1.
Почти каждый день я спускалась в метро, видя спешащую толпу вокруг, больше чем-то раздражённых и озадаченных, чем спокойных и доброжелательных, людей. Но, не смотря на многие разочарования в жизни, хорошие мне встречались чаще, чем плохие, и я не переставала надеяться на лучшее, ведь каждый день уже можно было рассматривать как подарок Божий. А если этот подарок оказывался словом в кавычках, то единственным лечебным средством, помогающим отвлечься от проблем и отрывающим от реальности, являлась для меня – мечта!!! О чём можно было мечтать в возрасте 27 лет, рассматривая красивые лица снующих рядом парней? О своём единственном, конечно! И о том, что эти парни, которые рядом, внешне казались такими близкими, только протяни к ним руку, а на самом деле, холодный блеск их глаз с отсутствующим видом показывал, что они очень далеки. И иногда закрадывалась мысль, что проще будет достучаться до сердца самого Даниэля Роуза, например, чем любого из них. Кстати о Даниэле Роузе. … Этот голубоглазый русоволосый мужчина тридцати семи лет мне уже давно нравился, несмотря на то, что обычно больше были по душе кареглазые брюнеты. Только его естественность и милое лицо с добрым, ласковым взглядом покорили моё сердце с самого первого фильма, где он сыграл главную роль, которая и принесла ему всемирную известность с заслуженной популярностью. Вообщем, это была моя самая приятная мечта, взлелеянная в мыслях и просто гревшая душу во время различных неприятностей и невзгод. Приходя домой, уставшая, под вечер, я часто смотрела на фотографии в компьютере американского красавчика с русскими корнями, умилённо улыбалась, проводила рукой по экрану и говорила: «Мой Даниэль»! Глядя на его внешность, я отдыхала душой, думая про себя, как же смог ухитриться Бог, совместив в одном человеке столько приятных качеств с огромным талантом и скромностью одновременно. Его большие синие глаза - цвета неба уносили в самую пучину платонической любви к нему, а высокий лоб, явно говоривший о самодостаточности, образованности и порядочности, побуждали к чувству гордости за него, уважению и радости за его успехи. Даниэль меня вдохновлял и успокаивал одновременно. Причём, отмечала я, такой эффект накатывал на меня всего лишь от фотографий. А если бы он собственной персоной оказался рядом, как парни в метро, что до него можно было дотронуться, случайно коснуться пиджака или рубашки, протянуть к нему руки, обнять или поцеловать его, то от неудержимой радости могло и дыхание перехватить, и в эти минуты можно было бы смело умереть от счастья! Но моя мечта оставалась мечтой, которой в реальности отводилось, по сути, не так уж и много времени среди суеты, увлечений, хобби и других дел: домашних и на работе. Я ходила на плавание и танцы два раза в неделю, безумно любя стрельбу, верховую езду и другие виды спорта, но на все свои увлечения просто не хватало сил. Моей отдушиной почти всегда было кино! В кинотеатр я устремлялась очень часто и в любом состоянии: полубольном или полу уставшем. И это меня совсем не беспокоило, лишь бы окунуться в другой мир с единомышленниками, находившимся рядом в соседних креслах, или лучше почти без них иногда, чтобы, не раздражаясь на чужие возгласы, комментарии и эмоции, понять замысел, идею и способ раскрытия сценария режиссером и актёрами. А что до моего образования – то я по профессии учитель, но давно меня занесло, каким-то чудным образом, в 21 год в таможню, где уже отработала 6 лет. Позже расскажу об особенностях работы в этом учреждении, чтобы снять пелену с ваших глаз и развеять мысли – что не все таможенники сволочи и взяточники, а простые и обычные люди, со своими проблемами, болячками и кредитами, которые тоже не любят «сволочей»!
На дворе у нас 21 век, идёт 2025 год. Хотелось бы написать что-то хорошее об этом времени, но, увы, всё, как всегда, относительно. Курсы валют выросли до нереальных пределов, въезд и выезд из страны незаметно ограничили, цены в магазине и проезд в общественном транспорте не обосновано подняли, а зарплаты остались на прежнем уровне, параллельно происходили сокращения рабочих мест на многих предприятиях и в госструктурах. Нервное напряжение людей нарастало, все понимали, что кризис какой-то движущей силой создавался искусственно, но никто ничего не мог сделать и под лозунгом - «власть принадлежит народу» пытались стянуть концы с концами, заплатить нереальные цены за квартплаты и как-то прожить. Они держались за изнуряющие работы из последних сил ради своих семей, не щадя здоровья, а власти давно перестали обращать внимание на нужды простых трудяг, списав их как простую рабочую силу, мусор, необходимый для работы на сложных опасных объектах. Теперь стал актуален закон джунглей – выживает сильнейший! Притеснённым людям хотелось существовать более-менее нормально, многие пошли на крайние меры – постепенно стало увеличиваться количество краж и грабежей, единственной высокооплачиваемой работой в стране стала полиция, всё, что связано с формой и погонами, понятно почему, - чтобы сдерживать, начинавшийся в стране, хаос. Телевидение, радио и пресса были куплены и работали на благо правительства, дурача и развлекая людей, точнее, отвлекая их от реальных насущных проблем, бросая пыль в глаза и скрашивая, фальшивым блеском, без того трудные жизни. Но мишура красивых глянцевых журналов с пиаром гламурной жизни в кино постепенно отошли на второй план. Сколько бы ни было показухи, но все свою работу старались выполнить профессионально, думая, в первую очередь, о своём благе, своих близких или своей семьи. Больше начало цениться всё натуральное, самими выращенное, сшитое и связанное. Как ни странно, люди стали переезжать из городских квартир со всеми удобствами в любые захолустные сёла, где рядом была земля, вода и дрова; охота, рыбалка и собирательство грибов и ягод стало приоритетом в жизни. Вот так выглядел кризис, когда кого ни вини, а трудно пришлось всем. Конечно, проблемы у всех были разные, - богатых волновало, что бриллианты у них стали мельче, а бедных, - что кусок хлеба на их столе черствел быстрее, приходилось его держать в холодильнике; - образно выражаясь.
