Одна большая типография, которая раньше печатала только толстые книги, вдруг начала выстругивать брошюры и листовки. А у европейцев, как, например, и у славян, могут вырастать бороды.
Борода у европейцев - символ патриаршества, но не в таком понимании, какое есть на Востоке. Для европейцев патриарх - это всего лишь создатель какого-то учения. Или какой-то теории. Например, общественной.
И вот к одному европейцу, у которого только-только стала пробиваться на подбородке брюнетистая, то есть чёрная борода, и который составлял тексты для печатаемых в типографии листовок, зашёл другой человек.
У вошедшего в типографию пробивающаяся борода была блондинистая, даже, по-немецки - рыжеватая.
Вошедший сказал усердно пишущему носителю молодой брюнетистой бороды:
- Вы очень талантливый молодой человек, но вы тратите свой талант совершенно бесплатно, а у меня к вам предложение от деловых людей, не только немецких.
- Какое предложение?
- Мы будем содержать вас и вашу семью, какой бы многодетной она ни стала, а вы за это создадите узду для рабочего класса.
- Не понял? Узду? Что вы имеете в виду?
- Деловых людей просто уже достали стихийные выступления рабочих! Полиции и даже привлечения армии порой недостаточно, чтобы усмирить слишком расшалившихся промышленных наёмных работников и работниц. И нам нужна теория, которую мы как узду могли бы набрасывать на рабочую стихию. Что вы, рабочие, делаете? Вы же нарушаете положения своей же теории, поэтому немедленно прекратите бастовать и стрелять в своих хозяев! Вот такая теория нам нужна.
- Я могу создать такую теорию, но я уже в игре, я уже так ею увлёкся, что не могу в ней не участвовать.
- Призна'юсь, и я испытываю приятное возбуждение, наблюдая за тем, как усердно рабочие трясут устоявшееся мироустройство. Но, согласитесь, содержание вашей семьи - тоже очень важное дело. Ради него можно отвлечься от игры в вождя рабочего класса!
Теория была создана. Написан "Капитал". И брюнетистая, и даже блондинистая бороды достигли патриаршьих размеров, а потом, вместе со своими носителями, эти бороды исчезли с поверхности планеты Земля. Остались только на фотографических портретах.
И вот в одной из стран большого Востока, человек в пенсне, одетый, как положено европейскому интеллектуалу - в сюртук, брюки и начищенные до блеска ботинки, говорит в сильно задымлённом табачными папиросами помещении:
- Мы, меньшевики, ближе стоим ко взглядам патриарха рабочей теории, чем ленинцы. Но что за страна у нас такая, господа и товарищи, что народным чаяниям ближе то, что говорим и пишем не мы, а то, о чём кричит и тоже пишет, нельзя скрыть, что достаточно талантливо, Ульянов-Ленин?!
Прошло чуть менее семидесяти лет с первой встречи носителей двух молодых бород - блондиинстой и брюнетистой, и вот уже человек с пышными усами, в шлеме с пикой на макушке и в мундире прусского покроя, говорит:
- В этой русской революции опять будут обвинять европейцев. И в первую очередь нас, немцев. А виноват сам император Николай! А ведь меньшевики - это была такая ему подсказка, воспользовавшись которой он смог бы спасти свою империю. Но он не воспользовался подсказками, и не смог спасти свою империю. И это нам на руку! Прочь сантименты, мы должны воспользоваться горькими для русских, и вполне приемлемыми для нас, немцев, плодами русской революции!
И немцы не воспользовались плодами русской революции. Развалилась и их империя, а заодно ещё и Австро-Венгерская, и Османская империи.
Доигрались до полного безобразия, то есть до германского нацизма те, кто лет девяносто назад направил к будущему носителю чёрной, а потом и седой патриархальной бороды, молодого блондина из хорошей семьи немецких промышленников.
Да, теория заговора - очень плохая, но, несмотря на свои плохие качества, она есть результат пробуждения человеческого не очень, правда, здорового, но воображения.
А воображение, как и наука, есть способ познания, в том числе и того обстоятельства, что корни событий в Европе, да и во всём мире, века двадцатого, находятся в веке девятнадцатом.
Для того, чтобы долго и нудно не рассуждать о том, что корни того, что происходит в двадцатых годах двадцать первого века, находятся в веке двадцатом, миниатюру эту нужно заканчивать. Она и так получилась слишком затянутой.
P.S. Автор миниатюры, а, может быть, и отрывка из несуществующего романа "Предшественники", считает своим долгом сообщить читательницам и читателям, что представленный здесь диалог К. Маркса и Ф.Энгельса никогда не происходил в действительности, а является лишь плодом авторского воображения, совершившего некоторое насилие над действительностью.