Не успела одинокая, семидесятилетняя Лидия Ивановна допить утренний чай, как заверещал звонок входной двери. На пороге квартиры нарисовалась, раскрасневшаяся от мороза, подруга Алла:
- Все перед телевизором чахнешь? Не надоело? Хватит затворничать! Через три часа, в центре Московского долголетия, концерт знаменитого гармониста. Давай, собирайся живо! Развлечемся, на людей посмотрим, себя покажем. –
Сопротивляться Алкиному напору было бесполезно. Она уговорит даже упавшее в лесу дерево подняться и пустить лист, так что через пару часов подруги уже сидели в уютном зале.
В ожидании концерта, Лидия Ивановна невольно задумалась об особом, родимом пятнышке на памяти любого россиянина. Это перезвон церковных колоколов, золото ржаной нивы, прощальный плач журавлиного клина, душевная напевность русской гармони. С ней играли свадьбы, шли в атаку, женихались на посиделках. Заливистая игра звонкой гармошки расцвечивала сердечной радостью и семейное застолье в родном доме Лидии.
Размышления пенсионерки прервались игривым наигрышем кружевного плетения. Жизнерадостный голос гармони смеялся и ликовал со сцены. Залихватская, озорная, полная жизнелюбия композиция перенесла Лидию в родную деревню. В ней различалось пение косы-литовки на росистом лугу, радостный перезвон колокольчика под дугой дедовского мерина, жужжание отяжелевших от взятка пчел. Это было забытое воплощение счастья, солнечного света, восторженного оцепенения.
А гармонь не умолкая, рвала басы. Заливисто плыли по залу забытые мелодии. Грустные, как осенний рассвет и трепетные, как ожидание чуда, они походили на желанную свежесть, ворвавшуюся из распахнутого окна в душную избу. Колдовство чувственных переборов расслабляло душу, и переносило в мир светлой радости, где голосистый петух поутру будил дом, где пастуший кнут зазывал скотину на лакомое разнотравье далекого луга, где солнечные лучи плавили утренний туман, обещая погожий день.
Магию музыкального течения звуков неожиданно прервали аплодисменты. Лидия не заметила, как концерт завершился. Гармониста-виртуоза засЫпали цветами. Алла подхватила подругу под руку и увлекла на экскурсию по Центру. Не успели подруги затормозить у раздвижных дверей, источающих аппетитный дух, как раздался девичий голос:
- Как же здорово, Алла, что вы заглянули в гости. А мы зашиваемся. В субботу отправка пайков в Донецк, а большинство добровольных помощниц расхворалось. Если есть возможность, помогите. Надо нарезать мандарины, лимоны, яблоки и высушить их для компота…-
Подруги и не думали отказываться. После концерта, схожего с разливом широкой масленицы, на душе было легко и весело. Казалось, не было такой задачи, которую не решили бы помолодевшие пенсионерки. Без разговоров, женщины вымыли руки, убрали волосы под колпак, облачились в одноразовые халаты и приступили к работе.
Что-что, а резать быстро и тонко Лидия Ивановна умела. Нож так играл в ее руке. Алла еле успевала укладывать фруктовые дольки на противни и относить их в сушилку. Потом готовили гренки из белого и черного хлеба. Правда, с непривычки, через пару-тройку часов однообразной работы, у обеих заломило плечи, но подруги управились с заданием, достойно отстояв смену.
- « -
Вечеряли у Лидии Ивановны. Выпили по рюмочке самодельной наливки, закусили капустным пирогом, и расслабились. Лидия узнала от подруги подробности появления добровольных помощников фронту. Оказывается, три женщины-подруги, чьи мужья бок-о-бок воюют в Донецке, организовали не только составление разнообразных сухих пайков, но их доставку на фронт.
- Лид, не поверишь! Чего только не готовят эти молодые кулинарки! Разные каши на сухом молоке, супы всякие, щи-борщи, картошку с мясом, чаи-компоты. Я не представляю, какими надо быть пробивными и активными, чтобы найти спонсоров по поставкам сухих продуктов, разработать рецепты вкусных блюд, которые от кипятка мгновенно разбухают и, самое главное, перевезти посылки с домашней едой мужьям в блиндаж.