По воле судьбы или счастливого случая, я ещё держалась на своей сумасшедшей, нелюбимой, но неплохой и, в чём-то, стабильной работе. Вот поэтому, уже почти целый месяц, находилась в командировке в Москве со сто рублями суточными. Мне оплачивали проезд и проживание в гостинице без питания – ни завтраков, ни обедов, ни ужинов, ни газовой плиты или плитки в комнате или на этаже. Я привыкла прятать, на протяжении нескольких недель, кипятильник в тумбочке гостиницы, чтобы не отобрали, и питаться один раз в день в недорогом кафе, перекусывая по утрам и вечерам в номере. Но я особо не жалуюсь, меня всё устраивает: коллектив дружный и порядочный, до работы возят и есть возможность погулять по Москве гостю-провинциалу; хотя толку от моего удостоверения государственного служащего и от зелёной формы в городе, как и вообще нигде, нет, везде за всё нужно платить.
Мой родной город – Воронеж находится достаточно далеко от Москвы, приблизительно, на расстоянии 450 км, что делает его более спокойным от суеты огромного мегаполиса и более чистым. Люди в Воронеже проще и добрее, цены на всё ниже, короче, если у кого-то не слишком много амбиций, нет московской квартиры, желания покорить столицу и получить московское образование, которое почти везде теперь платное и со взятками, то этот город весьма удобен для проживания и здоровья. Побывав во многих городах России, меня особо покорили ещё Белгород и Липецк. Хорошая инфраструктура, работающие заводы, фирмы, предприятия, постоянное новое строительство по городу, с находящими поблизости детскими садиками и школами, а уж говорить о красоте города, количестве зелени, ухоженности, прудах, реках, заповедниках, кафе, ресторанах и прочем, не приходится, здесь всё можно найти и ко многим вещам прикипеть душой! Один минус в нашем городе, что он немного, как и во многих местах в настоящее время, становится кумовским, устроится куда-либо, до невозможности, сложно, требуют и образование, и опыт работы - даже официанткой, и, практически, справка с луны тоже может пригодиться. Шутки ради, я своим родителям, иногда, подношу еду к столу на подносе, чтобы не потерять сноровку для своей подработки, на которую выкладываюсь по выходным. Устроиться официанткой мне посчастливилось только потому, что у ночного ресторана не хватало людей из-за новой программы на дискотеке, а мне несложно, бывает, не спать ночами по выходным, потому что я сова и надо, как-то, платить потребительские кредиты.
Но в Москве я отдыхала от своей подработки. Иногда попадала на платные массовки, в чём особой радости не видела, испытав их прелесть. Когда за семь часов с трудом один раз разрешали выйти в туалет. Ни кормили, ни поили, обещая нахождение неизвестного кулера в определённом месте, где он совсем не стоял или до него люди не доходили, так как их не отпускали с мест в зале, разрешая только постоять среди духоты, камер и мерцающих лампочек. А от постоянных криков, обзываний и угроз, что мы мало улыбались, горбились, плохо хлопал или не хотели кричать в пользу не понравившегося участника, просто начинала болеть голова.
Что я вообще делаю в Москве и почему нельзя отказаться от командировки? Потому что это моя работа, одна из её составляющих: то поезда, то почтамты, то проверка магазинов, то помощь Крыму, достало всё жутко, сил нет, как и выхода тоже. И ситуация, на протяжении многих лет, не меняется к лучшему, потому что в столице за такие зарплаты, как в нашей структуре, даже с большой надбавкой, гордые москвичи работать еле соглашаются. А мы - люди подневольные и, практически, не гордые, но с большим чувством собственного достоинства и уважения к своему государству, в котором живём, и которому готовы подставить плечо, когда оно в нас нуждается, как и мы в нём.
Прошлый год оказался для нас сюрпризом – мы, всё-таки, надеялись на желаемое повышение зарплат и премий, но были морально убиты объявленным и быстро проведённым, за несколько месяцев, десяти процентным сокращением по всему центральному управлению. Причём, данное сокращение не сулило никаких материальных повышений нашим людям, оно оказалось лишь вынужденной крайней мерой, необходимой для удержания зарплаты на том же уровне. Смотря на происходящие перемены, можно было только представить себе, в каком плачевном состоянии находился бюджет доброй Матушки-России, готовой всем протянуть руку в трудную минуту и так никому не угодившей. Но она никогда не была жалкой, а самодостаточной и сильной, с гордо поднятой головой и уверенным взглядом на будущее …