Лейб-казак Тимофей Ксенофонтович Ящик
Безопасность первого лица страны всегда была важным фактором национальной безопасности. Вне зависимости от ситуации в стране этому вопросу уделялось первостепенное внимание со стороны силовых структур.
Обеспечением безопасности российских императоров на протяжении XIX – начала XX вв. занималось несколько подразделений государственной охраны: Собственный Его Императорского Величества конвой, Дворцовая полиция, 1-й железнодорожный полк, Собственный Его Величества сводный пехотный полк и ряд других подразделений. Вместе с тем наряду с этими подразделениями, насчитывавшими тысячи нижних чинов, были и личные телохранители, непосредственно отвечавшие за безопасность императоров, так называемые телохранители-«личники».
По традиции, безопасность императорской семьи доверялась отборным казакам, входившим в состав императорского конвоя. Впервые из состава Собственного конвоя для службы при дворе в качестве комнатного «камер-казака» Николаем I был взят урядник Подсвиров в 1836 г. Фактически это был личный телохранитель царя, сопровождавший его повсюду.
Имена некоторых из камер-казаков остались в истории. Так, в кадрах кинохроники, посвященной торжествам по поводу столетнего юбилея Бородинской битвы в августе 1912 г., можно увидеть следующего сразу за Николаем II рослого казака с черной окладистой бородой в форме Собственного конвоя, бережно несущего на руках больного цесаревича Алексея. Это вахмистр Пилипенко, ординарец и телохранитель царя от Собственного Его Величества конвоя. С сентября 1914 г. Николай II регулярно выезжал в Ставку, в действующую армию, на заводы. Его сопровождали помимо ординарца-телохранителя вахмистра Пилипенко команда в составе одного офицера и до взвода казаков Собственного конвоя. Вахмистр Пилипенко был единственным казаком конвоя, который сопровождал Николая II в марте 1917 г. в его последнем рейсе после отречения из Ставки в Царское Село.
Из числа казаков-телохранителей Собственного конвоя известна биография казака Тимофея Ящика, который с 1912 г. являлся телохранителем Николая II, а с 1916 г. – вдовствующей императрицы Марии Федоровны. Он и сопровождал ее в эмиграцию, и верно служил императрице вплоть до ее смерти в 1928 г. То есть выполнял обязанности телохранителя первых лиц на протяжении 16 лет.
Тимофей Ящик родился 20 апреля 1878 г. на Кубани в станице Новоминской Ейского отдела. Его отец Ксенофонт Иванович вел свою родословную из запорожских казаков Черниговской губернии, переселенных на Кубань. Тимофей Ящик был рослым, статным, голубоглазым казаком с черной бородой. В 1900 г. он был призван в Первый Ейский полк, расквартированный в Тифлисе. Видного казака и меткого стрелка сразу назначили в конвой командующего войсками Кавказского военного округа генерал-адъютанта князя Г. С. Голицына. В 1904 г. князь взял Т. Ящика с собой в Санкт-Петербург: ежегодно атаман всех казачьих войск на Кавказе князь Голицын представлял царю доклад о положении дел на Кавказе, и во время этих визитов Николай II устраивал охоту. Там Т. Ящик впервые увидел царя. Когда Г. С. Голицын по возрасту подал в отставку, он за верную службу наградил Т. Ящика в числе других серебряными часами с дарственной надписью: «Адъютанту его превосходительства генерала Голицына – Тимофею Ящику, 1904 год».
В Тифлис Т. Ящик больше не вернулся. Он был зачислен в императорский Собственный конвой во Вторую Кубанскую сотню. Три года спустя, в 1907 г., казак Т. Ящик уволился со службы с мундиром и значком за службу в конвое. Пять лет, до 1912 г., Т. Ящик жил в родной станице Новоминской, воспитывая девятерых своих детей. В 1912 г. Т. Ящика вновь призвали на службу в Собственный конвой. В апреле 1914 г. он был назначен вторым камер-казаком Николая II, выполняя обязанности его личного телохранителя. Жил он непосредственно в Александровском дворце. До нас дошли редкие воспоминания царского телохранителя, судя по которым его выбрал сам царь, обходя строй казаков конвоя. После начала первой мировой войны Т. Ящик сопровождал Николая II в поездках по фронтам.