Наверное, это и есть любовь… Преданная и настоящая, которая сил этим девчонкам придает. А ведь у каждой дети малые… Не понимаю, как эти молодухи, которых соплей перешибешь, умудряются совмещать уход за своей малышней, готовить любимую еду для мужей, и еженедельно переправлять посылки на фронт.
Ты знаешь, Лид, когда блюдо составляется из нескольких компонентов, помощницы превращаются в молчаливый конвейер. При этом каждый участник боевой цепочки ответственно отсчитывает нужное количество ложек вверенного ему продукта и добавляет его в общий кулек. На выходе конвейера стоит агрегат, запаивающий готовые к отправке пакеты.
Хорошо, что люди неравнодушные приходят, помогают. Нелегкий это труд, но святой. Ты сегодня на своей шкуре ощутила, как тяжело, но здорово, отстоять смену. Правда, иногда со спонсорскими поставками бывают сбои. Вот тогда, такие старые перечницы, как мы с тобой, приносят из дома, кто что может: курицу, кусок мяса, овощи, или хлеб. Так что, наши бойцы голодными не остаются. Государство не позволит, да и мы с тобой.-
Алка разлила по лафитникам наливку и глянула на подругу:
- Лид, скоро Новый год. Сегодня, перед уходом из Центра, одна из девушек-кулинарок меня попросила написать поздравление неизвестному воину. Можно в подарок варежки связать, носки или шарф. Лидусь, на тебя вся надежда. Я девчонкам обещала. Ты же сочиняла в детстве стихи, которые даже в «Пионерской Правде» напечатали. Что тебе стоит написать душевное послание на фронт. Я бы с радостью что-нибудь сочинила, да не умею. Ни писать красиво, ни вязать, ни шить. Ты подумай, ладно? – Алка чмокнула подругу на прощание, и, топоча каблуками, исчезла за дверью.
Прошла Лидия Ивановна на кухню и задумалась. Ну, до чего ж, ловка девка. Зацепила за живое, перевела стрелки и ускакала домой на своих копытах. А у Лидуси теперь головная боль. Стих написать, шарф, варежки, да носки связать. Хлебнула Лидия Ивановна пару глотков наливки, смахнула грязную посуду в мойку и улеглась в постель.
А сон-то не идет. Вся жизнь пролетела перед глазами черно-белым фильмом, а ярких пятнышек в мимолетных кадрах, всего ничего. Всплыло в памяти стихотворение, о котором Алка помянула. Благодаря учителю литературы, опус пятиклассницы напечатали в газете, и Лида стала знаменитой на всю округу. Ее выступление на сцене сельского клуба рассопливило все женское народонаселение:
Мамочка, любимая, родная, предо мной твой образ дорогой,
Я тебя веселой вспоминаю, молодой, красивой и родной!
Ты одна из лучших на работе, знают все фамилию твою,
У станка ты целый день проводишь, ты боец, как фронтовик в бою!
Ночью возвращаешься с работы. Поздно. Ты устала, надо спать.
Ну, да, где там, думы и заботы не дают, родная, отдыхать.
А когда управишься с делами и придешь меня поцеловать,
Я тебе, своей любимой маме, начинаю тайны поверять.
Обо всем советуюсь с тобою. Расскажу о школе, о кружке,
И шершавой, ласковой рукою ты меня погладишь по щеке.
Широко раскрытыми глазами я смотрю на звездные пути…
Я не сплю, я думаю о маме, лучше мамы-друга не найти…
Но и этот светлый жизненный кадр скоро потух. Спустя год, маму увезли с работы на скорой помощи, где она и умерла от сердечного приступа. Верно говорили на поминках мамины товарки, что надорвалась она.
