катись отсюда колбаской, - напутствовала я.
- Я станцую на тебе, когда ты умрёшь, на твоих жалких ничтожных останках, - запорола Сердцеежка горячку.
- Смотри, не сломай тоненькие лапки о моё каменное сердце, - пошутила я.
- Я его вырву, - зашипела тварь мне в лицо. - Вырву с корнем; я его всё равно уничтожу!
- Желаю успеха, - её угрозы меня скорее позабавили, чем испугали.
- Только запомни, до скончания века, кем бы ты ни была, я буду грызть твоё сердце, - торжественно поклялась тварь.
- Ну и дура, - невольно вырвалось у меня. - Катись отсюда, ты мне уже обрыдла.
Сердцеежка с грохотом выкатилась из моей клетки.
И тут меня словно током ударило: дверь НЕ ЗАПЕРТА!
Я так обрадовалась этому необыкновенному открытию, что вдруг моё заключение предстало мне в ином свете. Клетка вдруг наполнилась теплом, стены показались надёжными, а жизнь – миндальным круглым пряником.
Меня никто не сторожил, и это меня насторожило. Получается, я могла уйти в любой момент. Но хотела ли я этого? Или этого хотел кто-то другой?
Я ужасно боялась.
Выйти за пределы уютного мира было для меня равносильно взойти на помост с кострищем. Тем более, я была слепа, что я могла увидеть, и что могло со мной произойти?
Я решила не рисковать и остаться, что бы ни произошло. Но произошло. Меня словно подняла чья-то невидимая рука и заставила выйти за пределы клетки.
Мне показалось, что коридор снаружи пуст. Держась обеими руками за стену, я медленно продвигалась вперёд. Иногда я отрывалась от стены и водила рукой по воздуху, пытаясь найти какую-нибудь дверь. Двери попадались, но открыть их я не могла. Плечу они не поддавались, а, отбив себе правый бок, я более не искушалась желанием вломиться в неведомое.
Поиски дверных ручек тоже ни к чему не приводили. Их попросту не существовало. Я даже опускалась на колени, подумав, что ручки могут быть расположены у самого пола. Но всё оказалось напрасным.
Я оставляла одну дверь, переходила к другой… В конце концов мне это надоело. Я решила бросить это бесконечное странствие и вернуться к себе, но когда я повернула назад, передо мной выросла каменная стена.
Немного передохнув, я скользила далее, с горечью осознавая, что ограниченный пределами сад – любой сад – разбитый человеком или Создателем, менее скучен, чем бесконечность лабиринта подсознания.
Я не знала, каким образом в нём ориентироваться, каким способом открывать двери и, больше особенно не стараясь, просто пинала эти двери. Я решила, что рано или поздно мне повезёт, и, когда одна из дверей растворилась, я, издав короткий вой, неожиданно влетела в какое-то помещение, и не очень удачно приземлилась, расшибив колено, то сочла это добрым знаком.
Растирая ушибленную чашнчку и чувствуя, как локоть наливается кровавой мякотью, я поднялась и принюхалась. Пахло неприятной смесью клея, древесных опилок и краской. Меня затошнило и едва не вырвало.
Дыша урывками, я медленно продвигалась вперёд и кричала, не рассчитывая на ответ.
Не знаю, почему мне так повезло, но вскоре я услышала, как ко мне кто-то приближается.
Похоже, этот некто носил сапоги со стальными каблуками, потому что их грохот напоминал барабанную дробь.
Шаги замерли, и я услышала приятный бархатный голос:
- С кем имею честь?
Продолжение http://proza.ru/2024/04/17/249