В 1916 г. Т. Ящик был откомандирован вторым личным телохранителем в распоряжение вдовствующей императрицы Марии Федоровны, которая переехала на постоянное жительство из Петрограда в Киев. После свержения монархии в России Т. Ящик остался рядом с императрицей, продолжая охранять ее в Крыму. Более того, в условиях политической неразберихи на юге России в 1918 Т. Ящик вывез в свою родную станицу дочь императрицы и младшую сестру Николая II – великую княгиню Ольгу Александровну. В хате Т. Ящика она родила своего второго сына Гурия. После того как Мария Федоровна в 1919 г. на английском крейсере «Мальборо» была вывезена из России, Ящик продолжал охранять императрицу и в Дании, где она прожила последние годы своей жизни. После смерти Марии Федоровны в 1928 г. казак Тимофей Ящик навсегда остался жить в Дании. По завещанию императрицы он получил небольшие деньги, на которые открыл магазин. Умер Тимофей Ящик в 1946 г. и был похоронен на Русском кладбище вместе со второй женой-датчанкой.
Санкт-Петербург из Дании будет перевезен прах супруги Александра III и матери последнего русского царя Николая II — Марии Федоровны. Она возвращается в страну, откуда бежала 87 лет назад. Под православными крестами на кладбищах Копенгагена покоятся слуги и приближенные Марии Федоровны, последовавшие за ней в изгнание. Один из них — телохранитель Тимофей Ящик, который приобрел в Дании славу и уважение, несопоставимые с его скромной должностью
В запасниках музея Вооруженных сил в Копенгагене хранится необычная коллекция, имеющая, казалось бы, мало общего с другими экспонатами собрания, типичного для большинства подобных музеев мира, — с оружием разных стран и народов и униформой блестящих офицеров и генералов. Это личные вещи русского казака Тимофея Ящика: черкеска с газырями, револьвер, шашка, кинжал, документы и столовый набор с гербами датского королевского дома. Серебряные вилка, нож и ложка казака поражают своими размерами, более напоминающими садовый инструмент, чем изящные дворцовые приборы.
— Ящик был человеком огромного роста, почти под два метра, и руки у него были соответствующими, более привычными к плугу и шашке, чем к изысканным предметам, украшающим светское застолье, — рассказывает сотрудница музея Вибеке Еневолдсен. — Он никогда ничего не просил у Марии Федоровны, но однажды отважился пожаловаться, что не может управиться игрушечными приборами, имеющимися на дворцовой кухне. Пришлось оснастить его личным «инструментом».Для датчан Тимофей Ящик стал символом воинской верности
Тимофей Ящик был лейб-казаком императрицы Марии Федоровны, матери последнего русского царя. «Бодигард» — телохранитель, так он именуется в выданном ему во время пребывания в Великобритании паспорте. После революции Ящик в 1919 году последовал за своей хозяйкой в изгнание — сначала в Британию, а затем на ее родину, в Данию. Он был ее неразлучным молчаливым спутником на протяжении 13 лет, поражая европейцев тем, что даже спать ложился у дверей ее покоев, раскинув на инкрустированном дворцовом паркете бурку и положив в изголовье револьвер со взведенным курком. Ведь большевики могли попытаться проникнуть даже в тихий Копенгаген, чтобы разделаться с его госпожой так же, как с ее старшим сыном и его семьей в Тобольске! Телохранитель закончил свою бессрочную службу царице лишь после ее смерти в 1928 году, отстояв последний трехсуточный караул у гроба. «Когда я клал Марию Федоровну в гроб, она так высохла, что казалась почти невесомой», — вспоминал казак прощание с императрицей.
