…Собирались, как всегда непростительно долго: то водку разливали из стеклянных бутылок в пластиковые, то вдруг оказалось, что свежего хлеба в соседней булочной не оказалось. А ведь ехали на две недели и потому, очень хотелось сохранить хлеб в соответствующем виде, хотя бы неделю. Потом конечно будут сухари, но всё – таки…
Наконец всё загружено, размещено для долгой дороги, ребята сели на свои места и я тронулся…
Пока разворачивался у себя на стоянке, рядом с домом, вдруг услышал в голосе мотора какие–то новые нотки и стал себя спрашивать – что произошло?
Может быть поэтому отвлёкся и был невнимателен. В три приёма разворачивая машину, я совершенно неожиданной, услышал, дикий человеческий крик сзади, и меня аж в пот бросило
- Неужели…! – вскинулся я – и тут же почувствовал, что машина что–то зацепила задом - внутри у меня всё оборвалось и открывая дверку, я уже был готов к самому плохому…
Оказалось, что серебристый «Вольво» моего соседа по дому, грузина Кахи, вдруг, словно живой подлез под мой микроавтобус, и я прилично помял ему безукоризненно новое крыло.
- Ты что это сделал! – вопил горбатый Кахи, а у меня от сердца отлегло…
-Ты мне новую машину раздавил! Уж лучше бы ты меня самого покалечил!..
Я подождал, пока нервный грузин придёт в себя, а потом объяснил, что сейчас срочно уезжаю и потому, не могу с ним заниматься и предлагаю ему сделать ремонт, а потом прислать мне счёт - всё оплачу.
Кахи немного утих, но по прежнему чуть не плакал и не мог отвести взгляд от потерявшего невинный вид «Вольво»…
На этом всё закончилось, а Максим с Аркашей, вылезли из машины после первых криков и молча, скептически смотрели то на помятое крыло, то на причитающего Кахи - может быть поэтому, несмотря на своё горе, он вёл себя прилично…
Наконец мы тронулись, и у меня, от пережитого, мышца под глазом какое–то время непроизвольно дёргалась!
А времени было уже девять вечера, и несмотря на то, что темнело около одиннадцати часов, всем стало ясно, что ночевать придётся в дороге. Тем более, что нам надо было заехать в Кырен – бурятское село в Тункинской долине, чтобы попутно повидаться с одним человечком, которому я вёз детальки от его «Нивы».
Незаметно выбрались из города, а когда покатили по тракту в сторону Южного Байкала, к Култуку, то дышать стало легче.
На дворе стоял июнь, всё уже оделось в новую свежую зелень и потому даже сквозь окна кабины проникали ароматы летнего леса, распустившегося листвой.
Максим сидел рядом и рассказывал, как в его психиатрическом отделении, появился новый пациент, который «съехал» на мысли, что в его деревне живут несколько старух – ведьм.
- И вот однажды, прихватив мелкашку, он направился их уничтожать. Одну, он успел пристрелить у неё на огороде, но тут его уговорили бросить оружие, а потом и скрутили дюжие мужики – соседи.
А с виду, он, этот мужичок самого нормального виду, только блеск какой–то нездоровый в глазах – улыбаясь, закончил Максим, работавший заведующим в психиатрическом отделении городской больницы.
Аркаша весело посмеивался во время рассказа, а после начал вспоминать, как он с «придурками», взятыми им из «психушки» – он тоже был психиатр, строил себе дачу…
- Я им задачу поставил, оставил еды на несколько дней и уехал в город…
Приехал через два дня, в срубе положены уже несколько «стоп», а народец мой, устав от работы, загорает на задах моего участка, и в хорошем настроении. Я их, конечно, поблагодарил, и налил из бутылки, которую предусмотрительно захватил с собой. Они, расчувствовались и готовы были меня боссом называть…
Вот что значит «трудотерапия» – закончил он со смешком.
Я тоже улыбнулся представив себе как они эти стопы клали, и после Аркашиного рассказа вспомнил случаи из своей жизни.