Да, конечно, надорвалась. Ее молодой муж, не дождавшись появления дочки, скончался от фронтовых ранений. Маме пришлось одной тянуть на себе дом. А это целый двор скотины, огород, дите малое. Всех обиходить надо, а наутро оттрубить смену на фабрике. Вот сердечко и не выдержало. Хорошо, в детский дом Лиду не отдали. Ее удочерила Алкина семья, в которой она прожила до восьмого класса. После восьмилетки девушка поступила в районное ПТУ и получила койку в общежитии.
В девках Лида не засиделась. Вскоре выскочила замуж за парня с квартирой, но семейная жизнь не задалась. Крепко пил молодой супруг, а в подпитии распускал руки. Развелась Лида с дебоширом, обратно в общежитие перебралась, благо пустили. Там и родился Сережка. Такой юлой оказался малец, не уследишь. А как подрос, не оказалось бедовей парня на селе. Хватила с ним Лидия горюшка: то ноги переломает, прыгая на лыжах с высоченного трамплина; то за тонущим щенком в колодец по цепи спустится и сорвется; то, прыгая на спор с льдины на льдину, в полынью угодит. На материнские уговоры остепениться, Сережка отшучивался:
- Мне, мама, в армии служить. А там хлюпикам не место. –
- « -
Через полгода после призыва Сергея в армию, на адрес одинокой Лидии пришло казенное письмо с просьбой явиться по месту службы сына. Из письма следовало, что Сергей ранен на учениях и проходит лечение в лазарете. Переступив порог больничной палаты, Лидия не сразу узнала исхудавшего сына. Укрытый грубым одеялом по пояс, Сережка неподвижно лежал на узкой постели, безвольно вытянув руки вдоль тела. Бритая голова сына казалась маленькой, как у подростка. Запавшие щеки отливали желтизной. Бесцветные губы запеклись корочкой. На голос матери Сережка отозвался лишь хриплым стоном.
В это время в палату вошла нянечка, поставила на тумбочку обед и попросила покормить сына:
- Сергей не ест уже четыре дня. Где ж ему взять силы для выздоровления. Ранение-то тяжелое. –
Глянула Лидия в тарелку, и дурнота подступила к ее горлу. Синюшное слизистое месиво, напоминающее обойный клейстер, вызвало отвращение. Перенесла мать непотребное блюдо на соседнюю тумбочку, достала из сумки банку с бульоном и поднесла ложку к губам парня. Вздрогнули веки больного, окрылись глаза, проглотил Сережка пару ложек душистого варева и благодарно коснулся материнской руки. Всю ночь просидела Лидия у постели сына. Сдерживая рыдания, то подушку поправит, то губы смочит, то расскажет сельские новости, то любимую песню сына затянет. А когда утренние лучи позолотили кафельные стены палаты, вздрогнул парень, распахнул выцветшие глаза и отчетливо произнес:
- Прости меня, мама, за все. Люблю тебя…-
А потом обмяк, как сдутый воздушный шарик, и умолк навеки, превратив жизнь Лидии Ивановны в беспросветные сумерки.
Вот уж сорок лет минуло с тех пор, а память хранит каждое мгновение последней встречи с сыном. Занывшее сердце заставило Лидию подняться с постели и накапать спасительной микстуры. Дождалась, когда измученный мотор утихомирит свой набат, и, как в полусне, потянулась за ручкой. Через несколько минут, белые поля газеты, лежащей на столе, укрылись торопливыми строчками. Опомнилась Лидия, когда свободных мест на разворотах не осталось. Покрутила по столу газету. Отыскала начало и прочла письмо воину, написанное истерзанным материнским сердцем:
Мы как-то уже забыли в круговерти реклам и игр,
Что в жизни бываю люди, на которых держится мир.
Если нагрянет ЛИХО, и слезы ужалят глаза,
Эти люди уходят тихо, семьи свои защищать.
Чтоб выполнить трудное дело, в холод, жару или дождь,
Чтобы жила Россия, чтоб вызревала рожь.
Вы просто ответите: «НАДО…», и крепко обнимите нас.
«Не плачь ты моя родная (жена, сестра или мать)».
