Еще задолго до приезда под Севастополь Крестовоздвиженской Общины начала, по собственному почину, служить воинам Елизавета Михайловна Хлапонина, урожденная Борисова.
Молодая красавица, только что повенчанная с подполковником Дм.Дм. Хлапониным, она прибыла с мужем в Севастополь в 1854 году. Однажды ранним утром, проводив мужа на позиции, она возвращалась в город. Проходя мимо перевязочного пункта и увидев собрание полковых докторов, она спросила, что тут такое будет. Ей ответили, что когда начнется сражение, сюда будут приносить раненых для перевязки.
Первой мыслью Хлапониной было, – «что, если сюда принесут ея мужа?» И она не пошла домой, а осталась на перевязочном пункте. Началось сражение при Альме. Снаряды и пули залетали и сюда, раненых несли со всех сторон, но между ними не было мужа Хлапониной.
Недолго простояла здесь молодая женщина безучастной созерцательницей чужих страданий. Её доброе сердце подсказало ей, что ей надо делать. Ведь если бы среди раненых был её муж, то неужели она не позаботилась бы облегчить его страданий, чем только могла. А что она могла сделать для родного, близкого человека, то обязана сделать и для этих несчастных. И Елизавета Михайловна засучила рукава, опоясалась салфеткой и принялась за дело, не замечая ни усталости, ни голода, ни опасности. Облитая кровью, она перевязывала раны с необыкновенной энергию и сердечностью, и только отступление наших войск увлекло Хлапонину вместе с перевязочным пунктом к Севастополю.
Муж её не был ранен в этом сражении, но у лошади его ядром оторвало голову; лошадь без головы устояла на ногах нисколько секунд и Хлапонин успел соскочить с неё. Только тогда труп коня рухнулся на землю.
Елизавета Михайловна не могла уже теперь оставить, полюбившегося ей, дела помощи раненым и продолжала работать в госпиталях и на перевязочных пунктах. Однажды, после тяжелой работы во время четырехдневного жестокого бомбардирования Севастополя, Хлапонина, чтобы хоть нисколько освежиться, вышла из госпиталя на свежий воздух. Спустясь с крыльца, она встретила носилки, на которых несли раненого в бессознательном состоянии. С участием взглянув в лицо вновь принесенного, она узнала в нем своего мужа. Не скоро могла опомниться несчастная... силы душевные оставили ее. Машинально последовала она в госпиталь за носилками, остановилась около койки, на которую уложили раненого и как-будто не сознавала, что тут делается. Посторонние подавали помощь её мужу, а она, удрученная горем, была в каком-то оцепенении.
Хлапонин был тяжело ранен в голову и контужен в ногу. Елизавета Михайловна поехала в Симферополь; с ней в повозке лежал калека-муж, с вытаращенными глазами и открытым ртом.Прошло много лет, пока Хлапонин хоть несколько поправился и получил место в комиссариате, но контузия взяла свое, и он, помаявшись, принужден был, наконец, вовсе отказаться от служебной деятельности. Забытые всеми – защитник Севастополя и первая русская сестра милосердия – обречены были на страшную нужду. Наконец, после долгих хлопот и исканий, Елизавета Михайловна нашла себе работу в Петербурге, которою и кормила кое-как и себя, и калеку-мужа.
Примеру первой сестры начали следовать многие из дам Севастополя. И между ними А. Панаев, адъютант главнокомандующего – кн. Меншикова, особенно отмечает самоотверженную работу Екатерины Виссарионовны Хомяковой, жены артиллерийского офицера34.