… У меня был большой опыт по строительству дачных домов. Я свой первый дом строил из толстого кругляка, вдвоём с знакомым плотником Петром. Он был мужичок сноровистый, но тщедушный и мне пришлось этот кругляк, по сути в одиночку таскать и подавать иногда на самый верх сруба.
Я тогда полмесяца ставил сруб, а полмесяца отходил от перенапряга – уже потом выяснилось, что я себе геморрой заработал на этом деле. Зато домик и по сию пору стоит как новенький и только всё лучше становится…
… За разговорами незаметно проехали Глубокую, и поднявшись на перевал, где на обочинах белым, лёгким цветом, ещё безумствовала черёмуха и её холодный аромат попадал в машину через полуоткрытые окна - все в машине невольно глубоко задышали, впитывая в себя остатки весеннего настроения природы.
Поднявшись на самую высокую точку между городом и Байкалом, начали по «серпантину» дороги спускаться к озеру - тут уже была настоящая тайга, а не пригородные леса, и мы это почувствовали!
Напряжение сборов и ожиданий отъезда, постепенно поменялось на ощущение покоя и ожидания — очередное путешествие, в неизведанное будущее, началось!
Выехали на берег уже в сумерках, и меня, как всегда на этом месте, поразило величие и покой громадных пространств Байкальской котловины...
На другой стороны, этого сине – тёмного водного клина величавого озера, разрезающего гористый материк, мерцали в дымке вечерней полутьмы электрические огоньки Слюдянки, а над самим громадным водным простором, уже разлилась тихая ночь.
Я представил себе шестьсот тридцать километров прозрачно – хрустальной воды, протянувшиеся на северо-восток почти километровым слоем, лежащем в узкой, горно-ущелистой котловине и поёжился - «громадьё» размеров этого природного мирового сокровища, поражала не одного меня!
Култук проехали быстро и поднявшись на многокилометровую перемычку между озером и речным водоразделом заросшую молодой тайгой, стали незаметно спускаться в долину Иркута, текущего где – то в темноте, справа от тракта.
Вспомнил, что некогда был проект, соединить Байкал и Иркут, для добавления воды и тем самым увеличения нагрузки на серию электростанций.
«А надо ли что – нибудь менять в природе?» - задумался я под гул мотора, в котором иногда проскальзывали угрожающие, незнакомые нотки - я привык к машине и она ко мне привыкла и потому, любые неполадки в её работе я воспринимал, как недомогание, как болезнь живого существа!
Где - то в первом часу ночи, въехали в Кырен и проехав по тёмным уже улицам, добрались до дома моего знакомого, - он нас ждал.
Мы весело и тепло поздоровались, пожав друг другу руки, сели в летней кухне и попили чаю, с бурятскими шанежками, которые напекла жена моего знакомого, бурята Сергея.
Это был спокойный, добродушный мужик средних лет, хороший охотник и лесовик, и я хотел с ним, начать охотиться уже в Тункинских Альпах, - отроги невысокого хребта подходили почти к самому посёлку.
Сергей, привезённым запчастям обрадовался и приглашал нас остаться ночевать, тем более, что машина не совсем в порядке. Но я отказался и ребята меня поддержали - так долго мы собирались и выезжали из душного опротивевшего города, что скорее хотели попасть на волю, в «пампасы».
Мы вежливо отклонили предложение Сергея и пожелав ему всего хорошего и поблагодарив за гостеприимство, тронулись дальше, в тёмную, непроглядно громадную ночь!
Часам к трём ночи, подъехали уже к Саянам, к самым горам, но тут мотор машины окончательно «сдох», и в гору мы могли подниматься только на пониженной - мотор работал лишь на одну десятую своей мощности, глотая горючее непомерными порциями.
Я почему – то вспомнил, как однажды, в одном из наших конных походов в Оке, моя лошадка на крутом подъёме утробно захрапела, а потом, уже на перевале легла и мы, по совету Лёни - нашего обычного проводника, отпаивали её сладким чаем - иначе конь мог умереть от перенапряжения.
