Нечего и говорить, с каким удовольствием люди отодвигают соперников на задник сцены, а то и вовсе выталкивают за кулисы. Везёт не всем. Впрочем, что удивляться? Зависть в природе человека. Таков закон жизни: борьба за существование, за место в пищевой цепочке, за звучащее имя, за память в поколения, за мумию в гробнице. Завистники не дремлют. Даже тень конкурента будит в них неприятное чувство. Если у вас нет от рождения выгодного плацдарма для продвижения, нет родовитости, не достаёт изворотливости натуры, то будь вы талантом или «аристократом духа», амбиции обрекут вас на конфликты. Их результат почти всегда предрешён: повышенная вражда, остракизм и тупик. В то время как менее талантливые середняки тихой сапой пролезающие по узкому скромному пути всё дальше и дальше, оказываются впереди и тоже превращаются в ваших недоброжелателей.
То, что Вы сделали может быть хорошо, даже гениально, но вы совершили бы ошибку, если бы стали утверждать, что всё гениальное остаётся в памяти людей. Нет сомнений, что многое пропало и будет пропадать. «Нет правды на земле. Но правды нет и выше».
Войти в историю так трудно. Здесь, кроме способностей, нужен счастливый случай или кропотливые усилия в малом, когда-нибудь оборачивающееся большим. А начинающий с большого нередко оказывается у разбитого корыта, оставляя за спиной снисходительные усмешки счастливчиков. Как много обещал и так мало добился, а то и вовсе ничего, не попав ни в справочники, ни в энциклопедии, разве что в скупые и снисходительные строчки мемуаристов. А между тем, не прошёл по жизни бесследно, но не получил, по воле судьбы или недоброжелательству завистников, своей доли исторической памяти. Конечно, не бывает так, что человек проходит совсем без следа. Отпечаток стопы, голоса, облика, слов, письменных и устных, поступков и дел остаётся от каждого и всего живого, от животного и растения, даже от пылинки и частицы света. Это отчасти утешает, но трепещет как призрачный свет как отчего-то безликого и безымянного и пропадает в вечности. Жерло вечности, поглощает, всё, проходящее по земле, но человек надеется на долгую память, пожалуй, даже на вечную, по крайней мере, на тысячелетия. А дай, Бог, хотя бы на два-на три столетия или поколения, чтобы не загадывать слишком далеко. Снискать признание и при жизни было бы неплохо.