Но женщинам ночью не спится, сердце сжимает грусть,
Они начинают молиться: «Живым только будет пусть…
Мы вас оторвали от сердца, мы вас проводили в путь,
И молимся со слезами целыми вас вернуть… »
Только сейчас ощутила Лидия, как продрогла в ночнушке и тапках на босу ногу. Накинула халат, улеглась в постель, согрелась и проспала до утра без сновидений, чтобы наутро распустить самодельный свитер и начать вязать носки, варежки или шарф.
После памятного концерта, Лидия Ивановна стала завсегдатаем кулинарной студии Центра. По три-четыре часа отстаивала пенсионерка у стола, помогая составлять сухие пайки для фронта. Чтобы тепло материнских душ помогало воинам одолеть супостата, чтобы не иссякали силы защитников для борьбы со злом, чтобы не доводилось нашим солдатикам питаться синюшным месивом, похожим на клейстер.
- « -
Зима не сдавалась даже в марте. Вьюжило и пуржило без передышки. Солнечные лучи неделями не пробивали низкие, сизые тучи. Дворники не успевали расчищать улицы. Походы в ближайший магазин превращались в испытание.
Оттягивая выход на волю, Лидия Ивановна вытряхнула содержимое кошелька на обеденный стол. Желтые и белые кругляши резво покатились по старой клеенке. Предупредив их падение на пол, пенсионерка прихлопнула рукой разбежавшиеся по столу монеты. Пересчитала. Денег было маловато. Ну, ничего, сегодня купит хлеб и нарумянит сухариков, а после получения пенсии, непременно выберет самую большую курицу и приготовит заготовку для мясного пайка.
С трудом преодолевая снежные заносы, Лидия добралась до магазина. Денег хватило на три батона. Дома ловко разрезала хлеб на кубики, выложила их два противня и отправила в духовку.
Сидит Лидия Ивановна перед телевизором, слушает новости, вяжет носок из распущенного свитера, заглядывая время от времени в духовку. Румянятся гренки, обволакивают кухню сытным хлебным духом, легонько позвякивают отполированные спицы, навевая уют и покой в одинокой душе.
- « -
Наутро, не успела Лидия Ивановна поздороваться с товарками и выложить кулек с гренками на стол, как в распахнутые двери кулинарной студии протиснулся человек в камуфляжной форме на костылях. Его сопровождал представитель Центра. Парень устроился на высоком табурете и, заметно волнуясь, произнес:
- Мы, бойцы СВО, признательны вам, дорогие, за домашнюю, вкусную еду, за теплые письма, за праздничные подарки. Поверьте, когда мы завариваем кипятком ваши разносолы, на их ароматы стекаются ребята из других блиндажей. Конечно, всех бойцов кормят сытно, но такие деликатесы привозят только нам. Радостно осознавать, что рядом всегда есть люди, готовые оказать помощь. С таким надежным тылом мы непременно победим. По просьбе своих сослуживцев кланяюсь всем за ваши сердца отзывчивые, за еду домашнюю, за помощь ежедневную. Но я хотел бы познакомиться с автором удивительно душевного стихотворения, которое оказалось в моей новогодней посылке с вязаными вещами. В конце послания значились только инициалы Л.И. Есть ли среди вас эта женщина? –
Лидия Ивановна поднялась с места и подошла к бойцу. Она представилась и по-матерински обняла парня.
- Лидия Ивановна! У меня есть мама. Слава Богу, она жива и здорова. Но я был бы счастлив, чтобы вы стали моей второй мамой. После Победы приглашаю вас на родную Смоленщину. Моя семья будет счастлива. –
Лидия Ивановна не просто шла домой, она летела на крыльях. Семидесятилетняя пенсионерка уже не чувствовала себя одинокой, она стала матерью выздоравливающего после ранения названного сына. На мгновение показалось, что солнечные лучи пробили темень нависших туч и озарили ярким кадром надежды черно-белое полотно непростой жизни Лидии.
В рассказе опубликован отрывок поэмы "Настоящие мужчины". Автор - Алла Гиркая. С ее согласия, это замечательное произведение было отправлено на фронт в посылке для неизвестного воина.