Телохранитель императрицы оставил в пылающей России, на родной Кубани семью, жену и девятерых детей. Вывезти их в Данию, как он ни пытался, ему не удалось. В 1922 году его жену Марфу расстреляли «за контрреволюцию», и три года спустя Мария Федоровна благословила его на брак с датчанкой Агнес Аабринк, которая перешла в православие и приняла при крещении имя Нина.
«Казак поймал себе жену бородой!» — шутили датские газетчики, рассказывая читателям, что знаменитый на весь Копенгаген огромный казачище не выучил ни слова по-датски, надеясь, что заграничная ссылка вот-вот закончится и он со своей венценосной госпожой вернется в Россию. Агнес засмеялась, случайно повстречав на улице бородача, а попытка выяснить, настоящая у того растительность или приклеенная, в конце концов привела обоих под венец.
Мария Федоровна дала ему денег на покупку небольшой бакалейной лавочки в городке Валби, от которой Тимофей и Агнес кормились. Ящик скончался в 1946 году в возрасте 68 лет, успев застать триумф русского оружия в войне с Германией, которую он ненавидел так же яростно, как и Мария Федоровна.
Лейб-казак до конца жизни так и не научился датскому языку, зато его датская жена освоила русский. Агнес записала рассказы Тимофея Ящика. В 2004 они вышли крохотным академическим тиражом в России. Выходит, казак Тимофей вернулся на Родину раньше свой госпожи…
*****
Из книги Тимофея Ящика «Рядом с императрицей. Воспоминания лейб-казака».
"...Обязанность лейб-казака делили по очереди кубанские и терские казаки и как раз была очередь кубанцам представляться на этот важный пост. В один прекрасный день все претенденты были выстроены в шеренгу для представления царю, который сам должен был выбрать счастливца. Царь подошёл ко мне и спросил:
– Как тебя зовут?
– Тимофей Ящик, Ваше Величество!
– Ящик...
Мне кажется, что я слышал раньше эту фамилию. Я позволил себе сказать, что мой брат, который старше меня на 12 лет, служил в царской лейб-гвардии. Он быстро и внимательно взглянул на меня и сказал:
– Я беру этого Ящика!
Я и виду не подал, что от счастья не мог стоять на ногах.
В апреле 1914 года я приступил к службе в качестве первого лейб-казака. Мне было 36 лет. Я прослужил почти три четверти года.
Я быстро выучил то, что требовал царь от своего лейб-казака. Это было не так уж и сложно. Я должен был только круглосуточно находиться в его распоряжении. Когда царь утром отправлялся гулять в парк, то я следовал за ним на соответствующем расстоянии. Если царь хотел мне что-то сказать, он иногда взмахом руки подзывал меня поближе.
Когда мы жили в казармах, мы прошли основательный курс ориентирования на местности, так что я знал каждый уголок и каждый клочок земли в окрестностях дворца.
Позже многие спрашивали меня о том, были ли у меня запомнившиеся встречи и стычки с анархистами и революционерами во время патрулирований. Я был вынужден отвечать им, что ничего подобного не происходило. Население в этой местности с любовью относилось к своему царю, и когда люди видели его прогуливающимся в лесу, окружавшем дворец, они кричали "Да здравствует царь!" и махали ему и его семье.
Моя служба состояла в том, чтобы всегда быть рядом с царём. Во время аудиенции я стоял в зале для гостей, ожидающих приёма, а когда он выезжал или совершал верховую прогулку, я следовал за ним. Если царская семья собиралась в театр, что, впрочем, бывало не очень часто, я стоял в передней перед царской ложей. В качестве лейб-казака я жил в самом дворце. Чтобы свободно передвигаться по дворцу, нужно было очень хорошо знать расположение его 300 комнат и залов. Моя служба не вызывала у меня трудностей. Царь был спокойным и простым человеком. Нужно было только знать свои обязанности, а он никогда не предъявлял непомерных требований.