В этом, лошадь ничем не отличается от человека и может быть поэтому её и «лечили» по человечески!
Был уже четвёртый час ночи, когда выбрав более или менее ровную площадку, рядом с грунтовым трактом, мы остановились, расстелили спальники рядом с машиной и легли спать - завтра будет видно, что делать дальше.
Машина остывая стояла рядом, и из под капота словно клочья пены, выбивались струйки серого пара, от перегревшегося мотора…
Лёжа в спальнике, я ещё какое – то время ворочался вспоминая то кричащего Кахи, у которого горб рос из спины и из груди, а потому, он действительно выглядел инвалидом, вызывая жалость.
Потом начал думать, что делать с машиной и хотя я не религиозный человек, но несколько раз прочёл про себя Иисусову молитву. «Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий - спаси и помилуй мя! Дай доехать без проблем хотя бы до Орлика».
Молитва подействовала как снотворное и я заснул крепко и без сновидений…
Утром, вскипятив чаю на газовой плитке позавтракали, и для настроения чуть выпили водочки - ведь мы, наконец-то попали в горы, на дикую природу - ну как этому не радоваться и не расслабиться!
Тронулись в путь часов в десять утра, при хорошей погоде и по холодку, отчего мотор меньше грелся и машина катила удовлетворительно, но на подъёмах, скорость движения заметно падала.
Медленно, с натугой поднялись на перевал по вырубленной в скале дороге, петляющей по правому берегу Иркута, бегущего по камням где – то далеко внизу, и начали спускаться по пологой равнинке в долину реки Оки.
Вид во все стороны, открывался замечательный и слева, далеко на горизонте, в синем небе белели первозданно чистыми снежными вершинами трёхтысячники, среди которых заметно выделялся пик Мунку Сардык - высочайшая вершина Восточных Саян, одна из «святых» гор Центральной Азии…
Каждый раз как я сюда попадаю, первое и самое сильное впечатление, - это масштабы горных кряжей, широких долин и обилие рек, речек и ручьёв с прозрачной, холодной водой.
На одном из поворотов, внизу, на приречной, зелёной луговине, увидели несколько журавлей, щиплющих там свежую, сочную травку. Остановились, рассмотрели длинноногих важных птиц в бинокль и я даже сфотографировал их, не очень веря в то, что на фоне таких просторов, на фото можно будет их разглядеть…
Часов около четырёх дня дня вкатились в Орлик, и подъехав к зданию администрации, остановились.
Покряхтывая и разминая ноги вылезли из машины, постояли разглядывая посёлок и горные хребты, нависающие над широкой, но мелкой речкой.
Потом зашли в правление, нашли Николая - нашего местного приятеля и переговорили с ним. Он, как всегда улыбаясь, рассказал нам, что Олег - наш давний друг, где –то в Орлике, что Лёня - наш бурят-проводник с сыновьями, которые незаметно подросли за времена нашего знакомства, тоже был здесь, но недавно ушёл верхами в Саяны, в посёлок куда и мы направлялись.
Выйдя из управы к машине, мы увидели Олега, который с улыбкой приветствовал нас и с ходу, стал спрашивать, почему задержались с приездом на столько дней?
Потом, выслушав мои обычные объяснения рассказал, что лошадей, которых готовили к нашему очередному путешествию, неделю назад всех отпустили на пастбище, так что придётся все сборы начинать заново.
В момент разговора, мимо нас проехала «тойота», из которой вышел Глава администрации и скорым шагом прошел в Управу, на ходу поздоровавшись с нами.
- Сегодня у него большое совещание, с председателями сельсоветов, вот и торопится. Я тоже, должен там присутствовать – отметил Олег, и пообещав вечером пораньше приехать домой в Саяны, тоже ушёл - мы, как всегда, первые дни заезда останавливались у него в доме, в Саянах.
Выезжая из Орлика в сторону посёлка Саяны, глядя на проходящих по дороге, по городскому одетых красивых женщин и девушек, я размышлял, что жизнь здесь за последние пятнадцать лет переменилась, стала намного богаче и современней, но посёлок по-прежнему заполнен песком и только за дощатым забором местного парка, росли зелёные молодые деревца лиственницы.