Однажды, когда царь гулял в парке, он, как обычно, подозвал меня, помахав рукой. Я подумал, что он снова нашёл подкову, но оказалось, что речь шла совершенно о другом. Незадолго до этого в той местности, где был расположен мой дом, произошло сильное наводнение. Император получал подробные рапорты о положении в месте катастрофы, где огромные площади и дома стояли под водой. Но очевидно он хотел узнать, что простой народ думает об этом несчастье, и поэтому спросил, получаю ли письма из дома? Я рассказал ему обо всём, и царь слушал меня очень внимательно.
Массы воды из Азовского моря были вытеснены на Кубанскую
равнину, что случалось довольно часто, но в значительно меньшем масштабе, чем на этот раз. Эта вода нанесла значительный урон.
Вообще-то таким способом море обычно приносило нам в дар огромное количество рыбы, которую мы легко ловили на крючок и кидали затем в телегу. После этого море мирно отступало.
Но на этот раз вода поднялась во время шторма, который длился пять часов, и оставила после себя толстый слой грязи на только что засеянных полях. Посевы были уничтожены. Скот утонул.
Как только царь убедился в правдивости официальных докладов, он и его супруга проявили свою доброту по отношению к потерпевшим и пожертвовали им по 25 000 рублей каждый. Вот таков был Государь.
В июле месяце (1914 г.) атмосфера стала нервной. Я никогда не слышал, чтобы царь или царица говорили об угрозе войны, но, безусловно, каждый чувствовал, что что-то назревает.
По моему мнению, царь приложил много усилий, чтобы избежать этой войны, но условия, над которыми он был не властен, вынудили нас вступить в неё.
В один из последних дней июля (1914 г.) было принято решение провести в России мобилизацию. Царь ничего не говорил, но было заметно, что он очень тяжело пережил принятие этого решения. Двумя днями позже война стала реальностью.
Император следил за всеми приготовлениями настолько, насколько он мог. Однажды он попросил принести во дворец форму рядового солдата, что было сразу же выполнено. Император надел на себя одежду, сапоги, форменную рубашку и полный комплект снаряжения. Чтобы проверить, насколько всё это целесообразно, он прошёл 25 км. с полной выкладкой по очень сложной местности. Он шёл так быстро, что следовавшие за ним офицеры, у которых было не так много груза, едва за ним поспевали.
Когда мы догнали его, некоторые из офицеров падали с ног от усталости и пот с них стекал ручьями, а по царю не было видно, что он только что совершил блестящий марш-бросок. Это был подвиг, который я, старый солдат, смог оценить по достоинству и стал ещё больше восхищаться Государем, чем раньше.
С началом войны, он стал очень серьёзным и более замкнутым, чем раньше, но никогда не падал духом. И менее всего лично он был трусливым. Он многократно бывал на передовой, чтобы побеседовать с офицерами и рядовыми, и я никогда не видел у него хотя бы малейший признак страха.
Мы, жившие рядом с ним в течение нескольких самых трудных лет, знаем, что во всех случаях он был человеком, который стремился к лучшему и предъявлял к себе большие требования, к сожалению, значительно большие, чем он должен был предъявлять к другим.
Осенью 1914 года царь отправился в инспекционную поездку вдоль линии фронта. Большая часть поездки проходила в личном поезде императора, состоявшем из пяти вагонов.
Личный вагон царя был очень красивым и одновременно практичным. У него были такие хорошие рессоры, что во время движения не слышно было никакого стука. Он был таким просторным, что в нём, по дороге, можно было устраивать небольшие аудиенции, и в то же время он был очень уютным. Меня часто спрашивают, был ли он бронированным. Нет, не был.
Сначала состоялась поездка в штаб-квартиру, где у императора было совещание с верховным главнокомандующим, великим князем Николаем Николаевичем, его дядей.
Кроме этого, царь предпринял ряд поездок вдоль фронта, во время которых он говорил как с офицерами, так и с рядовыми, ему очень хотелось узнать, что у них в душе. Везде, куда бы царь ни приезжал, он вручал ордена и медали, которые сам прикреплял на грудь солдатам. Он посещал военные госпитали и полевые лазареты, где старался ободрить людей.
https://ok.ru/group53118717001969/topic/157777653070833