«Буряты, были и остались кочевниками – думал я переезжая ручей, текущий широкой лентой через дорогу, на выезде из посёлка.
– Они по-прежнему, не очень заботятся о зелёных лужайках рядом с домом, наверное потому, что почти каждая семья здесь имеет летнее стойбо, в одной из окрестных таёжных долин, где и травки вдоволь и просторы немеряные.
А здесь, они зимуют и потому, их женщины вынуждены ходить в туфлях на высоких каблуках, по песчаным, не асфальтированным улицам, а сами они, в большинстве, с самого утра одевают сапоги как часть традиционной рабочей униформы.
В свободное время, мужчины, иногда уезжают на лошадях охотиться в окрестные урочища, но чаще собравшись у кого-нибудь на летней кухне, выпивают и обсуждая свои мужские дела.
Однако свободного времени здесь у людей бывает немного, - почти все держат скот и лошадей, которых по весне выгоняют на стойба, на пастбища, а ещё занимаются строительством - поставить деревянный сруб умеют почти все взрослые мужчины.
А те, кто получил образование, чаще сидят по домам и вместе с детьми и женщинами смотрят телевизор.
Изредка, по вечерам, приодевшись они выходят в кино, в местный дом культуры, но бывает это редко, потому что удобнее сидя на домашнем ковре, смотреть те же фильмы или ТВ программы - здесь, почти у каждого дома стоят большие круглые тарелки – антенны, которые ловят сигналы со спутников, и можно смотреть до двадцати телепрограмм разного уровня и на разный вкус…»
Машина, с натугой преодолела очередной глинистый, вперемежку с камнями подъём и по пыльной колее покатилась вдоль берега Оки, слегка переваливаясь с боку на бок...
«Для нас, это экзотика, - продолжал я размышлять, проезжая мимо зелёной лужайки на которой, за высокой оградой, стоял красиво окрашенный яркими красками маленький буддистский дацан.
- А для живущих здесь и эти горы, и эти «поднебесные долины», и спутниковые антенны – детали рутинного быта, не вызывающие никаких эмоций, иногда даже скуку.
Новое здесь, привычно смешалось со старым – таковы приметы времени!
Вот и буддизм, восстановленный здесь совсем недавно, для многих всего лишь экзотика, малопонятная и скучная…»
…Поднявшись на очередной подъём, мы увидели впереди несколько всадников, на рысях идущих по дороге. Приблизившись, в одном из них я узнал нашего обычного проводника Лёню и посигналив остановился, а Лёня с сыновьями, развернувшись подъехали к нам.
Мы все вышли из машины, он соскочил с коня, а сыновья остались в сёдлах и в ответ на наши приветствия вежливо кивнули - последние годы отношение к русским и здесь изменилось, особенно у молодых, которые общались и в школе, и дома только со своими, с бурятами.
Лёня, был немного смущён таким вниманием к себе и довольный улыбался, как обычно поддакивал всему что говорили, словно ему задавали вопрос и он на него отвечал. Поговорили о подготовке к походу и Лёня пообещал, что завтра с утра, он на «стойбе» займётся конями, но одного или двух, придётся брать в других местах - поэтому выехать удастся только к вечеру.
- Ещё и ковать наверное нужно? – сказал он.
Но это мы быстро сделаем.
Договорились, что завтра с утра мы подъедем на машине к нему на стойбо, а там всё спланируем и начнём собираться.
Вскоре мы расстались, хотя я ещё долго видел всадников в боковое зеркало машины – мой автомобиль пыхтел и едва тянул и потому, скорость была чуть быстрее лошадиной…
2008 год. Лондон. Владимир Кабаков
Остальные произведения Владимира Кабакова можно прочитать на сайте "Русский Альбион": http://www.russian-albion.com/ru/vladimir-kabakov/ или в литературно-историческом журнале "Что есть Истина?": http://istina.russian-albion.com/ru/jurnal